Аксиома II

Есть общее у Евы и Пандоры -
Преемственность первичного греха.
На кладбище, где превосходство флоры
Над фауной пугает пастуха,

В расхристанных (из середины слова
Рождается ещё один Господь)
Туниках спят незнающие крова,
Чья полуразложившаяся плоть

Post mortem над душой не знает власти.
Усталый пастырь чувствует тоску -
Здесь спит он сам, разодранный на части,
На каждую могилу по куску.

***

Возьмём Коран, помноженный на Тору -
Получим вкупе божий билингвизм.
Привычка к аскетичному декору
Спасёт людей, перемещённых вниз

За рыхлый слой рассыпчатого грунта
В древесном саркофаге, от хандры.
Но гроб сгниёт, и это - форма бунта
Природы против ложной кожуры,

Скрывающей людскую суть от чрева
Сырой земли, что тщится сосчитать
Двенадцать рёбер - в каждом дремлет Ева.
Путём перестановки в слове "мать"

Находим "тьма" - простая анаграмма,
Конец укрыт в начало, словно нож
В рукав плаща седого Авраама.
На кладбище пастух не сеет рожь,

Но жнёт колосья, отделив десницей
От охладевших плевел зёрна душ,
Что тянутся на небо вереницей,
Оставив плоть в трясине алых луж.