Враг моего врага - глава тридцать девятая

Рыдания Марты были слышны даже на втором этаже.
– Господи, хоть бы кто выпить зашел, – вздохнула Дженни. – Понимаю, что рано еще, день только начался. Но бедная девочка бы отвлеклась.
– Она из Эдвинстоу? – спросил Робин.
Он, опустив голову, стоял у стены в комнате, где приютили Уилла. Сам Скарлет, еще бледный, но уже не такой зеленый, как вчера, устроился в кровати полулежа. Дженни встала посреди комнаты и переводила взгляд с одного разбойника на другого.
– Да, оттуда. Не грызи себя, ты ничего не мог сделать. Никто же не знал заранее. Вообще никто знать не знал, что его схватили. Для всех внезапно.
– Если бы я знал, что шериф до него дотянулся, – доехал бы до лагеря тебя предупредить, – тихо сказал Уилл. – Уж как-нибудь бы сцепил зубы и добрался. Но Дженни права – никто ничего не знал. А утром его просто вывели на площадь, прокричали приговор – и через несколько минут все было кончено.
– Из-за меня?
Скарлет и Дженни молчали.
– Да, – ответила наконец хозяйка. – Шериф знал, что в Эдвинстоу ни у кого нет денег, чтобы внести по шиллингу с каждого двора. И когда деревня вдруг расплатилась, он прекрасно понял, кто помог. Он послал стражников, те притащили старосту в Ноттингем, – Дженни замолчала, переводя дыхание. – Несколько ударов плетью – и староста признался, что деньги от тебя. Хотя всем и так это было понятно.
– Его могли видеть со мной в «Кривом стрелке», – не поднимая головы, пробормотал Робин.
– Да и без этого всем прекрасно известно, что ты помогаешь окрестным деревням. Его вздернули, потому что он тебя не выдал страже, хотя знал, где и когда тебя найти. Ну и чтоб другим было неповадно.
– Черт! Уилл, ты же отвозил деньги в Лакстон?
– Да, но за Лакстон не бойся. С них-то налог содрали раньше, они без всего остались, да еще и должны. Эти деньги им помогут хоть как-то протянуть, но тут шериф о нашей помощи не узнает. Да и далековато, никто туда лишний раз не потащится.
– Эдвинстоу тоже неблизко.
– Поближе все-таки.
Робин все так же стоял у стены, переводя взгляд с Уилла на Дженни.
– У него осталась семья?
– Вроде да, – кивнула хозяйка. – Марта их сегодня вспоминала, когда… Нет, Робин, не вздумай, – нахмурилась она. – Они тебя даже на порог не пустят. И будут правы.
Скарлет, морщась, передвинулся в постели и приподнялся повыше.
– Лучше отсидись в лесу. Марта и Дженни рассказывали, что слышали вчера в зале, пока все подавали и уносили, и мне это не нравится.
– Пресвятая Дева, еще-то что? Во что я опять ввязался?
– Ну что принц Джон тут задумал разместиться вместе с частью своих сил, ты знаешь. Ну и все подтянулись. Де Клермон со своими наемниками давно тут. Бывший его напарник приехал, этот ходячий кошелек.
– Майер? – нахмурился Робин.
– Да, точно. Ну и сам епископ Герфордский остался в Ньюстеде почти без охраны.
– Да кому он сдался.
– Он отправил своих людей сюда, чтобы с тобой побыстрее покончить.
– Где вся эта орава разместилась?
– В фамильном замке Гисборнов, – сказала Дженни. – Его заняли силой, да и кто бы там сопротивлялся?
– Могли бы и побороться.
– Кто, Робин? Думаешь, несколько старых слуг могут пойти против людей почти что короля? Бороться, выдерживать осаду?
– Утихомирься пока, – пробурчал Уилл. – Отсидись в лесу, а?
– Разберемся. Держи, – главарь протянул Дженни небольшой полотняный мешочек. – Там мазь и сухие травы. Отец Тук сказал, травы кроветворные, надо заваривать, настаивать – и пусть пьет. А мазью пропитывать тряпку, прикладывать вечером и держать до утра. Вроде так.
Не дожидаясь ответа, Робин вышел из комнаты, легко сбежал вниз по лестнице и остановился. В зале по-прежнему пока не было гостей. Марта крутилась на кухне, все так же горько всхлипывая. Руки у нее были в тесте, и поэтому слезы она вытирала, наклоняясь щекой к плечу.
– Марта, – тихо начал он.
