Бредятина гл. 9

IX
И вот мы дома.
Никого.
Ветер пыль извергнул в сопли.
В окнах кома.
Далеко
Слышались собачьи вопли.

Мы разулись,повесили пальто.
На полу был мягкий ковролин,
Укрытый серой шалью.
Мы сели прямо на него,
Вспоминая королин
От февраля до мая.
И так смущённо заседали.

А чай кипел,
А после,
Мой друг,разлил его по чашкам.
И мне велел,
Взять ложку
Сахара для счастья.

А между прочим,что-то было
В этом доме или же в ночи.
Наш разговор обрёл вдруг крылья,
И сразу явные черты.

И странный был полёт и цели,
Да так,что я вдруг выбился из сил.
Даже хотел прильнуть к постели,
Но не сегодня, подожди...

Но вдруг с звучаньем страстных лир,
Весь мой покой Евгений прекратил,
И лишь про одно меня спросил:
"А ты когда-нибудь любил?"

А я в растерянности жуткой
Смотрю в измученный весь взгляд.
Не думаю,что это шутка
Эти слова не просто говорят.

И я гордо,обречённо выдвинулся,сел на стул,
И с глазами всех бессонных
Произнес,как словно гул:

"Так вот.
Любить обязаны не многие,
Вернее,не всем обязана любовь,
Но коль сойдутся две дороги,
Любовь обратно не вернёшь.

Конечно.
Я любил бесценно,
Вечно,
И люблю ту муку до сих пор,
И не утихну я безвстречно,
Как сделал бы какой-нибудь другой.

Жаль,я дурак и я зависем
От истёртых мною писем,
Распадаться мой удел
В суете невзрачной жизни...
В суете невзрачных тел...

Но знаешь,друг мой,к чёрту чувства!
Порою думаю я так,
Мне легче будет без занудства,
Каков и так в душе мастак.
"

Евгений,тотчас перебил нахала,
Чьи чувства понимал,как своих язв.
Но видно этих слов ему к несчастью мало,
Тогда и он добавил,всё изъяв:

"Но,мой друг,душа превыше вожделенья,
И ржавчины больших купюр,
Не отпускай прошу минуты рвенья,
В тебе любовь горит,не дурь."

А я в ответ ему,
Как в споре,
Свои мысли заявлю.
Уже вздыхая,как в миноре,
Бросая жалкую слезу:

"Зачем погрязли люди-куклы
Во всей влюблённой голытьбе?
Зачем вздыхают тошно сутки,
Чтоб легче стало лишь себе?
Громада! - ваше самолюбие!

Увы,меняются весы,
Узрите бесы,
Вы не разбираете любви.
Сегодня любишь ты повесы,
А завтра строгие мозги.
А что стихи…
Да так,лишь сотканы из лжи.

Но,помню я,когда я был помладше,
В любви горел мой чуткий льстец,
Поэтом был,а как иначе,-
Тот говорливый сорванец.

И знал я ту и знал я эту,
Лобзал я сонмище сердец,
Вокруг меня столпы кокеток,
И всё вело меня в конец,

А он настал,и словно пепел
Стряхнул меня на самый низ,
Что для настоящего поэта,
Не дно сонат,а самый мыс.

И мысли штамп и рвани отпечаток,
Курком к веску сойдя на плац,
Я душу Дьявола в задаток
Сводил в блестящий голый глянц.

И всё строчил и был упадок,
И жажда той всё мучила меня.
И в голове ревущий беспорядок
И тошнотворная тоска.

Бродил,вздыхал,бросал окурки,
Думал,как свою душу бросить в урну!
Но лишь одно я понял на прогулке,
Что я давно уже как умер."

"И что?"-сказал Евгений:
"До сих пор,
Не видно больше облегчений?
Лишь горечь зол?"-
Сказал тогда открыто он.

"Была одна"
-ответил прямо
"Фортуны рок помог в мечте,
Словно луна
На небе рьяно,
Сама нашла меня в зале.

Не знаю как,не знаю вовсе
Как люди чувствуют других?
Пуская в сердце,словно в гости,
И в души сонмище молитв.

Но всё же вмести,
Входили мы в влюбленный транс,
Ведь так намного интересней,
Пытать судьбы коварный шанс.

Я помню,та писала мне буклеты,
В которых чувств огромных мощь,
В которых раны кровоточат и задеты,
Словом под названием - Любовь.
"

Евгений встал,не изменив гримасу,
"Пойдём,мой мученик, мы на балкон,
Там я знаю,сигарет остались массы.
"-сказал,мой друг,словно в поклон.

"А я не прочь,
Дорасскажу ,мой путник, там,
"-скрипя зубами злобно я:
"Какая ночь!"
-сказал,шагая по пятам,
То ли от печали, то ли от бессилия.