Князь Александр Ярославович Невский Глава III ч. 3

Великий князь -  И снова брат на брата

Много лет прошло, разруха
Так и стала, как фасад.
Киев – город развалюха
Не вернул свой быт, уклад.

Все развалины в бурьяне,
Как забытые, стоят.
Помогают галичане
Всем, кто был в те годы смят.
 
Знаменитый воевода
Князя сдержанно встречал.
Вот уже четыре года
Здесь один, не одичал.

Он единственный, пожалуй,
Воеводой уцелел.
Бой за Киев по накалу
Схож с Рязанью, беспредел.

Как ровесник Коловрата,
Оборону возглавлял.
Но пришла-таки расплата,
Батый Киев просто смял.
Самого без чувств пленили
И хотели изрубить.
Но отвагу оценили,
Батый сам не дал убить.

Он и впрямь отменно дрался,
Девяносто дней стоял.
Только Киев так сражался,
Но, увы, не устоял.

На татар смотрел с презреньем,
Хана, правда, уважал.
Тот к отважным с обоженьем,
Жить давал, не унижал.

Тяготел он к Даниилу,
Как считал, тот ближе был.
Как южанин к старожилу
С уважением. Не забыл,

Что к татарам отвращение
Он испытывал, не лгал.
Галич свой, его значение
Против них и не скрывал.

В воеводское подворье
Александра он завёл
Тын высокий, как подспорье
Для защиты вкруг возвёл.

Пройдя внутрь, минуя гриди,
Князь попал в просторный зал.
Стол большой не гостя ради,
Был пустой, как отдыхал.

Дмитрий всё ж распорядился
И, как надо, стол накрыт.
Александр вдруг очутился,
Где изыск давно забыт.
Хлеб ржаной, с перловки каша,
Мёд и в сотах, и в разлив.
- «Вот такая пища наша» -
Дмитрий, взгляд перехватив.

Он прихрамывал немного,
Это был татарский след.
Сел за стол и молвил строго:
- «Ты садись! Чай не сосед?»

- «Не сосед. Здесь княжить буду,
Ярлык ханский получил».
- «Вот как? Встречу не забуду,
Батый сам, поди, вручил.

Матерь всей Руси Великой
Киев стал, как на размен.
Стыд, какой! Картину дикой
Я считаю. Это плен?»

Александр вздохнул тревожно:
- «А скажу я напрямик.
Киевлянин, думать сложно,
Стал, по сути, голдовник.

Ведь земля-то всё же наша,
Что ж живёте, как в наём?
На столе вон щи да каша …
Юг же тут,  всё вволю в нём».

Дмитрий глянул непокорно:
- «Ярославич, ты не прав.
Жить с татарами покорно?
Не такой у русских нрав.

Супротив них повсеместно,
Ничего им не давать.
Так по делу будет честно,
Себя стали забывать.
 
Говоришь всего здесь вволю …
А ясак? Хоть каша есть.
Это всё, что в нашу долю,
Остальное, … не учесть».

- «Нескажи …» - князь убеждённо:
- «В этом деле ты слабак.
Как ты платишь им, подённо?
Что молчишь? … Раз в год, вот так.

Платишь только десятину
От доходов, весь расчёт.
Остальной взнос, половину,
Всё в казну на князя счёт.

Мой отец, разбив на Сити,
Шесть туменов положил,
Предложил уйти, но нити
Сохранились, как режим.

Договор с ним подписали
И с тех пор не нападал.
Этим Русь свою спасали,
Шанс Господь нам этот дал.

Супротив и повсеместно?
Что ж тогда их не разбил?
Звать сегодня неуместно,
Я всё это пережил.

Рать, какую скучить можно?
Тысяч десять? Двадцать пять?
Батый, даже осторожно,
Пять туменов может взять.
Напряжётся, сто туменов
Через месяц будут здесь.
Никаких причём разменов,
А собьют всю вашу спесь.

Так-то, Дмитрий, ни готовы
Мы с монголом воевать.
Воссоздать должны основы,
Что сумели просто сдать».

Александр в беседе первой
Не подчёркивал – он власть.
С осторожностью безмерной,
Уяснить в чём суть и страсть.

И узнать в чём воин старый
Где-то прав, а где-то нет.
В сече он до сих пор ярый,
Есть шатание … нет-нет …

Долго князь не мог решиться,
Но, в конце концов, спросил:
- «На меня не надо злиться,
А со мной бы послужил?

Тиуном моим к примеру
Мне наместник нужен тут.
Как хозяин, знаешь меру
И, как воин, … всюду чтут».

Посмотрел в глаза разумно:
- «Ноне ты Великий князь.
Ты ж не действуешь бездумно,
Твой указ и в нём вся связь».

- «Написать указ недолго …» -
Александр замолк на миг,
Мёд отпил чуток, немного …
Дмитрий мысль его постиг
И подумал: «Даниила
Ярославич вспомнил вдруг.
Неприязнь заговорила?
Не его князь этот круг?».

- «Надписать указ недолго …» -
Повторил по новой он:
- «Станет Галич своим долгом
Слать советы, как закон?

Ты же князя Даниила
Почитаешь. Али как?»
- «Ну, а что? В нём есть та сила,
Не боится шумных драк.

Не откажешь и в отваге,
Даже венгров защищал
Не словами на бумаге,
А на деле, враг пищал».

Александр после раздумья:
- «Даниил умён и храбр.
Не допустит до безумья,
Щукой быть, причём без жабр.

Забываешь воевода,
Киев рядом для татар.
Галич где? Идти полгода,
Пропадёт любой угар.

Так что Галичу удобно
На чём свет татар ругать.
А вот Киеву подобно,
Может точно смертью стать.

Потому судьбу Рязани
Не желаю повторять.
Как Великий князь без брани
Строить, дрязг не допускать».
Дмитрий горько усмехнулся:
- «Значит, буду защищать.
Киев всё равно загнулся,
Стал естественно нищать.

Правда, я теперь вояка,
Как с хвоста собаки меч».
- «Но, однако, забияка» -
Александр ему: « … а речь …

Тебя слушают поныне,
Значит, есть ещё запал.
Быть тебе со мной отныне,
Хоть ты и не выбирал».

Доедая свою кашу,
Александр вдруг: «Даниил …
Не забыл он дружбу вашу?»
- «Вроде нет. Узнать решил?»
 
- «Дочь на выданье, слыхал я».
- «Есть! Не девка, а огонь,
Очень дерзкая каналья,
Просто так попробуй, тронь …

А зовут Анастасия,
Ей всего шестнадцать лет.
Танцевать её стихия,
Любит танцы спасу нет»,
- «Брат Андрей, … пора приспела
Очагом обзавестись.
Жизнь ребячья улетела,
Князь один – не князь, кажись.

Как считаешь, согласится
Во Владимир дочь отдать?»
- «Он, считаю, не таится.
Я готов так утверждать.

Сын Борис его женился
На Гертруде, сват король.
Софьей он с Литвой сроднился,
Генрих, муж её, не голь.

Так что и Анастасию
Без сомнения отдаст.
А отправит, как мессию,
Стиль отца Андрею даст».

И князь хитро усмехнулся:
- «У меня указ просил?
Вот момент и подвернулся,
Так считай, что получил.

Данииловну за брата
Замуж сможешь убедить?
Перспективней кандидата
Не найти, начни твердить.

Ты же с князем в старой дружбе,
Пусть поможет без проблем.
Ничего, что здесь на службе,
Я ему не надоем».

Дмитрий тут же согласился.
- «Я сочту это за честь!» -
Молвил и перекрестился;
- «Принесу благую весть».
- «И ещё одно, … венчание
Проведёт митрополит.
И Кирилл придаст звучание
Свадьбе всей и колорит» -

Александр, как задержался,
Но продолжил: «А Собор
Наш Владимирский заждался,
Не венчались до сих пор»

-  «Вдруг Кирилл не согласится
Для него Владимир – даль».
- «Даниил пусть и решится
Сам доставить, вся мораль».
 
А Кирилл сам тяготился
Что и Киев стал не тем.
Патриаршества лишился
И, похоже, насовсем.

Пусть пока официально
Патриарший тут престол,
Храмы в хламе все буквально,
Да и князь гол, как сокол.

Дмитрий знал те настроения,
Лишь бы возраст не подвёл.
Александру же: «Сомнения
Для себя уже отмёл.
И когда мне отправляться?»
- «Ты команду подготовь,
Для начала ей заняться …
И гонца шли в Галич вновь.

Даниилу всё заранее
Надо чётко изложить,
Чтобы было понимание,
Когда будешь «ворожить».

Десять дней на подготовку
И вперёд, труба зовёт.
Покажи свою сноровку,
Старость к чёрту – подождёт».

Улыбнулся воевода.
Он никак не ожидал,
Что вот так и без подхода,
Князь надежду к жизни дал.

Александр же мыслил глубже,
Но о том пока молчал.
Церковь к княжеству потуже
Привязать, процесс начал.

Митрополию конечно
Во Владимире иметь.
Пусть Кирилл, хоть не беспечно,
Приезжает, как бы в клеть.

Проведёт обряд венчания,
А назад дороги нет.
Убедить без отрицания,
Киев жив, оставил след.

О такой задумке князя
Знал пока лишь он один.
И ни-ни, … лишь бы не сглазя,
Он молчал, как вид руин.
В то же время, годом раньше,
Был ещё Каракорум,
Брат родной, их много младше,
Вдруг в семье затеял шум.

Михаил был князь московский,
Носил имя Хоробрит.
Молодой и нрав борцовский,
Так и статус говорит.

Он в Москву уехал князем,
Так отец его решил.
В именном своём указе
Строить город разрешил.

Парень был другого сорта,
В мыслях чаще каламбур.
Он не требовал комфорта,
Старший брат пример, как бур.

Александр был Михаилу,
Как отец – авторитет.
Относился, как к светилу,
Слышал дружеский совет.

Как отца похоронили,
Братья к хану подались.
Михаила, как побили,
Что так быстро собрались.

И Москва стала грязнее,
Вроде бы не замечал
Настроение смурнее,
Иногда на всех кричал.

Вот тогда-то и решился
Стать Великим, так хотел.
И к дружине обратился
Поддержать свой беспредел.
 
Святослав не ждал сюрприза
От племянника и вдруг
Михаил, как от каприза,
Появился не как друг.

Во дворец без приглашенья,
Хоть гонца б вперёд послал,
Он без скромности, смущенья
Так с порога и сказал:

- «Дядя, я к тебе не в гости,
Я решил тебя сменить.
Без обид, досад и злости
Дать тебе ещё пожить.

Возраст твой давно преклонный
И ещё Великий князь.
Может, хватит? Стол законный
Будет мой! Всё, дядя, слазь».

Святослав от этой прыти
Был несказанно смущён.
- «Батый скажет и служите,
Будешь иначе смещён» -

А сказал он это твёрдо,
Чтоб не смог и возразить.
Михаил же глянул гордо
И в ответ: «Ты мне грозить?
Да плевать хотел на хана …
Кто ваш Батый? Он дикарь!
Рожа истинного хама,
Для меня он просто тварь».

- «Ну, дождись хотя бы брата,
И Андрей ведь вместе с ним» -
Святослав ему: «Утрата
Их совета, есть экстрим».

- «Все отца оттуда ждали …
Получили? Дождались?
Вот и братья побежали,
Не хочу, чтоб нарвались».

- «Окстись, Миша, успокойся.
Ты зачем беду зовёшь?
Ты молись за них, закройся
У лампадки, там поймёшь».

- «Пусть монахи бьют поклоны» -
Михаил зло посмотрел:
- «Топай в Суздаль, а препоны …
Не увидишь свой удел».

Святослав знал Михаила,
Потому и уступил.
Память долг ещё хранила
Род беречь, как дед учил.

Хоробрит вот так добился,
Стали звать Великий князь.
Из Москвы конечно смылся,
Вспоминал потом смеясь.

Закатил пир огромадный
Молодой Великий князь.
Святослав был, пусть досадный,
Но приветливый, явясь.
Михаил хотел, чтоб знали
Он не силой стол забрал.
А преемником назвали,
Дядя сам, мол, пожелал

Сели рядом, как родные,
Разболтались, захмелев,
Словно встретились впервые,
Душу мёдом подогрев.

- «Ты не должен обижаться.
Мне, зачем Великий стол?
Чтобы сесть и восторгаться?
Нанести тебе укол?

Я хочу поднять всех вместе
И поганым отомстить
За поруганные веси,
За людей, кто мог бы жить.

У отца это не вышло,
Не хочу и повторять.
Бог судья, судьба, как дышло,
Не хотелось бы терять.

Александр с Андреем тоже
К супостату на поклон.
Русь позорят! Где ты, Боже!
Пусть услышат этот стон».

Начал тискать Святослава,
И прощения просить.
- «Скоро к нам вернётся слава!» -
Стал кричать, почти вопить.

И опять просил прощения:
- «Это правда, что простил?»
Слёзы лил от умиления
И по-пьяни голосил.
На другой день вспоминая
Пусть в слезах, но грустный взгляд,
Святослав, того не зная,
Слёзы были, как обряд.
 
И прося прощения всё же
Словно чуял свою смерть.
Жить под ханами негоже
И особо в круговерть.

Как Великий князь недолго
Жил, особенно успел.
Но запомнился надолго
Тем, что против ханов смел.

Смел сказать, причём открыто,
Что хан Батый, это мразь.
Русь сильна, пока всё скрыто,
Звал, к единству не боясь.

Вскоре весть с Москвы плохая,
Князь Миндовг литовский к ним.
Словно вотчина глухая,
Защищаться, мол, самим.
 
Михаил, узнав про это:
- «Как самим? А мы зачем?!
Этот князь, какое лето,
Портит жизнь буквально всем».
С молодой княгиней нежно
Попрощался, сын был мал.
В люльке чмокал безмятежно …
Так Борис и не узнал

Про отца, про жизнь подробней,
Затерялось всё в веках.
Сам же стал, а так удобней,
Москвичом и не в мечтах

Во главе своей дружины
Хоробрит к Москве спешит.
Да и люди одержимы,
Бить литовцев не претит.
 
Марш-бросок был энергичный,
У Протвы стояла рать.
До Москвы простор приличный,
Вот решили сил набрать.

Но дружина Михаила
Вихрем смяла их заслон.
Неожиданность и сила
Побеждают, как закон.

В самом центре, в гуще схватки
Выделялся белый конь.
Князь на нём кричит; «Ребятки!!!
Миндовг мой, его не тронь!»

И литовцы оробели,
Натиск очень был силён.
Как шальные налетели,
Князь Великий недурён.
Бегства не было, но всё же
Миндовг начал отступать.
Но стряслось вдруг то, о Боже,
Не случилось избежать.

Стрела, явно же шальная,
В горло князю и насквозь.
Умер, сразу не страдая,
Как предчувствие сбылось.

И дружину от разгрома
Спас, им снятый, Святослав.
Его суздальцы без дрёма
Вышли вслед, опорой став.

От Зубцова уже вместе
Всех литовцев гнали прочь.
Потеряв всего душ двести,
Миндовг внял: «С Москвой отсрочь».

Михаила схоронили,
Как-никак Великий князь,
Во Владимире, где были
Погребенья всех с кем связь.

Как зарницей полыхнувшей,
Его княженье прошло.
И погасшей, ускользнувшей
В небытие навек ушло.

Святослав тихо без шума
Вновь занял Великий стол.
Жизнь была не так угрюма,
Чтоб оставить свой престол.

Место получил от хана,
Только он и может снять.
А ярлык его – охрана,
Так что не на что пенять.
Не судьба сидеть до тризны,
Племяшам всё сдать, как рок.
Не они порой капризны,
Жизнь даёт ещё урок.

Александр с Андреем вместе
Воротились от татар.
А душа вновь не на месте,
Вдруг спросил: «Не будет свар?»
 
- «А какие могут свары?» -
И Андрей с издевкой так:
- «Стар ты дядя, а татары
И учли, что ты слабак».

- «В чём-то может быть и верно» -
Жалостно заметил он:
- «Александр, пусть это скверно,
Не гони, как шавку, вон.

Проводи, как можешь с честью,
Не цепляюсь я за стол.
Ведь не движет это местью?
Ваш отец и я, как ствол».

Александр же Святославу:
- «Так не мой Великий стол!» -
И к Андрею: «Он по праву
Здесь хозяин, как монгол».

- «Как?!» - и дядя вскинул брови:
- «Разве он Великий князь?»
Андрей вспыхнул: «Я чьей крови?
Не достоин? Что за грязь …»
- «Никакой здесь грязи нету» -
Святослав чуть-чуть смущён:
- «Есть порядок, норму эту
Чтят и сбой тут запрещён.

Александр занять трон вправе,
Старший сын не ты, а он».
- «Не тебе судить о нраве,
Ты ж признал Орды закон.

Забирай свои пожитки
И дуй с Суздаль, там твой дом.
Здесь твои предъявы жидки,
Сиди смирно в доме том» -

Говорил Андрей со злобой,
Даже сильно побледнел.
- «Ты чего с ним, как с зазнобой,
Снять с которой не сумел.

Он тебя в три раза старше,
Молодым нельзя кричать …»
- «Ты не лезь, хоть и постарше!
Я сказал! Прошу молчать!!!

Я Великий князь отныне! …»
- «Ты великий стал дурак» -
Александр взял дядю: «Ныне
Нам не место здесь, раз так.

И пойдём ко мне, здесь близко,
Пусть потешится без нас».
- «Не сметь!» - крик дошёл до визга:
- «Не пускал отсель я вас!»

Александр не повернулся,
Что-то дяде прошептал.
Дядя только усмехнулся:
- «Я другого и не ждал».
Он сидел один и злоба,
Как тиски сдавила грудь.
- «Как случилось, что вдруг оба
Дядя с братом, … просто жуть» -

Мысль пришла, как только вышли
И она терзала вновь:
- «Заручусь поддержкой если,
И исчезнет нелюбовь.

Всё закрутится, как было,
Когда здесь сидел отец.
Послушанье, словно мыло,
Ускользнёт, тогда конец.

Не-е-ет! Я это не оставлю,
Не смогу позор простить.
Дураком назвал! … Заставлю
Повиниться, осудить.

И зачем я ждал в Сарае,
Когда в Киев ездил он?
Как решили в Курултае
Для обеих нам закон?

Вот и ехать надо было
Во Владимир одному.
По-другому всё б поплыло
И нет дела никому.

Завтра же его заставлю
Срочно в Новгород убыть.
Я Владимир не оставлю,
Раз я князь, то здесь и быть».

Так сидел один в раздумье,
Дверь открыл  один из слуг.
Крикнул в яростном безумье:
- «Уходи!!! Мне недосуг!»
Но события, как в вихре,
Закружили всё не так.
Речи нервные не стихли,
А во двор толпа зевак.
 
Сам князь галицкий со свитой,
Прибыл, всех ошеломил.
С домочадцами, элитой
И дружину прихватил.

За полгода в Галич срочно
Прибыл киевский дружок.
Воевода Дмитрий точно
Не за тем, чтоб взять должок

За безумное раздумье,
Когда Батый Киев брал.
В этот раз благоразумье
Прозвучало, как сигнал.

- «От Великого я князя» -
С этих слов и начал он:
- «Хоть немного быт твой скрася,
Шлёт тебе, князь, свой поклон».

Даниил не удивился,
Александра всё же знал.
- «Чем же я так отличился,
Что он вдруг поклон воздал?» -

И спросил вполне серьёзно
Без намёка на сарказм.
Дмитрий очень скрупулёзно
Выдал, как энтузиазм.
Он не только дал согласие
На Андрея с дочкой брак,
Этим сгладить разногласие
Даже споры, что не так.

Во Владимир сам явился,
До того здесь не бывал.
С Патриархом поделился,
И Кирилл согласие дал.
 
С ним была Анастасия
Дочь меньшая, ангелок.
У Андрея аритмия,
Как увидел, сразу взмок.

Он такой красы ни разу
Не встречал и не видал.
Все кругом померкли сразу,
Перед ним был идеал.

Голубой и весь расшитый,
Неземной красы шушпан.
Золотой тесьмой увитый,
Словно княжеский кафтан.

И кокошник, как корона,
И повойник, весь комплект,
Золотого были тона,
Создавали свой эффект.
Свадьба предстояла пышной
Раз прибыл митрополит.
И во всех приходах слышной,
Обстоятельство велит.

А Андрей дурел от счастья.
А узнав, что старший брат
Автор, всех кто здесь, участья,
Понял вдруг – он виноват

В том, что в Новгород пытался
Много раз просто убрать.
Что хамил и в ссору рвался,
Сплетни начал собирать.

А в ответ брат, как нарочно,
В шутку дерзость превращал.
Иногда довольно сочно,
Своё мнение защищал.
 
Разве мог он догадаться,
Что и свадьба лишь предлог.
Что в Кирилле стал нуждаться,
Александр сказать не мог.

Навсегда митрополита
Из под Киева забрать.
Вся духовная элита
Здесь должна и обитать.

Шаг полезен был Андрею,
Александр, таки, молчал.
Не сказал: «Тебе не верю»,
Но об этом не кричал.
Не Кирилла, Даниила
Лично Александр не знал.
Судьба как-то не сводила,
Но заочно уважал.

Хоть Кирилл и невысокий,
Абсолютно бел, как лунь,
Был подвижен, взгляд глубокий,
Пусть и старец, не дедунь.

Даниил Романыч сразу
Впечатление произвёл.
Всё на нём, как по заказу,
Экий галицкий орёл.
 
На лице, как украшение,
От бровей до носа шрам.
Для кого-то устранение,
Скидок в драке, мол, не дам.

Видно, … выпало не мало
Пережить кровавых битв.
Но не выглядел устало,
Говорил за счёт молитв.

Вот бывает же такое …
Двое встретились и вдруг,
Пара фраз и всё другое
Стало истиной вокруг.

И суждения похожи,
Неприятие тех же чувств,
И на жизнь надежды схожи,
Без претензий и удобств.
Так при встрече всё и было,
Первым внял митрополит.
Напряжение словно смыло,
Видя князя колорит.

Подошёл к нему с улыбкой:
- «Александр, я знаю вас
По делам, с душой не хлипкой,
С вами Бог всегда, сейчас.

Русь давно тобой гордится,
Кто-то мог бы взять пример».
Даниил смог изумиться:
- «Уж не я ли, например?»

И Кирилл почти лукаво:
- «Догадался? Знать признал.
С Папой Римским вон слащаво …
Удивился, что узнал?»

Даниил и не смутился:
- «Ну и что? Уж лучше Рим.
И Христос им не приснился,
Как и нам, он им любим.

А поганые татары
Это ж мразь, святой отец.
Где они, всегда кошмары,
Православию конец.

Рим не грабит, в мыслях нету
И разора не чинит.
Победить же нечисть эту
Он поможет, нас он чтит».

- «Ой, ли, князь! Чего я слышу?
Да, … татары нам не мёд,
Но они не лезут в душу,
Папа нос в неё суёт» -
И Кирилл перекрестился:
- «Александр, чего молчишь?
Хоть бы как-то заступился …
Старика чем наградишь?»

Александр сказал не сразу,
На Кирилла бросил взгляд:
 - «Я не вижу в них заразу,
Батый-воин, их заряд.

В веру нашу не суются,
А Аллаха почитать
Просят нас, когда коснутся
Нашей просьбы что-то дать.
 
А вот Рим совсем другое,
Православие их враг.
Только меч, а всё иное
Лишь ярмо для бедолаг

Мне пришлось в том убедиться,
Православных просто бьют.
Защищать Русь, с ними биться
Довелось. Пусть слёзы льют».

- «Так-то, Даниил любезный» -
Молвил вдруг митрополит,
Сам счастливый, даже нежный:
- «Вот в ком Бог давно сидит.

Помни князь, что тело бренно,
Лишь душа нетленна век.
Православие тем ценно,
Чистоту хранит, как свет».
Даниил в ответ ни слова.
- «Значит всё ж Кирилл задел …» -
Александр подумал снова
И что так, … не пожалел.

Ко всему же стало ясно,
Патриарх был ближе к ним.
Рассудил, не так опасно
Жить с ордынцем, пусть чужим.

И теперь была задача
Всё ж Кирилла «уломать».
Александр идею пряча,
План свой начал претворять.

Он порой не спал ночами
Мыслил: «Как их разделить?
Галич нужно не мечами,
А словами разводить.

Даниил не согласиться,
Чтобы Киев опустел.
Он с Галицией мог слиться,
Но Кирилл не захотел.

Было ясно, после свадьбы
Едет в Галич он, назад.
У Кирилла нет усадьбы,
Хоть Владимир ему рад.

Потому вполне возможно
Даниил с собой возьмёт.
Помешать, но осторожно …
Очень верю – повезёт».

Ну, а к свадьбе подготовка
Шла обычным чередом.
У прислуги тренировка
Кто за кем, когда притом.
Храмы тоже выбирали,
Как-никак митрополит.
Здесь не все его видали,
Потому и именит.

Богородицы Пречистый
Церковь выбрали, не храм
Путь у церкви был тернистый
И Кирилл решил, что там.

Были рядом и Успенский,
И Владимирский Собор,
Выбор пал на деревенский,
Как приход, церковный двор.
 
Князь Андрей едва дождался.
Словно гривна весь сиял,
А когда процесс начался,
Всех бум страсти обуял.

Площадь всю заполонили.
Молодых пришли встречать,
Посмотреть, чем поразили,
Что Кирилл прибыл венчать.

Сам Кирилл в огромной митре,
Риза золотом блестит.
В этой праздничной палитре
Был алмаз среди элит
Даже ростом стал чуть выше,
Голос зычный, басовит.
Как поддержка была свыше,
Вот он чем был знаменит.

Само таинство венчания
Наблюдало узкий круг.
Лишь родня, но и желания
Увидать полно вокруг.
 
А затем лихая тройка,
Это истинная Русь,
Понеслась вдоль храмов бойко,
Как не крикнешь: «Я горжусь!»
 
Во дворце были готовы
Встретить новый княжий род.
Здесь бояре, богословы,
С зарубежья светский сброд.

И купцы, и воеводы
Из различных городов.
Здесь князья и их приплоды …
Каждый высказать готов.

Все столы едой забиты,
Всё-таки Великий князь.
И закуски не избиты,
Новизна, как бы смеясь.
Кто же рангом был пониже,
Во дворе огромный стол.
Всякой всячины и иже
К ней бочонков частокол.

Брага,  квас и медовуха
На любой потреб и вкус.
В кой-то мере показуха
И Андрей мотал н ус.
 
Были песни, скоморохи,
Был прирученный медведь.
Были просто пройдохи,
Им была бы вволю снедь.

И вот в самый пик разгула
К Александру Даниил:
- «Голова шумит от гула.
Прогуляемся? Будь мил».

Присмотрев светёлку, тихо
Вышли, где гуляла знать.
Было слышно, как там лихо
Кубки стали наполнять.

Только сели, гриди тут же
Медовухи жбан принёс.
Два бокала, так досуже …
Знал, не зря их им занёс.

Оба чувствовали, нужно
Лично им поговорить.
Каждый знал, не жить им дружно,
Но хотелось убедить.
- «Жаль отец, мать не дожили …» -
Александр слегка вздохнул:
- «Твою дочь бы окружили
Лаской» - князю подмигнул.

- «Так-то так … и я наверно
Не увижу больше дочь».
- «Отчего так мыслишь скверно?
В Галич съездить ей не смочь?

Воевать никак собрался?»
- «Так татары словно клещ.
Он на всех на нас сказался
И итог будет зловещ».

Александр пытался в шутку
Эту тему превратить:
- «Клещ коню не край рассудку,
Скачет, не остановить»

Даниил вполне серьёзно:
- «Ты даруешь жизнь клещам?»
- «Я терплю их, где-то слёзно,
Как беду, … прокисшим щам».

- «Не-е-ет!» - ухмылка Даниила
Словно чиркнула мечом:
- «В ратоборстве князя сила,
Остальное нипочём».

Александр ответил сухо:
- «Если есть у князя рать.
А пока с силёнкой глухо,
Остаётся только ждать».

- «А я верю в нашу силу
И победа к нам придёт!»
- «И я верю, что в могилу
Внук иль правнук их сведёт».
- «А пока, сложив ручонки,
Будем так сидеть и ждать?»
- «Нет у нас пока силёнки
Бить татар и побеждать».

Даниил поднялся с лавки:
- «Я союзника искал.
Остальные просто шавки,
Выбирать уже устал.

Дочь отдал, чтоб породниться
И совместно бить татар.
Тяжко было ошибиться,
А ошибся, значит стар.

Я с татарами рубился,
Ты под стол пешком ходил.
И на Калке с ними бился …
Не тот князь руководил»

- «Это я прекрасно знаю,
Только кончилось всё чем?
Стал голдовником? Желаю
Стать хозяином над всем.

А пока желания мало.
Судишь мне легко смотреть?
Чтобы нашим снова стало,
Копить силы и терпеть».

- «Час наступит – я ударю!»
- «Ну, а дальше? Снова плен?
Разобьют в кровь снова харю,
Век не встать будет с колен.

Сколько выставишь ты ныне?
Тысяч пять, а может семь?
Пять туменов их отныне
В полной выкладке меж тем.
Десять тысяч душ в тумене,
Сможешь противостоять?
Разобьют к едрене-фене,
Не успеешь и понять».

Отхлебнув чуть медовухи,
Даниилу: «Ободрись!»
- «У меня от мёда в брюхе
Чёрт-те что, хоть заорись.

Сладкое не принимает,
Вот такой вот закидон.
А с горчинкой понимает,
Бражку, это как закон».

- «Только горькое по жизни
Уготовил нам Господь.
Он не скажет: «Русь исчезни!»
Русь навеки Божья плоть.

Я, Романыч, очень верю
Будет новый Мономах.
Отомстит за всё, как зверю,
Кол вобьёт в ордынский прах.

И за Киев осквернённый,
За Козельск и за Рязань.
За ущерб нам нанесённый …
Вот за это моя длань».

Даниил чуть замешался,
Силясь, слово подобрать,
Не обидеть бы старался,
А хвалить? Нет силы врать.

Но, в конце концов, решился:
- «Александр, ты, как монах,
В Веру прям-таки вцепился,
И причём тут Мономах?»
Александр вдруг рассмеялся,
- «Подтвердил мой долг Христов!
Вспомнил, даже не замялся,
Заодно святых отцов.

Вот за это и спасибо.
Нужен мне митрополит,
Должно в Новгороде ибо
Вопрос с пастырем висит.
 
Там владыка мой скончался,
Ох, и мудрый старец был.
Спиридон тем отличался,
Что он воин не забыл.

Был со мной на Невской битве
И Ливонцев укрощал.
Словом Божьим и в молитве
Он победу предвещал.

Так что нового владыку
Нам Кирилл и посвятит.
Вот такую заковыку
Только он и разрешит».

- «Я согласен, без владыки
Город просто сирота.
Без Христа начнутся рыки,
Вопли, склоки, маета».

Будто тягу к облегчению
Александр вдруг ощутил.
Цену дал тому значению,
Как князь галицкий судил.
- «Уж теперь-то согласится
Клир из Киева убрать.
Во Владимир поселиться,
Митрополию создать» -

Александр так перед встречей
Сам с собою рассуждал.
После свадьбы без предтечей
У себя Кирилла ждал.

И тот сразу согласился.
Митрополии тут быть!
- «Киев», - как сказал: «Смирился
И про центр пора забыть».

Говорили откровенно,
Александр был весь открыт.
Всё, что было сокровенно,
Как на исповеди смыт.

Рассказал про Спиридона,
Как его любил народ.
Как не отпускал с амвона,
Когда тот святил приход.

- «А на рукоположение
Новгород имеет шанс.
Спиридона положение
Это ох, какой нюанс.

Есть достойная замена?
Я ж не знаю ваш резерв» -
Замолчал Кирилл без мена
На своих, возможно стерв.

Александр готов к вопросу:
- «Есть сподвижник, друг Далмат.
Он епископ, по запросу,
То чуть-чуть и дипломат».
 
Это он с владыкой вместе
Папских прихвостней учил.
И скажу без ложной лести,
Много знаний получил.

Так что лучшего владыки
Новгородцам не сыскать.
Есть, конечно, горемыки,
Но не всем дано блистать».

Патриарх с ним согласился
И добавил: «Просьба князь».
- «Есть проблема?» - поклонился;
- «Всё исполню, торопясь».

- «Митрополии для прокорма
Хоть бы пару деревень.
Есть у нас такая норма,
Помогаем, нам не лень.

Но, однако, есть сомнение,
Князь Андрей поймёт ли нас?»
Александр аж встал: «Смятение?
Братья мы пока сейчас.

И прошу не сомневаться,
Будет всё, святой отец.
Время в Новгород сниматься,
Там решим всё, наконец».
- «Сын мой, я прекрасно вижу,
Что Андрей совсем не тот.
Нет любви в глазах, предвижу,
Что сорвётся он вот-вот».

Александру к удивлению,
Говоря, был прав Кирилл.
И, к большому сожалению,
Андрей ахать не спешил.

Новость принял равнодушно,
Митрополию принять.
Александр решил: «Не скушно
С молодой женой». Что взять?
 
Но когда сказал он брату
О приписке деревень,
Словно бес влетел по блату,
Натурально, а не тень.

- «Не отдам!» - воскликнул злобно:
- «Это мой навек удел!
Свой отдай, если удобно,
Не дам делать беспредел!»

- «Ты с ума сошёл, похоже,
Или кто-то укусил.
Эти земли их! О, Боже!!!
Митрофан их получил.

Он погиб, сгорел в Соборе,
Был епископ до татар.
И отец, в сохранность вроде,
Опекать стал от бояр.

Я с таким трудом добился
Митрополии у нас,
А ты вдруг, как взбеленился …».
- «Не отдам! Мой главный глас!» -

Вновь Андрей, как оглашенный:
- «Только мне Владимир дан!»
- «Дан? А кем? Забыл блаженный,
Кто здесь главный интриган.

Чтобы сделать нас врагами,
Ханша выкинула финт.
Объяснял тебе – меж нами
Ей построен лабиринт.

Кстати,  Мунке хан Великий,
А Гаймыш прогнали прочь.
И указ её безликий
Отменён, видать, в ту ночь.

Не терзай моё терпение,
Всё же я твой старший брат.
Вызывает сожаление,
Ты глупей во много крат.

Мы с Кириллом, я-то снова.
Едем в Новгород втроём
К нам владыка из Ростова
Попросился, сам причём.

Если я опять увижу
По приезду всё, как есть.
На всю жизнь тебя унижу,
Не посмеешь на стол влезть.
С трона вылетишь, как пробка,
Не волнуйся, будет так.
Не закрыта будут тропка,
В дом родной, где рос никак».

Как обычно, утром рано,
Весь Владимир ещё спал,
Свежий снег, как будто ткано,
Чистым видом украшал.
 
Два Кирилла сели вместе,
Ростовчанин был Кирилл.
В их кибитке, словно в кресле,
Кто так ездить не любил …

Александр верхом, конечно,
Расслабляться не хотел.
Он не мог в санях беспечно
Развалиться, не умел.

Хоть верхом, а мысль о брате:
- «Где же я недосмотрел.
И откуда цель в диктате?
Ничего ж он не умел.

Огул-Гаймыш, эта ведьма,
С толку сбила пацана.
И попался будто нельма
В сети прочно и сполна.

Возомнил, что впрямь Великий,
И втемяшил всё в башку.
Дай Господь, а случай дикий,
Поумнеть, ещё щенку».
Так и ехали неспешно,
Их обоз был невелик.
Лишь охрана шла успешно
Впереди, как княжий лик.

А Кириллы просто чудо,
Всю дорогу при делах.
В деревнях, где было худо,
Выходили быть в церквах.

Не гнушаясь, отпевали,
Выходили и крестить.
Люди сразу узнавали
Тут же ниц -  благословить.
 
А за Дмитровым в деревне
Им пришлось к тому ж венчать.
А невесте, как царевне,
Поздравления получать.

Эта память сохранится,
Как венчал их патриарх.
Невский рядом, … где случится,
Чтоб всё делал иерарх.

Дальше Тверь, там встретил младший
Брат родной, звать Ярослав.
Город старый, не увядший,
Хоть и сильно пострадав.

Тепло встретил патриарха
И владыке долг отдал.
А вот брата, как монарха,
Не любил и мало знал.
Вроде бы и так понятно,
Он вдали от брата рос.
Редко виделись и внятно
Не общались, вот вопрос.

Ярослав ещё к тому же
Скрытен, молчалив, лукав.
А порой и того хуже,
Хоть и брат, а тёмный нрав

И отец лишь до отъезда
Княжить в Тверь определил.
Малолетке вроде жеста,
Не обидел, шанс вселил.

А теперь он размечтался
Новгородским князем стать.
Никому не признавался,
Александр сумел понять.

Оттого недружелюбно
Встретил брата, хоть и князь.
Не бранились они крупно,
Но осадок был, как грязь.

Александру после Твери
Стало худо, весь обмяк.
Вроде бодр, в какой-то мере,
Но в седле был, как тюфяк.

Думал, въедет в Городище,
Как, к тому ж, Великий князь.
Сила в нём теперь – силище
И вот на тебе, напась.

Пришлось в сани перебраться,
Колотил его озноб.
Александр не стал сдаваться,
Не впадать в тревогу чтоб.
 
Всё же в Старой Руссе встали,
Александр стал очень плох.
От дороги все устали,
Отдых был ему, как вздох.

Только мёдом согревался
Под медвежьей грудой шуб.
И Кирилл не расставался,
Александр стал просто люб.

Утром солнце засияло,
Ветерок совсем затих.
Ильмень-озеро приняло,
Как заблудших, но своих.

Через час все новгородцы
Знали, князь приехал хвор.
Толпы, даже инородцы
Шли с сочувствием на двор.
 
Занесли в опочивальню,
Он действительно ослаб.
В эту княжескую спальню
Перенёс, однако, штаб.

Первыми зашли Кириллы.
Он спросил: «А где Далмат?»
Дальше спрашивать нет силы,
А епископы ворчат:
- «Не гневи без меры Бога» -
Патриарх ему в ответ:
- «Помолись и съешь немного,
Вот пока тебе совет.

Ну, а рукоположение
Нам придётся отложить.
Далмат в курсе, предложение …
Я успел часть изложить».

Прибежала и княгиня,
Александра вся в слезах:
- «Милый Саша! Не гордыня? …
Говорят тишком в церквах.

Рядом есть исповедальня,
Помолись и Бог простит,
Там моя опочивальня,
И пусть хворь вся улетит.

Ты всем нужен, я же знаю,
Обо мне и речи нет.
Без тебя я просто таю,
Для меня ты жизнь и свет»,

И она к нему прильнула,
Положив чело на грудь.
- «Спи мой миленький» - шепнула:
- «Помогу тебе уснуть».

Александр же очень тихо
Начал Саше говорить:
- «К нам идёт большое лихо,
Братья начали творить.

Андрей вторит – он Великий,
Князь Галиции стал тесть.
На татар поход свой дикий
Собрались устроить здесь.
Русь погубят однозначно,
Батый подлость не простит.
Наша рать пока невзрачна,
В прах Орда нас превратит.

Говорил на эту тему
Я с Андреем, он дурак.
Как решать эту проблему?
Так вот я попал впросак.

И ещё один братишка
Ярослав, такой же хмырь.
Князь в Твери, отец дал лишка,
Возомнил, что он, как штырь.

Новгород ждёт, не дождётся,
Мол, когда во власть придёт.
Ну, а нас прогнать придётся …
Вот такой мечтой живёт».

Александра лишь вдохнула:
- «Неужели вновь раздор?
В распри снова Русь шагнула?
Может просто разговор …».

- «К сожалению, нет, родная.
Чтобы братьев не дразнить,
Раз грызня идёт такая,
На стол сына посадить» -

Александр остановился,
Стало тяжело дышать.
- «Хватит, … вон как утомился.
Спи. Уйду, чтоб не мешать»,

- «Посиди ещё немного» -
Александр попридержал:
- «Как Васятка, лет-то много,
Будет князь, я пожелал».
- «Он читает уже бойко,
Вон Псалтырь весь изучил.
Все молитвы знает стойко,
Наш духовник научил».

