Краткий курс истории КПСС

Умер Ленин в январе, тот месяц выдался студёный,
Народ толпился на морозе, от горя будто оглушённый.
Лишилась лидера страна, и пост партийный стал сиротским,
На место первого лица претендовал конечно Троцкий.

Умён и смел, серьёзный лидер, руководитель Октября,
Он Красной армии создатель и уважаем был не зря.             
С плеяды "первых–настоящих", кто не раскаялся ни в чём,
Входил в семёрку претендентов, но не предложен Ильичём.

Оппозиция не спала – тайный сговор кулуарен:               
Каменев, Зиновьв, Сталин и, конечно же, Бухарин.
Ильич за пару лет до смерти пост Генсека утвердил,
На должность ту избрали Кобу, тогда он безобидным был.         

Конкурент же Лёва Троцкий – представлен катом, душегубом,
Его изгнали из страны, поздней убили ледорубом.
Вчерашние друзья – враги, зря тон их с Кобой фамильярен,
Теперь же плачут на суде Зиновьев, Каменев, Бухарин.

Народный суд суров и крут, своя жестокая метода,               
Изменников "к ногтю прижал" безжалостный нарком Ягода.
Госбезопасностью рулил, дрожал и помнил каждый "враг",
Что стоит только оступиться – и гарантирован ГУЛАГ.

При нём строительство канала между морями начинали,
Но "оболгали", заковали, чуть позднее расстреляли.
Блестяще роль свою сыграв, в расход пошёл "вражина–крот",
На этот пост пришёл Ежов, приняв кровавый эшафот.

Ростом не вышел, очень злобен, пытать любил и ведь не даром,          
Всё это позже пригодилось – стал генеральным комиссаром.
В годину массовых репрессий, он явно главный режиссёр,          
"Ежовщина" – расцвет насилий, известных как Большой террор.

А арестован за измену, готовил, гад, переворот,
Плюс раскопали, что он гомик – взяли "мальчонку" в оборот!
В сороковом же – расстреляли, закономерен сей финал,            
Его уже, блеснув очками, Лаврентий Берия "принЯл".

Лаврентий Павлович – фигура. Хоть обвиненья очень едки,         
Но факт – восстановил законность, сеть агентурную разведки.
Он, безусловно, не святой, с младыми девами развратник,
В годы войны – член ГКО, надежный Сталина соратник.

За депортацию народов лежит позорное клеймо,
Приказы ведь не обсуждают, и он тащил это ярмо.               
После Победы, в сорок пятом, возглавил атомный проект,
И вот уже в сорок девятом секретный был готов объект!

Не вечен сам товарищ Сталин, скончался, знать пришёл черёд,
Разъярённый маршал Жуков под дулом Берию ведёт.
Врагом Лаврентий оказался, всё под себя хотел подмять,               
Пришлось иуду–извращенца без колебаний расстрелять.

Хрущев у власти воду мутит и Сталина развенчан культ,
Снят Молотов и Коганович, у Маленкова враз инсульт.
Кругом обидчики, измена, Никита устранял препоны,
Жуков – злодей и заговорщик, долой с Министра обороны!

Была и "оттепель" в Союзе: активно космос покорялся,             
Люди квартиры получали – народ в "хрущёвки" заселялся.
А с целиной ошибка вышла, напрасно стали затевать,               
Подавлен бунт в Новочеркасске, попытка Венгрии восстать.

Десятилетье промелькнуло, тут заговор, но вновь тайком:
Хрущёв – иуда–проходимец, на пенсию козла пинком!
Страна без лидера не будет и скоро имя прозвучит,
По осени, в шестьдесят четвёртом, был избран Брежнев Леонид.      

Достойный сын своей Отчизны, руководитель, фронтовик,
Страну отстраивал с народом, сидеть на месте не привык.
Восстанавливал заводы, Днепрогэс после разгрома,
На виду весь и назначен, как итог, главой обкома.               

Секретарь ЦК в Молдове, руководитель Казахстана,
Где покоряли целину, пахали честно, без обмана.
А по космической программе – ЦК куратор в Байконуре,               
И за работу удостоен Звезды Героя в той структуре.

Наконец он – Генеральный, нужна надёжная фактура,
Для этих целей укреплялась партийная номенклатура.
Госструктура подчинялась решениям партаппарата,
А решения от них – к исполнению, ребята!

Двадцать лет почти он правил, так на работе и помёр,
Но мало добрых слов о Лёне, опять поганый наговор:
Вредитель, старый маразматик, задолбал всех "Целиной",
Виной всему его правленье – имя дадут ему "застой".

Потом рулили ещё двое, едва ль запомнить их смогли,
По сути ничего не сделав, оба болели и слегли.
Но вот прорыв и свежий ветер: молодой, не "мухомор",
Плешивый череп лишь помечен – пятна родимого узор.

Болтает правда без умолку, с женой на людях, в общем мил,
Пришёл Иуда, стал у власти – Горбачёв наш, Михаил.
Ему поверили, воспряли, но знать народу не дано,
Как предадут их, обворуют, глумясь опустят прям на дно.

Доболтался он в горячке: "нищета у нас в стране,
Те, кого мы победили процветают, мы – в говне.
Партия совсем прогнила"– пояснял нам лицемер,
"Всё исправим, перестроим!" Только ... рухнул СССР.