О сторожах

Пророк предупреждал царя,
Передавая волю Бога:
“Сопротивляешься ты зря,
Вавилоняне у порога,
И времени у нас немного.
Открой ворота и выйди сам
К Навуходоносора войскам.
Спасёшь Иерусалим, дом свой
От участи жестокой, злой.
Где те пророки, что вещали:
Царь Вавилонский не придёт, –
Покой и мир нам обещали, –
К столице враг не подойдёт?”
Ржут кони боевые за стеной,
И бьют копытом в диком рвенье,
Хоть уж грядёт совсем неравный бой –
Сынов Иуды избиенье.
Не вняв призыву ко спасенью,
Склонился царь у иному мненью,
Князей, советующих, как быть:
“Не должно Иеремии жить.
Не благоденствия желает,
Народа руки ослабляет,
Схватить и в яму посадить”.
Был брошен в яму страж-пророк,
Ногами погрузился в грязь.
Кому от этого был прок,
Травить провидца, осердясь?
Седекия, кого ты бьёшь?
Недолго ждать, как ты поймёшь.
Вот в закромах не стало хлеба,
Защитникам, где силы взять?
Умолк пророк, молчало небо,
Настал момент халдеям брать
Иерусалим. Входила рать
Вавилонян в стены пробой,
Пришёл предсказанный час злой.
Священный град пылал огнём!
Царя, бежавшего, настигло
Халдеев войско. Схвачен он,
И участь страшная постигла
Его, попавшего в полон:
Смотреть глазами, пока видят,
Как убивают сыновей,
Его не выросших детей,
И как вельмож казнят и губят.
Суд над Седекией уж завершался,
Палач выкалывал глаза,
И бывший царь в оковы облачался.
Вернуть бы всё назад! Нельзя!

Нам очень важно пониманье
Дней прошлых, нынешних, в коих живём,
Продолжим повествованье,
В эпоху нашу перейдём.
Вдали от города, в селе,
В широтах тёплых на земле
Жила-была супругов молодых
Семья. Дочурке кареглазой их
В те дни, о коих будем говорить,
Всего полгода довелось прожить.
В другой конец села сходить,
Страду-работу завершить,
Её родителей позвали.
В селе-деревне все свои,
В миг согласилися они,
А доченьку с собой не взяли.
С ней посидеть дала согласье
Соседка, тётя Анастасья.
Закончив у сельчан дела,
Семья к себе назад пошла.
Подходят к дому, слышат – плачет
Дитя. У мамы сердце скачет,
Настасьи, тётки, нет в помине,
Кто мог бы дать отчёт картине,
Представшей в доме перед ними:
В коляске доченька, кровь на подушку
Сочится из разорванного ушка.
Мать тут же девочкой занялась,
Наш папа побежал к Настасье,
А там, как говорится: Здрасьте!
Вина соседушка обпилась,
И в царстве сна уж находилась!

К закату день тот злой клонился,
Уснул ребёнок, утомился.
И мама с папой на кровать
Присели. Как вдруг папа: глядь!
С кроватью рядышком, в углу,
Лежит пол крысы на полу!
– Что здесь произошло без нас? –
Они поймут, но не сейчас…

Уж утро наступило после ночи,
И тени становились всё короче.
В прохладе дома дочка спит,
В прихожую слегка дверь приоткрыта,
Вчерашняя тревога не забыта,
Коляска пред окном стоит,
А у крылечка кот лежит.
Хозяйские дела свершает
Отец. Он с домом рядом,
Мать занималась садом.
Внезапно кот наш в дверь влетает,
На край колясочки вскочил,
И тут же прочь, туда, где был.
Отец сие в окно узрел,
В себе отметил: “Во, пострел!”
Когда манёвр тот совершался
Уже не в первый раз котом,
Наш папа в гневе не сдержался,
Решил разделаться с Васьком.
С ним он расправу учинил:
Кота в мешок и им он бил
О землю. Тот гнева пыл остановить
Уж не подвластно было папе. Бить, бить!
А папа очень сильным был.
На шум из сада мама прибежала,
Отец ещё кота казнил,
Услышав объяснение, сказала:
– Кого ты бил? Кого убил? –
В пыли лежал бесформенный мешок,
Торчали две кошачьи лапы,
Эмоции, похожие на шок,
Петлёй сжимали сердце папы.
И в ту минуту, в этот час
Он понял, кто ребёнка спас,
Кого убил он, распалясь.

Мы вспомнили сегодня про кота,
Конечно, это было неспроста.
Печальным вышел и второй рассказ,
Который о животных и о нас.
Царь не послушался пророка,
И суд неправильный творил,
Хоть не было в том капли прока,
Вот так же слеп и брат наш был,
Что стража верного убил.

Суть замысла стиха мы представляем,
Теперь же, для развития сюжета,
Пример второй из жизни избираем.
Вот только громко говорить об этом,
Тем более – в стихах, мы это знаем,
Не принято. И так мы рассуждаем:
На полуслове стих прервать,
Его идею не развить,
Зачем тогда и начинать?
Продлим повествованья нить.

За вид неподобающе мирской,
Чрезмерно вызывающий наряд,
Брат непосредственный, простой,
Сестре по вере сделал замечанье.
Что началось тут? Раздраженья взгляд,
Ответ, исполненный негодованья:
“Ты пожалеешь об этом скоро”.
Что произошло? Довольно споро
Брат отстранён был от служенья,
Такое принято решенье.
Муж той сестры служитель был.
Нашёлся повод наказать,
Печально это. Что сказать,
Как расценить? Он брата бил?
И если бил, присутствовал в том прок?
Истории не выучен урок.
У вас же подрастает дочь,
А брат желал лишь вам помочь.
Тянуться к миру будем – пропадём,
Да и детей с собою увлечём.

Кончается в стихах рассказ,
На проповедь весьма похожий,
И виден умысел здесь Божий,
Понятный каждому из нас.
Жалеть нам брата и пророка?
Жаль тех, кто к ним был нетерпим.
Как часто в слепоте жестокой
Не ведаем мы, что творим.
И, если каемся, и Бога
Мы о прощении молим,
Он нас простит, хоть Он и строгий.
А сами мы себя простим?

Штрихом последним будут строки
О мученике, о пророке,
Иеремия, о тебе,
Твоей, воителя, судьбе.
Таких, как ты, всегда немного.
Таким был Шилов, Фетлер брат.
Вас бьют, нередко невпопад.
Да, есть и те, которых много.
И что с того? А их не бъют.
А ты, наш брат – страж у порога,
Не твой удел – покой, уют.
Мужайся, брат, и не страшись,
Христовой истины держись.
Беда грозит – предупреждай,
Увидишь грех – в нём обличай,
Когда молчать нельзя – скажи,
И нос по ветру не держи,
От правды слов не убавляй,
Кого наставить – наставляй.
Кому услышать замечанье,
Тем удели своё вниманье.
Лицеприятья избегай,
Всех братьев равно почитай.
Ты волю Божью не скрывай,
И стража пост не оставляй.

Ты не один, с тобой Незримый
Господь, Его рукой хранимый,
Свершишь свой тяжкий путь земной
С любовью к людям, и домой…
За горизонтом неба синь,
Там ждёт тебя Христос. Аминь!

Март 2018 г. Н.Х.