Венеция
пробыл там весь день, – но всего один,
за день обойти её может каждый, –
но только если себе господин,
а не включён в голосистую стаю,
бредущую вслед за поводырём.
Иду один – словно город листаю,
как книгу. И взглядом, как остриём,
пронзаю его вслед за гондольером,
по Гранд-каналу в форме буквы S
везущим в гондоле кого-то в сером.
Канал, как сделанный кем-то разрез
от Сан-Марко и до Санта-Лючии
(Марко – площадь, а Лючия – вокзал,
впрочем, и тот и другая – святые),
Венецию пополам раскромсал,
соединив половинки мостами,
расставив по двум берегам дворцы, –
что делать, обшарпанные местами,–
в которых жили скупцы и творцы,
а некоторые живут поныне –
кто во дворцах, кто на Сан-Микеле,
здесь Бродский по зимней промозглой стыни
о брошенном кем-то в воду теле,
как грек Архимед о своём законе,
о городе думал, что в нём вода
есть даже в изысканном лексиконе –
так было и так пребудет всегда.
По набережной Неисцелимых –
её на карте города не сыскать –
с печатью гениев и гонимых
шёл поэт, умевший любить и прощать.
Вы были в Венеции? Я однажды
был в городе из воды и камня.
Как нельзя в ту же воду войти дважды,
так в город из воды – и подавно…
11.04.2020
Свидетельство о публикации №120041102323