- «Что духовник, это славно
И Псалтырь весь надо знать,
Но ему не это главно,
Много надобно узнать.

В версте от Переяславля
Есть Никитский монастырь.
Жил монах, Русь нашу славя,
Летописец во всю ширь.
 
Имя взял себе Порфутий,
Хоть в миру и Прохор был.
Был с отцом и не был тютей,
Бил татар и не забыл.

Вот тебе и предлагаю,
Если жив, доставить к нам.
Как учитель, полагаю,
Без цены по всем чертам.

Я ему, а факт известный,
Харатьи доставил воз.
Как пергамент, только местный.
Был доволен аж  до слёз.
Русь, историю развития
Знает он, как «Отче наш».
Все прошедшие события
Сын узнает, что не блажь.

В языках Порфутий дока.
Хоть монгольский, хоть латынь.
Так что учит пусть без срока,
Открывает мир святынь».

Проходили дни за днями,
Немец-лечец помогал.
Всё заставил пузырьками …
Сам варил, что в них не лгал.

И болезнь всё ж отступила,
Стал уверенней дышать.
Смертью вроде бы грозила,
Но сумели помешать.

- «Внял Господь моей молитве» -
Подойдя, шепнул Кирилл:
- «Побывав на этой битве,
Ты, как прежде, – победил!»

Через три дня встал с кровати,
Через день уже пошёл.
До конца не понял, кстати,
Через что он вдруг прошёл.

Так что рукоположение
Стало первым из всех дел.
Пригласил Кирилла, мнение
Он на этот счёт имел.

- «Это таинство священства,
В то же время и обет» -
И добавил: «Совершенства
За века пока что нет.
Ну, а рукоположение?
Так в народе говорят.
Антураж и снаряжение
Духовенству, как обряд».

- «Где всё это состоится?» -
Александр переспросил.
- «Храм Софийский утвердится
Быть центральным? Я б спросил.

Благодать Святого Духа
В этом таинстве есть суть.
И обряд не показуха,
Он проделал сложный путь.

Первым выполнил Священство
Сам Господь Иисус Христос.
Своих чад, как совершенство,
Он в Апостолы занёс.
 
Вот с тех пор обряд Священства
Стал центральный ритуал
В жизни паствы, духовенства.
А Собор ведущим стал».

Александр, как размышляя:
- «Быть в Софии! Я решил».
Сам того не помышляя,
Все проблемы разрешил.
И в назначенное время
Благовест всех известил,
Что Священство им не бремя,
Праздник Духа Высших сил.

Собор в праздничном убранстве,
Клир, народ все вместе здесь.
Повелось так в христианстве
Не таить благую весть.

Патриарх после молитвы
Возвестил: «Сын мой, Далмат!
Мысли пусть неприхотливы,
Подойди к амвону брат»
 
Подошёл Далмат, склонился
И под гулкий перезвон
Патриарх перекрестился,
Длань возложил, как канон.

А соборная молитва
Возвестила, акт свершён.
И положенная митра,
Как и сан был освящён

После долгих ожиданий
Стал Далмат митрополит.
Ну, а зоной обитаний
Кремль, который знаменит.
Прямо к трапезе воскресной
Александру вдруг пакет.
Новость стала интересной,
Был нарушен этикет.

Вскрыв его, прочёл всё молча
И … взорвался, как вулкан:
- «Даниил, величие корча,
Папство принял, лихоман.

Королём стал называться …».
- «Тьфу, бес старый!» - вдруг Далмат:
- «Над религией смеяться?
Уготовлен ему ад!»

- «Но зато король, вот так-то …
Мы, как вроде, и не всчёт» -
Пошутил Иван: «Де-факто
Мне посаднику почёт».

- «Да хошь царь!» - Далмат по новой:
- «Но от Веры отступать?
Мы в среде такой суровой
Не пытались рассуждать».

Александру стало ясно,
Что Далмат имел ввиду.
Он «отшил» легат и классно,
Ну, а «мы» - себя блюду.

Понимал всё князь прекрасно,
Папа звал его не раз.
И завидовал негласно,
Князь в Руси не напоказ.

И сказал вдруг откровенно:
- «Да не нам его судить.
Вдруг Галиции так верно,
Князь решает, как им жить.
Между молотом и ковней
Он действительно зажат.
Там татары, как с жаровней,
Римом с сущности прижат.

Даже доченьку Миндовга
Без раздумий в снохи взял.
Латинянку, в Вере щёлка,
Как нарыв, всех обуял.

Думаю, пошёл на это
Без согласия  татар.
Рим, союз с ним, рядом где-то
Вроде бы, как Божий дар.

Мы ж его союз отвергли,
Отказались с ним дружить.
В лоно Рима сами ввергли,
Я не мог всех сторожить».

- «Всё же Вера, где-то Сила
Здесь должна преобладать».
- «Ты владыка не могила,
Чтобы так вот рассуждать» -

Александр теперь спокойно
Возразил: «Считай вот-вот
Батый примет меры, стройно
Всех в полон, вот поворот.

Римский папа Иннокентий
Не законченный дурак.
К Даниилу без претензий,
Был король, а стал вахлак».

Александр глядел, как в воду,
Вскоре это пережил.
То ли дьяволу в угоду
Наступил другой посыл.
Как аукнется разборка,
Он не мог предполагать.
Что в семье начнётся «порка»,
Сон дурной … и не прогнать.

Из Твери пришла депеша,
Ярослав в ней сообщал,
Что он Новгород утеша,
Не пойдёт брать, хоть стращал.

Выбор на Переяславле,
Вроде как, остановил.
Не подвержен чтобы травле,
Сделать княжеством решил.

Мол, Андрей с ним согласился
Причём, как Великий князь.
Потому на то решился
И последствий не боясь.

Александр вдогон депешу:
- «Воротись!!! Не сей раздор.
На тебя всё зло повешу,
Если будет свара, спор.
 
Наш отец имение это,
Как гнездо свил, всё нас.
Не одно прожили лето …
Не погань наш дом сейчас.
Говорю, как брат твой старший,
Я ответственен за вас.
Род, учти, не день вчерашний …
День грядущий ждёт сейчас».

Ярослав ответил дерзко:
- «Ты с Ордой себя прославь!
Для тебя быть может резко!
Мой теперь Переяславль».

Он хотел послать Андрею,
Но оттуда вдруг гонец.
На словах сказал: «Не верю …
На татар идёт! Конец».

Он два дня почти метался.
Думал, что же предпринять
Сам Наран вдруг, как назвался,
Батыя гонец и зять.

Александр принял достойно,
Он Нарана лично знал.
- «Как Сарай, там всё спокойно?» -
Сразу вежливо начал.

Но Наран вдруг оживился,
Как внесли свежайший хлеб.
В бок телячий аж вцепился,
С голодухи, как в вертеп.

Всё ж дорога умотала,
Потому князь и терпел.
Дал вина испить с бокала,
Тут Наран и разомлел.

И немного отдохнувши,
Стал по делу говорить:
- «Огул-Гамиш, той квакуши,
Больше нет, чтоб не таить.
Мунке сам распорядился,
Он теперь Великий хан,
Всех казнить, кто с ней рядился,
Как предписывал Коран.

А её в кошму зашили
И в реку, причём живьём.
Вот так с ней и порешили,
Без их отпрысков живём.

Батый ждёт тебя в Сарае
Очень срочно, мне сказал.
Повод я примерно знаю,
Заплати, чтоб рассказал».
 
Александр лишь рассмеялся,
Калиту с деньгами дал.
Глянуть внутрь не постеснялся …
- «Что? Боишься, недодал?» -

И князь снова рассмеялся:
- «Ты, Наран, неисправим.
Тесть узнает, чем занялся,
Вмиг в немилость угодим.

Говори, за гривны можно».
- «Это тайна, мне поверь.
Догадаться и не сложно,
Ты возглавишь Русь теперь.

Ты Великий князь навечно,
Будешь им покуда жив.
Так решил не скоротечно,
Ханшу свергнуть был мотив».
- «За известие спасибо!
Я такое, в общем ждал.
Хан помог отчасти, либо
Я бы сам тут всех зажал».

Сам позднее размышляя,
Рассуждал: «А в чём пробел?
Кто, на братьев так влияя,
Превратил всё в беспредел.

И спасибо Константину,
Тихо в Угличе сидит.
А Андрея, как мужчину,
Накажу, пусть ощутит.

Ярослава в Тверь отправлю
И закончу разговор.
А Залесский не оставлю,
Родовой наш общий двор».
 
Путь в Сарай был не тяжёлый,
Тракт изучен и не раз.
Воз подарков, сам не голый,
Всё сияет напоказ.

Батый встретил дружелюбно,
Несказанно удивив.
И в шатре довольно людно,
Экий новый креатив.
Предложил, кто был, кумыса.
Александр не отказал.
Был он с привкусом аниса,
Батый эдак заказал.

- «Ну, так что?» - тут Батый громко:
- «Отдаю тебе всю Русь!
Ты Великий – это ёмко.
Где-то я тобой горжусь.

Что-то радости не вижу?» -
Щурясь, хитро посмотрел:
- «Без причины не обижу …
Дома в норме? Не болел?»

- «Хан, спасибо! Всё прекрасно» -
Сам подумал: «Что узнал?»
- «Князь Андрей, с ним мне не ясно,
До сих пор ясак не сдал.

Почему так неразумно
Стал вести себя твой брат».
- «Молод, глуп, ведёт неумно
И со мной он грубоват».

Батый тихо с расстановкой:
- «Ничего, … начнёт умнеть …»
Александр формулировкой
Был смущён, пришлось терпеть.

- «Даниил, … он тесть Андрея?» -
Батый как бы продолжал:
- «Пил кумыс со мной, робея,
В мире жить не возражал

А сейчас? Союз с Литвою,
Венгров даже подключил.
Воевать решил со мною?
И Андрея научил?»
Хан умолк, глядя на князя,
Александр глаз не отвёл.
Хан кивнул, чтобы не сглазя,
Сам взгляд в сторону увёл.

Александр стремился к миру,
Батый видел, это знал.
Воевать им не до жиру,
Сердцем это сознавал.

- «Наказать наверно надо?» -
Батый, будь-то бы, спросил:
- «Чтоб унять дурное стадо,
Сколь понадобится сил?

Думаю послать Жаргала
И туменов десять с ним.
Может, хватит для начала,
Будет мало – поглядим».
 
Александр ушёл в раздумье:
- «Это ж сотня тысяч душ!
Вот оно вражды безумье,
Вот она слепая чушь.

Разорвут рать Даниила,
Я же их предупреждал.
Не родилась ещё сила,
Нет того кто б ограждал».
Голос будто из подвала:
- «Ты чего вдруг замолчал.
Хватит силы у Жаргала?
Хоть бы что-то промычал …»

- «Хватит, хватит, даже много …» -
И вдруг тягостно вздохнул.
- «Думаешь, что я с ним строго?
Сам на это подхлестнул.

Что? Жалеешь Даниила?»
- «Не его. Жалею Русь.
Старый, выживший дурила
Тянет в гроб, не ошибусь.

Не простят ему потомки,
Дурака же с Кадки бьют.
Так всю жизнь, одни размолвки,
В результате слёзы льют».

- «Вот и я так же считаю,
Править должен мудрый князь.
Только ты, я понимаю,
Сможешь смыть всю эту грязь.

Ты сторонник, это верно,
Лучше с ними в мире жить.
С Русью драться, это скверно,
Мы сумели пережить» -

Хан задумался и дальше:
- «Завтра же в Каракорум!
Мунке ждёт. Не знал же раньше?
И смени пока костюм.

Пайцзу выдаст золотою
И ярлык, чтоб княжил век.
Примешь Русь и власть такую,
Какой не было вовек».
Князь с ковра молчком поднялся,
Был обескуражен весь.
- «Год ещё …» - в мозгу стучался,
Про поклон забыл, был стресс.

Батый понял состояние,
Не кричал – приободрил:
-= «Ты поймёшь моё деяние
И оценишь, что свершил».

Александр понять пытался,
Что же он имел ввиду.
Но ответ так не попался …
- «Что ж узнаю, как приду» -
 
И поехал собираться
В эту глушь – Каракорум.
Кто с ним был, просил остаться,
Ждать его без мрачных дум.

Хан просил всех удалиться,
Когда князь совсем ушёл.
А оставил поделиться
Только тех, кто ханшу смёл.

Это был Жаргал, конечно
И любимый сын Сартак.
- «Снисхождение не вечно» -
Батый начал: «Это так?»
И Сартак: «Отец, я знаю,
Даниил во всём не прав.
Но войну, я полагаю,
Затевать из-за орав?...

Он не воин, а отрыжка.
Злость кипит от прошлых дел,
Как с капусты кочерыжка,
Он остался, как бы цел.

Из князей он самый старый,
Перспективы просто нет.
Дурень думает, что бравый,
А на самом деле бред»

Батый слушал, наслаждался,
Понимая, сын был прав.
В то же время улыбался,
Был свой план и план лукав.

- «Ты чего, отец, смеёшься?
Или я не то сказал?»
- «То, то, то, … вот разберёшься
И поймёшь, что оказал.

А теперь меня послушай.
Как уедет Александр,
Не спеша обед докушай,
Но не трогай кориандр.

Он в дороге сушит горло».
- «Я поеду догонять?»
- «Нет! Моё решение твёрдо,
Братьев едешь усмирять.

Вот за что я уважаю
Александра – не скулит.
На его там наезжают …
Хоть бы раз сказал. Молчит.
Наша ведьма клин в них вбила,
А Андрей и ошалел.
Она парня убедила,
Он Великий, тот и съел.

И сейчас его за князя
Он вообще не признаёт.
Хоть совсем недавно трясся,
Что отец стол не даёт.
 
Так что взять по два тумена
И на Север, … выручать.
Кстати, младший брат гиена,
С него надо и начать.

Ярослав в Переяславле,
Жаргал, ты им и займись.
Мы чинить разбой не вправе
Не война, там разберись.

Арестуешь Ярослава
И с мошенником назад.
Людям скажешь, что, мол, слава
Завершилась, так как гад.

Сартаку будет сложнее,
Так Владимир не возьмёшь.
Я-то знаю, мне виднее …
В лоб не взять, там и помрёшь.

Только хитрость и смекалка,
А другого просто нет.
Надо выманить, где балка,
Ну, а как, ищи ответ.
Ободном предупреждаю,
Бесчинств больше не творить.
Мы хозяева, желаю
Это каждому внушить.

И особенно их храмы
Не пытайтесь осквернить.
На Руси давно не хамы,
Могут тут же отомстить».

И Сартак: «Отец, а можно
Ещё в Новгород сходить?».
- «Нет! Здесь надо осторожно,
Можно фон там осложнить.

Александр в Каракоруме,
Княжит малолетний сын.
Твой визит его погубит,
Кто-то тут же и за дрын.

Так что не дразни медведя,
А когда тем более спит.
Дело сделать и немедля
Всем обратно надлежит».

- «А куда потом с князьями?»
- «Александра будут ждать
Здесь в Сарае не с друзьями,
А с охраной, чтобы знать,

Как топтать родного брата,
Постоянно унижать.
Им за это будет плата,
И не грех уничтожать.

Я заставлю отщепенцев
Пыль с сапог его лизать.
Их, по сути иждивенцев,
Приходилось содержать».
 
Втихаря не получилось,
Обнаружил их разъезд.
У Владимира случилось,
Выскочил наперерез.

И Владимир по тревоге!!!
Всё ворота на замок.
- «Супостаты на пороге!» -
Со стены кричали впрок.

Хоть Андрей готовил встречу,
Хан застал его врасплох.
- «Проиграю я здесь сечу» -
Вдруг подумал: «Блеф мой сдох!»

Срочно пригласил владыка.
Тот с порога: «Твой огонь?
Ты зажёг его для крика?
Сам туши, народ не тронь.

Выходи вон в чисто поле,
Ратоборствуй, как хотел.
Но народ не тронь, доколе
Он тебя не одолел».

-  «Значит, ты Орде предался?»
- «Цыц!!!» - вдруг яростно Кирилл:
- «Я с татарами касался,
Ты ещё в горшок ходил.

Никогда я не был с ними.
И ты смеешь мне дерзить?
Вои щенок! Дружи с другими.
Не намерен впредь твердить».
Он ушёл, владыке плохо.
Пусть сознание не терял,
Сел на лавку, но не охал.
Стал просить, чтоб Бог принял.
 
Слуги, служки подбежали.
Отвели в кровать, чтоб лечь
Тут же лекаря позвали,
Был знаком, велел беречь.

Через сутки оклемался,
Лекарь знал чего давать.
Снова вспомнил, как ругался,
Проворчал: «Привык махать,
 
А до дела и смешался,
В порты тут же наложил.
Александр, вот он решался,
Делал всё, чтоб город жил».

А Андрей же в это время
Думал, как семью спасать.
Знал, жена с ребёнком бремя,
В Тверь отправил ожидать.

Чтоб сейчас за город драться?
Бесполезно, … он понял.
А с дружиной здесь расстаться,
Повод, вроде как, слинял.
Всё ж послал гонца братишке
В отчий дом, чтоб выручал.
А в ответ: «Свои делишки
Сам решай, коли начал».

А Сартак свои тумены
Затаил, в лесу укрыл.
Штурму он искал замены
И советы, кто с ним был.

Курултай собрал, не лишне,
Каждый что-то предлагал.
Князя взять живьём нелишне,
Только как, вот тут прогал.

И вот здесь пришла идея,
Вызвать их на разговор.
Может кто-то осмелея,
Уяснит, а в чём сыр-бор.

Утром сам Сартак с охраной
Был у Золотых ворот.
И по-русски, не спонтанной,
Речью сделал разворот:

Он сказал: «Я сын Батыя
И зовут меня Сартак.
Привела не деспотия,
И не то, мол, я слабак.

Александра представляю,
Он мой давний, верный друг.
Откровенно заявляю,
Во Владимире не вдруг …

Князь Андрей ваш незаконный,
Узурпировал он власть
Он назначен тварью полной,
Казнена эта напасть.
Огул-Гаймыш специально,
Про Андрея зная нрав,
Всех стравила и реально
Александр лишился прав.

Вот за это и казнили,
Живьём бросили в реку.
Все, кто с ней в команде были,
Получили по «шлепку».
 
А Великий хан сегодня
Брат Батыя Мунке-хан.
Клан Чингизов, а не сводня,
Так диктует нам Коран.

Он и вызвал Александра,
Чтобы тот возглавил Русь.
Нет у вас другого кадра,
Этим князем я горжусь.

Он, как Батый, хочет мира,
Смысла нет нам, воевать.
А Андрей болтун, задира …
Кровь чужую проливать.

Нам Владимир ваш не надо,
Мы пришли Андрея взять.
Александр пусть учит чадо,
Как вернётся так сказать.
Оставлять его опасно,
С братом будет воевать.
Бить своих же так ужасно
И особо убивать».

Тишина. Кругом молчание.
Сам Сартак уехал прочь.
И началось ожидание
Не на день и даже ночь.

И Андрей засуетился,
У дружины был испуг.
Слышали, как обратился
Ханыч, им совсем не друг.

Александра почитая,
Стали тихо уходить.
И оружие бросая,
Не желали так служить.

Андрей чувствовал прекрасно,
Что вот-вот, - ему конец.
Ратник знал, это опасно.
Когда князь делец, подлец.

Через Волжские ворота
С группой гриди он ушёл.
Попадаться не охота,
Брату в лапы не пошёл.

А пошёл к Переяславлю
И его там отчий дом.
- «Брата меньшего заставлю!» -
С ним быть, думал лишь о том.

А Владимир, как проснулся,
Прямо с Золотых ворот
Крестный ход, народ тянулся.
Ясно, что не от щедрот.
 
Впереди Кирилл с иконой,
С ним весь клир, а дальше знать.
Далмат собственной персоной,
Тоже прибыл поддержать.

Все хоругвии, что были,
Прапор их, на всех Христос.
Шли с молитвой не забыли
«Отче наш» кто в мир принёс.

Шли к туменам без печали,
Так как сам митрополит,
Хоть «Святейшество» и звали,
С паствой был, как монолит.

В шесть саженей может где-то
Крестный ход послушно встал.
Лишь Кирилл, как лучик света,
Путь к татарам продолжал.

И Сартак всё это видя,
Спешился, коня отдав.
Говорить с попом их сидя,
Не хотел, всё осознав.

Он не знал церковных званий,
Но понял, что важный поп.
От нехватки этих знаний
Не страдал, но был не жлоб.
- «Значит ты сынок Батыя
И зовут тебя Сартак?
Слушал речь, слова не змия …» -
Кирилл начал, как простак.

- «Твой отец, пусть славен вечно,
Православие признал» -
Кирилл знал о том конечно,
Потому и утверждал.

И продолжил: «Намерений
Город грабить, у вас нет?
Войска нет и бессомнений
Не вернуться, мой ответ».

- «Как же так? А князь? Защита» -
Сартак очень удивлён.
- «Князь удрал и с ним элита,
Кто с ним все интриги плёл.

Так что город беззащитный».
- Мне был нужен только князь.
Где искать? Какой он скрытный …
У кого-то есть с ним связь?

Александра интересы
Нам здесь нужно защитить.
Может, есть его балбесы
Кто бы мог нам прояснить?»

- «Значит, в город не пойдёте?»
- «Как узнаем, мы уйдём»
- «В Переславле их найдёте.
С братом там они вдвоём» -

И Кирилл перекрестился:
- «Боже праведный прости.
На жизнь князя покусился,
Гнев татарский укроти!»
 
Ярослав не отрешался,
Как Андрею дал отказ.
В бой с татарами не рвался,
Но дружиие дал наказ.

Никуда не отлучаться,
Всё в готовности держать.
Что придётся защищаться,
Побуждён предупреждать.

И в дружине понимали
Александр и Ярослав
Чувств особых не питали,
Потому меньшой тщеслав.

И однажды в дом явился
Брат Андрей, кого не ждал.
С Жирославом объявился,
Из Твери тот путь держал.

Жирослав был воевода,
Потому привёл свой полк.
Взял Андрея, как в угоду,
Пусть хоть где-то будет толк.

Полк с дружиной разместили,
Гридница вместила всех.
А там сами приступили
Обсуждать, а в чём успех …
- «Сам Сартак пришёл за нами» - 
Андрей сразу заявил.
Жирослав повёл усами …
- «Кто такой?» - тотчас спросил.

Посмотрев, как на барана:
- «Сын Батыя! Не слыхал?
Так вот он лишён дурмана,
Что он ханыч, но нахал.

А пришёл с ордой огромной,
Так что и не сосчитать.
Обратился с просьбой скромной,
Чтоб меня ему отдать.

Александр в Каракоруме,
Власть там новая сейчас.
Есть возможность в этом шуме
Стать Великим не на час

Батый же подсуетился,
Сына к нам с ордой послал.
Чтобы каждый брат лишился
На что он претендовал».

- «Александр это придумал?» -
Ярослав нахмурил бровь.
- «Он способен, всё продумал …
Ох, прольётся скоро кровь» -

И Андрей аж сплюнул в злобе:
- «Не пойду я на поклон!
Быть у дьявола в утробе?
Лучше к Батыю в полон».

- «Мы же можем побороться!» -
Жирослав: «Зачем полон?
Пусть попробует, ворвётся,
Он мечей услышит звон».
А Жаргал был на подходе,
Он здесь много раз бывал.
- «Монастырь Никитский, вроде» -
Сам себе сказал: «Узнал …».
 
Он невольно загляделся
Красотой был поражён.
Ширь, простор, … как храм смотрелся,
Словно в спячку погружён.

Все посадские немедля,
Увидав орду татар,
В монастырь, и не колебля,
Стены выдержат удар.

Тут же звонница ожила,
О визите известив.
Их мелодия кружила
Над Залесьем, свой мотив.

Но Жаргал не торопился,
Лагерь тут же и разбил.
Взять врасплох он не добился,
Потому и не грозил.

Снарядил гонца Сартаку
Обстановку там узнать.
Не готовил и в атаку
Все тумены посылать.

Знал, что город здесь удельный,
Штурмом брать, резона нет.
Смысл, однако, неподдельный
Ярослава взять без бед.
Вскоре и гонец вернулся.
Сартак устно сообщил,
Что Андрей, гад, увернулся,
Город свой не защитил

А ушёл, притом трусливо
Ночью, гриди только взял.
Лишь владыка всё учтиво
Рассказал и скрытность снял.

Так что он сейчас в Залесье,
Вероятно где и брат.
Не спеши, возьмём всех вместе,
В Тверь зайду и к вам. Вот так.

Рассказал гонец подробно,
Так что смог понять Жаргал,
Войско не боеспособно,
Братьев ждёт разгром, провал.

Провести решил разведку,
Собрал нукеров в отряд.
Самых ловких на заметку
Брал всегда в особый ряд.

Душ пятьсот, не нужно больше,
Вышли на Переяславль.
Ходу два часа, не дольше …
Шли без шума, глядя вдаль.

А Андрей чуток пораньше,
Услыхав вдруг перезвон,
- «Там татары и не дальше!» -
Объявил всем громко он.

- «Жирослав!» - он воеводе:
- «Я пока Великий князь!
Выводи полк, как в походе,
Не сдадим так просто власть.
Ярослав! Свою дружину
Тоже в поле выводи.
И командуй без нажиму,
Буча будет впереди».

И на третий день с обеда
Появился их отряд.
- «Нам нужна сейчас победа!» -
Жирослав направил взгляд.

Весь отряд был только конный
И совсем не столь велик.
И Андрей, как князь законный,
Крикнул: «Бей!» - как озорник.
 
Русские с холма летели,
Их татары увидав,
Наутёк, но не успели.
Там узнали злость и нрав.

Их потом рубить начали.
На спине защиты нет.
Убегая, все кричали,
Помощь звали, рейд был вздет.

Даже князь Андрей дотоле
Не державший меч в руках,
Сбил татарина, по воле
Тот остался ждать в кустах.

Три версты по полю гнали,
Весь отряд был разобщён.
До посада гнать не стали,
Князь успехом был польщён.
Возвратившись, ликовали,
Каждый видел свой успех.
Сочинять не уставали,
Врать в три короба не грех.

В этой самой быстрой стычке
Потеряли только двух.
По сложившейся привычке,
Поднимало общий дух.

Да к тому же, что татары
Понесли большой урон.
Сорок всадников от кары
Не ушли, войны закон.

Так что эта эйфория
Сотворила и урон.
Дикой радости стихия
Стала трезвости, как сон.

Андрей больше всех старался,
Говоря: «Татары чушь!
Александр с ними якшался,
Потому уехал в глушь

Бить их будем непременно!
Режу, как Великий князь.
По частям, попеременно …
Смерти в схватке, не боясь».

Пеший ратник, кто остался,
В успех верили с трудом.
У костров мрак лжи снижался,
Когда суть шла не куском.

Андрей долго возбуждённый
Не хотел ложиться спать.
Словно князь непобеждённый
Ощущал немую сласть.
Жаргал встретился с разведкой.
- «Удалось их посмотреть?» -
Вопросил с улыбкой едкой:
- «Не успели лицезреть?»

Командир, Гуамом звали,
Тон Жаргала не понял:
- «Зря ты так, теперь узнали,
Дурака я там валял.

А разведку боем знаю
Нам никто не отменял.
На её и намекаю,
Так что стиль не поменял.

А потери неизбежны,
Палка тут о двух концах.
Интересы тоже смежны,
Легче прятаться в кустах.

Но зато теперь я знаю
Сил у них там просто нет.
Гонор есть, я понимаю,
С ним дорога на тот свет.

Есть дружина Ярослава,
Полк откуда-то пришёл.
Так что нам это не лава,
А ручей к ним снизошёл.

Ярослав не появлялся,
Но Андрея я видал.
Этот больше рисовался,
А конкретно лишь кричал».

Жаргал, видно, был довольный
И похлопал по плечу:
- «Знал, что ты вояка вольный …
Поощрить похлопочу».
После этого немедля
Вызвал темников в шатёр.
С обстановкой чуть помедля:
- «Враг наш глуп, а не хитер.

Завтра утром, на рассвете,
Все тумены ставить в цепь.
Идти, молча в раннем свете,
Крик гортанный ваш нелеп.

Наша главная задача
Нам князей живыми взять.
А любая неудача …
Перед ханом отвечать.

И не трогать население,
Их имущество не брать.
А дружину, тем не менее,
Всех, как есть, уничтожать.

Они первыми напали,
Умудрились часть убить.
Этим нас и обязали
По всей форме отомстить».

- «Если кто-то с населения
На нас с вилами пойдёт?»
- «Пусть не будет сожаления,
Что на вилах и умрёт».

- «Может девок всё же можно,
Совсем юных взять, в полон?»
- «Нет, сказал вам, очень сложно
Объяснять этот угон.

Выполняя волю хана
Расчищаем русский трон.
Русь не стойло для профана.
Александр и только он».
К вечеру Сартак вернулся
Жаргал всё и объяснил.
Как с разведкой развернулся,
Сколько там реальных сил.

И Сартак ему: «Всё верно!
Все тумены развернём.
Прошерстим всё, будет скверно,
Если мы их не найдём».
 
- «Ярославич, кто там? Глянь-ка» -
Слуга еле растолкал.
И Андрей спросонья: «Банька
Тебе будет, спать не дал».

И вдруг сон, как ветром сдуло,
Глянул вдаль, а там окрест
Орды их и как подуло
Чем-то грозным, словно жест.

Сердце ёкнув, вдруг заныло,
Сорвалось куда-то вниз.
Руки взмокли, всё поплыло,
Это был судьбы сюрприз.

Было видно колыханье
Бунчуков из грив, хвостов.
Но не слышны завыванье …
Только блеск брони, щитов.
Понял он, всего не много …
Час-другой они все тут.
И дружина, полк подмога
Не погибнут – пропадут.

Знал прекрасно, что татары
В плен военных не берут.
Убивают всех для кары,
Кто богатый, потрясут.

И Андрей внутри весь сжался,
Понял, как прекрасна жизнь.
Умирать не собирался.
- «Я же молод! Не до тризн …» -

Так подумал: «Остальные?
А до их мне дела нет.
Погибают пусть шальные,
Род важней, чем их завет»

Размышляя так, забылся,
Что командующий он.
Вот тогда-то и решился
На удар-атракцион.

Он как будто бы очнулся,
В седло птицею взлетел.
- «Все за мной, кто не согнулся!
Жизнь добудем, кто хотел!»

Те, кто пешие, кричали,
Почему князь бросил их.
Кто верхом, не замечали,
Что бросают-то своих.

И дружина потным строем,
Словно клин неслась вперёд
Управлять сполна всем боем
Не его пришёл черёд.
Ярослав с Андреем вместе
Был прикрыт со всех сторон.
Сотник верный, много чести,
Вёл дружину напролом.

Но татары не свернули.
Всё не так, как прошлый раз.
Сабли острые сверкнули …
Впечатление не для глаз.

Строй их вытянут по фронту
И сдержать прямой удар
Очень сложно, словно зонту
Встречный вихрь или пожар.

Но и ратники не встали,
Вслед за конницей вперёд.
Да к тому же не устали,
Отсидеться не сойдёт.

Не взмолились о пощаде,
Зная, так и так убьют,
Бились насмерть, как в осаде,
А князьям проклятья шлют.

Этим помогли дружине,
Разорвать фронт у татар.
Брешь, подобно горловине,
Стала выходом от свар.

И Андрей с братишкой вместе,
С сотней гридей наутёк.
И вопрос об их аресте
Стал не явью, а намёк.

Их дружина прикрывала,
Факт погони исключив.
Не сдавалась, погибала,
Показав, кто был труслив.
Силы несоизмеримы,
Войско стало отходить.
С войском хоть и не сравнимы,
Продолжали бить, рубить.

Тут Сартаку доложили,
Что ушли Андрей и брат.
Он вскипел: «Смерть заслужили
Все, кто в этом виноват!

В плен не брать и из Залесья,
Кто с мечом, не выпускать.
Сувениры взять с поместья,
Терем сам не разбирать».

В дом зашёл он самый первый,
Кое-где всё ж был разгром.
Укрощали, кто был нервный,
Не считаясь, чей тот дом.

На полу была княгиня,
Из виска сочилась кровь.
Подошёл: «Как её имя?»
- «Звать Наталья, как свекровь» -

А ответила служанка
Горем сгорблена, в слезах.
Рядом два мальца селянца,
По одежде просто … швах.

- «Это чьи?» - спросил служанку.
- «Михаил и Святослав.
Пусть одеты наизнанку,
Их отец князь Ярослав.

Схоронить велел княгиню,
Малышей с собой забрал.
Тем закончил он погоню,
А другого и не ждал.
Много лет прошло, разруха
Так и стала, как фасад.
Киев – город развалюха
Не вернул свой быт, уклад.

Все развалины в бурьяне,
Как забытые, стоят.
Помогают галичане
Всем, кто был в те годы смят.
 
Знаменитый воевода
Князя сдержанно встречал.
Вот уже четыре года
Здесь один, не одичал.

Он единственный, пожалуй,
Воеводой уцелел.
Бой за Киев по накалу
Схож с Рязанью, беспредел.

Как ровесник Коловрата,
Оборону возглавлял.
Но пришла-таки расплата,
Батый Киев просто смял.
Самого без чувств пленили
И хотели изрубить.
Но отвагу оценили,
Батый сам не дал убить.

Он и впрямь отменно дрался,
Девяносто дней стоял.
Только Киев так сражался,
Но, увы, не устоял.

На татар смотрел с презреньем,
Хана, правда, уважал.
Тот к отважным с обоженьем,
Жить давал, не унижал.

Тяготел он к Даниилу,
Как считал, тот ближе был.
Как южанин к старожилу
С уважением. Не забыл,

Что к татарам отвращение
Он испытывал, не лгал.
Галич свой, его значение
Против них и не скрывал.

В воеводское подворье
Александра он завёл
Тын высокий, как подспорье
Для защиты вкруг возвёл.

Пройдя внутрь, минуя гриди,
Князь попал в просторный зал.
Стол большой не гостя ради,
Был пустой, как отдыхал.

Дмитрий всё ж распорядился
И, как надо, стол накрыт.
Александр вдруг очутился,
Где изыск давно забыт.
Хлеб ржаной, с перловки каша,
Мёд и в сотах, и в разлив.
- «Вот такая пища наша» -
Дмитрий, взгляд перехватив.

Он прихрамывал немного,
Это был татарский след.
Сел за стол и молвил строго:
- «Ты садись! Чай не сосед?»

- «Не сосед. Здесь княжить буду,
Ярлык ханский получил».
- «Вот как? Встречу не забуду,
Батый сам, поди, вручил.

Матерь всей Руси Великой
Киев стал, как на размен.
Стыд, какой! Картину дикой
Я считаю. Это плен?»

Александр вздохнул тревожно:
- «А скажу я напрямик.
Киевлянин, думать сложно,
Стал, по сути, голдовник.

Ведь земля-то всё же наша,
Что ж живёте, как в наём?
На столе вон щи да каша …
Юг же тут,  всё вволю в нём».

Дмитрий глянул непокорно:
- «Ярославич, ты не прав.
Жить с татарами покорно?
Не такой у русских нрав.

Супротив них повсеместно,
Ничего им не давать.
Так по делу будет честно,
Себя стали забывать.
 
Говоришь всего здесь вволю …
А ясак? Хоть каша есть.
Это всё, что в нашу долю,
Остальное, … не учесть».

- «Нескажи …» - князь убеждённо:
- «В этом деле ты слабак.
Как ты платишь им, подённо?
Что молчишь? … Раз в год, вот так.

Платишь только десятину
От доходов, весь расчёт.
Остальной взнос, половину,
Всё в казну на князя счёт.

Мой отец, разбив на Сити,
Шесть туменов положил,
Предложил уйти, но нити
Сохранились, как режим.

Договор с ним подписали
И с тех пор не нападал.
Этим Русь свою спасали,
Шанс Господь нам этот дал.

Супротив и повсеместно?
Что ж тогда их не разбил?
Звать сегодня неуместно,
Я всё это пережил.

Рать, какую скучить можно?
Тысяч десять? Двадцать пять?
Батый, даже осторожно,
Пять туменов может взять.
Напряжётся, сто туменов
Через месяц будут здесь.
Никаких причём разменов,
А собьют всю вашу спесь.

Так-то, Дмитрий, ни готовы
Мы с монголом воевать.
Воссоздать должны основы,
Что сумели просто сдать».

Александр в беседе первой
Не подчёркивал – он власть.
С осторожностью безмерной,
Уяснить в чём суть и страсть.

И узнать в чём воин старый
Где-то прав, а где-то нет.
В сече он до сих пор ярый,
Есть шатание … нет-нет …

Долго князь не мог решиться,
Но, в конце концов, спросил:
- «На меня не надо злиться,
А со мной бы послужил?

Тиуном моим к примеру
Мне наместник нужен тут.
Как хозяин, знаешь меру
И, как воин, … всюду чтут».

Посмотрел в глаза разумно:
- «Ноне ты Великий князь.
Ты ж не действуешь бездумно,
Твой указ и в нём вся связь».

- «Написать указ недолго …» -
Александр замолк на миг,
Мёд отпил чуток, немного …
Дмитрий мысль его постиг
И подумал: «Даниила
Ярославич вспомнил вдруг.
Неприязнь заговорила?
Не его князь этот круг?».

- «Надписать указ недолго …» -
Повторил по новой он:
- «Станет Галич своим долгом
Слать советы, как закон?

Ты же князя Даниила
Почитаешь. Али как?»
- «Ну, а что? В нём есть та сила,
Не боится шумных драк.

Не откажешь и в отваге,
Даже венгров защищал
Не словами на бумаге,
А на деле, враг пищал».

Александр после раздумья:
- «Даниил умён и храбр.
Не допустит до безумья,
Щукой быть, причём без жабр.

Забываешь воевода,
Киев рядом для татар.
Галич где? Идти полгода,
Пропадёт любой угар.

Так что Галичу удобно
На чём свет татар ругать.
А вот Киеву подобно,
Может точно смертью стать.

Потому судьбу Рязани
Не желаю повторять.
Как Великий князь без брани
Строить, дрязг не допускать».
Дмитрий горько усмехнулся:
- «Значит, буду защищать.
Киев всё равно загнулся,
Стал естественно нищать.

Правда, я теперь вояка,
Как с хвоста собаки меч».
- «Но, однако, забияка» -
Александр ему: « … а речь …

Тебя слушают поныне,
Значит, есть ещё запал.
Быть тебе со мной отныне,
Хоть ты и не выбирал».

Доедая свою кашу,
Александр вдруг: «Даниил …
Не забыл он дружбу вашу?»
- «Вроде нет. Узнать решил?»
 
- «Дочь на выданье, слыхал я».
- «Есть! Не девка, а огонь,
Очень дерзкая каналья,
Просто так попробуй, тронь …

А зовут Анастасия,
Ей всего шестнадцать лет.
Танцевать её стихия,
Любит танцы спасу нет»,
- «Брат Андрей, … пора приспела
Очагом обзавестись.
Жизнь ребячья улетела,
Князь один – не князь, кажись.

Как считаешь, согласится
Во Владимир дочь отдать?»
- «Он, считаю, не таится.
Я готов так утверждать.

Сын Борис его женился
На Гертруде, сват король.
Софьей он с Литвой сроднился,
Генрих, муж её, не голь.

Так что и Анастасию
Без сомнения отдаст.
А отправит, как мессию,
Стиль отца Андрею даст».

И князь хитро усмехнулся:
- «У меня указ просил?
Вот момент и подвернулся,
Так считай, что получил.

Данииловну за брата
Замуж сможешь убедить?
Перспективней кандидата
Не найти, начни твердить.

Ты же с князем в старой дружбе,
Пусть поможет без проблем.
Ничего, что здесь на службе,
Я ему не надоем».

