6

Осенью 33 года отцу дали квартиру в другом микрорайоне (назывался станкострой)
в таком же бараке, только были перегородки из досок. Размер комнаты примерно
4 на 4, печка была на два хозяина и топка была из коридора. Бараки были везде
одного типа, только двери в этом бараке были с торца с обоих сторон. Жили мы
бедно и голодно, отец работал грузчиком на заводе, мама в то время не работала.
Трое ходили в школу, а я с Виктором дома.Мы с ним были почти что голые, если
мама достанет где нибудь тряпку, то она руками сошьет тем, кто ходит в школу,
а потом из рванья школьников сошьет нам. Так прожили мы здесь может где то
полтора месяца, окончательно заболел младший Виктор. Как обычно отец на работу,
а ребята уходят в школу, мать в поисках пищи и прочих надобностей. А я с Виктором
остаюсь на целый день, он бедняга лежал и не вставал (да и вообще он на ноги не
становился)хотя ему было 2,5 годика. Вот все уйдут, а я что мог сделать: только
подать воды, иногда приходилось варить картошку, да только редко, так как ее не
было. Но в этот день картошка была и вот день близится к вечеру, а мы с Виктором
хотим есть. И вот я вижу, что он просит есть, а ничего нет. Тогда я решил сварить
картошку, положил в кастрюлю, налил воды и поставил на плиту. Положил дрова в
печку, но дрова были крупные и я никак не мог разжечь печку. Я бросил эту затею
и к печке больше не подходил, смотрю Виктор то шумел и ворочался, и вдруг затих.
И до самого темна молчал и не шевелился. Когда родители пришли и ребята из школы,
зажгли свет. Я начал рассказывать всем, что он перед вечером шумел и просил есть,
а потом утих и до этого времени лежит тихо. Мама взяла его на руки, он был еще
жив, но без движения. Мама держала его на руках примерно с пол часа, потом Виктор
начал вздыхать и мама заплакала и говорит: Это наш Виктор помирает! Через время
были еще вздохи, а потом все - умер. А мы все сидели и плакали. Так осенью 33 года
мы похоронили младшего брата Виктора Ивановича.
В то время завод ХТЗ строили специалисты: или немцы или американцы, точно не
помню. Для них был отдельный дом, они были со своими семьями, а так же отдельно
для них магазин. И вот мама как то, не знаю как познакомилась с их женами и
начала для них стирать белье. Мама иногда приносила от них черствый хлеб, а так
же остатки батона, которых мы в то время не видели и другие продукты. В то время
с одеждой тоже было плохо и мама приносила их старые вещи, вещи их детей. Потом
сидела по ночам кроила и шила руками. В первую очередь шила старшим, которые
ходили в школу, а потом из одежды старших шила мне. И так мы кое как пережили
зиму и наступил 1934 год. В метрах ста от нашего барака была свалка, туда с
завода вывозили мусор. Весной между бараком и свалкой было свободное место и вот
жители нашего барака поделили эту землю под огороды. Посадили лук, огурцы и
прочее и так летом нам было легче с продуктами. Отец в то время уже работал на
складе запчастей и упаковочных ящиков. И он привез полную машину этих ящиков и
мы всей семьей решили построить сарай. А потом соседи тоже решили строить и
получился целый ряд сарайчиков. От нашего барака метров в пяти был совхоз и мы
ребятишки ходили туда подрабатывать. Там были свекольные поля, которые заедал
долгоносик и мы собирали его в бутылки. И вот целый день мы собираем долгоносика,
а вечером идем сдавать приемщику и сразу получали деньги. Это были конечно
копейки. Но по тем временам мы были рады и этому. Отец ночами ходил в совхоз
и тайком приносил свеклу. Мама сварит нам кастрюлю по одному, по два бурака, а
нас семь человек и кастрюли нет.