Письмо расстрельного

                Из рубрики «Люди и судьбы»

Возвращался в день осенний дед из лагеря,
возвращался в свой родной Владивосток.
А в котомке из еды – труха из ягеля,
да расстрельного письмо из пары строк…

И всего-то в них: «Прости меня, любимая…»…
Неизбывность безнадёги и печаль…
Даже пулею тоска неисцелимая,
ледяная, словно северный февраль….

Там, в бараках, на крутой Колымской каторге,
всё едино было вор ты иль герой…
Понаелись люди бериевской  «патоки»,
и умылись лживой сталинской слезой…

Как попала в руки к дедушке записочка?
То отдельная история, дружок…
…Дверь открыла размалёванная фифочка,
хмыкнув, даже не пустила за порог…

…Плачет дедушка, снедаемый  обидою,
так не плакал дед на стылой Колыме:
«Ты ж надеждою была, была любимою!
Где ж ты вера, где любовь, скажите мне!?»…

…Но, в ответ  лишь ветра вой над  смертным лагерем,
стон зарытых душ на мёрзлом пустыре…
Кровь брусники на проталинах средь ягеля,
и слеза в промозглом, стылом феврале…


© 2020, Владимир СПАСИБЕНКО