Дмитрий тут же согласился.
- «Я сочту это за честь!» -
Молвил и перекрестился;
- «Принесу благую весть».
- «И ещё одно, … венчание
Проведёт митрополит.
И Кирилл придаст звучание
Свадьбе всей и колорит» -

Александр, как задержался,
Но продолжил: «А Собор
Наш Владимирский заждался,
Не венчались до сих пор»

-  «Вдруг Кирилл не согласится
Для него Владимир – даль».
- «Даниил пусть и решится
Сам доставить, вся мораль».
 
А Кирилл сам тяготился
Что и Киев стал не тем.
Патриаршества лишился
И, похоже, насовсем.

Пусть пока официально
Патриарший тут престол,
Храмы в хламе все буквально,
Да и князь гол, как сокол.

Дмитрий знал те настроения,
Лишь бы возраст не подвёл.
Александру же: «Сомнения
Для себя уже отмёл.
И когда мне отправляться?»
- «Ты команду подготовь,
Для начала ей заняться …
И гонца шли в Галич вновь.

Даниилу всё заранее
Надо чётко изложить,
Чтобы было понимание,
Когда будешь «ворожить».

Десять дней на подготовку
И вперёд, труба зовёт.
Покажи свою сноровку,
Старость к чёрту – подождёт».

Улыбнулся воевода.
Он никак не ожидал,
Что вот так и без подхода,
Князь надежду к жизни дал.

Александр же мыслил глубже,
Но о том пока молчал.
Церковь к княжеству потуже
Привязать, процесс начал.

Митрополию конечно
Во Владимире иметь.
Пусть Кирилл, хоть не беспечно,
Приезжает, как бы в клеть.

Проведёт обряд венчания,
А назад дороги нет.
Убедить без отрицания,
Киев жив, оставил след.

О такой задумке князя
Знал пока лишь он один.
И ни-ни, … лишь бы не сглазя,
Он молчал, как вид руин.
В то же время, годом раньше,
Был ещё Каракорум,
Брат родной, их много младше,
Вдруг в семье затеял шум.

Михаил был князь московский,
Носил имя Хоробрит.
Молодой и нрав борцовский,
Так и статус говорит.

Он в Москву уехал князем,
Так отец его решил.
В именном своём указе
Строить город разрешил.

Парень был другого сорта,
В мыслях чаще каламбур.
Он не требовал комфорта,
Старший брат пример, как бур.

Александр был Михаилу,
Как отец – авторитет.
Относился, как к светилу,
Слышал дружеский совет.

Как отца похоронили,
Братья к хану подались.
Михаила, как побили,
Что так быстро собрались.

И Москва стала грязнее,
Вроде бы не замечал
Настроение смурнее,
Иногда на всех кричал.

Вот тогда-то и решился
Стать Великим, так хотел.
И к дружине обратился
Поддержать свой беспредел.
 
Святослав не ждал сюрприза
От племянника и вдруг
Михаил, как от каприза,
Появился не как друг.

Во дворец без приглашенья,
Хоть гонца б вперёд послал,
Он без скромности, смущенья
Так с порога и сказал:

- «Дядя, я к тебе не в гости,
Я решил тебя сменить.
Без обид, досад и злости
Дать тебе ещё пожить.

Возраст твой давно преклонный
И ещё Великий князь.
Может, хватит? Стол законный
Будет мой! Всё, дядя, слазь».

Святослав от этой прыти
Был несказанно смущён.
- «Батый скажет и служите,
Будешь иначе смещён» -

А сказал он это твёрдо,
Чтоб не смог и возразить.
Михаил же глянул гордо
И в ответ: «Ты мне грозить?
Да плевать хотел на хана …
Кто ваш Батый? Он дикарь!
Рожа истинного хама,
Для меня он просто тварь».

- «Ну, дождись хотя бы брата,
И Андрей ведь вместе с ним» -
Святослав ему: «Утрата
Их совета, есть экстрим».

- «Все отца оттуда ждали …
Получили? Дождались?
Вот и братья побежали,
Не хочу, чтоб нарвались».

- «Окстись, Миша, успокойся.
Ты зачем беду зовёшь?
Ты молись за них, закройся
У лампадки, там поймёшь».

- «Пусть монахи бьют поклоны» -
Михаил зло посмотрел:
- «Топай в Суздаль, а препоны …
Не увидишь свой удел».

Святослав знал Михаила,
Потому и уступил.
Память долг ещё хранила
Род беречь, как дед учил.

Хоробрит вот так добился,
Стали звать Великий князь.
Из Москвы конечно смылся,
Вспоминал потом смеясь.

Закатил пир огромадный
Молодой Великий князь.
Святослав был, пусть досадный,
Но приветливый, явясь.
Михаил хотел, чтоб знали
Он не силой стол забрал.
А преемником назвали,
Дядя сам, мол, пожелал

Сели рядом, как родные,
Разболтались, захмелев,
Словно встретились впервые,
Душу мёдом подогрев.

- «Ты не должен обижаться.
Мне, зачем Великий стол?
Чтобы сесть и восторгаться?
Нанести тебе укол?

Я хочу поднять всех вместе
И поганым отомстить
За поруганные веси,
За людей, кто мог бы жить.

У отца это не вышло,
Не хочу и повторять.
Бог судья, судьба, как дышло,
Не хотелось бы терять.

Александр с Андреем тоже
К супостату на поклон.
Русь позорят! Где ты, Боже!
Пусть услышат этот стон».

Начал тискать Святослава,
И прощения просить.
- «Скоро к нам вернётся слава!» -
Стал кричать, почти вопить.

И опять просил прощения:
- «Это правда, что простил?»
Слёзы лил от умиления
И по-пьяни голосил.
На другой день вспоминая
Пусть в слезах, но грустный взгляд,
Святослав, того не зная,
Слёзы были, как обряд.
 
И прося прощения всё же
Словно чуял свою смерть.
Жить под ханами негоже
И особо в круговерть.

Как Великий князь недолго
Жил, особенно успел.
Но запомнился надолго
Тем, что против ханов смел.

Смел сказать, причём открыто,
Что хан Батый, это мразь.
Русь сильна, пока всё скрыто,
Звал, к единству не боясь.

Вскоре весть с Москвы плохая,
Князь Миндовг литовский к ним.
Словно вотчина глухая,
Защищаться, мол, самим.
 
Михаил, узнав про это:
- «Как самим? А мы зачем?!
Этот князь, какое лето,
Портит жизнь буквально всем».
С молодой княгиней нежно
Попрощался, сын был мал.
В люльке чмокал безмятежно …
Так Борис и не узнал

Про отца, про жизнь подробней,
Затерялось всё в веках.
Сам же стал, а так удобней,
Москвичом и не в мечтах

Во главе своей дружины
Хоробрит к Москве спешит.
Да и люди одержимы,
Бить литовцев не претит.
 
Марш-бросок был энергичный,
У Протвы стояла рать.
До Москвы простор приличный,
Вот решили сил набрать.

Но дружина Михаила
Вихрем смяла их заслон.
Неожиданность и сила
Побеждают, как закон.

В самом центре, в гуще схватки
Выделялся белый конь.
Князь на нём кричит; «Ребятки!!!
Миндовг мой, его не тронь!»

И литовцы оробели,
Натиск очень был силён.
Как шальные налетели,
Князь Великий недурён.
Бегства не было, но всё же
Миндовг начал отступать.
Но стряслось вдруг то, о Боже,
Не случилось избежать.

Стрела, явно же шальная,
В горло князю и насквозь.
Умер, сразу не страдая,
Как предчувствие сбылось.

И дружину от разгрома
Спас, им снятый, Святослав.
Его суздальцы без дрёма
Вышли вслед, опорой став.

От Зубцова уже вместе
Всех литовцев гнали прочь.
Потеряв всего душ двести,
Миндовг внял: «С Москвой отсрочь».

Михаила схоронили,
Как-никак Великий князь,
Во Владимире, где были
Погребенья всех с кем связь.

Как зарницей полыхнувшей,
Его княженье прошло.
И погасшей, ускользнувшей
В небытие навек ушло.

Святослав тихо без шума
Вновь занял Великий стол.
Жизнь была не так угрюма,
Чтоб оставить свой престол.

Место получил от хана,
Только он и может снять.
А ярлык его – охрана,
Так что не на что пенять.
Не судьба сидеть до тризны,
Племяшам всё сдать, как рок.
Не они порой капризны,
Жизнь даёт ещё урок.

Александр с Андреем вместе
Воротились от татар.
А душа вновь не на месте,
Вдруг спросил: «Не будет свар?»
 
- «А какие могут свары?» -
И Андрей с издевкой так:
- «Стар ты дядя, а татары
И учли, что ты слабак».

- «В чём-то может быть и верно» -
Жалостно заметил он:
- «Александр, пусть это скверно,
Не гони, как шавку, вон.

Проводи, как можешь с честью,
Не цепляюсь я за стол.
Ведь не движет это местью?
Ваш отец и я, как ствол».

Александр же Святославу:
- «Так не мой Великий стол!» -
И к Андрею: «Он по праву
Здесь хозяин, как монгол».

- «Как?!» - и дядя вскинул брови:
- «Разве он Великий князь?»
Андрей вспыхнул: «Я чьей крови?
Не достоин? Что за грязь …»
- «Никакой здесь грязи нету» -
Святослав чуть-чуть смущён:
- «Есть порядок, норму эту
Чтят и сбой тут запрещён.

Александр занять трон вправе,
Старший сын не ты, а он».
- «Не тебе судить о нраве,
Ты ж признал Орды закон.

Забирай свои пожитки
И дуй с Суздаль, там твой дом.
Здесь твои предъявы жидки,
Сиди смирно в доме том» -

Говорил Андрей со злобой,
Даже сильно побледнел.
- «Ты чего с ним, как с зазнобой,
Снять с которой не сумел.

Он тебя в три раза старше,
Молодым нельзя кричать …»
- «Ты не лезь, хоть и постарше!
Я сказал! Прошу молчать!!!

Я Великий князь отныне! …»
- «Ты великий стал дурак» -
Александр взял дядю: «Ныне
Нам не место здесь, раз так.

И пойдём ко мне, здесь близко,
Пусть потешится без нас».
- «Не сметь!» - крик дошёл до визга:
- «Не пускал отсель я вас!»

Александр не повернулся,
Что-то дяде прошептал.
Дядя только усмехнулся:
- «Я другого и не ждал».
Он сидел один и злоба,
Как тиски сдавила грудь.
- «Как случилось, что вдруг оба
Дядя с братом, … просто жуть» -

Мысль пришла, как только вышли
И она терзала вновь:
- «Заручусь поддержкой если,
И исчезнет нелюбовь.

Всё закрутится, как было,
Когда здесь сидел отец.
Послушанье, словно мыло,
Ускользнёт, тогда конец.

Не-е-ет! Я это не оставлю,
Не смогу позор простить.
Дураком назвал! … Заставлю
Повиниться, осудить.

И зачем я ждал в Сарае,
Когда в Киев ездил он?
Как решили в Курултае
Для обеих нам закон?

Вот и ехать надо было
Во Владимир одному.
По-другому всё б поплыло
И нет дела никому.

Завтра же его заставлю
Срочно в Новгород убыть.
Я Владимир не оставлю,
Раз я князь, то здесь и быть».

Так сидел один в раздумье,
Дверь открыл  один из слуг.
Крикнул в яростном безумье:
- «Уходи!!! Мне недосуг!»
Но события, как в вихре,
Закружили всё не так.
Речи нервные не стихли,
А во двор толпа зевак.
 
Сам князь галицкий со свитой,
Прибыл, всех ошеломил.
С домочадцами, элитой
И дружину прихватил.

За полгода в Галич срочно
Прибыл киевский дружок.
Воевода Дмитрий точно
Не за тем, чтоб взять должок

За безумное раздумье,
Когда Батый Киев брал.
В этот раз благоразумье
Прозвучало, как сигнал.

- «От Великого я князя» -
С этих слов и начал он:
- «Хоть немного быт твой скрася,
Шлёт тебе, князь, свой поклон».

Даниил не удивился,
Александра всё же знал.
- «Чем же я так отличился,
Что он вдруг поклон воздал?» -

И спросил вполне серьёзно
Без намёка на сарказм.
Дмитрий очень скрупулёзно
Выдал, как энтузиазм.
Он не только дал согласие
На Андрея с дочкой брак,
Этим сгладить разногласие
Даже споры, что не так.

Во Владимир сам явился,
До того здесь не бывал.
С Патриархом поделился,
И Кирилл согласие дал.
 
С ним была Анастасия
Дочь меньшая, ангелок.
У Андрея аритмия,
Как увидел, сразу взмок.

Он такой красы ни разу
Не встречал и не видал.
Все кругом померкли сразу,
Перед ним был идеал.

Голубой и весь расшитый,
Неземной красы шушпан.
Золотой тесьмой увитый,
Словно княжеский кафтан.

И кокошник, как корона,
И повойник, весь комплект,
Золотого были тона,
Создавали свой эффект.
Свадьба предстояла пышной
Раз прибыл митрополит.
И во всех приходах слышной,
Обстоятельство велит.

А Андрей дурел от счастья.
А узнав, что старший брат
Автор, всех кто здесь, участья,
Понял вдруг – он виноват

В том, что в Новгород пытался
Много раз просто убрать.
Что хамил и в ссору рвался,
Сплетни начал собирать.

А в ответ брат, как нарочно,
В шутку дерзость превращал.
Иногда довольно сочно,
Своё мнение защищал.
 
Разве мог он догадаться,
Что и свадьба лишь предлог.
Что в Кирилле стал нуждаться,
Александр сказать не мог.

Навсегда митрополита
Из под Киева забрать.
Вся духовная элита
Здесь должна и обитать.

Шаг полезен был Андрею,
Александр, таки, молчал.
Не сказал: «Тебе не верю»,
Но об этом не кричал.
Не Кирилла, Даниила
Лично Александр не знал.
Судьба как-то не сводила,
Но заочно уважал.

Хоть Кирилл и невысокий,
Абсолютно бел, как лунь,
Был подвижен, взгляд глубокий,
Пусть и старец, не дедунь.

Даниил Романыч сразу
Впечатление произвёл.
Всё на нём, как по заказу,
Экий галицкий орёл.
 
На лице, как украшение,
От бровей до носа шрам.
Для кого-то устранение,
Скидок в драке, мол, не дам.

Видно, … выпало не мало
Пережить кровавых битв.
Но не выглядел устало,
Говорил за счёт молитв.

Вот бывает же такое …
Двое встретились и вдруг,
Пара фраз и всё другое
Стало истиной вокруг.

И суждения похожи,
Неприятие тех же чувств,
И на жизнь надежды схожи,
Без претензий и удобств.
Так при встрече всё и было,
Первым внял митрополит.
Напряжение словно смыло,
Видя князя колорит.

Подошёл к нему с улыбкой:
- «Александр, я знаю вас
По делам, с душой не хлипкой,
С вами Бог всегда, сейчас.

Русь давно тобой гордится,
Кто-то мог бы взять пример».
Даниил смог изумиться:
- «Уж не я ли, например?»

И Кирилл почти лукаво:
- «Догадался? Знать признал.
С Папой Римским вон слащаво …
Удивился, что узнал?»

Даниил и не смутился:
- «Ну и что? Уж лучше Рим.
И Христос им не приснился,
Как и нам, он им любим.

А поганые татары
Это ж мразь, святой отец.
Где они, всегда кошмары,
Православию конец.

Рим не грабит, в мыслях нету
И разора не чинит.
Победить же нечисть эту
Он поможет, нас он чтит».

- «Ой, ли, князь! Чего я слышу?
Да, … татары нам не мёд,
Но они не лезут в душу,
Папа нос в неё суёт» -
И Кирилл перекрестился:
- «Александр, чего молчишь?
Хоть бы как-то заступился …
Старика чем наградишь?»

Александр сказал не сразу,
На Кирилла бросил взгляд:
 - «Я не вижу в них заразу,
Батый-воин, их заряд.

В веру нашу не суются,
А Аллаха почитать
Просят нас, когда коснутся
Нашей просьбы что-то дать.
 
А вот Рим совсем другое,
Православие их враг.
Только меч, а всё иное
Лишь ярмо для бедолаг

Мне пришлось в том убедиться,
Православных просто бьют.
Защищать Русь, с ними биться
Довелось. Пусть слёзы льют».

- «Так-то, Даниил любезный» -
Молвил вдруг митрополит,
Сам счастливый, даже нежный:
- «Вот в ком Бог давно сидит.

Помни князь, что тело бренно,
Лишь душа нетленна век.
Православие тем ценно,
Чистоту хранит, как свет».
Даниил в ответ ни слова.
- «Значит всё ж Кирилл задел …» -
Александр подумал снова
И что так, … не пожалел.

Ко всему же стало ясно,
Патриарх был ближе к ним.
Рассудил, не так опасно
Жить с ордынцем, пусть чужим.

И теперь была задача
Всё ж Кирилла «уломать».
Александр идею пряча,
План свой начал претворять.

Он порой не спал ночами
Мыслил: «Как их разделить?
Галич нужно не мечами,
А словами разводить.

Даниил не согласиться,
Чтобы Киев опустел.
Он с Галицией мог слиться,
Но Кирилл не захотел.

Было ясно, после свадьбы
Едет в Галич он, назад.
У Кирилла нет усадьбы,
Хоть Владимир ему рад.

Потому вполне возможно
Даниил с собой возьмёт.
Помешать, но осторожно …
Очень верю – повезёт».

Ну, а к свадьбе подготовка
Шла обычным чередом.
У прислуги тренировка
Кто за кем, когда притом.
Храмы тоже выбирали,
Как-никак митрополит.
Здесь не все его видали,
Потому и именит.

Богородицы Пречистый
Церковь выбрали, не храм
Путь у церкви был тернистый
И Кирилл решил, что там.

Были рядом и Успенский,
И Владимирский Собор,
Выбор пал на деревенский,
Как приход, церковный двор.
 
Князь Андрей едва дождался.
Словно гривна весь сиял,
А когда процесс начался,
Всех бум страсти обуял.

Площадь всю заполонили.
Молодых пришли встречать,
Посмотреть, чем поразили,
Что Кирилл прибыл венчать.

Сам Кирилл в огромной митре,
Риза золотом блестит.
В этой праздничной палитре
Был алмаз среди элит
Даже ростом стал чуть выше,
Голос зычный, басовит.
Как поддержка была свыше,
Вот он чем был знаменит.

Само таинство венчания
Наблюдало узкий круг.
Лишь родня, но и желания
Увидать полно вокруг.
 
А затем лихая тройка,
Это истинная Русь,
Понеслась вдоль храмов бойко,
Как не крикнешь: «Я горжусь!»
 
Во дворце были готовы
Встретить новый княжий род.
Здесь бояре, богословы,
С зарубежья светский сброд.

И купцы, и воеводы
Из различных городов.
Здесь князья и их приплоды …
Каждый высказать готов.

Все столы едой забиты,
Всё-таки Великий князь.
И закуски не избиты,
Новизна, как бы смеясь.
Кто же рангом был пониже,
Во дворе огромный стол.
Всякой всячины и иже
К ней бочонков частокол.

Брага,  квас и медовуха
На любой потреб и вкус.
В кой-то мере показуха
И Андрей мотал н ус.
 
Были песни, скоморохи,
Был прирученный медведь.
Были просто пройдохи,
Им была бы вволю снедь.

И вот в самый пик разгула
К Александру Даниил:
- «Голова шумит от гула.
Прогуляемся? Будь мил».

Присмотрев светёлку, тихо
Вышли, где гуляла знать.
Было слышно, как там лихо
Кубки стали наполнять.

Только сели, гриди тут же
Медовухи жбан принёс.
Два бокала, так досуже …
Знал, не зря их им занёс.

Оба чувствовали, нужно
Лично им поговорить.
Каждый знал, не жить им дружно,
Но хотелось убедить.
- «Жаль отец, мать не дожили …» -
Александр слегка вздохнул:
- «Твою дочь бы окружили
Лаской» - князю подмигнул.

- «Так-то так … и я наверно
Не увижу больше дочь».
- «Отчего так мыслишь скверно?
В Галич съездить ей не смочь?

Воевать никак собрался?»
- «Так татары словно клещ.
Он на всех на нас сказался
И итог будет зловещ».

Александр пытался в шутку
Эту тему превратить:
- «Клещ коню не край рассудку,
Скачет, не остановить»

Даниил вполне серьёзно:
- «Ты даруешь жизнь клещам?»
- «Я терплю их, где-то слёзно,
Как беду, … прокисшим щам».

- «Не-е-ет!» - ухмылка Даниила
Словно чиркнула мечом:
- «В ратоборстве князя сила,
Остальное нипочём».

Александр ответил сухо:
- «Если есть у князя рать.
А пока с силёнкой глухо,
Остаётся только ждать».

- «А я верю в нашу силу
И победа к нам придёт!»
- «И я верю, что в могилу
Внук иль правнук их сведёт».
- «А пока, сложив ручонки,
Будем так сидеть и ждать?»
- «Нет у нас пока силёнки
Бить татар и побеждать».

Даниил поднялся с лавки:
- «Я союзника искал.
Остальные просто шавки,
Выбирать уже устал.

Дочь отдал, чтоб породниться
И совместно бить татар.
Тяжко было ошибиться,
А ошибся, значит стар.

Я с татарами рубился,
Ты под стол пешком ходил.
И на Калке с ними бился …
Не тот князь руководил»

- «Это я прекрасно знаю,
Только кончилось всё чем?
Стал голдовником? Желаю
Стать хозяином над всем.

А пока желания мало.
Судишь мне легко смотреть?
Чтобы нашим снова стало,
Копить силы и терпеть».

- «Час наступит – я ударю!»
- «Ну, а дальше? Снова плен?
Разобьют в кровь снова харю,
Век не встать будет с колен.

Сколько выставишь ты ныне?
Тысяч пять, а может семь?
Пять туменов их отныне
В полной выкладке меж тем.
Десять тысяч душ в тумене,
Сможешь противостоять?
Разобьют к едрене-фене,
Не успеешь и понять».

Отхлебнув чуть медовухи,
Даниилу: «Ободрись!»
- «У меня от мёда в брюхе
Чёрт-те что, хоть заорись.

Сладкое не принимает,
Вот такой вот закидон.
А с горчинкой понимает,
Бражку, это как закон».

- «Только горькое по жизни
Уготовил нам Господь.
Он не скажет: «Русь исчезни!»
Русь навеки Божья плоть.

Я, Романыч, очень верю
Будет новый Мономах.
Отомстит за всё, как зверю,
Кол вобьёт в ордынский прах.

И за Киев осквернённый,
За Козельск и за Рязань.
За ущерб нам нанесённый …
Вот за это моя длань».

Даниил чуть замешался,
Силясь, слово подобрать,
Не обидеть бы старался,
А хвалить? Нет силы врать.

Но, в конце концов, решился:
- «Александр, ты, как монах,
В Веру прям-таки вцепился,
И причём тут Мономах?»
Александр вдруг рассмеялся,
- «Подтвердил мой долг Христов!
Вспомнил, даже не замялся,
Заодно святых отцов.

Вот за это и спасибо.
Нужен мне митрополит,
Должно в Новгороде ибо
Вопрос с пастырем висит.
 
Там владыка мой скончался,
Ох, и мудрый старец был.
Спиридон тем отличался,
Что он воин не забыл.

Был со мной на Невской битве
И Ливонцев укрощал.
Словом Божьим и в молитве
Он победу предвещал.

Так что нового владыку
Нам Кирилл и посвятит.
Вот такую заковыку
Только он и разрешит».

- «Я согласен, без владыки
Город просто сирота.
Без Христа начнутся рыки,
Вопли, склоки, маета».

Будто тягу к облегчению
Александр вдруг ощутил.
Цену дал тому значению,
Как князь галицкий судил.
- «Уж теперь-то согласится
Клир из Киева убрать.
Во Владимир поселиться,
Митрополию создать» -

Александр так перед встречей
Сам с собою рассуждал.
После свадьбы без предтечей
У себя Кирилла ждал.

И тот сразу согласился.
Митрополии тут быть!
- «Киев», - как сказал: «Смирился
И про центр пора забыть».

Говорили откровенно,
Александр был весь открыт.
Всё, что было сокровенно,
Как на исповеди смыт.

Рассказал про Спиридона,
Как его любил народ.
Как не отпускал с амвона,
Когда тот святил приход.

- «А на рукоположение
Новгород имеет шанс.
Спиридона положение
Это ох, какой нюанс.

Есть достойная замена?
Я ж не знаю ваш резерв» -
Замолчал Кирилл без мена
На своих, возможно стерв.

Александр готов к вопросу:
- «Есть сподвижник, друг Далмат.
Он епископ, по запросу,
То чуть-чуть и дипломат».
 
Это он с владыкой вместе
Папских прихвостней учил.
И скажу без ложной лести,
Много знаний получил.

Так что лучшего владыки
Новгородцам не сыскать.
Есть, конечно, горемыки,
Но не всем дано блистать».

Патриарх с ним согласился
И добавил: «Просьба князь».
- «Есть проблема?» - поклонился;
- «Всё исполню, торопясь».

- «Митрополии для прокорма
Хоть бы пару деревень.
Есть у нас такая норма,
Помогаем, нам не лень.

Но, однако, есть сомнение,
Князь Андрей поймёт ли нас?»
Александр аж встал: «Смятение?
Братья мы пока сейчас.

И прошу не сомневаться,
Будет всё, святой отец.
Время в Новгород сниматься,
Там решим всё, наконец».
- «Сын мой, я прекрасно вижу,
Что Андрей совсем не тот.
Нет любви в глазах, предвижу,
Что сорвётся он вот-вот».

Александру к удивлению,
Говоря, был прав Кирилл.
И, к большому сожалению,
Андрей ахать не спешил.

Новость принял равнодушно,
Митрополию принять.
Александр решил: «Не скушно
С молодой женой». Что взять?
 
Но когда сказал он брату
О приписке деревень,
Словно бес влетел по блату,
Натурально, а не тень.

- «Не отдам!» - воскликнул злобно:
- «Это мой навек удел!
Свой отдай, если удобно,
Не дам делать беспредел!»

- «Ты с ума сошёл, похоже,
Или кто-то укусил.
Эти земли их! О, Боже!!!
Митрофан их получил.

Он погиб, сгорел в Соборе,
Был епископ до татар.
И отец, в сохранность вроде,
Опекать стал от бояр.

Я с таким трудом добился
Митрополии у нас,
А ты вдруг, как взбеленился …».
- «Не отдам! Мой главный глас!» -

Вновь Андрей, как оглашенный:
- «Только мне Владимир дан!»
- «Дан? А кем? Забыл блаженный,
Кто здесь главный интриган.

Чтобы сделать нас врагами,
Ханша выкинула финт.
Объяснял тебе – меж нами
Ей построен лабиринт.

Кстати,  Мунке хан Великий,
А Гаймыш прогнали прочь.
И указ её безликий
Отменён, видать, в ту ночь.

Не терзай моё терпение,
Всё же я твой старший брат.
Вызывает сожаление,
Ты глупей во много крат.

Мы с Кириллом, я-то снова.
Едем в Новгород втроём
К нам владыка из Ростова
Попросился, сам причём.

Если я опять увижу
По приезду всё, как есть.
На всю жизнь тебя унижу,
Не посмеешь на стол влезть.
С трона вылетишь, как пробка,
Не волнуйся, будет так.
Не закрыта будут тропка,
В дом родной, где рос никак».

Как обычно, утром рано,
Весь Владимир ещё спал,
Свежий снег, как будто ткано,
Чистым видом украшал.
 
Два Кирилла сели вместе,
Ростовчанин был Кирилл.
В их кибитке, словно в кресле,
Кто так ездить не любил …

Александр верхом, конечно,
Расслабляться не хотел.
Он не мог в санях беспечно
Развалиться, не умел.

Хоть верхом, а мысль о брате:
- «Где же я недосмотрел.
И откуда цель в диктате?
Ничего ж он не умел.

Огул-Гаймыш, эта ведьма,
С толку сбила пацана.
И попался будто нельма
В сети прочно и сполна.

Возомнил, что впрямь Великий,
И втемяшил всё в башку.
Дай Господь, а случай дикий,
Поумнеть, ещё щенку».
Так и ехали неспешно,
Их обоз был невелик.
Лишь охрана шла успешно
Впереди, как княжий лик.

А Кириллы просто чудо,
Всю дорогу при делах.
В деревнях, где было худо,
Выходили быть в церквах.

Не гнушаясь, отпевали,
Выходили и крестить.
Люди сразу узнавали
Тут же ниц -  благословить.
 
А за Дмитровым в деревне
Им пришлось к тому ж венчать.
А невесте, как царевне,
Поздравления получать.

Эта память сохранится,
Как венчал их патриарх.
Невский рядом, … где случится,
Чтоб всё делал иерарх.

Дальше Тверь, там встретил младший
Брат родной, звать Ярослав.
Город старый, не увядший,
Хоть и сильно пострадав.

Тепло встретил патриарха
И владыке долг отдал.
А вот брата, как монарха,
Не любил и мало знал.
Вроде бы и так понятно,
Он вдали от брата рос.
Редко виделись и внятно
Не общались, вот вопрос.

Ярослав ещё к тому же
Скрытен, молчалив, лукав.
А порой и того хуже,
Хоть и брат, а тёмный нрав

И отец лишь до отъезда
Княжить в Тверь определил.
Малолетке вроде жеста,
Не обидел, шанс вселил.

А теперь он размечтался
Новгородским князем стать.
Никому не признавался,
Александр сумел понять.

Оттого недружелюбно
Встретил брата, хоть и князь.
Не бранились они крупно,
Но осадок был, как грязь.

Александру после Твери
Стало худо, весь обмяк.
Вроде бодр, в какой-то мере,
Но в седле был, как тюфяк.

Думал, въедет в Городище,
Как, к тому ж, Великий князь.
Сила в нём теперь – силище
И вот на тебе, напась.

Пришлось в сани перебраться,
Колотил его озноб.
Александр не стал сдаваться,
Не впадать в тревогу чтоб.
 
Всё же в Старой Руссе встали,
Александр стал очень плох.
От дороги все устали,
Отдых был ему, как вздох.

Только мёдом согревался
Под медвежьей грудой шуб.
И Кирилл не расставался,
Александр стал просто люб.

Утром солнце засияло,
Ветерок совсем затих.
Ильмень-озеро приняло,
Как заблудших, но своих.

Через час все новгородцы
Знали, князь приехал хвор.
Толпы, даже инородцы
Шли с сочувствием на двор.
 
Занесли в опочивальню,
Он действительно ослаб.
В эту княжескую спальню
Перенёс, однако, штаб.

Первыми зашли Кириллы.
Он спросил: «А где Далмат?»
Дальше спрашивать нет силы,
А епископы ворчат:
- «Не гневи без меры Бога» -
Патриарх ему в ответ:
- «Помолись и съешь немного,
Вот пока тебе совет.

Ну, а рукоположение
Нам придётся отложить.
Далмат в курсе, предложение …
Я успел часть изложить».

Прибежала и княгиня,
Александра вся в слезах:
- «Милый Саша! Не гордыня? …
Говорят тишком в церквах.

Рядом есть исповедальня,
Помолись и Бог простит,
Там моя опочивальня,
И пусть хворь вся улетит.

Ты всем нужен, я же знаю,
Обо мне и речи нет.
Без тебя я просто таю,
Для меня ты жизнь и свет»,

И она к нему прильнула,
Положив чело на грудь.
- «Спи мой миленький» - шепнула:
- «Помогу тебе уснуть».

Александр же очень тихо
Начал Саше говорить:
- «К нам идёт большое лихо,
Братья начали творить.

Андрей вторит – он Великий,
Князь Галиции стал тесть.
На татар поход свой дикий
Собрались устроить здесь.
Русь погубят однозначно,
Батый подлость не простит.
Наша рать пока невзрачна,
В прах Орда нас превратит.

Говорил на эту тему
Я с Андреем, он дурак.
Как решать эту проблему?
Так вот я попал впросак.

И ещё один братишка
Ярослав, такой же хмырь.
Князь в Твери, отец дал лишка,
Возомнил, что он, как штырь.

Новгород ждёт, не дождётся,
Мол, когда во власть придёт.
Ну, а нас прогнать придётся …
Вот такой мечтой живёт».

Александра лишь вдохнула:
- «Неужели вновь раздор?
В распри снова Русь шагнула?
Может просто разговор …».

- «К сожалению, нет, родная.
Чтобы братьев не дразнить,
Раз грызня идёт такая,
На стол сына посадить» -

Александр остановился,
Стало тяжело дышать.
- «Хватит, … вон как утомился.
Спи. Уйду, чтоб не мешать»,

- «Посиди ещё немного» -
Александр попридержал:
- «Как Васятка, лет-то много,
Будет князь, я пожелал».
- «Он читает уже бойко,
Вон Псалтырь весь изучил.
Все молитвы знает стойко,
Наш духовник научил».

- «Что духовник, это славно
И Псалтырь весь надо знать,
Но ему не это главно,
Много надобно узнать.

В версте от Переяславля
Есть Никитский монастырь.
Жил монах, Русь нашу славя,
Летописец во всю ширь.
 
Имя взял себе Порфутий,
Хоть в миру и Прохор был.
Был с отцом и не был тютей,
Бил татар и не забыл.

Вот тебе и предлагаю,
Если жив, доставить к нам.
Как учитель, полагаю,
Без цены по всем чертам.

Я ему, а факт известный,
Харатьи доставил воз.
Как пергамент, только местный.
Был доволен аж  до слёз.
Русь, историю развития
Знает он, как «Отче наш».
Все прошедшие события
Сын узнает, что не блажь.

В языках Порфутий дока.
Хоть монгольский, хоть латынь.
Так что учит пусть без срока,
Открывает мир святынь».

Проходили дни за днями,
Немец-лечец помогал.
Всё заставил пузырьками …
Сам варил, что в них не лгал.

И болезнь всё ж отступила,
Стал уверенней дышать.
Смертью вроде бы грозила,
Но сумели помешать.

- «Внял Господь моей молитве» -
Подойдя, шепнул Кирилл:
- «Побывав на этой битве,
Ты, как прежде, – победил!»

Через три дня встал с кровати,
Через день уже пошёл.
До конца не понял, кстати,
Через что он вдруг прошёл.

Так что рукоположение
Стало первым из всех дел.
Пригласил Кирилла, мнение
Он на этот счёт имел.

- «Это таинство священства,
В то же время и обет» -
И добавил: «Совершенства
За века пока что нет.
Ну, а рукоположение?
Так в народе говорят.
Антураж и снаряжение
Духовенству, как обряд».

- «Где всё это состоится?» -
Александр переспросил.
- «Храм Софийский утвердится
Быть центральным? Я б спросил.

Благодать Святого Духа
В этом таинстве есть суть.
И обряд не показуха,
Он проделал сложный путь.

Первым выполнил Священство
Сам Господь Иисус Христос.
Своих чад, как совершенство,
Он в Апостолы занёс.
 
Вот с тех пор обряд Священства
Стал центральный ритуал
В жизни паствы, духовенства.
А Собор ведущим стал».

Александр, как размышляя:
- «Быть в Софии! Я решил».
Сам того не помышляя,
Все проблемы разрешил.
И в назначенное время
Благовест всех известил,
Что Священство им не бремя,
Праздник Духа Высших сил.

Собор в праздничном убранстве,
Клир, народ все вместе здесь.
Повелось так в христианстве
Не таить благую весть.

Патриарх после молитвы
Возвестил: «Сын мой, Далмат!
Мысли пусть неприхотливы,
Подойди к амвону брат»
 
Подошёл Далмат, склонился
И под гулкий перезвон
Патриарх перекрестился,
Длань возложил, как канон.

А соборная молитва
Возвестила, акт свершён.
И положенная митра,
Как и сан был освящён

После долгих ожиданий
Стал Далмат митрополит.
Ну, а зоной обитаний
Кремль, который знаменит.
Прямо к трапезе воскресной
Александру вдруг пакет.
Новость стала интересной,
Был нарушен этикет.

Вскрыв его, прочёл всё молча
И … взорвался, как вулкан:
- «Даниил, величие корча,
Папство принял, лихоман.

Королём стал называться …».
- «Тьфу, бес старый!» - вдруг Далмат:
- «Над религией смеяться?
Уготовлен ему ад!»

- «Но зато король, вот так-то …
Мы, как вроде, и не всчёт» -
Пошутил Иван: «Де-факто
Мне посаднику почёт».

- «Да хошь царь!» - Далмат по новой:
- «Но от Веры отступать?
Мы в среде такой суровой
Не пытались рассуждать».

Александру стало ясно,
Что Далмат имел ввиду.
Он «отшил» легат и классно,
Ну, а «мы» - себя блюду.

Понимал всё князь прекрасно,
Папа звал его не раз.
И завидовал негласно,
Князь в Руси не напоказ.

И сказал вдруг откровенно:
- «Да не нам его судить.
Вдруг Галиции так верно,
Князь решает, как им жить.
Между молотом и ковней
Он действительно зажат.
Там татары, как с жаровней,
Римом с сущности прижат.

Даже доченьку Миндовга
Без раздумий в снохи взял.
Латинянку, в Вере щёлка,
Как нарыв, всех обуял.

Думаю, пошёл на это
Без согласия  татар.
Рим, союз с ним, рядом где-то
Вроде бы, как Божий дар.

Мы ж его союз отвергли,
Отказались с ним дружить.
В лоно Рима сами ввергли,
Я не мог всех сторожить».

- «Всё же Вера, где-то Сила
Здесь должна преобладать».
- «Ты владыка не могила,
Чтобы так вот рассуждать» -

Александр теперь спокойно
Возразил: «Считай вот-вот
Батый примет меры, стройно
Всех в полон, вот поворот.

Римский папа Иннокентий
Не законченный дурак.
К Даниилу без претензий,
Был король, а стал вахлак».

Александр глядел, как в воду,
Вскоре это пережил.
То ли дьяволу в угоду
Наступил другой посыл.
Как аукнется разборка,
Он не мог предполагать.
Что в семье начнётся «порка»,
Сон дурной … и не прогнать.

Из Твери пришла депеша,
Ярослав в ней сообщал,
Что он Новгород утеша,
Не пойдёт брать, хоть стращал.

Выбор на Переяславле,
Вроде как, остановил.
Не подвержен чтобы травле,
Сделать княжеством решил.

Мол, Андрей с ним согласился
Причём, как Великий князь.
Потому на то решился
И последствий не боясь.

Александр вдогон депешу:
- «Воротись!!! Не сей раздор.
На тебя всё зло повешу,
Если будет свара, спор.
 
Наш отец имение это,
Как гнездо свил, всё нас.
Не одно прожили лето …
Не погань наш дом сейчас.
Говорю, как брат твой старший,
Я ответственен за вас.
Род, учти, не день вчерашний …
День грядущий ждёт сейчас».

Ярослав ответил дерзко:
- «Ты с Ордой себя прославь!
Для тебя быть может резко!
Мой теперь Переяславль».

Он хотел послать Андрею,
Но оттуда вдруг гонец.
На словах сказал: «Не верю …
На татар идёт! Конец».

Он два дня почти метался.
Думал, что же предпринять
Сам Наран вдруг, как назвался,
Батыя гонец и зять.

Александр принял достойно,
Он Нарана лично знал.
- «Как Сарай, там всё спокойно?» -
Сразу вежливо начал.

Но Наран вдруг оживился,
Как внесли свежайший хлеб.
В бок телячий аж вцепился,
С голодухи, как в вертеп.

Всё ж дорога умотала,
Потому князь и терпел.
Дал вина испить с бокала,
Тут Наран и разомлел.

И немного отдохнувши,
Стал по делу говорить:
- «Огул-Гамиш, той квакуши,
Больше нет, чтоб не таить.
Мунке сам распорядился,
Он теперь Великий хан,
Всех казнить, кто с ней рядился,
Как предписывал Коран.

А её в кошму зашили
И в реку, причём живьём.
Вот так с ней и порешили,
Без их отпрысков живём.

