Три черные голубки из Толедо

Три ведьмы, три последние сестры,
Что жили у болота близ Толедо,
Одним, слегка дождливым, знойным летом,
Решили как-то целый мир спасти,
А именно: в могилу всех свести,
Чтоб на земле царила тишина, -
О, да, настали б чудо-времена!..
Когда планета сбросит ношу, бремя,
И люди мерзкие, гнилое это семя -
Все будут в страшных муках умирать.
Что ж, план чудесный, стоило признать.
В тот вечер младшая (ее прозвали Гретой)
Сварила зелье из помета, чешуи,
Добавила три четверти скелета,
Мешала варево до утренней зари,
А напоследок, вынув из пакета
Засушенное сердце крокодила,
Все должным образом сквозь марлю процедила
И разлила по колбочкам затем.
Ингрид, сестрица средняя и злая,
Смеялась каждый раз, осознавая,
Что скоро апокалипсис придет;
Наступит отомщение за гнет.
Она частенько на кресте спала, -
Слегка с приветом женщина была,
И лишь в одном ей равных не бывало:
Проклясть смогла за век она немало.
Так вот, шепча ужасные слова,
Подкинув в печь последние дрова,
Свела, молясь, руками, и теперь
Все люди, волею неведомой влекомы,
Сбегались в кучи, выходили в степь, -
Они, как будто зомби, впали в кому.
А старшая, Марлен, призвав природу,
Устроила такую непогоду,
Что воды океанские, бушуя,
Часть суши поглотили, негодуя.
На пятый день, в голубок обратясь,
Чернично-фиолетовых, огромных,
Завыли так, что звери все, трясясь,
Попрятались, по норам разбредясь.
Неся в когтях алкающую Смерть,
Три птицы, покидающие твердь,
Взмывают в небеса и облетают
По кругу весь наш свет. И точно знают,
Что, приземлясь в Вероне, например,
Они узреют горы смятых трупов.
Да, так и будет. Не до полумер.
Нет никаких ужасных - напрочь! - слухов.
Все будет кончено отныне и навек, -
Сотрется в порошок всяк человек.
И лишь три гарпии останутся в живых,
Приняв обличье женщин молодых,
Найдя себе укрытие получше,
Поселятся в лесу. Как в райских кущах
Там станут жить, беспечно поживать,
И горя, и забот-хлопот не знать.