Плох

Плох тот бодхисатва, который не хочет омыть своих ног в океане,
И я к океану приду и омою ступни стремительных ног.
Порвался мой кошелёк; я давно не блаженствовал в бане,
Но вот – океан. Я вступаю, не сняв утомлённых сапог.

Пускай потрясённо молчат из глубин пучеглазые рыбы;
Пускай, ошалев, обезьяна роняет с баньяна банан,
А я это сделал. Скажите, а вы бы смогли бы,
Как нож через масло, пройти столько стран, где джайнизм, даосизм да ислам.

Я не позову; я заставлю коротким приказом.
Не надо бояться: мы станем огнём и мечом
В тех чудных краях, где болеют чумой и проказой,
Мы бляхи начистим, допотопным ещё, кирпичом.

Восток есть Восток, а Запад, по Киплингу, – Запад,
Но Мы – это Мы; нам на тех и на тех – положить.
Мы помним портянки; ещё не проветрился запах.
Мы снова сумеем всех нАчать учить, как им жить.

Нагрянем в Царьград и вернёмся домой с зипунами,
В Париже их бросим – дивись-ка, убогий француз.
В нас всё – показуха. С мошною ли, с орденами
Мы дети растрёпанной бабы по имени Русь.

  Декабрь 1996