Батый ждёт тебя в Сарае
Очень срочно, мне сказал.
Повод я примерно знаю,
Заплати, чтоб рассказал».
 
Александр лишь рассмеялся,
Калиту с деньгами дал.
Глянуть внутрь не постеснялся …
- «Что? Боишься, недодал?» -

И князь снова рассмеялся:
- «Ты, Наран, неисправим.
Тесть узнает, чем занялся,
Вмиг в немилость угодим.

Говори, за гривны можно».
- «Это тайна, мне поверь.
Догадаться и не сложно,
Ты возглавишь Русь теперь.

Ты Великий князь навечно,
Будешь им покуда жив.
Так решил не скоротечно,
Ханшу свергнуть был мотив».
- «За известие спасибо!
Я такое, в общем ждал.
Хан помог отчасти, либо
Я бы сам тут всех зажал».

Сам позднее размышляя,
Рассуждал: «А в чём пробел?
Кто, на братьев так влияя,
Превратил всё в беспредел.

И спасибо Константину,
Тихо в Угличе сидит.
А Андрея, как мужчину,
Накажу, пусть ощутит.

Ярослава в Тверь отправлю
И закончу разговор.
А Залесский не оставлю,
Родовой наш общий двор».
 
Путь в Сарай был не тяжёлый,
Тракт изучен и не раз.
Воз подарков, сам не голый,
Всё сияет напоказ.

Батый встретил дружелюбно,
Несказанно удивив.
И в шатре довольно людно,
Экий новый креатив.
Предложил, кто был, кумыса.
Александр не отказал.
Был он с привкусом аниса,
Батый эдак заказал.

- «Ну, так что?» - тут Батый громко:
- «Отдаю тебе всю Русь!
Ты Великий – это ёмко.
Где-то я тобой горжусь.

Что-то радости не вижу?» -
Щурясь, хитро посмотрел:
- «Без причины не обижу …
Дома в норме? Не болел?»

- «Хан, спасибо! Всё прекрасно» -
Сам подумал: «Что узнал?»
- «Князь Андрей, с ним мне не ясно,
До сих пор ясак не сдал.

Почему так неразумно
Стал вести себя твой брат».
- «Молод, глуп, ведёт неумно
И со мной он грубоват».

Батый тихо с расстановкой:
- «Ничего, … начнёт умнеть …»
Александр формулировкой
Был смущён, пришлось терпеть.

- «Даниил, … он тесть Андрея?» -
Батый как бы продолжал:
- «Пил кумыс со мной, робея,
В мире жить не возражал

А сейчас? Союз с Литвою,
Венгров даже подключил.
Воевать решил со мною?
И Андрея научил?»
Хан умолк, глядя на князя,
Александр глаз не отвёл.
Хан кивнул, чтобы не сглазя,
Сам взгляд в сторону увёл.

Александр стремился к миру,
Батый видел, это знал.
Воевать им не до жиру,
Сердцем это сознавал.

- «Наказать наверно надо?» -
Батый, будь-то бы, спросил:
- «Чтоб унять дурное стадо,
Сколь понадобится сил?

Думаю послать Жаргала
И туменов десять с ним.
Может, хватит для начала,
Будет мало – поглядим».
 
Александр ушёл в раздумье:
- «Это ж сотня тысяч душ!
Вот оно вражды безумье,
Вот она слепая чушь.

Разорвут рать Даниила,
Я же их предупреждал.
Не родилась ещё сила,
Нет того кто б ограждал».
Голос будто из подвала:
- «Ты чего вдруг замолчал.
Хватит силы у Жаргала?
Хоть бы что-то промычал …»

- «Хватит, хватит, даже много …» -
И вдруг тягостно вздохнул.
- «Думаешь, что я с ним строго?
Сам на это подхлестнул.

Что? Жалеешь Даниила?»
- «Не его. Жалею Русь.
Старый, выживший дурила
Тянет в гроб, не ошибусь.

Не простят ему потомки,
Дурака же с Кадки бьют.
Так всю жизнь, одни размолвки,
В результате слёзы льют».

- «Вот и я так же считаю,
Править должен мудрый князь.
Только ты, я понимаю,
Сможешь смыть всю эту грязь.

Ты сторонник, это верно,
Лучше с ними в мире жить.
С Русью драться, это скверно,
Мы сумели пережить» -

Хан задумался и дальше:
- «Завтра же в Каракорум!
Мунке ждёт. Не знал же раньше?
И смени пока костюм.

Пайцзу выдаст золотою
И ярлык, чтоб княжил век.
Примешь Русь и власть такую,
Какой не было вовек».
Князь с ковра молчком поднялся,
Был обескуражен весь.
- «Год ещё …» - в мозгу стучался,
Про поклон забыл, был стресс.

Батый понял состояние,
Не кричал – приободрил:
-= «Ты поймёшь моё деяние
И оценишь, что свершил».

Александр понять пытался,
Что же он имел ввиду.
Но ответ так не попался …
- «Что ж узнаю, как приду» -
 
И поехал собираться
В эту глушь – Каракорум.
Кто с ним был, просил остаться,
Ждать его без мрачных дум.

Хан просил всех удалиться,
Когда князь совсем ушёл.
А оставил поделиться
Только тех, кто ханшу смёл.

Это был Жаргал, конечно
И любимый сын Сартак.
- «Снисхождение не вечно» -
Батый начал: «Это так?»
И Сартак: «Отец, я знаю,
Даниил во всём не прав.
Но войну, я полагаю,
Затевать из-за орав?...

Он не воин, а отрыжка.
Злость кипит от прошлых дел,
Как с капусты кочерыжка,
Он остался, как бы цел.

Из князей он самый старый,
Перспективы просто нет.
Дурень думает, что бравый,
А на самом деле бред»

Батый слушал, наслаждался,
Понимая, сын был прав.
В то же время улыбался,
Был свой план и план лукав.

- «Ты чего, отец, смеёшься?
Или я не то сказал?»
- «То, то, то, … вот разберёшься
И поймёшь, что оказал.

А теперь меня послушай.
Как уедет Александр,
Не спеша обед докушай,
Но не трогай кориандр.

Он в дороге сушит горло».
- «Я поеду догонять?»
- «Нет! Моё решение твёрдо,
Братьев едешь усмирять.

Вот за что я уважаю
Александра – не скулит.
На его там наезжают …
Хоть бы раз сказал. Молчит.
Наша ведьма клин в них вбила,
А Андрей и ошалел.
Она парня убедила,
Он Великий, тот и съел.

И сейчас его за князя
Он вообще не признаёт.
Хоть совсем недавно трясся,
Что отец стол не даёт.
 
Так что взять по два тумена
И на Север, … выручать.
Кстати, младший брат гиена,
С него надо и начать.

Ярослав в Переяславле,
Жаргал, ты им и займись.
Мы чинить разбой не вправе
Не война, там разберись.

Арестуешь Ярослава
И с мошенником назад.
Людям скажешь, что, мол, слава
Завершилась, так как гад.

Сартаку будет сложнее,
Так Владимир не возьмёшь.
Я-то знаю, мне виднее …
В лоб не взять, там и помрёшь.

Только хитрость и смекалка,
А другого просто нет.
Надо выманить, где балка,
Ну, а как, ищи ответ.
Ободном предупреждаю,
Бесчинств больше не творить.
Мы хозяева, желаю
Это каждому внушить.

И особенно их храмы
Не пытайтесь осквернить.
На Руси давно не хамы,
Могут тут же отомстить».

И Сартак: «Отец, а можно
Ещё в Новгород сходить?».
- «Нет! Здесь надо осторожно,
Можно фон там осложнить.

Александр в Каракоруме,
Княжит малолетний сын.
Твой визит его погубит,
Кто-то тут же и за дрын.

Так что не дразни медведя,
А когда тем более спит.
Дело сделать и немедля
Всем обратно надлежит».

- «А куда потом с князьями?»
- «Александра будут ждать
Здесь в Сарае не с друзьями,
А с охраной, чтобы знать,

Как топтать родного брата,
Постоянно унижать.
Им за это будет плата,
И не грех уничтожать.

Я заставлю отщепенцев
Пыль с сапог его лизать.
Их, по сути иждивенцев,
Приходилось содержать».
 
Втихаря не получилось,
Обнаружил их разъезд.
У Владимира случилось,
Выскочил наперерез.

И Владимир по тревоге!!!
Всё ворота на замок.
- «Супостаты на пороге!» -
Со стены кричали впрок.

Хоть Андрей готовил встречу,
Хан застал его врасплох.
- «Проиграю я здесь сечу» -
Вдруг подумал: «Блеф мой сдох!»

Срочно пригласил владыка.
Тот с порога: «Твой огонь?
Ты зажёг его для крика?
Сам туши, народ не тронь.

Выходи вон в чисто поле,
Ратоборствуй, как хотел.
Но народ не тронь, доколе
Он тебя не одолел».

-  «Значит, ты Орде предался?»
- «Цыц!!!» - вдруг яростно Кирилл:
- «Я с татарами касался,
Ты ещё в горшок ходил.

Никогда я не был с ними.
И ты смеешь мне дерзить?
Вои щенок! Дружи с другими.
Не намерен впредь твердить».
Он ушёл, владыке плохо.
Пусть сознание не терял,
Сел на лавку, но не охал.
Стал просить, чтоб Бог принял.
 
Слуги, служки подбежали.
Отвели в кровать, чтоб лечь
Тут же лекаря позвали,
Был знаком, велел беречь.

Через сутки оклемался,
Лекарь знал чего давать.
Снова вспомнил, как ругался,
Проворчал: «Привык махать,
 
А до дела и смешался,
В порты тут же наложил.
Александр, вот он решался,
Делал всё, чтоб город жил».

А Андрей же в это время
Думал, как семью спасать.
Знал, жена с ребёнком бремя,
В Тверь отправил ожидать.

Чтоб сейчас за город драться?
Бесполезно, … он понял.
А с дружиной здесь расстаться,
Повод, вроде как, слинял.
Всё ж послал гонца братишке
В отчий дом, чтоб выручал.
А в ответ: «Свои делишки
Сам решай, коли начал».

А Сартак свои тумены
Затаил, в лесу укрыл.
Штурму он искал замены
И советы, кто с ним был.

Курултай собрал, не лишне,
Каждый что-то предлагал.
Князя взять живьём нелишне,
Только как, вот тут прогал.

И вот здесь пришла идея,
Вызвать их на разговор.
Может кто-то осмелея,
Уяснит, а в чём сыр-бор.

Утром сам Сартак с охраной
Был у Золотых ворот.
И по-русски, не спонтанной,
Речью сделал разворот:

Он сказал: «Я сын Батыя
И зовут меня Сартак.
Привела не деспотия,
И не то, мол, я слабак.

Александра представляю,
Он мой давний, верный друг.
Откровенно заявляю,
Во Владимире не вдруг …

Князь Андрей ваш незаконный,
Узурпировал он власть
Он назначен тварью полной,
Казнена эта напасть.
Огул-Гаймыш специально,
Про Андрея зная нрав,
Всех стравила и реально
Александр лишился прав.

Вот за это и казнили,
Живьём бросили в реку.
Все, кто с ней в команде были,
Получили по «шлепку».
 
А Великий хан сегодня
Брат Батыя Мунке-хан.
Клан Чингизов, а не сводня,
Так диктует нам Коран.

Он и вызвал Александра,
Чтобы тот возглавил Русь.
Нет у вас другого кадра,
Этим князем я горжусь.

Он, как Батый, хочет мира,
Смысла нет нам, воевать.
А Андрей болтун, задира …
Кровь чужую проливать.

Нам Владимир ваш не надо,
Мы пришли Андрея взять.
Александр пусть учит чадо,
Как вернётся так сказать.
Оставлять его опасно,
С братом будет воевать.
Бить своих же так ужасно
И особо убивать».

Тишина. Кругом молчание.
Сам Сартак уехал прочь.
И началось ожидание
Не на день и даже ночь.

И Андрей засуетился,
У дружины был испуг.
Слышали, как обратился
Ханыч, им совсем не друг.

Александра почитая,
Стали тихо уходить.
И оружие бросая,
Не желали так служить.

Андрей чувствовал прекрасно,
Что вот-вот, - ему конец.
Ратник знал, это опасно.
Когда князь делец, подлец.

Через Волжские ворота
С группой гриди он ушёл.
Попадаться не охота,
Брату в лапы не пошёл.

А пошёл к Переяславлю
И его там отчий дом.
- «Брата меньшего заставлю!» -
С ним быть, думал лишь о том.

А Владимир, как проснулся,
Прямо с Золотых ворот
Крестный ход, народ тянулся.
Ясно, что не от щедрот.
 
Впереди Кирилл с иконой,
С ним весь клир, а дальше знать.
Далмат собственной персоной,
Тоже прибыл поддержать.

Все хоругвии, что были,
Прапор их, на всех Христос.
Шли с молитвой не забыли
«Отче наш» кто в мир принёс.

Шли к туменам без печали,
Так как сам митрополит,
Хоть «Святейшество» и звали,
С паствой был, как монолит.

В шесть саженей может где-то
Крестный ход послушно встал.
Лишь Кирилл, как лучик света,
Путь к татарам продолжал.

И Сартак всё это видя,
Спешился, коня отдав.
Говорить с попом их сидя,
Не хотел, всё осознав.

Он не знал церковных званий,
Но понял, что важный поп.
От нехватки этих знаний
Не страдал, но был не жлоб.
- «Значит ты сынок Батыя
И зовут тебя Сартак?
Слушал речь, слова не змия …» -
Кирилл начал, как простак.

- «Твой отец, пусть славен вечно,
Православие признал» -
Кирилл знал о том конечно,
Потому и утверждал.

И продолжил: «Намерений
Город грабить, у вас нет?
Войска нет и бессомнений
Не вернуться, мой ответ».

- «Как же так? А князь? Защита» -
Сартак очень удивлён.
- «Князь удрал и с ним элита,
Кто с ним все интриги плёл.

Так что город беззащитный».
- Мне был нужен только князь.
Где искать? Какой он скрытный …
У кого-то есть с ним связь?

Александра интересы
Нам здесь нужно защитить.
Может, есть его балбесы
Кто бы мог нам прояснить?»

- «Значит, в город не пойдёте?»
- «Как узнаем, мы уйдём»
- «В Переславле их найдёте.
С братом там они вдвоём» -

И Кирилл перекрестился:
- «Боже праведный прости.
На жизнь князя покусился,
Гнев татарский укроти!»
 
Ярослав не отрешался,
Как Андрею дал отказ.
В бой с татарами не рвался,
Но дружиие дал наказ.

Никуда не отлучаться,
Всё в готовности держать.
Что придётся защищаться,
Побуждён предупреждать.

И в дружине понимали
Александр и Ярослав
Чувств особых не питали,
Потому меньшой тщеслав.

И однажды в дом явился
Брат Андрей, кого не ждал.
С Жирославом объявился,
Из Твери тот путь держал.

Жирослав был воевода,
Потому привёл свой полк.
Взял Андрея, как в угоду,
Пусть хоть где-то будет толк.

Полк с дружиной разместили,
Гридница вместила всех.
А там сами приступили
Обсуждать, а в чём успех …
- «Сам Сартак пришёл за нами» - 
Андрей сразу заявил.
Жирослав повёл усами …
- «Кто такой?» - тотчас спросил.

Посмотрев, как на барана:
- «Сын Батыя! Не слыхал?
Так вот он лишён дурмана,
Что он ханыч, но нахал.

А пришёл с ордой огромной,
Так что и не сосчитать.
Обратился с просьбой скромной,
Чтоб меня ему отдать.

Александр в Каракоруме,
Власть там новая сейчас.
Есть возможность в этом шуме
Стать Великим не на час

Батый же подсуетился,
Сына к нам с ордой послал.
Чтобы каждый брат лишился
На что он претендовал».

- «Александр это придумал?» -
Ярослав нахмурил бровь.
- «Он способен, всё продумал …
Ох, прольётся скоро кровь» -

И Андрей аж сплюнул в злобе:
- «Не пойду я на поклон!
Быть у дьявола в утробе?
Лучше к Батыю в полон».

- «Мы же можем побороться!» -
Жирослав: «Зачем полон?
Пусть попробует, ворвётся,
Он мечей услышит звон».
А Жаргал был на подходе,
Он здесь много раз бывал.
- «Монастырь Никитский, вроде» -
Сам себе сказал: «Узнал …».
 
Он невольно загляделся
Красотой был поражён.
Ширь, простор, … как храм смотрелся,
Словно в спячку погружён.

Все посадские немедля,
Увидав орду татар,
В монастырь, и не колебля,
Стены выдержат удар.

Тут же звонница ожила,
О визите известив.
Их мелодия кружила
Над Залесьем, свой мотив.

Но Жаргал не торопился,
Лагерь тут же и разбил.
Взять врасплох он не добился,
Потому и не грозил.

Снарядил гонца Сартаку
Обстановку там узнать.
Не готовил и в атаку
Все тумены посылать.

Знал, что город здесь удельный,
Штурмом брать, резона нет.
Смысл, однако, неподдельный
Ярослава взять без бед.
Вскоре и гонец вернулся.
Сартак устно сообщил,
Что Андрей, гад, увернулся,
Город свой не защитил

А ушёл, притом трусливо
Ночью, гриди только взял.
Лишь владыка всё учтиво
Рассказал и скрытность снял.

Так что он сейчас в Залесье,
Вероятно где и брат.
Не спеши, возьмём всех вместе,
В Тверь зайду и к вам. Вот так.

Рассказал гонец подробно,
Так что смог понять Жаргал,
Войско не боеспособно,
Братьев ждёт разгром, провал.

Провести решил разведку,
Собрал нукеров в отряд.
Самых ловких на заметку
Брал всегда в особый ряд.

Душ пятьсот, не нужно больше,
Вышли на Переяславль.
Ходу два часа, не дольше …
Шли без шума, глядя вдаль.

А Андрей чуток пораньше,
Услыхав вдруг перезвон,
- «Там татары и не дальше!» -
Объявил всем громко он.

- «Жирослав!» - он воеводе:
- «Я пока Великий князь!
Выводи полк, как в походе,
Не сдадим так просто власть.
Ярослав! Свою дружину
Тоже в поле выводи.
И командуй без нажиму,
Буча будет впереди».

И на третий день с обеда
Появился их отряд.
- «Нам нужна сейчас победа!» -
Жирослав направил взгляд.

Весь отряд был только конный
И совсем не столь велик.
И Андрей, как князь законный,
Крикнул: «Бей!» - как озорник.
 
Русские с холма летели,
Их татары увидав,
Наутёк, но не успели.
Там узнали злость и нрав.

Их потом рубить начали.
На спине защиты нет.
Убегая, все кричали,
Помощь звали, рейд был вздет.

Даже князь Андрей дотоле
Не державший меч в руках,
Сбил татарина, по воле
Тот остался ждать в кустах.

Три версты по полю гнали,
Весь отряд был разобщён.
До посада гнать не стали,
Князь успехом был польщён.
Возвратившись, ликовали,
Каждый видел свой успех.
Сочинять не уставали,
Врать в три короба не грех.

В этой самой быстрой стычке
Потеряли только двух.
По сложившейся привычке,
Поднимало общий дух.

Да к тому же, что татары
Понесли большой урон.
Сорок всадников от кары
Не ушли, войны закон.

Так что эта эйфория
Сотворила и урон.
Дикой радости стихия
Стала трезвости, как сон.

Андрей больше всех старался,
Говоря: «Татары чушь!
Александр с ними якшался,
Потому уехал в глушь

Бить их будем непременно!
Режу, как Великий князь.
По частям, попеременно …
Смерти в схватке, не боясь».

Пеший ратник, кто остался,
В успех верили с трудом.
У костров мрак лжи снижался,
Когда суть шла не куском.

Андрей долго возбуждённый
Не хотел ложиться спать.
Словно князь непобеждённый
Ощущал немую сласть.
Жаргал встретился с разведкой.
- «Удалось их посмотреть?» -
Вопросил с улыбкой едкой:
- «Не успели лицезреть?»

Командир, Гуамом звали,
Тон Жаргала не понял:
- «Зря ты так, теперь узнали,
Дурака я там валял.

А разведку боем знаю
Нам никто не отменял.
На её и намекаю,
Так что стиль не поменял.

А потери неизбежны,
Палка тут о двух концах.
Интересы тоже смежны,
Легче прятаться в кустах.

Но зато теперь я знаю
Сил у них там просто нет.
Гонор есть, я понимаю,
С ним дорога на тот свет.

Есть дружина Ярослава,
Полк откуда-то пришёл.
Так что нам это не лава,
А ручей к ним снизошёл.

Ярослав не появлялся,
Но Андрея я видал.
Этот больше рисовался,
А конкретно лишь кричал».

Жаргал, видно, был довольный
И похлопал по плечу:
- «Знал, что ты вояка вольный …
Поощрить похлопочу».
После этого немедля
Вызвал темников в шатёр.
С обстановкой чуть помедля:
- «Враг наш глуп, а не хитер.

Завтра утром, на рассвете,
Все тумены ставить в цепь.
Идти, молча в раннем свете,
Крик гортанный ваш нелеп.

Наша главная задача
Нам князей живыми взять.
А любая неудача …
Перед ханом отвечать.

И не трогать население,
Их имущество не брать.
А дружину, тем не менее,
Всех, как есть, уничтожать.

Они первыми напали,
Умудрились часть убить.
Этим нас и обязали
По всей форме отомстить».

- «Если кто-то с населения
На нас с вилами пойдёт?»
- «Пусть не будет сожаления,
Что на вилах и умрёт».

- «Может девок всё же можно,
Совсем юных взять, в полон?»
- «Нет, сказал вам, очень сложно
Объяснять этот угон.

Выполняя волю хана
Расчищаем русский трон.
Русь не стойло для профана.
Александр и только он».
К вечеру Сартак вернулся
Жаргал всё и объяснил.
Как с разведкой развернулся,
Сколько там реальных сил.

И Сартак ему: «Всё верно!
Все тумены развернём.
Прошерстим всё, будет скверно,
Если мы их не найдём».
 
- «Ярославич, кто там? Глянь-ка» -
Слуга еле растолкал.
И Андрей спросонья: «Банька
Тебе будет, спать не дал».

И вдруг сон, как ветром сдуло,
Глянул вдаль, а там окрест
Орды их и как подуло
Чем-то грозным, словно жест.

Сердце ёкнув, вдруг заныло,
Сорвалось куда-то вниз.
Руки взмокли, всё поплыло,
Это был судьбы сюрприз.

Было видно колыханье
Бунчуков из грив, хвостов.
Но не слышны завыванье …
Только блеск брони, щитов.
Понял он, всего не много …
Час-другой они все тут.
И дружина, полк подмога
Не погибнут – пропадут.

Знал прекрасно, что татары
В плен военных не берут.
Убивают всех для кары,
Кто богатый, потрясут.

И Андрей внутри весь сжался,
Понял, как прекрасна жизнь.
Умирать не собирался.
- «Я же молод! Не до тризн …» -

Так подумал: «Остальные?
А до их мне дела нет.
Погибают пусть шальные,
Род важней, чем их завет»

Размышляя так, забылся,
Что командующий он.
Вот тогда-то и решился
На удар-атракцион.

Он как будто бы очнулся,
В седло птицею взлетел.
- «Все за мной, кто не согнулся!
Жизнь добудем, кто хотел!»

Те, кто пешие, кричали,
Почему князь бросил их.
Кто верхом, не замечали,
Что бросают-то своих.

И дружина потным строем,
Словно клин неслась вперёд
Управлять сполна всем боем
Не его пришёл черёд.
Ярослав с Андреем вместе
Был прикрыт со всех сторон.
Сотник верный, много чести,
Вёл дружину напролом.

Но татары не свернули.
Всё не так, как прошлый раз.
Сабли острые сверкнули …
Впечатление не для глаз.

Строй их вытянут по фронту
И сдержать прямой удар
Очень сложно, словно зонту
Встречный вихрь или пожар.

Но и ратники не встали,
Вслед за конницей вперёд.
Да к тому же не устали,
Отсидеться не сойдёт.

Не взмолились о пощаде,
Зная, так и так убьют,
Бились насмерть, как в осаде,
А князьям проклятья шлют.

Этим помогли дружине,
Разорвать фронт у татар.
Брешь, подобно горловине,
Стала выходом от свар.

И Андрей с братишкой вместе,
С сотней гридей наутёк.
И вопрос об их аресте
Стал не явью, а намёк.

Их дружина прикрывала,
Факт погони исключив.
Не сдавалась, погибала,
Показав, кто был труслив.
Силы несоизмеримы,
Войско стало отходить.
С войском хоть и не сравнимы,
Продолжали бить, рубить.

Тут Сартаку доложили,
Что ушли Андрей и брат.
Он вскипел: «Смерть заслужили
Все, кто в этом виноват!

В плен не брать и из Залесья,
Кто с мечом, не выпускать.
Сувениры взять с поместья,
Терем сам не разбирать».

В дом зашёл он самый первый,
Кое-где всё ж был разгром.
Укрощали, кто был нервный,
Не считаясь, чей тот дом.

На полу была княгиня,
Из виска сочилась кровь.
Подошёл: «Как её имя?»
- «Звать Наталья, как свекровь» -

А ответила служанка
Горем сгорблена, в слезах.
Рядом два мальца селянца,
По одежде просто … швах.

- «Это чьи?» - спросил служанку.
- «Михаил и Святослав.
Пусть одеты наизнанку,
Их отец князь Ярослав.

Схоронить велел княгиню,
Малышей с собой забрал.
Тем закончил он погоню,
А другого и не ждал.
Много лет прошло, разруха
Так и стала, как фасад.
Киев – город развалюха
Не вернул свой быт, уклад.

Все развалины в бурьяне,
Как забытые, стоят.
Помогают галичане
Всем, кто был в те годы смят.
 
Знаменитый воевода
Князя сдержанно встречал.
Вот уже четыре года
Здесь один, не одичал.

Он единственный, пожалуй,
Воеводой уцелел.
Бой за Киев по накалу
Схож с Рязанью, беспредел.

Как ровесник Коловрата,
Оборону возглавлял.
Но пришла-таки расплата,
Батый Киев просто смял.
Самого без чувств пленили
И хотели изрубить.
Но отвагу оценили,
Батый сам не дал убить.

Он и впрямь отменно дрался,
Девяносто дней стоял.
Только Киев так сражался,
Но, увы, не устоял.

На татар смотрел с презреньем,
Хана, правда, уважал.
Тот к отважным с обоженьем,
Жить давал, не унижал.

Тяготел он к Даниилу,
Как считал, тот ближе был.
Как южанин к старожилу
С уважением. Не забыл,

Что к татарам отвращение
Он испытывал, не лгал.
Галич свой, его значение
Против них и не скрывал.

В воеводское подворье
Александра он завёл
Тын высокий, как подспорье
Для защиты вкруг возвёл.

Пройдя внутрь, минуя гриди,
Князь попал в просторный зал.
Стол большой не гостя ради,
Был пустой, как отдыхал.

Дмитрий всё ж распорядился
И, как надо, стол накрыт.
Александр вдруг очутился,
Где изыск давно забыт.
Хлеб ржаной, с перловки каша,
Мёд и в сотах, и в разлив.
- «Вот такая пища наша» -
Дмитрий, взгляд перехватив.

Он прихрамывал немного,
Это был татарский след.
Сел за стол и молвил строго:
- «Ты садись! Чай не сосед?»

- «Не сосед. Здесь княжить буду,
Ярлык ханский получил».
- «Вот как? Встречу не забуду,
Батый сам, поди, вручил.

Матерь всей Руси Великой
Киев стал, как на размен.
Стыд, какой! Картину дикой
Я считаю. Это плен?»

Александр вздохнул тревожно:
- «А скажу я напрямик.
Киевлянин, думать сложно,
Стал, по сути, голдовник.

Ведь земля-то всё же наша,
Что ж живёте, как в наём?
На столе вон щи да каша …
Юг же тут,  всё вволю в нём».

Дмитрий глянул непокорно:
- «Ярославич, ты не прав.
Жить с татарами покорно?
Не такой у русских нрав.

Супротив них повсеместно,
Ничего им не давать.
Так по делу будет честно,
Себя стали забывать.
 
Говоришь всего здесь вволю …
А ясак? Хоть каша есть.
Это всё, что в нашу долю,
Остальное, … не учесть».

- «Нескажи …» - князь убеждённо:
- «В этом деле ты слабак.
Как ты платишь им, подённо?
Что молчишь? … Раз в год, вот так.

Платишь только десятину
От доходов, весь расчёт.
Остальной взнос, половину,
Всё в казну на князя счёт.

Мой отец, разбив на Сити,
Шесть туменов положил,
Предложил уйти, но нити
Сохранились, как режим.

Договор с ним подписали
И с тех пор не нападал.
Этим Русь свою спасали,
Шанс Господь нам этот дал.

Супротив и повсеместно?
Что ж тогда их не разбил?
Звать сегодня неуместно,
Я всё это пережил.

Рать, какую скучить можно?
Тысяч десять? Двадцать пять?
Батый, даже осторожно,
Пять туменов может взять.
Напряжётся, сто туменов
Через месяц будут здесь.
Никаких причём разменов,
А собьют всю вашу спесь.

Так-то, Дмитрий, ни готовы
Мы с монголом воевать.
Воссоздать должны основы,
Что сумели просто сдать».

Александр в беседе первой
Не подчёркивал – он власть.
С осторожностью безмерной,
Уяснить в чём суть и страсть.

И узнать в чём воин старый
Где-то прав, а где-то нет.
В сече он до сих пор ярый,
Есть шатание … нет-нет …

Долго князь не мог решиться,
Но, в конце концов, спросил:
- «На меня не надо злиться,
А со мной бы послужил?

Тиуном моим к примеру
Мне наместник нужен тут.
Как хозяин, знаешь меру
И, как воин, … всюду чтут».

Посмотрел в глаза разумно:
- «Ноне ты Великий князь.
Ты ж не действуешь бездумно,
Твой указ и в нём вся связь».

- «Написать указ недолго …» -
Александр замолк на миг,
Мёд отпил чуток, немного …
Дмитрий мысль его постиг
И подумал: «Даниила
Ярославич вспомнил вдруг.
Неприязнь заговорила?
Не его князь этот круг?».

- «Надписать указ недолго …» -
Повторил по новой он:
- «Станет Галич своим долгом
Слать советы, как закон?

Ты же князя Даниила
Почитаешь. Али как?»
- «Ну, а что? В нём есть та сила,
Не боится шумных драк.

Не откажешь и в отваге,
Даже венгров защищал
Не словами на бумаге,
А на деле, враг пищал».

Александр после раздумья:
- «Даниил умён и храбр.
Не допустит до безумья,
Щукой быть, причём без жабр.

Забываешь воевода,
Киев рядом для татар.
Галич где? Идти полгода,
Пропадёт любой угар.

Так что Галичу удобно
На чём свет татар ругать.
А вот Киеву подобно,
Может точно смертью стать.

Потому судьбу Рязани
Не желаю повторять.
Как Великий князь без брани
Строить, дрязг не допускать».
Дмитрий горько усмехнулся:
- «Значит, буду защищать.
Киев всё равно загнулся,
Стал естественно нищать.

Правда, я теперь вояка,
Как с хвоста собаки меч».
- «Но, однако, забияка» -
Александр ему: « … а речь …

Тебя слушают поныне,
Значит, есть ещё запал.
Быть тебе со мной отныне,
Хоть ты и не выбирал».

Доедая свою кашу,
Александр вдруг: «Даниил …
Не забыл он дружбу вашу?»
- «Вроде нет. Узнать решил?»
 
- «Дочь на выданье, слыхал я».
- «Есть! Не девка, а огонь,
Очень дерзкая каналья,
Просто так попробуй, тронь …

А зовут Анастасия,
Ей всего шестнадцать лет.
Танцевать её стихия,
Любит танцы спасу нет»,
- «Брат Андрей, … пора приспела
Очагом обзавестись.
Жизнь ребячья улетела,
Князь один – не князь, кажись.

Как считаешь, согласится
Во Владимир дочь отдать?»
- «Он, считаю, не таится.
Я готов так утверждать.

Сын Борис его женился
На Гертруде, сват король.
Софьей он с Литвой сроднился,
Генрих, муж её, не голь.

Так что и Анастасию
Без сомнения отдаст.
А отправит, как мессию,
Стиль отца Андрею даст».

И князь хитро усмехнулся:
- «У меня указ просил?
Вот момент и подвернулся,
Так считай, что получил.

Данииловну за брата
Замуж сможешь убедить?
Перспективней кандидата
Не найти, начни твердить.

Ты же с князем в старой дружбе,
Пусть поможет без проблем.
Ничего, что здесь на службе,
Я ему не надоем».

Дмитрий тут же согласился.
- «Я сочту это за честь!» -
Молвил и перекрестился;
- «Принесу благую весть».
- «И ещё одно, … венчание
Проведёт митрополит.
И Кирилл придаст звучание
Свадьбе всей и колорит» -

Александр, как задержался,
Но продолжил: «А Собор
Наш Владимирский заждался,
Не венчались до сих пор»

-  «Вдруг Кирилл не согласится
Для него Владимир – даль».
- «Даниил пусть и решится
Сам доставить, вся мораль».
 
А Кирилл сам тяготился
Что и Киев стал не тем.
Патриаршества лишился
И, похоже, насовсем.

Пусть пока официально
Патриарший тут престол,
Храмы в хламе все буквально,
Да и князь гол, как сокол.

Дмитрий знал те настроения,
Лишь бы возраст не подвёл.
Александру же: «Сомнения
Для себя уже отмёл.
И когда мне отправляться?»
- «Ты команду подготовь,
Для начала ей заняться …
И гонца шли в Галич вновь.

Даниилу всё заранее
Надо чётко изложить,
Чтобы было понимание,
Когда будешь «ворожить».

Десять дней на подготовку
И вперёд, труба зовёт.
Покажи свою сноровку,
Старость к чёрту – подождёт».

Улыбнулся воевода.
Он никак не ожидал,
Что вот так и без подхода,
Князь надежду к жизни дал.

Александр же мыслил глубже,
Но о том пока молчал.
Церковь к княжеству потуже
Привязать, процесс начал.

Митрополию конечно
Во Владимире иметь.
Пусть Кирилл, хоть не беспечно,
Приезжает, как бы в клеть.

Проведёт обряд венчания,
А назад дороги нет.
Убедить без отрицания,
Киев жив, оставил след.

О такой задумке князя
Знал пока лишь он один.
И ни-ни, … лишь бы не сглазя,
Он молчал, как вид руин.
В то же время, годом раньше,
Был ещё Каракорум,
Брат родной, их много младше,
Вдруг в семье затеял шум.

Михаил был князь московский,
Носил имя Хоробрит.
Молодой и нрав борцовский,
Так и статус говорит.

Он в Москву уехал князем,
Так отец его решил.
В именном своём указе
Строить город разрешил.

Парень был другого сорта,
В мыслях чаще каламбур.
Он не требовал комфорта,
Старший брат пример, как бур.

Александр был Михаилу,
Как отец – авторитет.
Относился, как к светилу,
Слышал дружеский совет.

Как отца похоронили,
Братья к хану подались.
Михаила, как побили,
Что так быстро собрались.

И Москва стала грязнее,
Вроде бы не замечал
Настроение смурнее,
Иногда на всех кричал.

Вот тогда-то и решился
Стать Великим, так хотел.
И к дружине обратился
Поддержать свой беспредел.
 
Святослав не ждал сюрприза
От племянника и вдруг
Михаил, как от каприза,
Появился не как друг.

Во дворец без приглашенья,
Хоть гонца б вперёд послал,
Он без скромности, смущенья
Так с порога и сказал:

- «Дядя, я к тебе не в гости,
Я решил тебя сменить.
Без обид, досад и злости
Дать тебе ещё пожить.

Возраст твой давно преклонный
И ещё Великий князь.
Может, хватит? Стол законный
Будет мой! Всё, дядя, слазь».

Святослав от этой прыти
Был несказанно смущён.
- «Батый скажет и служите,
Будешь иначе смещён» -

А сказал он это твёрдо,
Чтоб не смог и возразить.
Михаил же глянул гордо
И в ответ: «Ты мне грозить?
Да плевать хотел на хана …
Кто ваш Батый? Он дикарь!
Рожа истинного хама,
Для меня он просто тварь».

- «Ну, дождись хотя бы брата,
И Андрей ведь вместе с ним» -
Святослав ему: «Утрата
Их совета, есть экстрим».

- «Все отца оттуда ждали …
Получили? Дождались?
Вот и братья побежали,
Не хочу, чтоб нарвались».

- «Окстись, Миша, успокойся.
Ты зачем беду зовёшь?
Ты молись за них, закройся
У лампадки, там поймёшь».

- «Пусть монахи бьют поклоны» -
Михаил зло посмотрел:
- «Топай в Суздаль, а препоны …
Не увидишь свой удел».

Святослав знал Михаила,
Потому и уступил.
Память долг ещё хранила
Род беречь, как дед учил.

Хоробрит вот так добился,
Стали звать Великий князь.
Из Москвы конечно смылся,
Вспоминал потом смеясь.

Закатил пир огромадный
Молодой Великий князь.
Святослав был, пусть досадный,
Но приветливый, явясь.
Михаил хотел, чтоб знали
Он не силой стол забрал.
А преемником назвали,
Дядя сам, мол, пожелал

Сели рядом, как родные,
Разболтались, захмелев,
Словно встретились впервые,
Душу мёдом подогрев.

- «Ты не должен обижаться.
Мне, зачем Великий стол?
Чтобы сесть и восторгаться?
Нанести тебе укол?

Я хочу поднять всех вместе
И поганым отомстить
За поруганные веси,
За людей, кто мог бы жить.

У отца это не вышло,
Не хочу и повторять.
Бог судья, судьба, как дышло,
Не хотелось бы терять.

Александр с Андреем тоже
К супостату на поклон.
Русь позорят! Где ты, Боже!
Пусть услышат этот стон».

Начал тискать Святослава,
И прощения просить.
- «Скоро к нам вернётся слава!» -
Стал кричать, почти вопить.

И опять просил прощения:
- «Это правда, что простил?»
Слёзы лил от умиления
И по-пьяни голосил.
На другой день вспоминая
Пусть в слезах, но грустный взгляд,
Святослав, того не зная,
Слёзы были, как обряд.
 
И прося прощения всё же
Словно чуял свою смерть.
Жить под ханами негоже
И особо в круговерть.

Как Великий князь недолго
Жил, особенно успел.
Но запомнился надолго
Тем, что против ханов смел.

Смел сказать, причём открыто,
Что хан Батый, это мразь.
Русь сильна, пока всё скрыто,
Звал, к единству не боясь.

Вскоре весть с Москвы плохая,
Князь Миндовг литовский к ним.
Словно вотчина глухая,
Защищаться, мол, самим.
 
Михаил, узнав про это:
- «Как самим? А мы зачем?!
Этот князь, какое лето,
Портит жизнь буквально всем».
С молодой княгиней нежно
Попрощался, сын был мал.
В люльке чмокал безмятежно …
Так Борис и не узнал

Про отца, про жизнь подробней,
Затерялось всё в веках.
Сам же стал, а так удобней,
Москвичом и не в мечтах

Во главе своей дружины
Хоробрит к Москве спешит.
Да и люди одержимы,
Бить литовцев не претит.
 
Марш-бросок был энергичный,
У Протвы стояла рать.
До Москвы простор приличный,
Вот решили сил набрать.

Но дружина Михаила
Вихрем смяла их заслон.
Неожиданность и сила
Побеждают, как закон.

В самом центре, в гуще схватки
Выделялся белый конь.
Князь на нём кричит; «Ребятки!!!
Миндовг мой, его не тронь!»

И литовцы оробели,
Натиск очень был силён.
Как шальные налетели,
Князь Великий недурён.
Бегства не было, но всё же
Миндовг начал отступать.
Но стряслось вдруг то, о Боже,
Не случилось избежать.

Стрела, явно же шальная,
В горло князю и насквозь.
Умер, сразу не страдая,
Как предчувствие сбылось.