Два рыжих кота бросились к нему и стали тереться об ноги.
– Уходи, – не оборачиваясь, ответила подавальщица. – Он был нашим соседом. И был бы жив, если б с тобой не связался.
Робин промолчал. Он сделал несколько шагов к двери, потом наклонился, погладил обоих котов, почесал каждого за ушами.
– Ах вы морды, хорошие рыжие морды! – тихо сказал разбойник и вышел на улицу.

Старенький ослик отца Тука, похоже, потратил все силы на путь до Ноттингема, и обратно к лесу он еле плелся. Робину даже казалось, что быстрее будет, если он спешится и потащит несчастную скотинку на себе. Лишь возле развилки осел словно понял, что дорога ведет к дому, взбодрился и прибавил шагу.
Монах хлопотал у костра, помешивая в котелке варево, от которого во все стороны шел запах забродивших яблок. Ясмина, устроившись рядом на бревне, неумело ощипывала большого тетерева. Птица была уже почти голой, у ног сарацинки по примятой траве рассыпались мелкие перья и пух, а рядом с собой, на широкое бревно, девушка отложила самые крупные перья с крыльев – те, что подходили для стрел.
– Давай, крошка, поторапливайся, пока он не остыл и не задубел! – ворчал отец Тук. – О, вернулся! Как там Скарлет?
– Как обычно на второй день после такой раны. Бледный, слабый, но бодрится.
Сарацинка, отложив тушку, поднялась, быстро шагнула к Робину и крепко обняла. Не снимая ладоней с его плеч, она отступила на полшага, заглянула в глаза и снова обняла.
– Они повесили старосту из Эдвинстоу, – ответил Робин на ее немой вопрос.
– О господи, – выдохнул монах. – За что?
– За то, что он знал, где и когда я буду, но не донес и не выдал стражникам.
– А ведь за тебя он получил бы куда больше, чем то, что ты дал на оплату податей. И получил бы в свой карман, а не для всей деревни.
Главарь молча кивнул.
– С кем еще тебя могли видеть? – продолжал монах. – Где? В «Восьми лапах»?
– Нет, там я всегда осторожен. Да и откуда хозяйке знать, кто к ней зашел выпить?
Робин опустился на бревно. Ясмина встала за спиной, положила руки ему на плечи, и он, невольно улыбнувшись, накрыл ее ладони своими.
– Мэтт и Хью? – тихо сказала она.
– Я думал про них. Но нет, никто не знает, что я покупал оружие у Мэтта. И я всегда осматривался по сторонам, прежде чем войти к нему в лавку. А Хью – тот и вовсе тертый калач. Он скупал и перепродавал краденое, когда меня и на свете не было. Вот уж за кого я точно спокоен.
– Кого еще могут схватить за то, что тебя не выдали? Хозяин «Похода на Иерусалим» тебя знает?
– Я ему не представлялся, – кисло улыбнулся разбойник. – Нет, ему ничто не грозит, я там редко бывал. Еще стрельник из Паплвика, я долго у него покупал стрелы. И он, конечно, не дурак и прекрасно понимал, кому именно их продает. Но я туда не заезжал с весны, так что его тоже не тронут.
Робин задумался.
– Еще старая хозяйка таверны в Ньюстеде, недалеко от монастыря. Представляешь, она меня узнала!
– Ну там тебя никто не видел, а сама она сдаваться страже не пойдет. Еще лекарь, которого привозил сэр Гай. Да и сам он, и слуги в его замке. Но там тоже никто не донесет.
– Когда тетерев начнет коченеть, перья уже не будут выдергиваться, – заворчал отец Тук.
– Да тут немного осталось.
Ясмина снова занялась тушкой, потом, дощипав наконец птицу, повернулась к главарю.
– Еще почти полдня впереди. Давай проедем вокруг, вдруг где-нибудь встретим церковников с толстыми кошельками? Или еще кого-нибудь? Или просто разомнем лошадей. Пойдем, пойдем, – она чуть ли не силой подняла разбойника с бревна, и вскоре Робин и Ясмина уже ехали по едва заметной лесной тропинке, которая выходила на неширокую, хорошо утоптанную дорогу. Выбравшись с тропинки, сарацинка пустила свою гнедую резвой рысью и обернулась:
– Ну-ка не отставай!
Еще через несколько минут они были у подножия большого холма. Дорога уходила вверх, и разбойник, подняв взгляд, заметил на вершине всадника.
– Ого, – сказал он, остановившись. – Видишь?