И дружину от разгрома
Спас, им снятый, Святослав.
Его суздальцы без дрёма
Вышли вслед, опорой став.

От Зубцова уже вместе
Всех литовцев гнали прочь.
Потеряв всего душ двести,
Миндовг внял: «С Москвой отсрочь».

Михаила схоронили,
Как-никак Великий князь,
Во Владимире, где были
Погребенья всех с кем связь.

Как зарницей полыхнувшей,
Его княженье прошло.
И погасшей, ускользнувшей
В небытие навек ушло.

Святослав тихо без шума
Вновь занял Великий стол.
Жизнь была не так угрюма,
Чтоб оставить свой престол.

Место получил от хана,
Только он и может снять.
А ярлык его – охрана,
Так что не на что пенять.
Не судьба сидеть до тризны,
Племяшам всё сдать, как рок.
Не они порой капризны,
Жизнь даёт ещё урок.

Александр с Андреем вместе
Воротились от татар.
А душа вновь не на месте,
Вдруг спросил: «Не будет свар?»
 
- «А какие могут свары?» -
И Андрей с издевкой так:
- «Стар ты дядя, а татары
И учли, что ты слабак».

- «В чём-то может быть и верно» -
Жалостно заметил он:
- «Александр, пусть это скверно,
Не гони, как шавку, вон.

Проводи, как можешь с честью,
Не цепляюсь я за стол.
Ведь не движет это местью?
Ваш отец и я, как ствол».

Александр же Святославу:
- «Так не мой Великий стол!» -
И к Андрею: «Он по праву
Здесь хозяин, как монгол».

- «Как?!» - и дядя вскинул брови:
- «Разве он Великий князь?»
Андрей вспыхнул: «Я чьей крови?
Не достоин? Что за грязь …»
- «Никакой здесь грязи нету» -
Святослав чуть-чуть смущён:
- «Есть порядок, норму эту
Чтят и сбой тут запрещён.

Александр занять трон вправе,
Старший сын не ты, а он».
- «Не тебе судить о нраве,
Ты ж признал Орды закон.

Забирай свои пожитки
И дуй с Суздаль, там твой дом.
Здесь твои предъявы жидки,
Сиди смирно в доме том» -

Говорил Андрей со злобой,
Даже сильно побледнел.
- «Ты чего с ним, как с зазнобой,
Снять с которой не сумел.

Он тебя в три раза старше,
Молодым нельзя кричать …»
- «Ты не лезь, хоть и постарше!
Я сказал! Прошу молчать!!!

Я Великий князь отныне! …»
- «Ты великий стал дурак» -
Александр взял дядю: «Ныне
Нам не место здесь, раз так.

И пойдём ко мне, здесь близко,
Пусть потешится без нас».
- «Не сметь!» - крик дошёл до визга:
- «Не пускал отсель я вас!»

Александр не повернулся,
Что-то дяде прошептал.
Дядя только усмехнулся:
- «Я другого и не ждал».
Он сидел один и злоба,
Как тиски сдавила грудь.
- «Как случилось, что вдруг оба
Дядя с братом, … просто жуть» -

Мысль пришла, как только вышли
И она терзала вновь:
- «Заручусь поддержкой если,
И исчезнет нелюбовь.

Всё закрутится, как было,
Когда здесь сидел отец.
Послушанье, словно мыло,
Ускользнёт, тогда конец.

Не-е-ет! Я это не оставлю,
Не смогу позор простить.
Дураком назвал! … Заставлю
Повиниться, осудить.

И зачем я ждал в Сарае,
Когда в Киев ездил он?
Как решили в Курултае
Для обеих нам закон?

Вот и ехать надо было
Во Владимир одному.
По-другому всё б поплыло
И нет дела никому.

Завтра же его заставлю
Срочно в Новгород убыть.
Я Владимир не оставлю,
Раз я князь, то здесь и быть».

Так сидел один в раздумье,
Дверь открыл  один из слуг.
Крикнул в яростном безумье:
- «Уходи!!! Мне недосуг!»
Но события, как в вихре,
Закружили всё не так.
Речи нервные не стихли,
А во двор толпа зевак.
 
Сам князь галицкий со свитой,
Прибыл, всех ошеломил.
С домочадцами, элитой
И дружину прихватил.

За полгода в Галич срочно
Прибыл киевский дружок.
Воевода Дмитрий точно
Не за тем, чтоб взять должок

За безумное раздумье,
Когда Батый Киев брал.
В этот раз благоразумье
Прозвучало, как сигнал.

- «От Великого я князя» -
С этих слов и начал он:
- «Хоть немного быт твой скрася,
Шлёт тебе, князь, свой поклон».

Даниил не удивился,
Александра всё же знал.
- «Чем же я так отличился,
Что он вдруг поклон воздал?» -

И спросил вполне серьёзно
Без намёка на сарказм.
Дмитрий очень скрупулёзно
Выдал, как энтузиазм.
Он не только дал согласие
На Андрея с дочкой брак,
Этим сгладить разногласие
Даже споры, что не так.

Во Владимир сам явился,
До того здесь не бывал.
С Патриархом поделился,
И Кирилл согласие дал.
 
С ним была Анастасия
Дочь меньшая, ангелок.
У Андрея аритмия,
Как увидел, сразу взмок.

Он такой красы ни разу
Не встречал и не видал.
Все кругом померкли сразу,
Перед ним был идеал.

Голубой и весь расшитый,
Неземной красы шушпан.
Золотой тесьмой увитый,
Словно княжеский кафтан.

И кокошник, как корона,
И повойник, весь комплект,
Золотого были тона,
Создавали свой эффект.
Свадьба предстояла пышной
Раз прибыл митрополит.
И во всех приходах слышной,
Обстоятельство велит.

А Андрей дурел от счастья.
А узнав, что старший брат
Автор, всех кто здесь, участья,
Понял вдруг – он виноват

В том, что в Новгород пытался
Много раз просто убрать.
Что хамил и в ссору рвался,
Сплетни начал собирать.

А в ответ брат, как нарочно,
В шутку дерзость превращал.
Иногда довольно сочно,
Своё мнение защищал.
 
Разве мог он догадаться,
Что и свадьба лишь предлог.
Что в Кирилле стал нуждаться,
Александр сказать не мог.

Навсегда митрополита
Из под Киева забрать.
Вся духовная элита
Здесь должна и обитать.

Шаг полезен был Андрею,
Александр, таки, молчал.
Не сказал: «Тебе не верю»,
Но об этом не кричал.
Не Кирилла, Даниила
Лично Александр не знал.
Судьба как-то не сводила,
Но заочно уважал.

Хоть Кирилл и невысокий,
Абсолютно бел, как лунь,
Был подвижен, взгляд глубокий,
Пусть и старец, не дедунь.

Даниил Романыч сразу
Впечатление произвёл.
Всё на нём, как по заказу,
Экий галицкий орёл.
 
На лице, как украшение,
От бровей до носа шрам.
Для кого-то устранение,
Скидок в драке, мол, не дам.

Видно, … выпало не мало
Пережить кровавых битв.
Но не выглядел устало,
Говорил за счёт молитв.

Вот бывает же такое …
Двое встретились и вдруг,
Пара фраз и всё другое
Стало истиной вокруг.

И суждения похожи,
Неприятие тех же чувств,
И на жизнь надежды схожи,
Без претензий и удобств.
Так при встрече всё и было,
Первым внял митрополит.
Напряжение словно смыло,
Видя князя колорит.

Подошёл к нему с улыбкой:
- «Александр, я знаю вас
По делам, с душой не хлипкой,
С вами Бог всегда, сейчас.

Русь давно тобой гордится,
Кто-то мог бы взять пример».
Даниил смог изумиться:
- «Уж не я ли, например?»

И Кирилл почти лукаво:
- «Догадался? Знать признал.
С Папой Римским вон слащаво …
Удивился, что узнал?»

Даниил и не смутился:
- «Ну и что? Уж лучше Рим.
И Христос им не приснился,
Как и нам, он им любим.

А поганые татары
Это ж мразь, святой отец.
Где они, всегда кошмары,
Православию конец.

Рим не грабит, в мыслях нету
И разора не чинит.
Победить же нечисть эту
Он поможет, нас он чтит».

- «Ой, ли, князь! Чего я слышу?
Да, … татары нам не мёд,
Но они не лезут в душу,
Папа нос в неё суёт» -
И Кирилл перекрестился:
- «Александр, чего молчишь?
Хоть бы как-то заступился …
Старика чем наградишь?»

Александр сказал не сразу,
На Кирилла бросил взгляд:
 - «Я не вижу в них заразу,
Батый-воин, их заряд.

В веру нашу не суются,
А Аллаха почитать
Просят нас, когда коснутся
Нашей просьбы что-то дать.
 
А вот Рим совсем другое,
Православие их враг.
Только меч, а всё иное
Лишь ярмо для бедолаг

Мне пришлось в том убедиться,
Православных просто бьют.
Защищать Русь, с ними биться
Довелось. Пусть слёзы льют».

- «Так-то, Даниил любезный» -
Молвил вдруг митрополит,
Сам счастливый, даже нежный:
- «Вот в ком Бог давно сидит.

Помни князь, что тело бренно,
Лишь душа нетленна век.
Православие тем ценно,
Чистоту хранит, как свет».
Даниил в ответ ни слова.
- «Значит всё ж Кирилл задел …» -
Александр подумал снова
И что так, … не пожалел.

Ко всему же стало ясно,
Патриарх был ближе к ним.
Рассудил, не так опасно
Жить с ордынцем, пусть чужим.

И теперь была задача
Всё ж Кирилла «уломать».
Александр идею пряча,
План свой начал претворять.

Он порой не спал ночами
Мыслил: «Как их разделить?
Галич нужно не мечами,
А словами разводить.

Даниил не согласиться,
Чтобы Киев опустел.
Он с Галицией мог слиться,
Но Кирилл не захотел.

Было ясно, после свадьбы
Едет в Галич он, назад.
У Кирилла нет усадьбы,
Хоть Владимир ему рад.

Потому вполне возможно
Даниил с собой возьмёт.
Помешать, но осторожно …
Очень верю – повезёт».

Ну, а к свадьбе подготовка
Шла обычным чередом.
У прислуги тренировка
Кто за кем, когда притом.
Храмы тоже выбирали,
Как-никак митрополит.
Здесь не все его видали,
Потому и именит.

Богородицы Пречистый
Церковь выбрали, не храм
Путь у церкви был тернистый
И Кирилл решил, что там.

Были рядом и Успенский,
И Владимирский Собор,
Выбор пал на деревенский,
Как приход, церковный двор.
 
Князь Андрей едва дождался.
Словно гривна весь сиял,
А когда процесс начался,
Всех бум страсти обуял.

Площадь всю заполонили.
Молодых пришли встречать,
Посмотреть, чем поразили,
Что Кирилл прибыл венчать.

Сам Кирилл в огромной митре,
Риза золотом блестит.
В этой праздничной палитре
Был алмаз среди элит
Даже ростом стал чуть выше,
Голос зычный, басовит.
Как поддержка была свыше,
Вот он чем был знаменит.

Само таинство венчания
Наблюдало узкий круг.
Лишь родня, но и желания
Увидать полно вокруг.
 
А затем лихая тройка,
Это истинная Русь,
Понеслась вдоль храмов бойко,
Как не крикнешь: «Я горжусь!»
 
Во дворце были готовы
Встретить новый княжий род.
Здесь бояре, богословы,
С зарубежья светский сброд.

И купцы, и воеводы
Из различных городов.
Здесь князья и их приплоды …
Каждый высказать готов.

Все столы едой забиты,
Всё-таки Великий князь.
И закуски не избиты,
Новизна, как бы смеясь.
Кто же рангом был пониже,
Во дворе огромный стол.
Всякой всячины и иже
К ней бочонков частокол.

Брага,  квас и медовуха
На любой потреб и вкус.
В кой-то мере показуха
И Андрей мотал н ус.
 
Были песни, скоморохи,
Был прирученный медведь.
Были просто пройдохи,
Им была бы вволю снедь.

И вот в самый пик разгула
К Александру Даниил:
- «Голова шумит от гула.
Прогуляемся? Будь мил».

Присмотрев светёлку, тихо
Вышли, где гуляла знать.
Было слышно, как там лихо
Кубки стали наполнять.

Только сели, гриди тут же
Медовухи жбан принёс.
Два бокала, так досуже …
Знал, не зря их им занёс.

Оба чувствовали, нужно
Лично им поговорить.
Каждый знал, не жить им дружно,
Но хотелось убедить.
- «Жаль отец, мать не дожили …» -
Александр слегка вздохнул:
- «Твою дочь бы окружили
Лаской» - князю подмигнул.

- «Так-то так … и я наверно
Не увижу больше дочь».
- «Отчего так мыслишь скверно?
В Галич съездить ей не смочь?

Воевать никак собрался?»
- «Так татары словно клещ.
Он на всех на нас сказался
И итог будет зловещ».

Александр пытался в шутку
Эту тему превратить:
- «Клещ коню не край рассудку,
Скачет, не остановить»

Даниил вполне серьёзно:
- «Ты даруешь жизнь клещам?»
- «Я терплю их, где-то слёзно,
Как беду, … прокисшим щам».

- «Не-е-ет!» - ухмылка Даниила
Словно чиркнула мечом:
- «В ратоборстве князя сила,
Остальное нипочём».

Александр ответил сухо:
- «Если есть у князя рать.
А пока с силёнкой глухо,
Остаётся только ждать».

- «А я верю в нашу силу
И победа к нам придёт!»
- «И я верю, что в могилу
Внук иль правнук их сведёт».
- «А пока, сложив ручонки,
Будем так сидеть и ждать?»
- «Нет у нас пока силёнки
Бить татар и побеждать».

Даниил поднялся с лавки:
- «Я союзника искал.
Остальные просто шавки,
Выбирать уже устал.

Дочь отдал, чтоб породниться
И совместно бить татар.
Тяжко было ошибиться,
А ошибся, значит стар.

Я с татарами рубился,
Ты под стол пешком ходил.
И на Калке с ними бился …
Не тот князь руководил»

- «Это я прекрасно знаю,
Только кончилось всё чем?
Стал голдовником? Желаю
Стать хозяином над всем.

А пока желания мало.
Судишь мне легко смотреть?
Чтобы нашим снова стало,
Копить силы и терпеть».

- «Час наступит – я ударю!»
- «Ну, а дальше? Снова плен?
Разобьют в кровь снова харю,
Век не встать будет с колен.

Сколько выставишь ты ныне?
Тысяч пять, а может семь?
Пять туменов их отныне
В полной выкладке меж тем.
Десять тысяч душ в тумене,
Сможешь противостоять?
Разобьют к едрене-фене,
Не успеешь и понять».

Отхлебнув чуть медовухи,
Даниилу: «Ободрись!»
- «У меня от мёда в брюхе
Чёрт-те что, хоть заорись.

Сладкое не принимает,
Вот такой вот закидон.
А с горчинкой понимает,
Бражку, это как закон».

- «Только горькое по жизни
Уготовил нам Господь.
Он не скажет: «Русь исчезни!»
Русь навеки Божья плоть.

Я, Романыч, очень верю
Будет новый Мономах.
Отомстит за всё, как зверю,
Кол вобьёт в ордынский прах.

И за Киев осквернённый,
За Козельск и за Рязань.
За ущерб нам нанесённый …
Вот за это моя длань».

Даниил чуть замешался,
Силясь, слово подобрать,
Не обидеть бы старался,
А хвалить? Нет силы врать.

Но, в конце концов, решился:
- «Александр, ты, как монах,
В Веру прям-таки вцепился,
И причём тут Мономах?»
Александр вдруг рассмеялся,
- «Подтвердил мой долг Христов!
Вспомнил, даже не замялся,
Заодно святых отцов.

Вот за это и спасибо.
Нужен мне митрополит,
Должно в Новгороде ибо
Вопрос с пастырем висит.
 
Там владыка мой скончался,
Ох, и мудрый старец был.
Спиридон тем отличался,
Что он воин не забыл.

Был со мной на Невской битве
И Ливонцев укрощал.
Словом Божьим и в молитве
Он победу предвещал.

Так что нового владыку
Нам Кирилл и посвятит.
Вот такую заковыку
Только он и разрешит».

- «Я согласен, без владыки
Город просто сирота.
Без Христа начнутся рыки,
Вопли, склоки, маета».

Будто тягу к облегчению
Александр вдруг ощутил.
Цену дал тому значению,
Как князь галицкий судил.
- «Уж теперь-то согласится
Клир из Киева убрать.
Во Владимир поселиться,
Митрополию создать» -

Александр так перед встречей
Сам с собою рассуждал.
После свадьбы без предтечей
У себя Кирилла ждал.

И тот сразу согласился.
Митрополии тут быть!
- «Киев», - как сказал: «Смирился
И про центр пора забыть».

Говорили откровенно,
Александр был весь открыт.
Всё, что было сокровенно,
Как на исповеди смыт.

Рассказал про Спиридона,
Как его любил народ.
Как не отпускал с амвона,
Когда тот святил приход.

- «А на рукоположение
Новгород имеет шанс.
Спиридона положение
Это ох, какой нюанс.

Есть достойная замена?
Я ж не знаю ваш резерв» -
Замолчал Кирилл без мена
На своих, возможно стерв.

Александр готов к вопросу:
- «Есть сподвижник, друг Далмат.
Он епископ, по запросу,
То чуть-чуть и дипломат».
 
Это он с владыкой вместе
Папских прихвостней учил.
И скажу без ложной лести,
Много знаний получил.

Так что лучшего владыки
Новгородцам не сыскать.
Есть, конечно, горемыки,
Но не всем дано блистать».

Патриарх с ним согласился
И добавил: «Просьба князь».
- «Есть проблема?» - поклонился;
- «Всё исполню, торопясь».

- «Митрополии для прокорма
Хоть бы пару деревень.
Есть у нас такая норма,
Помогаем, нам не лень.

Но, однако, есть сомнение,
Князь Андрей поймёт ли нас?»
Александр аж встал: «Смятение?
Братья мы пока сейчас.

И прошу не сомневаться,
Будет всё, святой отец.
Время в Новгород сниматься,
Там решим всё, наконец».
- «Сын мой, я прекрасно вижу,
Что Андрей совсем не тот.
Нет любви в глазах, предвижу,
Что сорвётся он вот-вот».

Александру к удивлению,
Говоря, был прав Кирилл.
И, к большому сожалению,
Андрей ахать не спешил.

Новость принял равнодушно,
Митрополию принять.
Александр решил: «Не скушно
С молодой женой». Что взять?
 
Но когда сказал он брату
О приписке деревень,
Словно бес влетел по блату,
Натурально, а не тень.

- «Не отдам!» - воскликнул злобно:
- «Это мой навек удел!
Свой отдай, если удобно,
Не дам делать беспредел!»

- «Ты с ума сошёл, похоже,
Или кто-то укусил.
Эти земли их! О, Боже!!!
Митрофан их получил.

Он погиб, сгорел в Соборе,
Был епископ до татар.
И отец, в сохранность вроде,
Опекать стал от бояр.

Я с таким трудом добился
Митрополии у нас,
А ты вдруг, как взбеленился …».
- «Не отдам! Мой главный глас!» -

Вновь Андрей, как оглашенный:
- «Только мне Владимир дан!»
- «Дан? А кем? Забыл блаженный,
Кто здесь главный интриган.

Чтобы сделать нас врагами,
Ханша выкинула финт.
Объяснял тебе – меж нами
Ей построен лабиринт.

Кстати,  Мунке хан Великий,
А Гаймыш прогнали прочь.
И указ её безликий
Отменён, видать, в ту ночь.

Не терзай моё терпение,
Всё же я твой старший брат.
Вызывает сожаление,
Ты глупей во много крат.

Мы с Кириллом, я-то снова.
Едем в Новгород втроём
К нам владыка из Ростова
Попросился, сам причём.

Если я опять увижу
По приезду всё, как есть.
На всю жизнь тебя унижу,
Не посмеешь на стол влезть.
С трона вылетишь, как пробка,
Не волнуйся, будет так.
Не закрыта будут тропка,
В дом родной, где рос никак».

Как обычно, утром рано,
Весь Владимир ещё спал,
Свежий снег, как будто ткано,
Чистым видом украшал.
 
Два Кирилла сели вместе,
Ростовчанин был Кирилл.
В их кибитке, словно в кресле,
Кто так ездить не любил …

Александр верхом, конечно,
Расслабляться не хотел.
Он не мог в санях беспечно
Развалиться, не умел.

Хоть верхом, а мысль о брате:
- «Где же я недосмотрел.
И откуда цель в диктате?
Ничего ж он не умел.

Огул-Гаймыш, эта ведьма,
С толку сбила пацана.
И попался будто нельма
В сети прочно и сполна.

Возомнил, что впрямь Великий,
И втемяшил всё в башку.
Дай Господь, а случай дикий,
Поумнеть, ещё щенку».
Так и ехали неспешно,
Их обоз был невелик.
Лишь охрана шла успешно
Впереди, как княжий лик.

А Кириллы просто чудо,
Всю дорогу при делах.
В деревнях, где было худо,
Выходили быть в церквах.

Не гнушаясь, отпевали,
Выходили и крестить.
Люди сразу узнавали
Тут же ниц -  благословить.
 
А за Дмитровым в деревне
Им пришлось к тому ж венчать.
А невесте, как царевне,
Поздравления получать.

Эта память сохранится,
Как венчал их патриарх.
Невский рядом, … где случится,
Чтоб всё делал иерарх.

Дальше Тверь, там встретил младший
Брат родной, звать Ярослав.
Город старый, не увядший,
Хоть и сильно пострадав.

Тепло встретил патриарха
И владыке долг отдал.
А вот брата, как монарха,
Не любил и мало знал.
Вроде бы и так понятно,
Он вдали от брата рос.
Редко виделись и внятно
Не общались, вот вопрос.

Ярослав ещё к тому же
Скрытен, молчалив, лукав.
А порой и того хуже,
Хоть и брат, а тёмный нрав

И отец лишь до отъезда
Княжить в Тверь определил.
Малолетке вроде жеста,
Не обидел, шанс вселил.

А теперь он размечтался
Новгородским князем стать.
Никому не признавался,
Александр сумел понять.

Оттого недружелюбно
Встретил брата, хоть и князь.
Не бранились они крупно,
Но осадок был, как грязь.

Александру после Твери
Стало худо, весь обмяк.
Вроде бодр, в какой-то мере,
Но в седле был, как тюфяк.

Думал, въедет в Городище,
Как, к тому ж, Великий князь.
Сила в нём теперь – силище
И вот на тебе, напась.

Пришлось в сани перебраться,
Колотил его озноб.
Александр не стал сдаваться,
Не впадать в тревогу чтоб.
 
Всё же в Старой Руссе встали,
Александр стал очень плох.
От дороги все устали,
Отдых был ему, как вздох.

Только мёдом согревался
Под медвежьей грудой шуб.
И Кирилл не расставался,
Александр стал просто люб.

Утром солнце засияло,
Ветерок совсем затих.
Ильмень-озеро приняло,
Как заблудших, но своих.

Через час все новгородцы
Знали, князь приехал хвор.
Толпы, даже инородцы
Шли с сочувствием на двор.
 
Занесли в опочивальню,
Он действительно ослаб.
В эту княжескую спальню
Перенёс, однако, штаб.

Первыми зашли Кириллы.
Он спросил: «А где Далмат?»
Дальше спрашивать нет силы,
А епископы ворчат:
- «Не гневи без меры Бога» -
Патриарх ему в ответ:
- «Помолись и съешь немного,
Вот пока тебе совет.

Ну, а рукоположение
Нам придётся отложить.
Далмат в курсе, предложение …
Я успел часть изложить».

Прибежала и княгиня,
Александра вся в слезах:
- «Милый Саша! Не гордыня? …
Говорят тишком в церквах.

Рядом есть исповедальня,
Помолись и Бог простит,
Там моя опочивальня,
И пусть хворь вся улетит.

Ты всем нужен, я же знаю,
Обо мне и речи нет.
Без тебя я просто таю,
Для меня ты жизнь и свет»,

И она к нему прильнула,
Положив чело на грудь.
- «Спи мой миленький» - шепнула:
- «Помогу тебе уснуть».

Александр же очень тихо
Начал Саше говорить:
- «К нам идёт большое лихо,
Братья начали творить.

Андрей вторит – он Великий,
Князь Галиции стал тесть.
На татар поход свой дикий
Собрались устроить здесь.
Русь погубят однозначно,
Батый подлость не простит.
Наша рать пока невзрачна,
В прах Орда нас превратит.

Говорил на эту тему
Я с Андреем, он дурак.
Как решать эту проблему?
Так вот я попал впросак.

И ещё один братишка
Ярослав, такой же хмырь.
Князь в Твери, отец дал лишка,
Возомнил, что он, как штырь.

Новгород ждёт, не дождётся,
Мол, когда во власть придёт.
Ну, а нас прогнать придётся …
Вот такой мечтой живёт».

Александра лишь вдохнула:
- «Неужели вновь раздор?
В распри снова Русь шагнула?
Может просто разговор …».

- «К сожалению, нет, родная.
Чтобы братьев не дразнить,
Раз грызня идёт такая,
На стол сына посадить» -

Александр остановился,
Стало тяжело дышать.
- «Хватит, … вон как утомился.
Спи. Уйду, чтоб не мешать»,

- «Посиди ещё немного» -
Александр попридержал:
- «Как Васятка, лет-то много,
Будет князь, я пожелал».
- «Он читает уже бойко,
Вон Псалтырь весь изучил.
Все молитвы знает стойко,
Наш духовник научил».

- «Что духовник, это славно
И Псалтырь весь надо знать,
Но ему не это главно,
Много надобно узнать.

В версте от Переяславля
Есть Никитский монастырь.
Жил монах, Русь нашу славя,
Летописец во всю ширь.
 
Имя взял себе Порфутий,
Хоть в миру и Прохор был.
Был с отцом и не был тютей,
Бил татар и не забыл.

Вот тебе и предлагаю,
Если жив, доставить к нам.
Как учитель, полагаю,
Без цены по всем чертам.

Я ему, а факт известный,
Харатьи доставил воз.
Как пергамент, только местный.
Был доволен аж  до слёз.
Русь, историю развития
Знает он, как «Отче наш».
Все прошедшие события
Сын узнает, что не блажь.

В языках Порфутий дока.
Хоть монгольский, хоть латынь.
Так что учит пусть без срока,
Открывает мир святынь».

Проходили дни за днями,
Немец-лечец помогал.
Всё заставил пузырьками …
Сам варил, что в них не лгал.

И болезнь всё ж отступила,
Стал уверенней дышать.
Смертью вроде бы грозила,
Но сумели помешать.

- «Внял Господь моей молитве» -
Подойдя, шепнул Кирилл:
- «Побывав на этой битве,
Ты, как прежде, – победил!»

Через три дня встал с кровати,
Через день уже пошёл.
До конца не понял, кстати,
Через что он вдруг прошёл.

Так что рукоположение
Стало первым из всех дел.
Пригласил Кирилла, мнение
Он на этот счёт имел.

- «Это таинство священства,
В то же время и обет» -
И добавил: «Совершенства
За века пока что нет.
Ну, а рукоположение?
Так в народе говорят.
Антураж и снаряжение
Духовенству, как обряд».

- «Где всё это состоится?» -
Александр переспросил.
- «Храм Софийский утвердится
Быть центральным? Я б спросил.

Благодать Святого Духа
В этом таинстве есть суть.
И обряд не показуха,
Он проделал сложный путь.

Первым выполнил Священство
Сам Господь Иисус Христос.
Своих чад, как совершенство,
Он в Апостолы занёс.
 
Вот с тех пор обряд Священства
Стал центральный ритуал
В жизни паствы, духовенства.
А Собор ведущим стал».

Александр, как размышляя:
- «Быть в Софии! Я решил».
Сам того не помышляя,
Все проблемы разрешил.
И в назначенное время
Благовест всех известил,
Что Священство им не бремя,
Праздник Духа Высших сил.

Собор в праздничном убранстве,
Клир, народ все вместе здесь.
Повелось так в христианстве
Не таить благую весть.

Патриарх после молитвы
Возвестил: «Сын мой, Далмат!
Мысли пусть неприхотливы,
Подойди к амвону брат»
 
Подошёл Далмат, склонился
И под гулкий перезвон
Патриарх перекрестился,
Длань возложил, как канон.

А соборная молитва
Возвестила, акт свершён.
И положенная митра,
Как и сан был освящён

После долгих ожиданий
Стал Далмат митрополит.
Ну, а зоной обитаний
Кремль, который знаменит.
Прямо к трапезе воскресной
Александру вдруг пакет.
Новость стала интересной,
Был нарушен этикет.

Вскрыв его, прочёл всё молча
И … взорвался, как вулкан:
- «Даниил, величие корча,
Папство принял, лихоман.

Королём стал называться …».
- «Тьфу, бес старый!» - вдруг Далмат:
- «Над религией смеяться?
Уготовлен ему ад!»

- «Но зато король, вот так-то …
Мы, как вроде, и не всчёт» -
Пошутил Иван: «Де-факто
Мне посаднику почёт».

- «Да хошь царь!» - Далмат по новой:
- «Но от Веры отступать?
Мы в среде такой суровой
Не пытались рассуждать».

Александру стало ясно,
Что Далмат имел ввиду.
Он «отшил» легат и классно,
Ну, а «мы» - себя блюду.

Понимал всё князь прекрасно,
Папа звал его не раз.
И завидовал негласно,
Князь в Руси не напоказ.

И сказал вдруг откровенно:
- «Да не нам его судить.
Вдруг Галиции так верно,
Князь решает, как им жить.
Между молотом и ковней
Он действительно зажат.
Там татары, как с жаровней,
Римом с сущности прижат.

Даже доченьку Миндовга
Без раздумий в снохи взял.
Латинянку, в Вере щёлка,
Как нарыв, всех обуял.

Думаю, пошёл на это
Без согласия  татар.
Рим, союз с ним, рядом где-то
Вроде бы, как Божий дар.

Мы ж его союз отвергли,
Отказались с ним дружить.
В лоно Рима сами ввергли,
Я не мог всех сторожить».

- «Всё же Вера, где-то Сила
Здесь должна преобладать».
- «Ты владыка не могила,
Чтобы так вот рассуждать» -

Александр теперь спокойно
Возразил: «Считай вот-вот
Батый примет меры, стройно
Всех в полон, вот поворот.

Римский папа Иннокентий
Не законченный дурак.
К Даниилу без претензий,
Был король, а стал вахлак».

Александр глядел, как в воду,
Вскоре это пережил.
То ли дьяволу в угоду
Наступил другой посыл.
Как аукнется разборка,
Он не мог предполагать.
Что в семье начнётся «порка»,
Сон дурной … и не прогнать.

Из Твери пришла депеша,
Ярослав в ней сообщал,
Что он Новгород утеша,
Не пойдёт брать, хоть стращал.

Выбор на Переяславле,
Вроде как, остановил.
Не подвержен чтобы травле,
Сделать княжеством решил.

Мол, Андрей с ним согласился
Причём, как Великий князь.
Потому на то решился
И последствий не боясь.

Александр вдогон депешу:
- «Воротись!!! Не сей раздор.
На тебя всё зло повешу,
Если будет свара, спор.
 
Наш отец имение это,
Как гнездо свил, всё нас.
Не одно прожили лето …
Не погань наш дом сейчас.
Говорю, как брат твой старший,
Я ответственен за вас.
Род, учти, не день вчерашний …
День грядущий ждёт сейчас».

Ярослав ответил дерзко:
- «Ты с Ордой себя прославь!
Для тебя быть может резко!
Мой теперь Переяславль».

Он хотел послать Андрею,
Но оттуда вдруг гонец.
На словах сказал: «Не верю …
На татар идёт! Конец».

Он два дня почти метался.
Думал, что же предпринять
Сам Наран вдруг, как назвался,
Батыя гонец и зять.

Александр принял достойно,
Он Нарана лично знал.
- «Как Сарай, там всё спокойно?» -
Сразу вежливо начал.

Но Наран вдруг оживился,
Как внесли свежайший хлеб.
В бок телячий аж вцепился,
С голодухи, как в вертеп.

Всё ж дорога умотала,
Потому князь и терпел.
Дал вина испить с бокала,
Тут Наран и разомлел.

И немного отдохнувши,
Стал по делу говорить:
- «Огул-Гамиш, той квакуши,
Больше нет, чтоб не таить.
Мунке сам распорядился,
Он теперь Великий хан,
Всех казнить, кто с ней рядился,
Как предписывал Коран.

А её в кошму зашили
И в реку, причём живьём.
Вот так с ней и порешили,
Без их отпрысков живём.

Батый ждёт тебя в Сарае
Очень срочно, мне сказал.
Повод я примерно знаю,
Заплати, чтоб рассказал».
 
Александр лишь рассмеялся,
Калиту с деньгами дал.
Глянуть внутрь не постеснялся …
- «Что? Боишься, недодал?» -

И князь снова рассмеялся:
- «Ты, Наран, неисправим.
Тесть узнает, чем занялся,
Вмиг в немилость угодим.

Говори, за гривны можно».
- «Это тайна, мне поверь.
Догадаться и не сложно,
Ты возглавишь Русь теперь.

Ты Великий князь навечно,
Будешь им покуда жив.
Так решил не скоротечно,
Ханшу свергнуть был мотив».
- «За известие спасибо!
Я такое, в общем ждал.
Хан помог отчасти, либо
Я бы сам тут всех зажал».

Сам позднее размышляя,
Рассуждал: «А в чём пробел?
Кто, на братьев так влияя,
Превратил всё в беспредел.

И спасибо Константину,
Тихо в Угличе сидит.
А Андрея, как мужчину,
Накажу, пусть ощутит.

Ярослава в Тверь отправлю
И закончу разговор.
А Залесский не оставлю,
Родовой наш общий двор».
 
Путь в Сарай был не тяжёлый,
Тракт изучен и не раз.
Воз подарков, сам не голый,
Всё сияет напоказ.

Батый встретил дружелюбно,
Несказанно удивив.
И в шатре довольно людно,
Экий новый креатив.
Предложил, кто был, кумыса.
Александр не отказал.
Был он с привкусом аниса,
Батый эдак заказал.

- «Ну, так что?» - тут Батый громко:
- «Отдаю тебе всю Русь!
Ты Великий – это ёмко.
Где-то я тобой горжусь.

Что-то радости не вижу?» -
Щурясь, хитро посмотрел:
- «Без причины не обижу …
Дома в норме? Не болел?»

- «Хан, спасибо! Всё прекрасно» -
Сам подумал: «Что узнал?»
- «Князь Андрей, с ним мне не ясно,
До сих пор ясак не сдал.

Почему так неразумно
Стал вести себя твой брат».
- «Молод, глуп, ведёт неумно
И со мной он грубоват».

Батый тихо с расстановкой:
- «Ничего, … начнёт умнеть …»
Александр формулировкой
Был смущён, пришлось терпеть.

- «Даниил, … он тесть Андрея?» -
Батый как бы продолжал:
- «Пил кумыс со мной, робея,
В мире жить не возражал

А сейчас? Союз с Литвою,
Венгров даже подключил.
Воевать решил со мною?
И Андрея научил?»
Хан умолк, глядя на князя,
Александр глаз не отвёл.
Хан кивнул, чтобы не сглазя,
Сам взгляд в сторону увёл.

Александр стремился к миру,
Батый видел, это знал.
Воевать им не до жиру,
Сердцем это сознавал.

- «Наказать наверно надо?» -
Батый, будь-то бы, спросил:
- «Чтоб унять дурное стадо,
Сколь понадобится сил?

Думаю послать Жаргала
И туменов десять с ним.
Может, хватит для начала,
Будет мало – поглядим».
 
Александр ушёл в раздумье:
- «Это ж сотня тысяч душ!
Вот оно вражды безумье,
Вот она слепая чушь.

Разорвут рать Даниила,
Я же их предупреждал.
Не родилась ещё сила,
Нет того кто б ограждал».
Голос будто из подвала:
- «Ты чего вдруг замолчал.
Хватит силы у Жаргала?
Хоть бы что-то промычал …»

- «Хватит, хватит, даже много …» -
И вдруг тягостно вздохнул.
- «Думаешь, что я с ним строго?
Сам на это подхлестнул.

Что? Жалеешь Даниила?»
- «Не его. Жалею Русь.
Старый, выживший дурила
Тянет в гроб, не ошибусь.

Не простят ему потомки,
Дурака же с Кадки бьют.
Так всю жизнь, одни размолвки,
В результате слёзы льют».

- «Вот и я так же считаю,
Править должен мудрый князь.
Только ты, я понимаю,
Сможешь смыть всю эту грязь.

Ты сторонник, это верно,
Лучше с ними в мире жить.
С Русью драться, это скверно,
Мы сумели пережить» -

Хан задумался и дальше:
- «Завтра же в Каракорум!
Мунке ждёт. Не знал же раньше?
И смени пока костюм.

Пайцзу выдаст золотою
И ярлык, чтоб княжил век.
Примешь Русь и власть такую,
Какой не было вовек».
Князь с ковра молчком поднялся,
Был обескуражен весь.
- «Год ещё …» - в мозгу стучался,
Про поклон забыл, был стресс.

Батый понял состояние,
Не кричал – приободрил:
-= «Ты поймёшь моё деяние
И оценишь, что свершил».

Александр понять пытался,
Что же он имел ввиду.
Но ответ так не попался …
- «Что ж узнаю, как приду» -
 
И поехал собираться
В эту глушь – Каракорум.
Кто с ним был, просил остаться,
Ждать его без мрачных дум.

Хан просил всех удалиться,
Когда князь совсем ушёл.
А оставил поделиться
Только тех, кто ханшу смёл.

Это был Жаргал, конечно
И любимый сын Сартак.
- «Снисхождение не вечно» -
Батый начал: «Это так?»
И Сартак: «Отец, я знаю,
Даниил во всём не прав.
Но войну, я полагаю,
Затевать из-за орав?...

Он не воин, а отрыжка.
Злость кипит от прошлых дел,
Как с капусты кочерыжка,
Он остался, как бы цел.

Из князей он самый старый,
Перспективы просто нет.
Дурень думает, что бравый,
А на самом деле бред»

Батый слушал, наслаждался,
Понимая, сын был прав.
В то же время улыбался,
Был свой план и план лукав.

- «Ты чего, отец, смеёшься?
Или я не то сказал?»
- «То, то, то, … вот разберёшься
И поймёшь, что оказал.

А теперь меня послушай.
Как уедет Александр,
Не спеша обед докушай,
Но не трогай кориандр.

Он в дороге сушит горло».
- «Я поеду догонять?»
- «Нет! Моё решение твёрдо,
Братьев едешь усмирять.

Вот за что я уважаю
Александра – не скулит.
На его там наезжают …
Хоть бы раз сказал. Молчит.
Наша ведьма клин в них вбила,
А Андрей и ошалел.
Она парня убедила,
Он Великий, тот и съел.

И сейчас его за князя
Он вообще не признаёт.
Хоть совсем недавно трясся,
Что отец стол не даёт.
 
Так что взять по два тумена
И на Север, … выручать.
Кстати, младший брат гиена,
С него надо и начать.

Ярослав в Переяславле,
Жаргал, ты им и займись.
Мы чинить разбой не вправе
Не война, там разберись.

Арестуешь Ярослава
И с мошенником назад.
Людям скажешь, что, мол, слава
Завершилась, так как гад.

Сартаку будет сложнее,
Так Владимир не возьмёшь.
Я-то знаю, мне виднее …
В лоб не взять, там и помрёшь.

Только хитрость и смекалка,
А другого просто нет.
Надо выманить, где балка,
Ну, а как, ищи ответ.
Ободном предупреждаю,
Бесчинств больше не творить.
Мы хозяева, желаю
Это каждому внушить.

И особенно их храмы
Не пытайтесь осквернить.
На Руси давно не хамы,
Могут тут же отомстить».

И Сартак: «Отец, а можно
Ещё в Новгород сходить?».
- «Нет! Здесь надо осторожно,
Можно фон там осложнить.

Александр в Каракоруме,
Княжит малолетний сын.
Твой визит его погубит,
Кто-то тут же и за дрын.

Так что не дразни медведя,
А когда тем более спит.
Дело сделать и немедля
Всем обратно надлежит».

- «А куда потом с князьями?»
- «Александра будут ждать
Здесь в Сарае не с друзьями,
А с охраной, чтобы знать,

Как топтать родного брата,
Постоянно унижать.
Им за это будет плата,
И не грех уничтожать.

Я заставлю отщепенцев
Пыль с сапог его лизать.
Их, по сути иждивенцев,
Приходилось содержать».
 
Втихаря не получилось,
Обнаружил их разъезд.
У Владимира случилось,
Выскочил наперерез.

И Владимир по тревоге!!!
Всё ворота на замок.
- «Супостаты на пороге!» -
Со стены кричали впрок.

Хоть Андрей готовил встречу,
Хан застал его врасплох.
- «Проиграю я здесь сечу» -
Вдруг подумал: «Блеф мой сдох!»

Срочно пригласил владыка.
Тот с порога: «Твой огонь?
Ты зажёг его для крика?
Сам туши, народ не тронь.

Выходи вон в чисто поле,
Ратоборствуй, как хотел.
Но народ не тронь, доколе
Он тебя не одолел».

-  «Значит, ты Орде предался?»
- «Цыц!!!» - вдруг яростно Кирилл:
- «Я с татарами касался,
Ты ещё в горшок ходил.

Никогда я не был с ними.
И ты смеешь мне дерзить?
Вои щенок! Дружи с другими.
Не намерен впредь твердить».
Он ушёл, владыке плохо.
Пусть сознание не терял,
Сел на лавку, но не охал.
Стал просить, чтоб Бог принял.
 
Слуги, служки подбежали.
Отвели в кровать, чтоб лечь
Тут же лекаря позвали,
Был знаком, велел беречь.

Через сутки оклемался,
Лекарь знал чего давать.
Снова вспомнил, как ругался,
Проворчал: «Привык махать,
 
А до дела и смешался,
В порты тут же наложил.
Александр, вот он решался,
Делал всё, чтоб город жил».

А Андрей же в это время
Думал, как семью спасать.
Знал, жена с ребёнком бремя,
В Тверь отправил ожидать.

Чтоб сейчас за город драться?
Бесполезно, … он понял.
А с дружиной здесь расстаться,
Повод, вроде как, слинял.
Всё ж послал гонца братишке
В отчий дом, чтоб выручал.
А в ответ: «Свои делишки
Сам решай, коли начал».

А Сартак свои тумены
Затаил, в лесу укрыл.
Штурму он искал замены
И советы, кто с ним был.

Курултай собрал, не лишне,
Каждый что-то предлагал.
Князя взять живьём нелишне,
Только как, вот тут прогал.

И вот здесь пришла идея,
Вызвать их на разговор.
Может кто-то осмелея,
Уяснит, а в чём сыр-бор.

Утром сам Сартак с охраной
Был у Золотых ворот.
И по-русски, не спонтанной,
Речью сделал разворот:

Он сказал: «Я сын Батыя
И зовут меня Сартак.
Привела не деспотия,
И не то, мол, я слабак.

Александра представляю,
Он мой давний, верный друг.
Откровенно заявляю,
Во Владимире не вдруг …

Князь Андрей ваш незаконный,
Узурпировал он власть
Он назначен тварью полной,
Казнена эта напасть.
Огул-Гаймыш специально,
Про Андрея зная нрав,
Всех стравила и реально
Александр лишился прав.

Вот за это и казнили,
Живьём бросили в реку.
Все, кто с ней в команде были,
Получили по «шлепку».
 
А Великий хан сегодня
Брат Батыя Мунке-хан.
Клан Чингизов, а не сводня,
Так диктует нам Коран.

Он и вызвал Александра,
Чтобы тот возглавил Русь.
Нет у вас другого кадра,
Этим князем я горжусь.

Он, как Батый, хочет мира,
Смысла нет нам, воевать.
А Андрей болтун, задира …
Кровь чужую проливать.

Нам Владимир ваш не надо,
Мы пришли Андрея взять.
Александр пусть учит чадо,
Как вернётся так сказать.
Оставлять его опасно,
С братом будет воевать.
Бить своих же так ужасно
И особо убивать».

Тишина. Кругом молчание.
Сам Сартак уехал прочь.
И началось ожидание
Не на день и даже ночь.

И Андрей засуетился,
У дружины был испуг.
Слышали, как обратился
Ханыч, им совсем не друг.

Александра почитая,
Стали тихо уходить.
И оружие бросая,
Не желали так служить.

Андрей чувствовал прекрасно,
Что вот-вот, - ему конец.
Ратник знал, это опасно.
Когда князь делец, подлец.

Через Волжские ворота
С группой гриди он ушёл.
Попадаться не охота,
Брату в лапы не пошёл.

А пошёл к Переяславлю
И его там отчий дом.
- «Брата меньшего заставлю!» -
С ним быть, думал лишь о том.

А Владимир, как проснулся,
Прямо с Золотых ворот
Крестный ход, народ тянулся.
Ясно, что не от щедрот.
 
Впереди Кирилл с иконой,
С ним весь клир, а дальше знать.
Далмат собственной персоной,
Тоже прибыл поддержать.

Все хоругвии, что были,
Прапор их, на всех Христос.
Шли с молитвой не забыли
«Отче наш» кто в мир принёс.

Шли к туменам без печали,
Так как сам митрополит,
Хоть «Святейшество» и звали,
С паствой был, как монолит.

В шесть саженей может где-то
Крестный ход послушно встал.
Лишь Кирилл, как лучик света,
Путь к татарам продолжал.

И Сартак всё это видя,
Спешился, коня отдав.
Говорить с попом их сидя,
Не хотел, всё осознав.

Он не знал церковных званий,
Но понял, что важный поп.
От нехватки этих знаний
Не страдал, но был не жлоб.
- «Значит ты сынок Батыя
И зовут тебя Сартак?
Слушал речь, слова не змия …» -
Кирилл начал, как простак.

- «Твой отец, пусть славен вечно,
Православие признал» -
Кирилл знал о том конечно,
Потому и утверждал.

И продолжил: «Намерений
Город грабить, у вас нет?
Войска нет и бессомнений
Не вернуться, мой ответ».

- «Как же так? А князь? Защита» -
Сартак очень удивлён.
- «Князь удрал и с ним элита,
Кто с ним все интриги плёл.

Так что город беззащитный».
- Мне был нужен только князь.
Где искать? Какой он скрытный …
У кого-то есть с ним связь?

Александра интересы
Нам здесь нужно защитить.
Может, есть его балбесы
Кто бы мог нам прояснить?»

- «Значит, в город не пойдёте?»
- «Как узнаем, мы уйдём»
- «В Переславле их найдёте.
С братом там они вдвоём» -

И Кирилл перекрестился:
- «Боже праведный прости.
На жизнь князя покусился,
Гнев татарский укроти!»
 
Ярослав не отрешался,
Как Андрею дал отказ.
В бой с татарами не рвался,
Но дружиие дал наказ.

Никуда не отлучаться,
Всё в готовности держать.
Что придётся защищаться,
Побуждён предупреждать.

И в дружине понимали
Александр и Ярослав
Чувств особых не питали,
Потому меньшой тщеслав.

И однажды в дом явился
Брат Андрей, кого не ждал.
С Жирославом объявился,
Из Твери тот путь держал.

Жирослав был воевода,
Потому привёл свой полк.
Взял Андрея, как в угоду,
Пусть хоть где-то будет толк.

Полк с дружиной разместили,
Гридница вместила всех.
А там сами приступили
Обсуждать, а в чём успех …
- «Сам Сартак пришёл за нами» - 
Андрей сразу заявил.
Жирослав повёл усами …
- «Кто такой?» - тотчас спросил.

Посмотрев, как на барана:
- «Сын Батыя! Не слыхал?
Так вот он лишён дурмана,
Что он ханыч, но нахал.

А пришёл с ордой огромной,
Так что и не сосчитать.
Обратился с просьбой скромной,
Чтоб меня ему отдать.

Александр в Каракоруме,
Власть там новая сейчас.
Есть возможность в этом шуме
Стать Великим не на час

Батый же подсуетился,
Сына к нам с ордой послал.
Чтобы каждый брат лишился
На что он претендовал».

- «Александр это придумал?» -
Ярослав нахмурил бровь.
- «Он способен, всё продумал …
Ох, прольётся скоро кровь» -

И Андрей аж сплюнул в злобе:
- «Не пойду я на поклон!
Быть у дьявола в утробе?
Лучше к Батыю в полон».

- «Мы же можем побороться!» -
Жирослав: «Зачем полон?
Пусть попробует, ворвётся,
Он мечей услышит звон».
А Жаргал был на подходе,
Он здесь много раз бывал.
- «Монастырь Никитский, вроде» -
Сам себе сказал: «Узнал …».
 
Он невольно загляделся
Красотой был поражён.
Ширь, простор, … как храм смотрелся,
Словно в спячку погружён.

Все посадские немедля,
Увидав орду татар,
В монастырь, и не колебля,
Стены выдержат удар.

Тут же звонница ожила,
О визите известив.
Их мелодия кружила
Над Залесьем, свой мотив.

Но Жаргал не торопился,
Лагерь тут же и разбил.
Взять врасплох он не добился,
Потому и не грозил.

Снарядил гонца Сартаку
Обстановку там узнать.
Не готовил и в атаку
Все тумены посылать.

Знал, что город здесь удельный,
Штурмом брать, резона нет.
Смысл, однако, неподдельный
Ярослава взять без бед.
Вскоре и гонец вернулся.
Сартак устно сообщил,
Что Андрей, гад, увернулся,
Город свой не защитил

А ушёл, притом трусливо
Ночью, гриди только взял.
Лишь владыка всё учтиво
Рассказал и скрытность снял.

Так что он сейчас в Залесье,
Вероятно где и брат.
Не спеши, возьмём всех вместе,
В Тверь зайду и к вам. Вот так.

Рассказал гонец подробно,
Так что смог понять Жаргал,
Войско не боеспособно,
Братьев ждёт разгром, провал.

Провести решил разведку,
Собрал нукеров в отряд.
Самых ловких на заметку
Брал всегда в особый ряд.

Душ пятьсот, не нужно больше,
Вышли на Переяславль.
Ходу два часа, не дольше …
Шли без шума, глядя вдаль.

А Андрей чуток пораньше,
Услыхав вдруг перезвон,
- «Там татары и не дальше!» -
Объявил всем громко он.

- «Жирослав!» - он воеводе:
- «Я пока Великий князь!
Выводи полк, как в походе,
Не сдадим так просто власть.
Ярослав! Свою дружину
Тоже в поле выводи.
И командуй без нажиму,
Буча будет впереди».

И на третий день с обеда
Появился их отряд.
- «Нам нужна сейчас победа!» -
Жирослав направил взгляд.

Весь отряд был только конный
И совсем не столь велик.
И Андрей, как князь законный,
Крикнул: «Бей!» - как озорник.
 
Русские с холма летели,
Их татары увидав,
Наутёк, но не успели.
Там узнали злость и нрав.

Их потом рубить начали.
На спине защиты нет.
Убегая, все кричали,
Помощь звали, рейд был вздет.

Даже князь Андрей дотоле
Не державший меч в руках,
Сбил татарина, по воле
Тот остался ждать в кустах.

Три версты по полю гнали,
Весь отряд был разобщён.
До посада гнать не стали,
Князь успехом был польщён.
Возвратившись, ликовали,
Каждый видел свой успех.
Сочинять не уставали,
Врать в три короба не грех.

В этой самой быстрой стычке
Потеряли только двух.
По сложившейся привычке,
Поднимало общий дух.

Да к тому же, что татары
Понесли большой урон.
Сорок всадников от кары
Не ушли, войны закон.

Так что эта эйфория
Сотворила и урон.
Дикой радости стихия
Стала трезвости, как сон.

Андрей больше всех старался,
Говоря: «Татары чушь!
Александр с ними якшался,
Потому уехал в глушь

Бить их будем непременно!
Режу, как Великий князь.
По частям, попеременно …
Смерти в схватке, не боясь».

Пеший ратник, кто остался,
В успех верили с трудом.
У костров мрак лжи снижался,
Когда суть шла не куском.

Андрей долго возбуждённый
Не хотел ложиться спать.
Словно князь непобеждённый
Ощущал немую сласть.
Жаргал встретился с разведкой.
- «Удалось их посмотреть?» -
Вопросил с улыбкой едкой:
- «Не успели лицезреть?»

Командир, Гуамом звали,
Тон Жаргала не понял:
- «Зря ты так, теперь узнали,
Дурака я там валял.

А разведку боем знаю
Нам никто не отменял.
На её и намекаю,
Так что стиль не поменял.

А потери неизбежны,
Палка тут о двух концах.
Интересы тоже смежны,
Легче прятаться в кустах.

Но зато теперь я знаю
Сил у них там просто нет.
Гонор есть, я понимаю,
С ним дорога на тот свет.

Есть дружина Ярослава,
Полк откуда-то пришёл.
Так что нам это не лава,
А ручей к ним снизошёл.

Ярослав не появлялся,
Но Андрея я видал.
Этот больше рисовался,
А конкретно лишь кричал».

Жаргал, видно, был довольный
И похлопал по плечу:
- «Знал, что ты вояка вольный …
Поощрить похлопочу».
После этого немедля
Вызвал темников в шатёр.
С обстановкой чуть помедля:
- «Враг наш глуп, а не хитер.

Завтра утром, на рассвете,
Все тумены ставить в цепь.
Идти, молча в раннем свете,
Крик гортанный ваш нелеп.

Наша главная задача
Нам князей живыми взять.
А любая неудача …
Перед ханом отвечать.

И не трогать население,
Их имущество не брать.
А дружину, тем не менее,
Всех, как есть, уничтожать.

Они первыми напали,
Умудрились часть убить.
Этим нас и обязали
По всей форме отомстить».

- «Если кто-то с населения
На нас с вилами пойдёт?»
- «Пусть не будет сожаления,
Что на вилах и умрёт».

- «Может девок всё же можно,
Совсем юных взять, в полон?»
- «Нет, сказал вам, очень сложно
Объяснять этот угон.

Выполняя волю хана
Расчищаем русский трон.
Русь не стойло для профана.
Александр и только он».
К вечеру Сартак вернулся
Жаргал всё и объяснил.
Как с разведкой развернулся,
Сколько там реальных сил.

И Сартак ему: «Всё верно!
Все тумены развернём.
Прошерстим всё, будет скверно,
Если мы их не найдём».
 
- «Ярославич, кто там? Глянь-ка» -
Слуга еле растолкал.
И Андрей спросонья: «Банька
Тебе будет, спать не дал».

И вдруг сон, как ветром сдуло,
Глянул вдаль, а там окрест
Орды их и как подуло
Чем-то грозным, словно жест.

Сердце ёкнув, вдруг заныло,
Сорвалось куда-то вниз.
Руки взмокли, всё поплыло,
Это был судьбы сюрприз.

Было видно колыханье
Бунчуков из грив, хвостов.
Но не слышны завыванье …
Только блеск брони, щитов.
Понял он, всего не много …
Час-другой они все тут.
И дружина, полк подмога
Не погибнут – пропадут.

Знал прекрасно, что татары
В плен военных не берут.
Убивают всех для кары,
Кто богатый, потрясут.

И Андрей внутри весь сжался,
Понял, как прекрасна жизнь.
Умирать не собирался.
- «Я же молод! Не до тризн …» -

Так подумал: «Остальные?
А до их мне дела нет.
Погибают пусть шальные,
Род важней, чем их завет»

Размышляя так, забылся,
Что командующий он.
Вот тогда-то и решился
На удар-атракцион.

Он как будто бы очнулся,
В седло птицею взлетел.
- «Все за мной, кто не согнулся!
Жизнь добудем, кто хотел!»

Те, кто пешие, кричали,
Почему князь бросил их.
Кто верхом, не замечали,
Что бросают-то своих.

И дружина потным строем,
Словно клин неслась вперёд
Управлять сполна всем боем
Не его пришёл черёд.
Ярослав с Андреем вместе
Был прикрыт со всех сторон.
Сотник верный, много чести,
Вёл дружину напролом.

Но татары не свернули.
Всё не так, как прошлый раз.
Сабли острые сверкнули …
Впечатление не для глаз.

Строй их вытянут по фронту
И сдержать прямой удар
Очень сложно, словно зонту
Встречный вихрь или пожар.

Но и ратники не встали,
Вслед за конницей вперёд.
Да к тому же не устали,
Отсидеться не сойдёт.

Не взмолились о пощаде,
Зная, так и так убьют,
Бились насмерть, как в осаде,
А князьям проклятья шлют.

Этим помогли дружине,
Разорвать фронт у татар.
Брешь, подобно горловине,
Стала выходом от свар.

И Андрей с братишкой вместе,
С сотней гридей наутёк.
И вопрос об их аресте
Стал не явью, а намёк.

Их дружина прикрывала,
Факт погони исключив.
Не сдавалась, погибала,
Показав, кто был труслив.
Силы несоизмеримы,
Войско стало отходить.
С войском хоть и не сравнимы,
Продолжали бить, рубить.

Тут Сартаку доложили,
Что ушли Андрей и брат.
Он вскипел: «Смерть заслужили
Все, кто в этом виноват!

В плен не брать и из Залесья,
Кто с мечом, не выпускать.
Сувениры взять с поместья,
Терем сам не разбирать».

В дом зашёл он самый первый,
Кое-где всё ж был разгром.
Укрощали, кто был нервный,
Не считаясь, чей тот дом.

На полу была княгиня,
Из виска сочилась кровь.
Подошёл: «Как её имя?»
- «Звать Наталья, как свекровь» -

А ответила служанка
Горем сгорблена, в слезах.
Рядом два мальца селянца,
По одежде просто … швах.

- «Это чьи?» - спросил служанку.
- «Михаил и Святослав.
Пусть одеты наизнанку,
Их отец князь Ярослав.

Схоронить велел княгиню,
Малышей с собой забрал.
Тем закончил он погоню,
А другого и не ждал.
Много лет прошло, разруха
Так и стала, как фасад.
Киев – город развалюха
Не вернул свой быт, уклад.

Все развалины в бурьяне,
Как забытые, стоят.
Помогают галичане
Всем, кто был в те годы смят.
 
Знаменитый воевода
Князя сдержанно встречал.
Вот уже четыре года
Здесь один, не одичал.

Он единственный, пожалуй,
Воеводой уцелел.
Бой за Киев по накалу
Схож с Рязанью, беспредел.

Как ровесник Коловрата,
Оборону возглавлял.
Но пришла-таки расплата,
Батый Киев просто смял.
Самого без чувств пленили
И хотели изрубить.
Но отвагу оценили,
Батый сам не дал убить.

Он и впрямь отменно дрался,
Девяносто дней стоял.
Только Киев так сражался,
Но, увы, не устоял.

На татар смотрел с презреньем,
Хана, правда, уважал.
Тот к отважным с обоженьем,
Жить давал, не унижал.

Тяготел он к Даниилу,
Как считал, тот ближе был.
Как южанин к старожилу
С уважением. Не забыл,

Что к татарам отвращение
Он испытывал, не лгал.
Галич свой, его значение
Против них и не скрывал.

В воеводское подворье
Александра он завёл
Тын высокий, как подспорье
Для защиты вкруг возвёл.

Пройдя внутрь, минуя гриди,
Князь попал в просторный зал.
Стол большой не гостя ради,
Был пустой, как отдыхал.

Дмитрий всё ж распорядился
И, как надо, стол накрыт.
Александр вдруг очутился,
Где изыск давно забыт.
Хлеб ржаной, с перловки каша,
Мёд и в сотах, и в разлив.
- «Вот такая пища наша» -
Дмитрий, взгляд перехватив.

Он прихрамывал немного,
Это был татарский след.
Сел за стол и молвил строго:
- «Ты садись! Чай не сосед?»

- «Не сосед. Здесь княжить буду,
Ярлык ханский получил».
- «Вот как? Встречу не забуду,
Батый сам, поди, вручил.

Матерь всей Руси Великой
Киев стал, как на размен.
Стыд, какой! Картину дикой
Я считаю. Это плен?»

Александр вздохнул тревожно:
- «А скажу я напрямик.
Киевлянин, думать сложно,
Стал, по сути, голдовник.

Ведь земля-то всё же наша,
Что ж живёте, как в наём?
На столе вон щи да каша …
Юг же тут,  всё вволю в нём».

Дмитрий глянул непокорно:
- «Ярославич, ты не прав.
Жить с татарами покорно?
Не такой у русских нрав.

Супротив них повсеместно,
Ничего им не давать.
Так по делу будет честно,
Себя стали забывать.
 
Говоришь всего здесь вволю …
А ясак? Хоть каша есть.
Это всё, что в нашу долю,
Остальное, … не учесть».

- «Нескажи …» - князь убеждённо:
- «В этом деле ты слабак.
Как ты платишь им, подённо?
Что молчишь? … Раз в год, вот так.

Платишь только десятину
От доходов, весь расчёт.
Остальной взнос, половину,
Всё в казну на князя счёт.

Мой отец, разбив на Сити,
Шесть туменов положил,
Предложил уйти, но нити
Сохранились, как режим.

Договор с ним подписали
И с тех пор не нападал.
Этим Русь свою спасали,
Шанс Господь нам этот дал.

Супротив и повсеместно?
Что ж тогда их не разбил?
Звать сегодня неуместно,
Я всё это пережил.

Рать, какую скучить можно?
Тысяч десять? Двадцать пять?
Батый, даже осторожно,
Пять туменов может взять.
Напряжётся, сто туменов
Через месяц будут здесь.
Никаких причём разменов,
А собьют всю вашу спесь.

Так-то, Дмитрий, ни готовы
Мы с монголом воевать.
Воссоздать должны основы,
Что сумели просто сдать».

Александр в беседе первой
Не подчёркивал – он власть.
С осторожностью безмерной,
Уяснить в чём суть и страсть.

И узнать в чём воин старый
Где-то прав, а где-то нет.
В сече он до сих пор ярый,
Есть шатание … нет-нет …

Долго князь не мог решиться,
Но, в конце концов, спросил:
- «На меня не надо злиться,
А со мной бы послужил?

Тиуном моим к примеру
Мне наместник нужен тут.
Как хозяин, знаешь меру
И, как воин, … всюду чтут».

Посмотрел в глаза разумно:
- «Ноне ты Великий князь.
Ты ж не действуешь бездумно,
Твой указ и в нём вся связь».

- «Написать указ недолго …» -
Александр замолк на миг,
Мёд отпил чуток, немного …
Дмитрий мысль его постиг
И подумал: «Даниила
Ярославич вспомнил вдруг.
Неприязнь заговорила?
Не его князь этот круг?».

- «Надписать указ недолго …» -
Повторил по новой он:
- «Станет Галич своим долгом
Слать советы, как закон?

Ты же князя Даниила
Почитаешь. Али как?»
- «Ну, а что? В нём есть та сила,
Не боится шумных драк.

Не откажешь и в отваге,
Даже венгров защищал
Не словами на бумаге,
А на деле, враг пищал».

Александр после раздумья:
- «Даниил умён и храбр.
Не допустит до безумья,
Щукой быть, причём без жабр.

Забываешь воевода,
Киев рядом для татар.
Галич где? Идти полгода,
Пропадёт любой угар.

Так что Галичу удобно
На чём свет татар ругать.
А вот Киеву подобно,
Может точно смертью стать.

Потому судьбу Рязани
Не желаю повторять.
Как Великий князь без брани
Строить, дрязг не допускать».
Дмитрий горько усмехнулся:
- «Значит, буду защищать.
Киев всё равно загнулся,
Стал естественно нищать.

Правда, я теперь вояка,
Как с хвоста собаки меч».
- «Но, однако, забияка» -
Александр ему: « … а речь …

Тебя слушают поныне,
Значит, есть ещё запал.
Быть тебе со мной отныне,
Хоть ты и не выбирал».

Доедая свою кашу,
Александр вдруг: «Даниил …
Не забыл он дружбу вашу?»
- «Вроде нет. Узнать решил?»
 
- «Дочь на выданье, слыхал я».
- «Есть! Не девка, а огонь,
Очень дерзкая каналья,
Просто так попробуй, тронь …

А зовут Анастасия,
Ей всего шестнадцать лет.
Танцевать её стихия,
Любит танцы спасу нет»,
- «Брат Андрей, … пора приспела
Очагом обзавестись.
Жизнь ребячья улетела,
Князь один – не князь, кажись.

Как считаешь, согласится
Во Владимир дочь отдать?»
- «Он, считаю, не таится.
Я готов так утверждать.

Сын Борис его женился
На Гертруде, сват король.
Софьей он с Литвой сроднился,
Генрих, муж её, не голь.

Так что и Анастасию
Без сомнения отдаст.
А отправит, как мессию,
Стиль отца Андрею даст».

И князь хитро усмехнулся:
- «У меня указ просил?
Вот момент и подвернулся,
Так считай, что получил.

Данииловну за брата
Замуж сможешь убедить?
Перспективней кандидата
Не найти, начни твердить.

Ты же с князем в старой дружбе,
Пусть поможет без проблем.
Ничего, что здесь на службе,
Я ему не надоем».

Дмитрий тут же согласился.
- «Я сочту это за честь!» -
Молвил и перекрестился;
- «Принесу благую весть».
- «И ещё одно, … венчание
Проведёт митрополит.
И Кирилл придаст звучание
Свадьбе всей и колорит» -

Александр, как задержался,
Но продолжил: «А Собор
Наш Владимирский заждался,
Не венчались до сих пор»

-  «Вдруг Кирилл не согласится
Для него Владимир – даль».
- «Даниил пусть и решится
Сам доставить, вся мораль».
 
А Кирилл сам тяготился
Что и Киев стал не тем.
Патриаршества лишился
И, похоже, насовсем.

Пусть пока официально
Патриарший тут престол,
Храмы в хламе все буквально,
Да и князь гол, как сокол.

Дмитрий знал те настроения,
Лишь бы возраст не подвёл.
Александру же: «Сомнения
Для себя уже отмёл.
И когда мне отправляться?»
- «Ты команду подготовь,
Для начала ей заняться …
И гонца шли в Галич вновь.

Даниилу всё заранее
Надо чётко изложить,
Чтобы было понимание,
Когда будешь «ворожить».

Десять дней на подготовку
И вперёд, труба зовёт.
Покажи свою сноровку,
Старость к чёрту – подождёт».

Улыбнулся воевода.
Он никак не ожидал,
Что вот так и без подхода,
Князь надежду к жизни дал.

Александр же мыслил глубже,
Но о том пока молчал.
Церковь к княжеству потуже
Привязать, процесс начал.

Митрополию конечно
Во Владимире иметь.
Пусть Кирилл, хоть не беспечно,
Приезжает, как бы в клеть.

Проведёт обряд венчания,
А назад дороги нет.
Убедить без отрицания,
Киев жив, оставил след.

О такой задумке князя
Знал пока лишь он один.
И ни-ни, … лишь бы не сглазя,
Он молчал, как вид руин.
В то же время, годом раньше,
Был ещё Каракорум,
Брат родной, их много младше,
Вдруг в семье затеял шум.

Михаил был князь московский,
Носил имя Хоробрит.
Молодой и нрав борцовский,
Так и статус говорит.

Он в Москву уехал князем,
Так отец его решил.
В именном своём указе
Строить город разрешил.

Парень был другого сорта,
В мыслях чаще каламбур.
Он не требовал комфорта,
Старший брат пример, как бур.

Александр был Михаилу,
Как отец – авторитет.
Относился, как к светилу,
Слышал дружеский совет.

Как отца похоронили,
Братья к хану подались.
Михаила, как побили,
Что так быстро собрались.

И Москва стала грязнее,
Вроде бы не замечал
Настроение смурнее,
Иногда на всех кричал.

Вот тогда-то и решился
Стать Великим, так хотел.
И к дружине обратился
Поддержать свой беспредел.
 
Святослав не ждал сюрприза
От племянника и вдруг
Михаил, как от каприза,
Появился не как друг.

Во дворец без приглашенья,
Хоть гонца б вперёд послал,
Он без скромности, смущенья
Так с порога и сказал:

- «Дядя, я к тебе не в гости,
Я решил тебя сменить.
Без обид, досад и злости
Дать тебе ещё пожить.

Возраст твой давно преклонный
И ещё Великий князь.
Может, хватит? Стол законный
Будет мой! Всё, дядя, слазь».

Святослав от этой прыти
Был несказанно смущён.
- «Батый скажет и служите,
Будешь иначе смещён» -

А сказал он это твёрдо,
Чтоб не смог и возразить.
Михаил же глянул гордо
И в ответ: «Ты мне грозить?
Да плевать хотел на хана …
Кто ваш Батый? Он дикарь!
Рожа истинного хама,
Для меня он просто тварь».

- «Ну, дождись хотя бы брата,
И Андрей ведь вместе с ним» -
Святослав ему: «Утрата
Их совета, есть экстрим».

- «Все отца оттуда ждали …
Получили? Дождались?
Вот и братья побежали,
Не хочу, чтоб нарвались».

- «Окстись, Миша, успокойся.
Ты зачем беду зовёшь?
Ты молись за них, закройся
У лампадки, там поймёшь».

- «Пусть монахи бьют поклоны» -
Михаил зло посмотрел:
- «Топай в Суздаль, а препоны …
Не увидишь свой удел».

Святослав знал Михаила,
Потому и уступил.
Память долг ещё хранила
Род беречь, как дед учил.

Хоробрит вот так добился,
Стали звать Великий князь.
Из Москвы конечно смылся,
Вспоминал потом смеясь.

Закатил пир огромадный
Молодой Великий князь.
Святослав был, пусть досадный,
Но приветливый, явясь.
Михаил хотел, чтоб знали
Он не силой стол забрал.
А преемником назвали,
Дядя сам, мол, пожелал

Сели рядом, как родные,
Разболтались, захмелев,
Словно встретились впервые,
Душу мёдом подогрев.

- «Ты не должен обижаться.
Мне, зачем Великий стол?
Чтобы сесть и восторгаться?
Нанести тебе укол?

Я хочу поднять всех вместе
И поганым отомстить
За поруганные веси,
За людей, кто мог бы жить.

У отца это не вышло,
Не хочу и повторять.
Бог судья, судьба, как дышло,
Не хотелось бы терять.

Александр с Андреем тоже
К супостату на поклон.
Русь позорят! Где ты, Боже!
Пусть услышат этот стон».

Начал тискать Святослава,
И прощения просить.
- «Скоро к нам вернётся слава!» -
Стал кричать, почти вопить.

И опять просил прощения:
- «Это правда, что простил?»
Слёзы лил от умиления
И по-пьяни голосил.
На другой день вспоминая
Пусть в слезах, но грустный взгляд,
Святослав, того не зная,
Слёзы были, как обряд.
 
И прося прощения всё же
Словно чуял свою смерть.
Жить под ханами негоже
И особо в круговерть.

Как Великий князь недолго
Жил, особенно успел.
Но запомнился надолго
Тем, что против ханов смел.

Смел сказать, причём открыто,
Что хан Батый, это мразь.
Русь сильна, пока всё скрыто,
Звал, к единству не боясь.

Вскоре весть с Москвы плохая,
Князь Миндовг литовский к ним.
Словно вотчина глухая,
Защищаться, мол, самим.
 
Михаил, узнав про это:
- «Как самим? А мы зачем?!
Этот князь, какое лето,
Портит жизнь буквально всем».
С молодой княгиней нежно
Попрощался, сын был мал.
В люльке чмокал безмятежно …
Так Борис и не узнал

Про отца, про жизнь подробней,
Затерялось всё в веках.
Сам же стал, а так удобней,
Москвичом и не в мечтах

Во главе своей дружины
Хоробрит к Москве спешит.
Да и люди одержимы,
Бить литовцев не претит.
 
Марш-бросок был энергичный,
У Протвы стояла рать.
До Москвы простор приличный,
Вот решили сил набрать.

Но дружина Михаила
Вихрем смяла их заслон.
Неожиданность и сила
Побеждают, как закон.

В самом центре, в гуще схватки
Выделялся белый конь.
Князь на нём кричит; «Ребятки!!!
Миндовг мой, его не тронь!»

И литовцы оробели,
Натиск очень был силён.
Как шальные налетели,
Князь Великий недурён.
Бегства не было, но всё же
Миндовг начал отступать.
Но стряслось вдруг то, о Боже,
Не случилось избежать.

Стрела, явно же шальная,
В горло князю и насквозь.
Умер, сразу не страдая,
Как предчувствие сбылось.

И дружину от разгрома
Спас, им снятый, Святослав.
Его суздальцы без дрёма
Вышли вслед, опорой став.

От Зубцова уже вместе
Всех литовцев гнали прочь.
Потеряв всего душ двести,
Миндовг внял: «С Москвой отсрочь».

Михаила схоронили,
Как-никак Великий князь,
Во Владимире, где были
Погребенья всех с кем связь.

Как зарницей полыхнувшей,
Его княженье прошло.
И погасшей, ускользнувшей
В небытие навек ушло.

Святослав тихо без шума
Вновь занял Великий стол.
Жизнь была не так угрюма,
Чтоб оставить свой престол.

Место получил от хана,
Только он и может снять.
А ярлык его – охрана,
Так что не на что пенять.
Не судьба сидеть до тризны,
Племяшам всё сдать, как рок.
Не они порой капризны,
Жизнь даёт ещё урок.

Александр с Андреем вместе
Воротились от татар.
А душа вновь не на месте,
Вдруг спросил: «Не будет свар?»
 
- «А какие могут свары?» -
И Андрей с издевкой так:
- «Стар ты дядя, а татары
И учли, что ты слабак».

- «В чём-то может быть и верно» -
Жалостно заметил он:
- «Александр, пусть это скверно,
Не гони, как шавку, вон.

Проводи, как можешь с честью,
Не цепляюсь я за стол.
Ведь не движет это местью?
Ваш отец и я, как ствол».

Александр же Святославу:
- «Так не мой Великий стол!» -
И к Андрею: «Он по праву
Здесь хозяин, как монгол».

- «Как?!» - и дядя вскинул брови:
- «Разве он Великий князь?»
Андрей вспыхнул: «Я чьей крови?
Не достоин? Что за грязь …»
- «Никакой здесь грязи нету» -
Святослав чуть-чуть смущён:
- «Есть порядок, норму эту
Чтят и сбой тут запрещён.

Александр занять трон вправе,
Старший сын не ты, а он».
- «Не тебе судить о нраве,
Ты ж признал Орды закон.

Забирай свои пожитки
И дуй с Суздаль, там твой дом.
Здесь твои предъявы жидки,
Сиди смирно в доме том» -

Говорил Андрей со злобой,
Даже сильно побледнел.
- «Ты чего с ним, как с зазнобой,
Снять с которой не сумел.

Он тебя в три раза старше,
Молодым нельзя кричать …»
- «Ты не лезь, хоть и постарше!
Я сказал! Прошу молчать!!!

Я Великий князь отныне! …»
- «Ты великий стал дурак» -
Александр взял дядю: «Ныне
Нам не место здесь, раз так.

И пойдём ко мне, здесь близко,
Пусть потешится без нас».
- «Не сметь!» - крик дошёл до визга:
- «Не пускал отсель я вас!»

Александр не повернулся,
Что-то дяде прошептал.
Дядя только усмехнулся:
- «Я другого и не ждал».
Он сидел один и злоба,
Как тиски сдавила грудь.
- «Как случилось, что вдруг оба
Дядя с братом, … просто жуть» -

Мысль пришла, как только вышли
И она терзала вновь:
- «Заручусь поддержкой если,
И исчезнет нелюбовь.

Всё закрутится, как было,
Когда здесь сидел отец.
Послушанье, словно мыло,
Ускользнёт, тогда конец.

Не-е-ет! Я это не оставлю,
Не смогу позор простить.
Дураком назвал! … Заставлю
Повиниться, осудить.

И зачем я ждал в Сарае,
Когда в Киев ездил он?
Как решили в Курултае
Для обеих нам закон?

Вот и ехать надо было
Во Владимир одному.
По-другому всё б поплыло
И нет дела никому.

Завтра же его заставлю
Срочно в Новгород убыть.
Я Владимир не оставлю,
Раз я князь, то здесь и быть».

Так сидел один в раздумье,
Дверь открыл  один из слуг.
Крикнул в яростном безумье:
- «Уходи!!! Мне недосуг!»
Но события, как в вихре,
Закружили всё не так.
Речи нервные не стихли,
А во двор толпа зевак.
 
Сам князь галицкий со свитой,
Прибыл, всех ошеломил.
С домочадцами, элитой
И дружину прихватил.

За полгода в Галич срочно
Прибыл киевский дружок.
Воевода Дмитрий точно
Не за тем, чтоб взять должок

За безумное раздумье,
Когда Батый Киев брал.
В этот раз благоразумье
Прозвучало, как сигнал.

- «От Великого я князя» -
С этих слов и начал он:
- «Хоть немного быт твой скрася,
Шлёт тебе, князь, свой поклон».

Даниил не удивился,
Александра всё же знал.
- «Чем же я так отличился,
Что он вдруг поклон воздал?» -

И спросил вполне серьёзно
Без намёка на сарказм.
Дмитрий очень скрупулёзно
Выдал, как энтузиазм.
Он не только дал согласие
На Андрея с дочкой брак,
Этим сгладить разногласие
Даже споры, что не так.

Во Владимир сам явился,
До того здесь не бывал.
С Патриархом поделился,
И Кирилл согласие дал.
 
С ним была Анастасия
Дочь меньшая, ангелок.
У Андрея аритмия,
Как увидел, сразу взмок.

Он такой красы ни разу
Не встречал и не видал.
Все кругом померкли сразу,
Перед ним был идеал.

Голубой и весь расшитый,
Неземной красы шушпан.
Золотой тесьмой увитый,
Словно княжеский кафтан.

И кокошник, как корона,
И повойник, весь комплект,
Золотого были тона,
Создавали свой эффект.
Свадьба предстояла пышной
Раз прибыл митрополит.
И во всех приходах слышной,
Обстоятельство велит.

А Андрей дурел от счастья.
А узнав, что старший брат
Автор, всех кто здесь, участья,
Понял вдруг – он виноват

В том, что в Новгород пытался
Много раз просто убрать.
Что хамил и в ссору рвался,
Сплетни начал собирать.

А в ответ брат, как нарочно,
В шутку дерзость превращал.
Иногда довольно сочно,
Своё мнение защищал.
 
Разве мог он догадаться,
Что и свадьба лишь предлог.
Что в Кирилле стал нуждаться,
Александр сказать не мог.

Навсегда митрополита
Из под Киева забрать.
Вся духовная элита
Здесь должна и обитать.

Шаг полезен был Андрею,
Александр, таки, молчал.
Не сказал: «Тебе не верю»,
Но об этом не кричал.
Не Кирилла, Даниила
Лично Александр не знал.
Судьба как-то не сводила,
Но заочно уважал.

Хоть Кирилл и невысокий,
Абсолютно бел, как лунь,
Был подвижен, взгляд глубокий,
Пусть и старец, не дедунь.

Даниил Романыч сразу
Впечатление произвёл.
Всё на нём, как по заказу,
Экий галицкий орёл.
 
На лице, как украшение,
От бровей до носа шрам.
Для кого-то устранение,
Скидок в драке, мол, не дам.

Видно, … выпало не мало
Пережить кровавых битв.
Но не выглядел устало,
Говорил за счёт молитв.

Вот бывает же такое …
Двое встретились и вдруг,
Пара фраз и всё другое
Стало истиной вокруг.

И суждения похожи,
Неприятие тех же чувств,
И на жизнь надежды схожи,
Без претензий и удобств.
Так при встрече всё и было,
Первым внял митрополит.
Напряжение словно смыло,
Видя князя колорит.

Подошёл к нему с улыбкой:
- «Александр, я знаю вас
По делам, с душой не хлипкой,
С вами Бог всегда, сейчас.