Девушка обернулась к нему, быстро улыбнулась. Хотя они не гнали лошадей даже и вполовину от того, как могли бы, лицо у Робина было разгоряченное, серые глаза горели.
– Вижу. Едет один.
– Выглядит так, словно никого не боится и готов любому дать отпор.
– Еще бы! – Ясмина снова улыбнулась. – Не узнал?
– Нет.
– Это же сэр Гай.
Робин скривился.
– Каким ветром его принесло к Ноттингему? Он должен быть сейчас в Лондоне возле королевы.
– Он нас тоже видит и тоже наверняка узнал. Твоего чубарого невозможно перепутать ни с каким другим конем.
Разбойник кивнул. Ясмина была права: невозможно не узнать красавца-коня, невозможно было не узнать броскую пару – яркого блондина и смоляную брюнетку.
– Черт, – выдохнул Робин. – А у меня для него плохие новости. Хотя, наверное, он знает. Но если нет – пусть лучше узнает от меня, чем сунется в Ноттингем. Поехали-ка вперед, – он тронул пятками бока чубарого, Ясмина двинулась следом.
– Что привело в родные края? – сквозь зубы спросил Робин, когда между ним и Гисборном осталось всего несколько ярдов.
– Ясмина, – произнес сэр Гай, словно не замечая разбойника. – Рад вас видеть.
Сарацинка молча кивнула в ответ, смутившись от его улыбки – не такой отчаянно-мальчишеской, как у Робина, а совсем другой, необыкновенно сдержанной и теплой. Командир стражи Алиеноры был одет дорого, но совсем просто. Черная котта, черная рубашка, рукава которой были закатаны. Ясмина заметила зеленую ленту-пояс, обмотанную вокруг левого запястья, и быстро отвела взгляд.
Робин прищурился.
– Мне ты не отвечаешь?
– Удивлен, что тебя еще не повесили. Будешь грабить? – Гисборн выпрямился в седле, чуть запрокинув голову, и все так же смотрел на девушку, не обращая внимания на ее спутника. – Боюсь, с меня сейчас и взять-то нечего. Замок занят людьми принца Джона. Но несколько шиллингов в кошельке есть. Попробуешь отнять?
– А, ты уже знаешь про замок.
– Да.
– Не знаю, что тебя привело в Ноттингем, но в город лучше не суйся.
– Спасибо за беспокойство. Но уж и без замка найду, где остановиться. На несколько дней в «Походе на Иерусалим» у меня хватит.
– Дурень, – беззлобно выругался Робин. – Это меня мало кто знает в лицо. Ну разве что старая стража да ворье с городских площадей. А ты – гордость Ноттингемшира, бывший бейлиф, тебя и все горожане знают, и окрестные деревни. Ты понимаешь, что будет, если ты вот так явишься в город, занятый людьми принца? «Поход на Иерусалим», говоришь? Ты до него не доедешь, тебя схватят еще у ворот.
– Ждешь, когда я испугаюсь и разверну коня?
– Слушай, сэр Гай, я с удовольствием сам бы пустил твои кишки на тетиву и отправил тебя на тот свет. Но меня не обрадует, если это сделает кто-то другой. Ты хоть умеешь переодеться так, чтобы тебя не узнали? Держаться как простой человек, а не как благородный рыцарь до мозга костей? Поехали-ка.
– Что?
– Поехали с нами. У нас, конечно, не постоялый двор. Но есть река, чтобы умыться, а через пару часов будет готов молодой тетерев в глине. Заодно придумаем, как тебе переодеться, чтобы не слишком смахивать на Гая Гисборна. А к вечеру, когда народу на улицах будет поменьше, направишься в город.
– Робин прав, – тихо сказала Ясмина.
– И ты не боишься, что я приведу стражу к твоему лагерю?
– Ничуть. Поехали.
Развернув чубарого, Робин направился вниз с холма.
– Локсли? – негромко спросил сэр Гай, когда Ясмина проехала немного вперед и точно не могла их слышать.
– Ну?
– Где она?
Разбойник повернулся в седле.
– В Кирклисе, в цистерианском приорстве.
– Приняла постриг?
– Да.
– Мне надо было забить хлыстом тебя еще тогда, на охоте.
– Почему ты не в Лондоне? Приехал своими глазами посмотреть, что творится в Ноттингеме? Чтобы король Ричард, вернувшись, знал, что его тут ждет?
По глазам рыцаря Робин понял, что прав.