Русь давно тобой гордится,
Кто-то мог бы взять пример».
Даниил смог изумиться:
- «Уж не я ли, например?»

И Кирилл почти лукаво:
- «Догадался? Знать признал.
С Папой Римским вон слащаво …
Удивился, что узнал?»

Даниил и не смутился:
- «Ну и что? Уж лучше Рим.
И Христос им не приснился,
Как и нам, он им любим.

А поганые татары
Это ж мразь, святой отец.
Где они, всегда кошмары,
Православию конец.

Рим не грабит, в мыслях нету
И разора не чинит.
Победить же нечисть эту
Он поможет, нас он чтит».

- «Ой, ли, князь! Чего я слышу?
Да, … татары нам не мёд,
Но они не лезут в душу,
Папа нос в неё суёт» -
И Кирилл перекрестился:
- «Александр, чего молчишь?
Хоть бы как-то заступился …
Старика чем наградишь?»

Александр сказал не сразу,
На Кирилла бросил взгляд:
 - «Я не вижу в них заразу,
Батый-воин, их заряд.

В веру нашу не суются,
А Аллаха почитать
Просят нас, когда коснутся
Нашей просьбы что-то дать.
 
А вот Рим совсем другое,
Православие их враг.
Только меч, а всё иное
Лишь ярмо для бедолаг

Мне пришлось в том убедиться,
Православных просто бьют.
Защищать Русь, с ними биться
Довелось. Пусть слёзы льют».

- «Так-то, Даниил любезный» -
Молвил вдруг митрополит,
Сам счастливый, даже нежный:
- «Вот в ком Бог давно сидит.

Помни князь, что тело бренно,
Лишь душа нетленна век.
Православие тем ценно,
Чистоту хранит, как свет».
Даниил в ответ ни слова.
- «Значит всё ж Кирилл задел …» -
Александр подумал снова
И что так, … не пожалел.

Ко всему же стало ясно,
Патриарх был ближе к ним.
Рассудил, не так опасно
Жить с ордынцем, пусть чужим.

И теперь была задача
Всё ж Кирилла «уломать».
Александр идею пряча,
План свой начал претворять.

Он порой не спал ночами
Мыслил: «Как их разделить?
Галич нужно не мечами,
А словами разводить.

Даниил не согласиться,
Чтобы Киев опустел.
Он с Галицией мог слиться,
Но Кирилл не захотел.

Было ясно, после свадьбы
Едет в Галич он, назад.
У Кирилла нет усадьбы,
Хоть Владимир ему рад.

Потому вполне возможно
Даниил с собой возьмёт.
Помешать, но осторожно …
Очень верю – повезёт».

Ну, а к свадьбе подготовка
Шла обычным чередом.
У прислуги тренировка
Кто за кем, когда притом.
Храмы тоже выбирали,
Как-никак митрополит.
Здесь не все его видали,
Потому и именит.

Богородицы Пречистый
Церковь выбрали, не храм
Путь у церкви был тернистый
И Кирилл решил, что там.

Были рядом и Успенский,
И Владимирский Собор,
Выбор пал на деревенский,
Как приход, церковный двор.
 
Князь Андрей едва дождался.
Словно гривна весь сиял,
А когда процесс начался,
Всех бум страсти обуял.

Площадь всю заполонили.
Молодых пришли встречать,
Посмотреть, чем поразили,
Что Кирилл прибыл венчать.

Сам Кирилл в огромной митре,
Риза золотом блестит.
В этой праздничной палитре
Был алмаз среди элит
Даже ростом стал чуть выше,
Голос зычный, басовит.
Как поддержка была свыше,
Вот он чем был знаменит.

Само таинство венчания
Наблюдало узкий круг.
Лишь родня, но и желания
Увидать полно вокруг.
 
А затем лихая тройка,
Это истинная Русь,
Понеслась вдоль храмов бойко,
Как не крикнешь: «Я горжусь!»
 
Во дворце были готовы
Встретить новый княжий род.
Здесь бояре, богословы,
С зарубежья светский сброд.

И купцы, и воеводы
Из различных городов.
Здесь князья и их приплоды …
Каждый высказать готов.

Все столы едой забиты,
Всё-таки Великий князь.
И закуски не избиты,
Новизна, как бы смеясь.
Кто же рангом был пониже,
Во дворе огромный стол.
Всякой всячины и иже
К ней бочонков частокол.

Брага,  квас и медовуха
На любой потреб и вкус.
В кой-то мере показуха
И Андрей мотал н ус.
 
Были песни, скоморохи,
Был прирученный медведь.
Были просто пройдохи,
Им была бы вволю снедь.

И вот в самый пик разгула
К Александру Даниил:
- «Голова шумит от гула.
Прогуляемся? Будь мил».

Присмотрев светёлку, тихо
Вышли, где гуляла знать.
Было слышно, как там лихо
Кубки стали наполнять.

Только сели, гриди тут же
Медовухи жбан принёс.
Два бокала, так досуже …
Знал, не зря их им занёс.

Оба чувствовали, нужно
Лично им поговорить.
Каждый знал, не жить им дружно,
Но хотелось убедить.
- «Жаль отец, мать не дожили …» -
Александр слегка вздохнул:
- «Твою дочь бы окружили
Лаской» - князю подмигнул.

- «Так-то так … и я наверно
Не увижу больше дочь».
- «Отчего так мыслишь скверно?
В Галич съездить ей не смочь?

Воевать никак собрался?»
- «Так татары словно клещ.
Он на всех на нас сказался
И итог будет зловещ».

Александр пытался в шутку
Эту тему превратить:
- «Клещ коню не край рассудку,
Скачет, не остановить»

Даниил вполне серьёзно:
- «Ты даруешь жизнь клещам?»
- «Я терплю их, где-то слёзно,
Как беду, … прокисшим щам».

- «Не-е-ет!» - ухмылка Даниила
Словно чиркнула мечом:
- «В ратоборстве князя сила,
Остальное нипочём».

Александр ответил сухо:
- «Если есть у князя рать.
А пока с силёнкой глухо,
Остаётся только ждать».

- «А я верю в нашу силу
И победа к нам придёт!»
- «И я верю, что в могилу
Внук иль правнук их сведёт».
- «А пока, сложив ручонки,
Будем так сидеть и ждать?»
- «Нет у нас пока силёнки
Бить татар и побеждать».

Даниил поднялся с лавки:
- «Я союзника искал.
Остальные просто шавки,
Выбирать уже устал.

Дочь отдал, чтоб породниться
И совместно бить татар.
Тяжко было ошибиться,
А ошибся, значит стар.

Я с татарами рубился,
Ты под стол пешком ходил.
И на Калке с ними бился …
Не тот князь руководил»

- «Это я прекрасно знаю,
Только кончилось всё чем?
Стал голдовником? Желаю
Стать хозяином над всем.

А пока желания мало.
Судишь мне легко смотреть?
Чтобы нашим снова стало,
Копить силы и терпеть».

- «Час наступит – я ударю!»
- «Ну, а дальше? Снова плен?
Разобьют в кровь снова харю,
Век не встать будет с колен.

Сколько выставишь ты ныне?
Тысяч пять, а может семь?
Пять туменов их отныне
В полной выкладке меж тем.
Десять тысяч душ в тумене,
Сможешь противостоять?
Разобьют к едрене-фене,
Не успеешь и понять».

Отхлебнув чуть медовухи,
Даниилу: «Ободрись!»
- «У меня от мёда в брюхе
Чёрт-те что, хоть заорись.

Сладкое не принимает,
Вот такой вот закидон.
А с горчинкой понимает,
Бражку, это как закон».

- «Только горькое по жизни
Уготовил нам Господь.
Он не скажет: «Русь исчезни!»
Русь навеки Божья плоть.

Я, Романыч, очень верю
Будет новый Мономах.
Отомстит за всё, как зверю,
Кол вобьёт в ордынский прах.

И за Киев осквернённый,
За Козельск и за Рязань.
За ущерб нам нанесённый …
Вот за это моя длань».

Даниил чуть замешался,
Силясь, слово подобрать,
Не обидеть бы старался,
А хвалить? Нет силы врать.

Но, в конце концов, решился:
- «Александр, ты, как монах,
В Веру прям-таки вцепился,
И причём тут Мономах?»
Александр вдруг рассмеялся,
- «Подтвердил мой долг Христов!
Вспомнил, даже не замялся,
Заодно святых отцов.

Вот за это и спасибо.
Нужен мне митрополит,
Должно в Новгороде ибо
Вопрос с пастырем висит.
 
Там владыка мой скончался,
Ох, и мудрый старец был.
Спиридон тем отличался,
Что он воин не забыл.

Был со мной на Невской битве
И Ливонцев укрощал.
Словом Божьим и в молитве
Он победу предвещал.

Так что нового владыку
Нам Кирилл и посвятит.
Вот такую заковыку
Только он и разрешит».

- «Я согласен, без владыки
Город просто сирота.
Без Христа начнутся рыки,
Вопли, склоки, маета».

Будто тягу к облегчению
Александр вдруг ощутил.
Цену дал тому значению,
Как князь галицкий судил.
- «Уж теперь-то согласится
Клир из Киева убрать.
Во Владимир поселиться,
Митрополию создать» -

Александр так перед встречей
Сам с собою рассуждал.
После свадьбы без предтечей
У себя Кирилла ждал.

И тот сразу согласился.
Митрополии тут быть!
- «Киев», - как сказал: «Смирился
И про центр пора забыть».

Говорили откровенно,
Александр был весь открыт.
Всё, что было сокровенно,
Как на исповеди смыт.

Рассказал про Спиридона,
Как его любил народ.
Как не отпускал с амвона,
Когда тот святил приход.

- «А на рукоположение
Новгород имеет шанс.
Спиридона положение
Это ох, какой нюанс.

Есть достойная замена?
Я ж не знаю ваш резерв» -
Замолчал Кирилл без мена
На своих, возможно стерв.

Александр готов к вопросу:
- «Есть сподвижник, друг Далмат.
Он епископ, по запросу,
То чуть-чуть и дипломат».
 
Это он с владыкой вместе
Папских прихвостней учил.
И скажу без ложной лести,
Много знаний получил.

Так что лучшего владыки
Новгородцам не сыскать.
Есть, конечно, горемыки,
Но не всем дано блистать».

Патриарх с ним согласился
И добавил: «Просьба князь».
- «Есть проблема?» - поклонился;
- «Всё исполню, торопясь».

- «Митрополии для прокорма
Хоть бы пару деревень.
Есть у нас такая норма,
Помогаем, нам не лень.

Но, однако, есть сомнение,
Князь Андрей поймёт ли нас?»
Александр аж встал: «Смятение?
Братья мы пока сейчас.

И прошу не сомневаться,
Будет всё, святой отец.
Время в Новгород сниматься,
Там решим всё, наконец».
- «Сын мой, я прекрасно вижу,
Что Андрей совсем не тот.
Нет любви в глазах, предвижу,
Что сорвётся он вот-вот».

Александру к удивлению,
Говоря, был прав Кирилл.
И, к большому сожалению,
Андрей ахать не спешил.

Новость принял равнодушно,
Митрополию принять.
Александр решил: «Не скушно
С молодой женой». Что взять?
 
Но когда сказал он брату
О приписке деревень,
Словно бес влетел по блату,
Натурально, а не тень.

- «Не отдам!» - воскликнул злобно:
- «Это мой навек удел!
Свой отдай, если удобно,
Не дам делать беспредел!»

- «Ты с ума сошёл, похоже,
Или кто-то укусил.
Эти земли их! О, Боже!!!
Митрофан их получил.

Он погиб, сгорел в Соборе,
Был епископ до татар.
И отец, в сохранность вроде,
Опекать стал от бояр.

Я с таким трудом добился
Митрополии у нас,
А ты вдруг, как взбеленился …».
- «Не отдам! Мой главный глас!» -

Вновь Андрей, как оглашенный:
- «Только мне Владимир дан!»
- «Дан? А кем? Забыл блаженный,
Кто здесь главный интриган.

Чтобы сделать нас врагами,
Ханша выкинула финт.
Объяснял тебе – меж нами
Ей построен лабиринт.

Кстати,  Мунке хан Великий,
А Гаймыш прогнали прочь.
И указ её безликий
Отменён, видать, в ту ночь.

Не терзай моё терпение,
Всё же я твой старший брат.
Вызывает сожаление,
Ты глупей во много крат.

Мы с Кириллом, я-то снова.
Едем в Новгород втроём
К нам владыка из Ростова
Попросился, сам причём.

Если я опять увижу
По приезду всё, как есть.
На всю жизнь тебя унижу,
Не посмеешь на стол влезть.
С трона вылетишь, как пробка,
Не волнуйся, будет так.
Не закрыта будут тропка,
В дом родной, где рос никак».

Как обычно, утром рано,
Весь Владимир ещё спал,
Свежий снег, как будто ткано,
Чистым видом украшал.
 
Два Кирилла сели вместе,
Ростовчанин был Кирилл.
В их кибитке, словно в кресле,
Кто так ездить не любил …

Александр верхом, конечно,
Расслабляться не хотел.
Он не мог в санях беспечно
Развалиться, не умел.

Хоть верхом, а мысль о брате:
- «Где же я недосмотрел.
И откуда цель в диктате?
Ничего ж он не умел.

Огул-Гаймыш, эта ведьма,
С толку сбила пацана.
И попался будто нельма
В сети прочно и сполна.

Возомнил, что впрямь Великий,
И втемяшил всё в башку.
Дай Господь, а случай дикий,
Поумнеть, ещё щенку».
Так и ехали неспешно,
Их обоз был невелик.
Лишь охрана шла успешно
Впереди, как княжий лик.

А Кириллы просто чудо,
Всю дорогу при делах.
В деревнях, где было худо,
Выходили быть в церквах.

Не гнушаясь, отпевали,
Выходили и крестить.
Люди сразу узнавали
Тут же ниц -  благословить.
 
А за Дмитровым в деревне
Им пришлось к тому ж венчать.
А невесте, как царевне,
Поздравления получать.

Эта память сохранится,
Как венчал их патриарх.
Невский рядом, … где случится,
Чтоб всё делал иерарх.

Дальше Тверь, там встретил младший
Брат родной, звать Ярослав.
Город старый, не увядший,
Хоть и сильно пострадав.

Тепло встретил патриарха
И владыке долг отдал.
А вот брата, как монарха,
Не любил и мало знал.
Вроде бы и так понятно,
Он вдали от брата рос.
Редко виделись и внятно
Не общались, вот вопрос.

Ярослав ещё к тому же
Скрытен, молчалив, лукав.
А порой и того хуже,
Хоть и брат, а тёмный нрав

И отец лишь до отъезда
Княжить в Тверь определил.
Малолетке вроде жеста,
Не обидел, шанс вселил.

А теперь он размечтался
Новгородским князем стать.
Никому не признавался,
Александр сумел понять.

Оттого недружелюбно
Встретил брата, хоть и князь.
Не бранились они крупно,
Но осадок был, как грязь.

Александру после Твери
Стало худо, весь обмяк.
Вроде бодр, в какой-то мере,
Но в седле был, как тюфяк.

Думал, въедет в Городище,
Как, к тому ж, Великий князь.
Сила в нём теперь – силище
И вот на тебе, напась.

Пришлось в сани перебраться,
Колотил его озноб.
Александр не стал сдаваться,
Не впадать в тревогу чтоб.
 
Всё же в Старой Руссе встали,
Александр стал очень плох.
От дороги все устали,
Отдых был ему, как вздох.

Только мёдом согревался
Под медвежьей грудой шуб.
И Кирилл не расставался,
Александр стал просто люб.

Утром солнце засияло,
Ветерок совсем затих.
Ильмень-озеро приняло,
Как заблудших, но своих.

Через час все новгородцы
Знали, князь приехал хвор.
Толпы, даже инородцы
Шли с сочувствием на двор.
 
Занесли в опочивальню,
Он действительно ослаб.
В эту княжескую спальню
Перенёс, однако, штаб.

Первыми зашли Кириллы.
Он спросил: «А где Далмат?»
Дальше спрашивать нет силы,
А епископы ворчат:
- «Не гневи без меры Бога» -
Патриарх ему в ответ:
- «Помолись и съешь немного,
Вот пока тебе совет.

Ну, а рукоположение
Нам придётся отложить.
Далмат в курсе, предложение …
Я успел часть изложить».

Прибежала и княгиня,
Александра вся в слезах:
- «Милый Саша! Не гордыня? …
Говорят тишком в церквах.

Рядом есть исповедальня,
Помолись и Бог простит,
Там моя опочивальня,
И пусть хворь вся улетит.

Ты всем нужен, я же знаю,
Обо мне и речи нет.
Без тебя я просто таю,
Для меня ты жизнь и свет»,

И она к нему прильнула,
Положив чело на грудь.
- «Спи мой миленький» - шепнула:
- «Помогу тебе уснуть».

Александр же очень тихо
Начал Саше говорить:
- «К нам идёт большое лихо,
Братья начали творить.

Андрей вторит – он Великий,
Князь Галиции стал тесть.
На татар поход свой дикий
Собрались устроить здесь.
Русь погубят однозначно,
Батый подлость не простит.
Наша рать пока невзрачна,
В прах Орда нас превратит.

Говорил на эту тему
Я с Андреем, он дурак.
Как решать эту проблему?
Так вот я попал впросак.

И ещё один братишка
Ярослав, такой же хмырь.
Князь в Твери, отец дал лишка,
Возомнил, что он, как штырь.

Новгород ждёт, не дождётся,
Мол, когда во власть придёт.
Ну, а нас прогнать придётся …
Вот такой мечтой живёт».

Александра лишь вдохнула:
- «Неужели вновь раздор?
В распри снова Русь шагнула?
Может просто разговор …».

- «К сожалению, нет, родная.
Чтобы братьев не дразнить,
Раз грызня идёт такая,
На стол сына посадить» -

Александр остановился,
Стало тяжело дышать.
- «Хватит, … вон как утомился.
Спи. Уйду, чтоб не мешать»,

- «Посиди ещё немного» -
Александр попридержал:
- «Как Васятка, лет-то много,
Будет князь, я пожелал».
- «Он читает уже бойко,
Вон Псалтырь весь изучил.
Все молитвы знает стойко,
Наш духовник научил».

- «Что духовник, это славно
И Псалтырь весь надо знать,
Но ему не это главно,
Много надобно узнать.

В версте от Переяславля
Есть Никитский монастырь.
Жил монах, Русь нашу славя,
Летописец во всю ширь.
 
Имя взял себе Порфутий,
Хоть в миру и Прохор был.
Был с отцом и не был тютей,
Бил татар и не забыл.

Вот тебе и предлагаю,
Если жив, доставить к нам.
Как учитель, полагаю,
Без цены по всем чертам.

Я ему, а факт известный,
Харатьи доставил воз.
Как пергамент, только местный.
Был доволен аж  до слёз.
Русь, историю развития
Знает он, как «Отче наш».
Все прошедшие события
Сын узнает, что не блажь.

В языках Порфутий дока.
Хоть монгольский, хоть латынь.
Так что учит пусть без срока,
Открывает мир святынь».

Проходили дни за днями,
Немец-лечец помогал.
Всё заставил пузырьками …
Сам варил, что в них не лгал.

И болезнь всё ж отступила,
Стал уверенней дышать.
Смертью вроде бы грозила,
Но сумели помешать.

- «Внял Господь моей молитве» -
Подойдя, шепнул Кирилл:
- «Побывав на этой битве,
Ты, как прежде, – победил!»

Через три дня встал с кровати,
Через день уже пошёл.
До конца не понял, кстати,
Через что он вдруг прошёл.

Так что рукоположение
Стало первым из всех дел.
Пригласил Кирилла, мнение
Он на этот счёт имел.

- «Это таинство священства,
В то же время и обет» -
И добавил: «Совершенства
За века пока что нет.
Ну, а рукоположение?
Так в народе говорят.
Антураж и снаряжение
Духовенству, как обряд».

- «Где всё это состоится?» -
Александр переспросил.
- «Храм Софийский утвердится
Быть центральным? Я б спросил.

Благодать Святого Духа
В этом таинстве есть суть.
И обряд не показуха,
Он проделал сложный путь.

Первым выполнил Священство
Сам Господь Иисус Христос.
Своих чад, как совершенство,
Он в Апостолы занёс.
 
Вот с тех пор обряд Священства
Стал центральный ритуал
В жизни паствы, духовенства.
А Собор ведущим стал».

Александр, как размышляя:
- «Быть в Софии! Я решил».
Сам того не помышляя,
Все проблемы разрешил.
И в назначенное время
Благовест всех известил,
Что Священство им не бремя,
Праздник Духа Высших сил.

Собор в праздничном убранстве,
Клир, народ все вместе здесь.
Повелось так в христианстве
Не таить благую весть.

Патриарх после молитвы
Возвестил: «Сын мой, Далмат!
Мысли пусть неприхотливы,
Подойди к амвону брат»
 
Подошёл Далмат, склонился
И под гулкий перезвон
Патриарх перекрестился,
Длань возложил, как канон.

А соборная молитва
Возвестила, акт свершён.
И положенная митра,
Как и сан был освящён

После долгих ожиданий
Стал Далмат митрополит.
Ну, а зоной обитаний
Кремль, который знаменит.
Прямо к трапезе воскресной
Александру вдруг пакет.
Новость стала интересной,
Был нарушен этикет.

Вскрыв его, прочёл всё молча
И … взорвался, как вулкан:
- «Даниил, величие корча,
Папство принял, лихоман.

Королём стал называться …».
- «Тьфу, бес старый!» - вдруг Далмат:
- «Над религией смеяться?
Уготовлен ему ад!»

- «Но зато король, вот так-то …
Мы, как вроде, и не всчёт» -
Пошутил Иван: «Де-факто
Мне посаднику почёт».

- «Да хошь царь!» - Далмат по новой:
- «Но от Веры отступать?
Мы в среде такой суровой
Не пытались рассуждать».

Александру стало ясно,
Что Далмат имел ввиду.
Он «отшил» легат и классно,
Ну, а «мы» - себя блюду.

Понимал всё князь прекрасно,
Папа звал его не раз.
И завидовал негласно,
Князь в Руси не напоказ.

И сказал вдруг откровенно:
- «Да не нам его судить.
Вдруг Галиции так верно,
Князь решает, как им жить.
Между молотом и ковней
Он действительно зажат.
Там татары, как с жаровней,
Римом с сущности прижат.

Даже доченьку Миндовга
Без раздумий в снохи взял.
Латинянку, в Вере щёлка,
Как нарыв, всех обуял.

Думаю, пошёл на это
Без согласия  татар.
Рим, союз с ним, рядом где-то
Вроде бы, как Божий дар.

Мы ж его союз отвергли,
Отказались с ним дружить.
В лоно Рима сами ввергли,
Я не мог всех сторожить».

- «Всё же Вера, где-то Сила
Здесь должна преобладать».
- «Ты владыка не могила,
Чтобы так вот рассуждать» -

Александр теперь спокойно
Возразил: «Считай вот-вот
Батый примет меры, стройно
Всех в полон, вот поворот.

Римский папа Иннокентий
Не законченный дурак.
К Даниилу без претензий,
Был король, а стал вахлак».

Александр глядел, как в воду,
Вскоре это пережил.
То ли дьяволу в угоду
Наступил другой посыл.
Как аукнется разборка,
Он не мог предполагать.
Что в семье начнётся «порка»,
Сон дурной … и не прогнать.

Из Твери пришла депеша,
Ярослав в ней сообщал,
Что он Новгород утеша,
Не пойдёт брать, хоть стращал.

Выбор на Переяславле,
Вроде как, остановил.
Не подвержен чтобы травле,
Сделать княжеством решил.

Мол, Андрей с ним согласился
Причём, как Великий князь.
Потому на то решился
И последствий не боясь.

Александр вдогон депешу:
- «Воротись!!! Не сей раздор.
На тебя всё зло повешу,
Если будет свара, спор.
 
Наш отец имение это,
Как гнездо свил, всё нас.
Не одно прожили лето …
Не погань наш дом сейчас.
Говорю, как брат твой старший,
Я ответственен за вас.
Род, учти, не день вчерашний …
День грядущий ждёт сейчас».

Ярослав ответил дерзко:
- «Ты с Ордой себя прославь!
Для тебя быть может резко!
Мой теперь Переяславль».

Он хотел послать Андрею,
Но оттуда вдруг гонец.
На словах сказал: «Не верю …
На татар идёт! Конец».

Он два дня почти метался.
Думал, что же предпринять
Сам Наран вдруг, как назвался,
Батыя гонец и зять.

Александр принял достойно,
Он Нарана лично знал.
- «Как Сарай, там всё спокойно?» -
Сразу вежливо начал.

Но Наран вдруг оживился,
Как внесли свежайший хлеб.
В бок телячий аж вцепился,
С голодухи, как в вертеп.

Всё ж дорога умотала,
Потому князь и терпел.
Дал вина испить с бокала,
Тут Наран и разомлел.

И немного отдохнувши,
Стал по делу говорить:
- «Огул-Гамиш, той квакуши,
Больше нет, чтоб не таить.
Мунке сам распорядился,
Он теперь Великий хан,
Всех казнить, кто с ней рядился,
Как предписывал Коран.

А её в кошму зашили
И в реку, причём живьём.
Вот так с ней и порешили,
Без их отпрысков живём.

Батый ждёт тебя в Сарае
Очень срочно, мне сказал.
Повод я примерно знаю,
Заплати, чтоб рассказал».
 
Александр лишь рассмеялся,
Калиту с деньгами дал.
Глянуть внутрь не постеснялся …
- «Что? Боишься, недодал?» -

И князь снова рассмеялся:
- «Ты, Наран, неисправим.
Тесть узнает, чем занялся,
Вмиг в немилость угодим.

Говори, за гривны можно».
- «Это тайна, мне поверь.
Догадаться и не сложно,
Ты возглавишь Русь теперь.

Ты Великий князь навечно,
Будешь им покуда жив.
Так решил не скоротечно,
Ханшу свергнуть был мотив».
- «За известие спасибо!
Я такое, в общем ждал.
Хан помог отчасти, либо
Я бы сам тут всех зажал».

Сам позднее размышляя,
Рассуждал: «А в чём пробел?
Кто, на братьев так влияя,
Превратил всё в беспредел.

И спасибо Константину,
Тихо в Угличе сидит.
А Андрея, как мужчину,
Накажу, пусть ощутит.

Ярослава в Тверь отправлю
И закончу разговор.
А Залесский не оставлю,
Родовой наш общий двор».
 
Путь в Сарай был не тяжёлый,
Тракт изучен и не раз.
Воз подарков, сам не голый,
Всё сияет напоказ.

Батый встретил дружелюбно,
Несказанно удивив.
И в шатре довольно людно,
Экий новый креатив.
Предложил, кто был, кумыса.
Александр не отказал.
Был он с привкусом аниса,
Батый эдак заказал.

- «Ну, так что?» - тут Батый громко:
- «Отдаю тебе всю Русь!
Ты Великий – это ёмко.
Где-то я тобой горжусь.

Что-то радости не вижу?» -
Щурясь, хитро посмотрел:
- «Без причины не обижу …
Дома в норме? Не болел?»

- «Хан, спасибо! Всё прекрасно» -
Сам подумал: «Что узнал?»
- «Князь Андрей, с ним мне не ясно,
До сих пор ясак не сдал.

Почему так неразумно
Стал вести себя твой брат».
- «Молод, глуп, ведёт неумно
И со мной он грубоват».

Батый тихо с расстановкой:
- «Ничего, … начнёт умнеть …»
Александр формулировкой
Был смущён, пришлось терпеть.

- «Даниил, … он тесть Андрея?» -
Батый как бы продолжал:
- «Пил кумыс со мной, робея,
В мире жить не возражал

А сейчас? Союз с Литвою,
Венгров даже подключил.
Воевать решил со мною?
И Андрея научил?»
Хан умолк, глядя на князя,
Александр глаз не отвёл.
Хан кивнул, чтобы не сглазя,
Сам взгляд в сторону увёл.

Александр стремился к миру,
Батый видел, это знал.
Воевать им не до жиру,
Сердцем это сознавал.

- «Наказать наверно надо?» -
Батый, будь-то бы, спросил:
- «Чтоб унять дурное стадо,
Сколь понадобится сил?

Думаю послать Жаргала
И туменов десять с ним.
Может, хватит для начала,
Будет мало – поглядим».
 
Александр ушёл в раздумье:
- «Это ж сотня тысяч душ!
Вот оно вражды безумье,
Вот она слепая чушь.

Разорвут рать Даниила,
Я же их предупреждал.
Не родилась ещё сила,
Нет того кто б ограждал».
Голос будто из подвала:
- «Ты чего вдруг замолчал.
Хватит силы у Жаргала?
Хоть бы что-то промычал …»

- «Хватит, хватит, даже много …» -
И вдруг тягостно вздохнул.
- «Думаешь, что я с ним строго?
Сам на это подхлестнул.

Что? Жалеешь Даниила?»
- «Не его. Жалею Русь.
Старый, выживший дурила
Тянет в гроб, не ошибусь.

Не простят ему потомки,
Дурака же с Кадки бьют.
Так всю жизнь, одни размолвки,
В результате слёзы льют».

- «Вот и я так же считаю,
Править должен мудрый князь.
Только ты, я понимаю,
Сможешь смыть всю эту грязь.

Ты сторонник, это верно,
Лучше с ними в мире жить.
С Русью драться, это скверно,
Мы сумели пережить» -

Хан задумался и дальше:
- «Завтра же в Каракорум!
Мунке ждёт. Не знал же раньше?
И смени пока костюм.

Пайцзу выдаст золотою
И ярлык, чтоб княжил век.
Примешь Русь и власть такую,
Какой не было вовек».
Князь с ковра молчком поднялся,
Был обескуражен весь.
- «Год ещё …» - в мозгу стучался,
Про поклон забыл, был стресс.

Батый понял состояние,
Не кричал – приободрил:
-= «Ты поймёшь моё деяние
И оценишь, что свершил».

Александр понять пытался,
Что же он имел ввиду.
Но ответ так не попался …
- «Что ж узнаю, как приду» -
 
И поехал собираться
В эту глушь – Каракорум.
Кто с ним был, просил остаться,
Ждать его без мрачных дум.

Хан просил всех удалиться,
Когда князь совсем ушёл.
А оставил поделиться
Только тех, кто ханшу смёл.

Это был Жаргал, конечно
И любимый сын Сартак.
- «Снисхождение не вечно» -
Батый начал: «Это так?»
И Сартак: «Отец, я знаю,
Даниил во всём не прав.
Но войну, я полагаю,
Затевать из-за орав?...

Он не воин, а отрыжка.
Злость кипит от прошлых дел,
Как с капусты кочерыжка,
Он остался, как бы цел.

Из князей он самый старый,
Перспективы просто нет.
Дурень думает, что бравый,
А на самом деле бред»

Батый слушал, наслаждался,
Понимая, сын был прав.
В то же время улыбался,
Был свой план и план лукав.

- «Ты чего, отец, смеёшься?
Или я не то сказал?»
- «То, то, то, … вот разберёшься
И поймёшь, что оказал.

А теперь меня послушай.
Как уедет Александр,
Не спеша обед докушай,
Но не трогай кориандр.

Он в дороге сушит горло».
- «Я поеду догонять?»
- «Нет! Моё решение твёрдо,
Братьев едешь усмирять.

Вот за что я уважаю
Александра – не скулит.
На его там наезжают …
Хоть бы раз сказал. Молчит.
Наша ведьма клин в них вбила,
А Андрей и ошалел.
Она парня убедила,
Он Великий, тот и съел.

И сейчас его за князя
Он вообще не признаёт.
Хоть совсем недавно трясся,
Что отец стол не даёт.
 
Так что взять по два тумена
И на Север, … выручать.
Кстати, младший брат гиена,
С него надо и начать.

Ярослав в Переяславле,
Жаргал, ты им и займись.
Мы чинить разбой не вправе
Не война, там разберись.

Арестуешь Ярослава
И с мошенником назад.
Людям скажешь, что, мол, слава
Завершилась, так как гад.

Сартаку будет сложнее,
Так Владимир не возьмёшь.
Я-то знаю, мне виднее …
В лоб не взять, там и помрёшь.

Только хитрость и смекалка,
А другого просто нет.
Надо выманить, где балка,
Ну, а как, ищи ответ.
Ободном предупреждаю,
Бесчинств больше не творить.
Мы хозяева, желаю
Это каждому внушить.

И особенно их храмы
Не пытайтесь осквернить.
На Руси давно не хамы,
Могут тут же отомстить».

И Сартак: «Отец, а можно
Ещё в Новгород сходить?».
- «Нет! Здесь надо осторожно,
Можно фон там осложнить.

Александр в Каракоруме,
Княжит малолетний сын.
Твой визит его погубит,
Кто-то тут же и за дрын.

Так что не дразни медведя,
А когда тем более спит.
Дело сделать и немедля
Всем обратно надлежит».

- «А куда потом с князьями?»
- «Александра будут ждать
Здесь в Сарае не с друзьями,
А с охраной, чтобы знать,

Как топтать родного брата,
Постоянно унижать.
Им за это будет плата,
И не грех уничтожать.

Я заставлю отщепенцев
Пыль с сапог его лизать.
Их, по сути иждивенцев,
Приходилось содержать».
 
Втихаря не получилось,
Обнаружил их разъезд.
У Владимира случилось,
Выскочил наперерез.

И Владимир по тревоге!!!
Всё ворота на замок.
- «Супостаты на пороге!» -
Со стены кричали впрок.

Хоть Андрей готовил встречу,
Хан застал его врасплох.
- «Проиграю я здесь сечу» -
Вдруг подумал: «Блеф мой сдох!»

Срочно пригласил владыка.
Тот с порога: «Твой огонь?
Ты зажёг его для крика?
Сам туши, народ не тронь.

Выходи вон в чисто поле,
Ратоборствуй, как хотел.
Но народ не тронь, доколе
Он тебя не одолел».

-  «Значит, ты Орде предался?»
- «Цыц!!!» - вдруг яростно Кирилл:
- «Я с татарами касался,
Ты ещё в горшок ходил.

Никогда я не был с ними.
И ты смеешь мне дерзить?
Вои щенок! Дружи с другими.
Не намерен впредь твердить».
Он ушёл, владыке плохо.
Пусть сознание не терял,
Сел на лавку, но не охал.
Стал просить, чтоб Бог принял.
 
Слуги, служки подбежали.
Отвели в кровать, чтоб лечь
Тут же лекаря позвали,
Был знаком, велел беречь.

Через сутки оклемался,
Лекарь знал чего давать.
Снова вспомнил, как ругался,
Проворчал: «Привык махать,
 
А до дела и смешался,
В порты тут же наложил.
Александр, вот он решался,
Делал всё, чтоб город жил».

А Андрей же в это время
Думал, как семью спасать.
Знал, жена с ребёнком бремя,
В Тверь отправил ожидать.

Чтоб сейчас за город драться?
Бесполезно, … он понял.
А с дружиной здесь расстаться,
Повод, вроде как, слинял.
Всё ж послал гонца братишке
В отчий дом, чтоб выручал.
А в ответ: «Свои делишки
Сам решай, коли начал».

А Сартак свои тумены
Затаил, в лесу укрыл.
Штурму он искал замены
И советы, кто с ним был.

Курултай собрал, не лишне,
Каждый что-то предлагал.
Князя взять живьём нелишне,
Только как, вот тут прогал.

И вот здесь пришла идея,
Вызвать их на разговор.
Может кто-то осмелея,
Уяснит, а в чём сыр-бор.

Утром сам Сартак с охраной
Был у Золотых ворот.
И по-русски, не спонтанной,
Речью сделал разворот:

Он сказал: «Я сын Батыя
И зовут меня Сартак.
Привела не деспотия,
И не то, мол, я слабак.

Александра представляю,
Он мой давний, верный друг.
Откровенно заявляю,
Во Владимире не вдруг …

Князь Андрей ваш незаконный,
Узурпировал он власть
Он назначен тварью полной,
Казнена эта напасть.
Огул-Гаймыш специально,
Про Андрея зная нрав,
Всех стравила и реально
Александр лишился прав.

Вот за это и казнили,
Живьём бросили в реку.
Все, кто с ней в команде были,
Получили по «шлепку».
 
А Великий хан сегодня
Брат Батыя Мунке-хан.
Клан Чингизов, а не сводня,
Так диктует нам Коран.

Он и вызвал Александра,
Чтобы тот возглавил Русь.
Нет у вас другого кадра,
Этим князем я горжусь.

Он, как Батый, хочет мира,
Смысла нет нам, воевать.
А Андрей болтун, задира …
Кровь чужую проливать.

Нам Владимир ваш не надо,
Мы пришли Андрея взять.
Александр пусть учит чадо,
Как вернётся так сказать.
Оставлять его опасно,
С братом будет воевать.
Бить своих же так ужасно
И особо убивать».

Тишина. Кругом молчание.
Сам Сартак уехал прочь.
И началось ожидание
Не на день и даже ночь.

И Андрей засуетился,
У дружины был испуг.
Слышали, как обратился
Ханыч, им совсем не друг.

Александра почитая,
Стали тихо уходить.
И оружие бросая,
Не желали так служить.

Андрей чувствовал прекрасно,
Что вот-вот, - ему конец.
Ратник знал, это опасно.
Когда князь делец, подлец.

Через Волжские ворота
С группой гриди он ушёл.
Попадаться не охота,
Брату в лапы не пошёл.

А пошёл к Переяславлю
И его там отчий дом.
- «Брата меньшего заставлю!» -
С ним быть, думал лишь о том.

А Владимир, как проснулся,
Прямо с Золотых ворот
Крестный ход, народ тянулся.
Ясно, что не от щедрот.
 
Впереди Кирилл с иконой,
С ним весь клир, а дальше знать.
Далмат собственной персоной,
Тоже прибыл поддержать.

Все хоругвии, что были,
Прапор их, на всех Христос.
Шли с молитвой не забыли
«Отче наш» кто в мир принёс.

Шли к туменам без печали,
Так как сам митрополит,
Хоть «Святейшество» и звали,
С паствой был, как монолит.

В шесть саженей может где-то
Крестный ход послушно встал.
Лишь Кирилл, как лучик света,
Путь к татарам продолжал.

И Сартак всё это видя,
Спешился, коня отдав.
Говорить с попом их сидя,
Не хотел, всё осознав.

Он не знал церковных званий,
Но понял, что важный поп.
От нехватки этих знаний
Не страдал, но был не жлоб.
- «Значит ты сынок Батыя
И зовут тебя Сартак?
Слушал речь, слова не змия …» -
Кирилл начал, как простак.

- «Твой отец, пусть славен вечно,
Православие признал» -
Кирилл знал о том конечно,
Потому и утверждал.

И продолжил: «Намерений
Город грабить, у вас нет?
Войска нет и бессомнений
Не вернуться, мой ответ».

- «Как же так? А князь? Защита» -
Сартак очень удивлён.
- «Князь удрал и с ним элита,
Кто с ним все интриги плёл.

Так что город беззащитный».
- Мне был нужен только князь.
Где искать? Какой он скрытный …
У кого-то есть с ним связь?

Александра интересы
Нам здесь нужно защитить.
Может, есть его балбесы
Кто бы мог нам прояснить?»

- «Значит, в город не пойдёте?»
- «Как узнаем, мы уйдём»
- «В Переславле их найдёте.
С братом там они вдвоём» -

И Кирилл перекрестился:
- «Боже праведный прости.
На жизнь князя покусился,
Гнев татарский укроти!»
 
Ярослав не отрешался,
Как Андрею дал отказ.
В бой с татарами не рвался,
Но дружиие дал наказ.

Никуда не отлучаться,
Всё в готовности держать.
Что придётся защищаться,
Побуждён предупреждать.

И в дружине понимали
Александр и Ярослав
Чувств особых не питали,
Потому меньшой тщеслав.

И однажды в дом явился
Брат Андрей, кого не ждал.
С Жирославом объявился,
Из Твери тот путь держал.

Жирослав был воевода,
Потому привёл свой полк.
Взял Андрея, как в угоду,
Пусть хоть где-то будет толк.

Полк с дружиной разместили,
Гридница вместила всех.
А там сами приступили
Обсуждать, а в чём успех …
- «Сам Сартак пришёл за нами» - 
Андрей сразу заявил.
Жирослав повёл усами …
- «Кто такой?» - тотчас спросил.

Посмотрев, как на барана:
- «Сын Батыя! Не слыхал?
Так вот он лишён дурмана,
Что он ханыч, но нахал.

А пришёл с ордой огромной,
Так что и не сосчитать.
Обратился с просьбой скромной,
Чтоб меня ему отдать.

Александр в Каракоруме,
Власть там новая сейчас.
Есть возможность в этом шуме
Стать Великим не на час

Батый же подсуетился,
Сына к нам с ордой послал.
Чтобы каждый брат лишился
На что он претендовал».

- «Александр это придумал?» -
Ярослав нахмурил бровь.
- «Он способен, всё продумал …
Ох, прольётся скоро кровь» -

И Андрей аж сплюнул в злобе:
- «Не пойду я на поклон!
Быть у дьявола в утробе?
Лучше к Батыю в полон».

- «Мы же можем побороться!» -
Жирослав: «Зачем полон?
Пусть попробует, ворвётся,
Он мечей услышит звон».
А Жаргал был на подходе,
Он здесь много раз бывал.
- «Монастырь Никитский, вроде» -
Сам себе сказал: «Узнал …».
 
Он невольно загляделся
Красотой был поражён.
Ширь, простор, … как храм смотрелся,
Словно в спячку погружён.

Все посадские немедля,
Увидав орду татар,
В монастырь, и не колебля,
Стены выдержат удар.

Тут же звонница ожила,
О визите известив.
Их мелодия кружила
Над Залесьем, свой мотив.

Но Жаргал не торопился,
Лагерь тут же и разбил.
Взять врасплох он не добился,
Потому и не грозил.

Снарядил гонца Сартаку
Обстановку там узнать.
Не готовил и в атаку
Все тумены посылать.

Знал, что город здесь удельный,
Штурмом брать, резона нет.
Смысл, однако, неподдельный
Ярослава взять без бед.
Вскоре и гонец вернулся.
Сартак устно сообщил,
Что Андрей, гад, увернулся,
Город свой не защитил

А ушёл, притом трусливо
Ночью, гриди только взял.
Лишь владыка всё учтиво
Рассказал и скрытность снял.

Так что он сейчас в Залесье,
Вероятно где и брат.
Не спеши, возьмём всех вместе,
В Тверь зайду и к вам. Вот так.

Рассказал гонец подробно,
Так что смог понять Жаргал,
Войско не боеспособно,
Братьев ждёт разгром, провал.

Провести решил разведку,
Собрал нукеров в отряд.
Самых ловких на заметку
Брал всегда в особый ряд.

Душ пятьсот, не нужно больше,
Вышли на Переяславль.
Ходу два часа, не дольше …
Шли без шума, глядя вдаль.

А Андрей чуток пораньше,
Услыхав вдруг перезвон,
- «Там татары и не дальше!» -
Объявил всем громко он.

- «Жирослав!» - он воеводе:
- «Я пока Великий князь!
Выводи полк, как в походе,
Не сдадим так просто власть.
Ярослав! Свою дружину
Тоже в поле выводи.
И командуй без нажиму,
Буча будет впереди».

И на третий день с обеда
Появился их отряд.
- «Нам нужна сейчас победа!» -
Жирослав направил взгляд.

Весь отряд был только конный
И совсем не столь велик.
И Андрей, как князь законный,
Крикнул: «Бей!» - как озорник.
 
Русские с холма летели,
Их татары увидав,
Наутёк, но не успели.
Там узнали злость и нрав.

Их потом рубить начали.
На спине защиты нет.
Убегая, все кричали,
Помощь звали, рейд был вздет.

Даже князь Андрей дотоле
Не державший меч в руках,
Сбил татарина, по воле
Тот остался ждать в кустах.

Три версты по полю гнали,
Весь отряд был разобщён.
До посада гнать не стали,
Князь успехом был польщён.
Возвратившись, ликовали,
Каждый видел свой успех.
Сочинять не уставали,
Врать в три короба не грех.

В этой самой быстрой стычке
Потеряли только двух.
По сложившейся привычке,
Поднимало общий дух.

Да к тому же, что татары
Понесли большой урон.
Сорок всадников от кары
Не ушли, войны закон.

Так что эта эйфория
Сотворила и урон.
Дикой радости стихия
Стала трезвости, как сон.

Андрей больше всех старался,
Говоря: «Татары чушь!
Александр с ними якшался,
Потому уехал в глушь

Бить их будем непременно!
Режу, как Великий князь.
По частям, попеременно …
Смерти в схватке, не боясь».

Пеший ратник, кто остался,
В успех верили с трудом.
У костров мрак лжи снижался,
Когда суть шла не куском.

Андрей долго возбуждённый
Не хотел ложиться спать.
Словно князь непобеждённый
Ощущал немую сласть.
Жаргал встретился с разведкой.
- «Удалось их посмотреть?» -
Вопросил с улыбкой едкой:
- «Не успели лицезреть?»

Командир, Гуамом звали,
Тон Жаргала не понял:
- «Зря ты так, теперь узнали,
Дурака я там валял.

А разведку боем знаю
Нам никто не отменял.
На её и намекаю,
Так что стиль не поменял.

А потери неизбежны,
Палка тут о двух концах.
Интересы тоже смежны,
Легче прятаться в кустах.

Но зато теперь я знаю
Сил у них там просто нет.
Гонор есть, я понимаю,
С ним дорога на тот свет.

Есть дружина Ярослава,
Полк откуда-то пришёл.
Так что нам это не лава,
А ручей к ним снизошёл.

Ярослав не появлялся,
Но Андрея я видал.
Этот больше рисовался,
А конкретно лишь кричал».

Жаргал, видно, был довольный
И похлопал по плечу:
- «Знал, что ты вояка вольный …
Поощрить похлопочу».
После этого немедля
Вызвал темников в шатёр.
С обстановкой чуть помедля:
- «Враг наш глуп, а не хитер.

Завтра утром, на рассвете,
Все тумены ставить в цепь.
Идти, молча в раннем свете,
Крик гортанный ваш нелеп.

Наша главная задача
Нам князей живыми взять.
А любая неудача …
Перед ханом отвечать.

И не трогать население,
Их имущество не брать.
А дружину, тем не менее,
Всех, как есть, уничтожать.

Они первыми напали,
Умудрились часть убить.
Этим нас и обязали
По всей форме отомстить».

- «Если кто-то с населения
На нас с вилами пойдёт?»
- «Пусть не будет сожаления,
Что на вилах и умрёт».

- «Может девок всё же можно,
Совсем юных взять, в полон?»
- «Нет, сказал вам, очень сложно
Объяснять этот угон.

Выполняя волю хана
Расчищаем русский трон.
Русь не стойло для профана.
Александр и только он».
К вечеру Сартак вернулся
Жаргал всё и объяснил.
Как с разведкой развернулся,
Сколько там реальных сил.

И Сартак ему: «Всё верно!
Все тумены развернём.
Прошерстим всё, будет скверно,
Если мы их не найдём».
 
- «Ярославич, кто там? Глянь-ка» -
Слуга еле растолкал.
И Андрей спросонья: «Банька
Тебе будет, спать не дал».

И вдруг сон, как ветром сдуло,
Глянул вдаль, а там окрест
Орды их и как подуло
Чем-то грозным, словно жест.

Сердце ёкнув, вдруг заныло,
Сорвалось куда-то вниз.
Руки взмокли, всё поплыло,
Это был судьбы сюрприз.

Было видно колыханье
Бунчуков из грив, хвостов.
Но не слышны завыванье …
Только блеск брони, щитов.
Понял он, всего не много …
Час-другой они все тут.
И дружина, полк подмога
Не погибнут – пропадут.

Знал прекрасно, что татары
В плен военных не берут.
Убивают всех для кары,
Кто богатый, потрясут.

И Андрей внутри весь сжался,
Понял, как прекрасна жизнь.
Умирать не собирался.
- «Я же молод! Не до тризн …» -

Так подумал: «Остальные?
А до их мне дела нет.
Погибают пусть шальные,
Род важней, чем их завет»

Размышляя так, забылся,
Что командующий он.
Вот тогда-то и решился
На удар-атракцион.

Он как будто бы очнулся,
В седло птицею взлетел.
- «Все за мной, кто не согнулся!
Жизнь добудем, кто хотел!»

Те, кто пешие, кричали,
Почему князь бросил их.
Кто верхом, не замечали,
Что бросают-то своих.

И дружина потным строем,
Словно клин неслась вперёд
Управлять сполна всем боем
Не его пришёл черёд.
Ярослав с Андреем вместе
Был прикрыт со всех сторон.
Сотник верный, много чести,
Вёл дружину напролом.

Но татары не свернули.
Всё не так, как прошлый раз.
Сабли острые сверкнули …
Впечатление не для глаз.

Строй их вытянут по фронту
И сдержать прямой удар
Очень сложно, словно зонту
Встречный вихрь или пожар.

Но и ратники не встали,
Вслед за конницей вперёд.
Да к тому же не устали,
Отсидеться не сойдёт.

Не взмолились о пощаде,
Зная, так и так убьют,
Бились насмерть, как в осаде,
А князьям проклятья шлют.

Этим помогли дружине,
Разорвать фронт у татар.
Брешь, подобно горловине,
Стала выходом от свар.

И Андрей с братишкой вместе,
С сотней гридей наутёк.
И вопрос об их аресте
Стал не явью, а намёк.

Их дружина прикрывала,
Факт погони исключив.
Не сдавалась, погибала,
Показав, кто был труслив.
Силы несоизмеримы,
Войско стало отходить.
С войском хоть и не сравнимы,
Продолжали бить, рубить.

Тут Сартаку доложили,
Что ушли Андрей и брат.
Он вскипел: «Смерть заслужили
Все, кто в этом виноват!

В плен не брать и из Залесья,
Кто с мечом, не выпускать.
Сувениры взять с поместья,
Терем сам не разбирать».

В дом зашёл он самый первый,
Кое-где всё ж был разгром.
Укрощали, кто был нервный,
Не считаясь, чей тот дом.

На полу была княгиня,
Из виска сочилась кровь.
Подошёл: «Как её имя?»
- «Звать Наталья, как свекровь» -

А ответила служанка
Горем сгорблена, в слезах.
Рядом два мальца селянца,
По одежде просто … швах.

- «Это чьи?» - спросил служанку.
- «Михаил и Святослав.
Пусть одеты наизнанку,
Их отец князь Ярослав.

Схоронить велел княгиню,
Малышей с собой забрал.
Тем закончил он погоню,
А другого и не ждал.
Много лет прошло, разруха
Так и стала, как фасад.
Киев – город развалюха
Не вернул свой быт, уклад.

Все развалины в бурьяне,
Как забытые, стоят.
Помогают галичане
Всем, кто был в те годы смят.
 
Знаменитый воевода
Князя сдержанно встречал.
Вот уже четыре года
Здесь один, не одичал.

Он единственный, пожалуй,
Воеводой уцелел.
Бой за Киев по накалу
Схож с Рязанью, беспредел.

Как ровесник Коловрата,
Оборону возглавлял.
Но пришла-таки расплата,
Батый Киев просто смял.
Самого без чувств пленили
И хотели изрубить.
Но отвагу оценили,
Батый сам не дал убить.

Он и впрямь отменно дрался,
Девяносто дней стоял.
Только Киев так сражался,
Но, увы, не устоял.

На татар смотрел с презреньем,
Хана, правда, уважал.
Тот к отважным с обоженьем,
Жить давал, не унижал.

Тяготел он к Даниилу,
Как считал, тот ближе был.
Как южанин к старожилу
С уважением. Не забыл,

Что к татарам отвращение
Он испытывал, не лгал.
Галич свой, его значение
Против них и не скрывал.

В воеводское подворье
Александра он завёл
Тын высокий, как подспорье
Для защиты вкруг возвёл.

Пройдя внутрь, минуя гриди,
Князь попал в просторный зал.
Стол большой не гостя ради,
Был пустой, как отдыхал.

Дмитрий всё ж распорядился
И, как надо, стол накрыт.
Александр вдруг очутился,
Где изыск давно забыт.
Хлеб ржаной, с перловки каша,
Мёд и в сотах, и в разлив.
- «Вот такая пища наша» -
Дмитрий, взгляд перехватив.

Он прихрамывал немного,
Это был татарский след.
Сел за стол и молвил строго:
- «Ты садись! Чай не сосед?»

- «Не сосед. Здесь княжить буду,
Ярлык ханский получил».
- «Вот как? Встречу не забуду,
Батый сам, поди, вручил.

Матерь всей Руси Великой
Киев стал, как на размен.
Стыд, какой! Картину дикой
Я считаю. Это плен?»

Александр вздохнул тревожно:
- «А скажу я напрямик.
Киевлянин, думать сложно,
Стал, по сути, голдовник.

Ведь земля-то всё же наша,
Что ж живёте, как в наём?
На столе вон щи да каша …
Юг же тут,  всё вволю в нём».

Дмитрий глянул непокорно:
- «Ярославич, ты не прав.
Жить с татарами покорно?
Не такой у русских нрав.

Супротив них повсеместно,
Ничего им не давать.
Так по делу будет честно,
Себя стали забывать.
 
Говоришь всего здесь вволю …
А ясак? Хоть каша есть.
Это всё, что в нашу долю,
Остальное, … не учесть».

- «Нескажи …» - князь убеждённо:
- «В этом деле ты слабак.
Как ты платишь им, подённо?
Что молчишь? … Раз в год, вот так.

Платишь только десятину
От доходов, весь расчёт.
Остальной взнос, половину,
Всё в казну на князя счёт.

Мой отец, разбив на Сити,
Шесть туменов положил,
Предложил уйти, но нити
Сохранились, как режим.

Договор с ним подписали
И с тех пор не нападал.
Этим Русь свою спасали,
Шанс Господь нам этот дал.

Супротив и повсеместно?
Что ж тогда их не разбил?
Звать сегодня неуместно,
Я всё это пережил.

Рать, какую скучить можно?
Тысяч десять? Двадцать пять?
Батый, даже осторожно,
Пять туменов может взять.
Напряжётся, сто туменов
Через месяц будут здесь.
Никаких причём разменов,
А собьют всю вашу спесь.

Так-то, Дмитрий, ни готовы
Мы с монголом воевать.
Воссоздать должны основы,
Что сумели просто сдать».

Александр в беседе первой
Не подчёркивал – он власть.
С осторожностью безмерной,
Уяснить в чём суть и страсть.

И узнать в чём воин старый
Где-то прав, а где-то нет.
В сече он до сих пор ярый,
Есть шатание … нет-нет …

Долго князь не мог решиться,
Но, в конце концов, спросил:
- «На меня не надо злиться,
А со мной бы послужил?

Тиуном моим к примеру
Мне наместник нужен тут.
Как хозяин, знаешь меру
И, как воин, … всюду чтут».

Посмотрел в глаза разумно:
- «Ноне ты Великий князь.
Ты ж не действуешь бездумно,
Твой указ и в нём вся связь».

- «Написать указ недолго …» -
Александр замолк на миг,
Мёд отпил чуток, немного …
Дмитрий мысль его постиг
И подумал: «Даниила
Ярославич вспомнил вдруг.
Неприязнь заговорила?
Не его князь этот круг?».

- «Надписать указ недолго …» -
Повторил по новой он:
- «Станет Галич своим долгом
Слать советы, как закон?

Ты же князя Даниила
Почитаешь. Али как?»
- «Ну, а что? В нём есть та сила,
Не боится шумных драк.

Не откажешь и в отваге,
Даже венгров защищал
Не словами на бумаге,
А на деле, враг пищал».

Александр после раздумья:
- «Даниил умён и храбр.
Не допустит до безумья,
Щукой быть, причём без жабр.

Забываешь воевода,
Киев рядом для татар.
Галич где? Идти полгода,
Пропадёт любой угар.

Так что Галичу удобно
На чём свет татар ругать.
А вот Киеву подобно,
Может точно смертью стать.

Потому судьбу Рязани
Не желаю повторять.
Как Великий князь без брани
Строить, дрязг не допускать».
Дмитрий горько усмехнулся:
- «Значит, буду защищать.
Киев всё равно загнулся,
Стал естественно нищать.

Правда, я теперь вояка,
Как с хвоста собаки меч».
- «Но, однако, забияка» -
Александр ему: « … а речь …

Тебя слушают поныне,
Значит, есть ещё запал.
Быть тебе со мной отныне,
Хоть ты и не выбирал».

Доедая свою кашу,
Александр вдруг: «Даниил …
Не забыл он дружбу вашу?»
- «Вроде нет. Узнать решил?»
 
- «Дочь на выданье, слыхал я».
- «Есть! Не девка, а огонь,
Очень дерзкая каналья,
Просто так попробуй, тронь …

А зовут Анастасия,
Ей всего шестнадцать лет.
Танцевать её стихия,
Любит танцы спасу нет»,
- «Брат Андрей, … пора приспела
Очагом обзавестись.
Жизнь ребячья улетела,
Князь один – не князь, кажись.

Как считаешь, согласится
Во Владимир дочь отдать?»
- «Он, считаю, не таится.
Я готов так утверждать.

Сын Борис его женился
На Гертруде, сват король.
Софьей он с Литвой сроднился,
Генрих, муж её, не голь.

Так что и Анастасию
Без сомнения отдаст.
А отправит, как мессию,
Стиль отца Андрею даст».

И князь хитро усмехнулся:
- «У меня указ просил?
Вот момент и подвернулся,
Так считай, что получил.

Данииловну за брата
Замуж сможешь убедить?
Перспективней кандидата
Не найти, начни твердить.

Ты же с князем в старой дружбе,
Пусть поможет без проблем.
Ничего, что здесь на службе,
Я ему не надоем».

Дмитрий тут же согласился.
- «Я сочту это за честь!» -
Молвил и перекрестился;
- «Принесу благую весть».
- «И ещё одно, … венчание
Проведёт митрополит.
И Кирилл придаст звучание
Свадьбе всей и колорит» -

Александр, как задержался,
Но продолжил: «А Собор
Наш Владимирский заждался,
Не венчались до сих пор»

-  «Вдруг Кирилл не согласится
Для него Владимир – даль».
- «Даниил пусть и решится
Сам доставить, вся мораль».
 
А Кирилл сам тяготился
Что и Киев стал не тем.
Патриаршества лишился
И, похоже, насовсем.

Пусть пока официально
Патриарший тут престол,
Храмы в хламе все буквально,
Да и князь гол, как сокол.

Дмитрий знал те настроения,
Лишь бы возраст не подвёл.
Александру же: «Сомнения
Для себя уже отмёл.
И когда мне отправляться?»
- «Ты команду подготовь,
Для начала ей заняться …
И гонца шли в Галич вновь.

Даниилу всё заранее
Надо чётко изложить,
Чтобы было понимание,
Когда будешь «ворожить».

Десять дней на подготовку
И вперёд, труба зовёт.
Покажи свою сноровку,
Старость к чёрту – подождёт».

Улыбнулся воевода.
Он никак не ожидал,
Что вот так и без подхода,
Князь надежду к жизни дал.

Александр же мыслил глубже,
Но о том пока молчал.
Церковь к княжеству потуже
Привязать, процесс начал.

Митрополию конечно
Во Владимире иметь.
Пусть Кирилл, хоть не беспечно,
Приезжает, как бы в клеть.

Проведёт обряд венчания,
А назад дороги нет.
Убедить без отрицания,
Киев жив, оставил след.

О такой задумке князя
Знал пока лишь он один.
И ни-ни, … лишь бы не сглазя,
Он молчал, как вид руин.
В то же время, годом раньше,
Был ещё Каракорум,
Брат родной, их много младше,
Вдруг в семье затеял шум.

Михаил был князь московский,
Носил имя Хоробрит.
Молодой и нрав борцовский,
Так и статус говорит.

Он в Москву уехал князем,
Так отец его решил.
В именном своём указе
Строить город разрешил.

Парень был другого сорта,
В мыслях чаще каламбур.
Он не требовал комфорта,
Старший брат пример, как бур.

Александр был Михаилу,
Как отец – авторитет.
Относился, как к светилу,
Слышал дружеский совет.

Как отца похоронили,
Братья к хану подались.
Михаила, как побили,
Что так быстро собрались.

И Москва стала грязнее,
Вроде бы не замечал
Настроение смурнее,
Иногда на всех кричал.

Вот тогда-то и решился
Стать Великим, так хотел.
И к дружине обратился
Поддержать свой беспредел.
 
Святослав не ждал сюрприза
От племянника и вдруг
Михаил, как от каприза,
Появился не как друг.

Во дворец без приглашенья,
Хоть гонца б вперёд послал,
Он без скромности, смущенья
Так с порога и сказал:

- «Дядя, я к тебе не в гости,
Я решил тебя сменить.
Без обид, досад и злости
Дать тебе ещё пожить.

Возраст твой давно преклонный
И ещё Великий князь.
Может, хватит? Стол законный
Будет мой! Всё, дядя, слазь».

Святослав от этой прыти
Был несказанно смущён.
- «Батый скажет и служите,
Будешь иначе смещён» -

А сказал он это твёрдо,
Чтоб не смог и возразить.
Михаил же глянул гордо
И в ответ: «Ты мне грозить?
Да плевать хотел на хана …
Кто ваш Батый? Он дикарь!
Рожа истинного хама,
Для меня он просто тварь».

- «Ну, дождись хотя бы брата,
И Андрей ведь вместе с ним» -
Святослав ему: «Утрата
Их совета, есть экстрим».

- «Все отца оттуда ждали …
Получили? Дождались?
Вот и братья побежали,
Не хочу, чтоб нарвались».

- «Окстись, Миша, успокойся.
Ты зачем беду зовёшь?
Ты молись за них, закройся
У лампадки, там поймёшь».

- «Пусть монахи бьют поклоны» -
Михаил зло посмотрел:
- «Топай в Суздаль, а препоны …
Не увидишь свой удел».

Святослав знал Михаила,
Потому и уступил.
Память долг ещё хранила
Род беречь, как дед учил.

Хоробрит вот так добился,
Стали звать Великий князь.
Из Москвы конечно смылся,
Вспоминал потом смеясь.

Закатил пир огромадный
Молодой Великий князь.
Святослав был, пусть досадный,
Но приветливый, явясь.
Михаил хотел, чтоб знали
Он не силой стол забрал.
А преемником назвали,
Дядя сам, мол, пожелал

Сели рядом, как родные,
Разболтались, захмелев,
Словно встретились впервые,
Душу мёдом подогрев.

- «Ты не должен обижаться.
Мне, зачем Великий стол?
Чтобы сесть и восторгаться?
Нанести тебе укол?

Я хочу поднять всех вместе
И поганым отомстить
За поруганные веси,
За людей, кто мог бы жить.

У отца это не вышло,
Не хочу и повторять.
Бог судья, судьба, как дышло,
Не хотелось бы терять.

Александр с Андреем тоже
К супостату на поклон.
Русь позорят! Где ты, Боже!
Пусть услышат этот стон».

Начал тискать Святослава,
И прощения просить.
- «Скоро к нам вернётся слава!» -
Стал кричать, почти вопить.

И опять просил прощения:
- «Это правда, что простил?»
Слёзы лил от умиления
И по-пьяни голосил.
На другой день вспоминая
Пусть в слезах, но грустный взгляд,
Святослав, того не зная,
Слёзы были, как обряд.
 
И прося прощения всё же
Словно чуял свою смерть.
Жить под ханами негоже
И особо в круговерть.

Как Великий князь недолго
Жил, особенно успел.
Но запомнился надолго
Тем, что против ханов смел.

Смел сказать, причём открыто,
Что хан Батый, это мразь.
Русь сильна, пока всё скрыто,
Звал, к единству не боясь.

Вскоре весть с Москвы плохая,
Князь Миндовг литовский к ним.
Словно вотчина глухая,
Защищаться, мол, самим.
 
Михаил, узнав про это:
- «Как самим? А мы зачем?!
Этот князь, какое лето,
Портит жизнь буквально всем».
С молодой княгиней нежно
Попрощался, сын был мал.
В люльке чмокал безмятежно …
Так Борис и не узнал

Про отца, про жизнь подробней,
Затерялось всё в веках.
Сам же стал, а так удобней,
Москвичом и не в мечтах

Во главе своей дружины
Хоробрит к Москве спешит.
Да и люди одержимы,
Бить литовцев не претит.
 
Марш-бросок был энергичный,
У Протвы стояла рать.
До Москвы простор приличный,
Вот решили сил набрать.

Но дружина Михаила
Вихрем смяла их заслон.
Неожиданность и сила
Побеждают, как закон.

В самом центре, в гуще схватки
Выделялся белый конь.
Князь на нём кричит; «Ребятки!!!
Миндовг мой, его не тронь!»

И литовцы оробели,
Натиск очень был силён.
Как шальные налетели,
Князь Великий недурён.
Бегства не было, но всё же
Миндовг начал отступать.
Но стряслось вдруг то, о Боже,
Не случилось избежать.

Стрела, явно же шальная,
В горло князю и насквозь.
Умер, сразу не страдая,
Как предчувствие сбылось.

И дружину от разгрома
Спас, им снятый, Святослав.
Его суздальцы без дрёма
Вышли вслед, опорой став.

От Зубцова уже вместе
Всех литовцев гнали прочь.
Потеряв всего душ двести,
Миндовг внял: «С Москвой отсрочь».

Михаила схоронили,
Как-никак Великий князь,
Во Владимире, где были
Погребенья всех с кем связь.

Как зарницей полыхнувшей,
Его княженье прошло.
И погасшей, ускользнувшей
В небытие навек ушло.

Святослав тихо без шума
Вновь занял Великий стол.
Жизнь была не так угрюма,
Чтоб оставить свой престол.

Место получил от хана,
Только он и может снять.
А ярлык его – охрана,
Так что не на что пенять.
Не судьба сидеть до тризны,
Племяшам всё сдать, как рок.
Не они порой капризны,
Жизнь даёт ещё урок.

Александр с Андреем вместе
Воротились от татар.
А душа вновь не на месте,
Вдруг спросил: «Не будет свар?»
 
- «А какие могут свары?» -
И Андрей с издевкой так:
- «Стар ты дядя, а татары
И учли, что ты слабак».

- «В чём-то может быть и верно» -
Жалостно заметил он:
- «Александр, пусть это скверно,
Не гони, как шавку, вон.

Проводи, как можешь с честью,
Не цепляюсь я за стол.
Ведь не движет это местью?
Ваш отец и я, как ствол».

Александр же Святославу:
- «Так не мой Великий стол!» -
И к Андрею: «Он по праву
Здесь хозяин, как монгол».

- «Как?!» - и дядя вскинул брови:
- «Разве он Великий князь?»
Андрей вспыхнул: «Я чьей крови?
Не достоин? Что за грязь …»
- «Никакой здесь грязи нету» -
Святослав чуть-чуть смущён:
- «Есть порядок, норму эту
Чтят и сбой тут запрещён.

Александр занять трон вправе,
Старший сын не ты, а он».
- «Не тебе судить о нраве,
Ты ж признал Орды закон.

Забирай свои пожитки
И дуй с Суздаль, там твой дом.
Здесь твои предъявы жидки,
Сиди смирно в доме том» -

Говорил Андрей со злобой,
Даже сильно побледнел.
- «Ты чего с ним, как с зазнобой,
Снять с которой не сумел.

Он тебя в три раза старше,
Молодым нельзя кричать …»
- «Ты не лезь, хоть и постарше!
Я сказал! Прошу молчать!!!

Я Великий князь отныне! …»
- «Ты великий стал дурак» -
Александр взял дядю: «Ныне
Нам не место здесь, раз так.

И пойдём ко мне, здесь близко,
Пусть потешится без нас».
- «Не сметь!» - крик дошёл до визга:
- «Не пускал отсель я вас!»

Александр не повернулся,
Что-то дяде прошептал.
Дядя только усмехнулся:
- «Я другого и не ждал».
Он сидел один и злоба,
Как тиски сдавила грудь.
- «Как случилось, что вдруг оба
Дядя с братом, … просто жуть» -

Мысль пришла, как только вышли
И она терзала вновь:
- «Заручусь поддержкой если,
И исчезнет нелюбовь.

Всё закрутится, как было,
Когда здесь сидел отец.
Послушанье, словно мыло,
Ускользнёт, тогда конец.

Не-е-ет! Я это не оставлю,
Не смогу позор простить.
Дураком назвал! … Заставлю
Повиниться, осудить.

И зачем я ждал в Сарае,
Когда в Киев ездил он?
Как решили в Курултае
Для обеих нам закон?

Вот и ехать надо было
Во Владимир одному.
По-другому всё б поплыло
И нет дела никому.

Завтра же его заставлю
Срочно в Новгород убыть.
Я Владимир не оставлю,
Раз я князь, то здесь и быть».

Так сидел один в раздумье,
Дверь открыл  один из слуг.
Крикнул в яростном безумье:
- «Уходи!!! Мне недосуг!»
Но события, как в вихре,
Закружили всё не так.
Речи нервные не стихли,
А во двор толпа зевак.
 
Сам князь галицкий со свитой,
Прибыл, всех ошеломил.
С домочадцами, элитой
И дружину прихватил.

За полгода в Галич срочно
Прибыл киевский дружок.
Воевода Дмитрий точно
Не за тем, чтоб взять должок

За безумное раздумье,
Когда Батый Киев брал.
В этот раз благоразумье
Прозвучало, как сигнал.

- «От Великого я князя» -
С этих слов и начал он:
- «Хоть немного быт твой скрася,
Шлёт тебе, князь, свой поклон».

Даниил не удивился,
Александра всё же знал.
- «Чем же я так отличился,
Что он вдруг поклон воздал?» -

И спросил вполне серьёзно
Без намёка на сарказм.
Дмитрий очень скрупулёзно
Выдал, как энтузиазм.
Он не только дал согласие
На Андрея с дочкой брак,
Этим сгладить разногласие
Даже споры, что не так.

Во Владимир сам явился,
До того здесь не бывал.
С Патриархом поделился,
И Кирилл согласие дал.
 
С ним была Анастасия
Дочь меньшая, ангелок.
У Андрея аритмия,
Как увидел, сразу взмок.

Он такой красы ни разу
Не встречал и не видал.
Все кругом померкли сразу,
Перед ним был идеал.

Голубой и весь расшитый,
Неземной красы шушпан.
Золотой тесьмой увитый,
Словно княжеский кафтан.

И кокошник, как корона,
И повойник, весь комплект,
Золотого были тона,
Создавали свой эффект.
Свадьба предстояла пышной
Раз прибыл митрополит.
И во всех приходах слышной,
Обстоятельство велит.

А Андрей дурел от счастья.
А узнав, что старший брат
Автор, всех кто здесь, участья,
Понял вдруг – он виноват

В том, что в Новгород пытался
Много раз просто убрать.
Что хамил и в ссору рвался,
Сплетни начал собирать.

А в ответ брат, как нарочно,
В шутку дерзость превращал.
Иногда довольно сочно,
Своё мнение защищал.
 
Разве мог он догадаться,
Что и свадьба лишь предлог.
Что в Кирилле стал нуждаться,
Александр сказать не мог.

Навсегда митрополита
Из под Киева забрать.
Вся духовная элита
Здесь должна и обитать.

Шаг полезен был Андрею,
Александр, таки, молчал.
Не сказал: «Тебе не верю»,
Но об этом не кричал.
Не Кирилла, Даниила
Лично Александр не знал.
Судьба как-то не сводила,
Но заочно уважал.

Хоть Кирилл и невысокий,
Абсолютно бел, как лунь,
Был подвижен, взгляд глубокий,
Пусть и старец, не дедунь.

Даниил Романыч сразу
Впечатление произвёл.
Всё на нём, как по заказу,
Экий галицкий орёл.
 
На лице, как украшение,
От бровей до носа шрам.
Для кого-то устранение,
Скидок в драке, мол, не дам.

Видно, … выпало не мало
Пережить кровавых битв.
Но не выглядел устало,
Говорил за счёт молитв.

Вот бывает же такое …
Двое встретились и вдруг,
Пара фраз и всё другое
Стало истиной вокруг.

И суждения похожи,
Неприятие тех же чувств,
И на жизнь надежды схожи,
Без претензий и удобств.
Так при встрече всё и было,
Первым внял митрополит.
Напряжение словно смыло,
Видя князя колорит.

Подошёл к нему с улыбкой:
- «Александр, я знаю вас
По делам, с душой не хлипкой,
С вами Бог всегда, сейчас.

Русь давно тобой гордится,
Кто-то мог бы взять пример».
Даниил смог изумиться:
- «Уж не я ли, например?»

И Кирилл почти лукаво:
- «Догадался? Знать признал.
С Папой Римским вон слащаво …
Удивился, что узнал?»

Даниил и не смутился:
- «Ну и что? Уж лучше Рим.
И Христос им не приснился,
Как и нам, он им любим.

А поганые татары
Это ж мразь, святой отец.
Где они, всегда кошмары,
Православию конец.

Рим не грабит, в мыслях нету
И разора не чинит.
Победить же нечисть эту
Он поможет, нас он чтит».

- «Ой, ли, князь! Чего я слышу?
Да, … татары нам не мёд,
Но они не лезут в душу,
Папа нос в неё суёт» -
И Кирилл перекрестился:
- «Александр, чего молчишь?
Хоть бы как-то заступился …
Старика чем наградишь?»

Александр сказал не сразу,
На Кирилла бросил взгляд:
 - «Я не вижу в них заразу,
Батый-воин, их заряд.

В веру нашу не суются,
А Аллаха почитать
Просят нас, когда коснутся
Нашей просьбы что-то дать.
 
А вот Рим совсем другое,
Православие их враг.
Только меч, а всё иное
Лишь ярмо для бедолаг

Мне пришлось в том убедиться,
Православных просто бьют.
Защищать Русь, с ними биться
Довелось. Пусть слёзы льют».

- «Так-то, Даниил любезный» -
Молвил вдруг митрополит,
Сам счастливый, даже нежный:
- «Вот в ком Бог давно сидит.

Помни князь, что тело бренно,
Лишь душа нетленна век.
Православие тем ценно,
Чистоту хранит, как свет».
Даниил в ответ ни слова.
- «Значит всё ж Кирилл задел …» -
Александр подумал снова
И что так, … не пожалел.

Ко всему же стало ясно,
Патриарх был ближе к ним.
Рассудил, не так опасно
Жить с ордынцем, пусть чужим.

И теперь была задача
Всё ж Кирилла «уломать».
Александр идею пряча,
План свой начал претворять.

Он порой не спал ночами
Мыслил: «Как их разделить?
Галич нужно не мечами,
А словами разводить.

Даниил не согласиться,
Чтобы Киев опустел.
Он с Галицией мог слиться,
Но Кирилл не захотел.

Было ясно, после свадьбы
Едет в Галич он, назад.
У Кирилла нет усадьбы,
Хоть Владимир ему рад.

Потому вполне возможно
Даниил с собой возьмёт.
Помешать, но осторожно …
Очень верю – повезёт».

Ну, а к свадьбе подготовка
Шла обычным чередом.
У прислуги тренировка
Кто за кем, когда притом.
Храмы тоже выбирали,
Как-никак митрополит.
Здесь не все его видали,
Потому и именит.

Богородицы Пречистый
Церковь выбрали, не храм
Путь у церкви был тернистый
И Кирилл решил, что там.

Были рядом и Успенский,
И Владимирский Собор,
Выбор пал на деревенский,
Как приход, церковный двор.
 
Князь Андрей едва дождался.
Словно гривна весь сиял,
А когда процесс начался,
Всех бум страсти обуял.

Площадь всю заполонили.
Молодых пришли встречать,
Посмотреть, чем поразили,
Что Кирилл прибыл венчать.

Сам Кирилл в огромной митре,
Риза золотом блестит.
В этой праздничной палитре
Был алмаз среди элит
Даже ростом стал чуть выше,
Голос зычный, басовит.
Как поддержка была свыше,
Вот он чем был знаменит.

Само таинство венчания
Наблюдало узкий круг.
Лишь родня, но и желания
Увидать полно вокруг.
 
А затем лихая тройка,
Это истинная Русь,
Понеслась вдоль храмов бойко,
Как не крикнешь: «Я горжусь!»
 
Во дворце были готовы
Встретить новый княжий род.
Здесь бояре, богословы,
С зарубежья светский сброд.

И купцы, и воеводы
Из различных городов.
Здесь князья и их приплоды …
Каждый высказать готов.

Все столы едой забиты,
Всё-таки Великий князь.
И закуски не избиты,
Новизна, как бы смеясь.
Кто же рангом был пониже,
Во дворе огромный стол.
Всякой всячины и иже
К ней бочонков частокол.

Брага,  квас и медовуха
На любой потреб и вкус.
В кой-то мере показуха
И Андрей мотал н ус.
 
Были песни, скоморохи,
Был прирученный медведь.
Были просто пройдохи,
Им была бы вволю снедь.

И вот в самый пик разгула
К Александру Даниил:
- «Голова шумит от гула.
Прогуляемся? Будь мил».

Присмотрев светёлку, тихо
Вышли, где гуляла знать.
Было слышно, как там лихо
Кубки стали наполнять.

Только сели, гриди тут же
Медовухи жбан принёс.
Два бокала, так досуже …
Знал, не зря их им занёс.

Оба чувствовали, нужно
Лично им поговорить.
Каждый знал, не жить им дружно,
Но хотелось убедить.
- «Жаль отец, мать не дожили …» -
Александр слегка вздохнул:
- «Твою дочь бы окружили
Лаской» - князю подмигнул.

- «Так-то так … и я наверно
Не увижу больше дочь».
- «Отчего так мыслишь скверно?
В Галич съездить ей не смочь?

Воевать никак собрался?»
- «Так татары словно клещ.
Он на всех на нас сказался
И итог будет зловещ».

Александр пытался в шутку
Эту тему превратить:
- «Клещ коню не край рассудку,
Скачет, не остановить»

Даниил вполне серьёзно:
- «Ты даруешь жизнь клещам?»
- «Я терплю их, где-то слёзно,
Как беду, … прокисшим щам».

- «Не-е-ет!» - ухмылка Даниила
Словно чиркнула мечом:
- «В ратоборстве князя сила,
Остальное нипочём».

Александр ответил сухо:
- «Если есть у князя рать.
А пока с силёнкой глухо,
Остаётся только ждать».

- «А я верю в нашу силу
И победа к нам придёт!»
- «И я верю, что в могилу
Внук иль правнук их сведёт».
- «А пока, сложив ручонки,
Будем так сидеть и ждать?»
- «Нет у нас пока силёнки
Бить татар и побеждать».

Даниил поднялся с лавки:
- «Я союзника искал.
Остальные просто шавки,
Выбирать уже устал.

Дочь отдал, чтоб породниться
И совместно бить татар.
Тяжко было ошибиться,
А ошибся, значит стар.

Я с татарами рубился,
Ты под стол пешком ходил.
И на Калке с ними бился …
Не тот князь руководил»

- «Это я прекрасно знаю,
Только кончилось всё чем?
Стал голдовником? Желаю
Стать хозяином над всем.

А пока желания мало.
Судишь мне легко смотреть?
Чтобы нашим снова стало,
Копить силы и терпеть».

- «Час наступит – я ударю!»
- «Ну, а дальше? Снова плен?
Разобьют в кровь снова харю,
Век не встать будет с колен.

Сколько выставишь ты ныне?
Тысяч пять, а может семь?
Пять туменов их отныне
В полной выкладке меж тем.
Десять тысяч душ в тумене,
Сможешь противостоять?
Разобьют к едрене-фене,
Не успеешь и понять».

Отхлебнув чуть медовухи,
Даниилу: «Ободрись!»
- «У меня от мёда в брюхе
Чёрт-те что, хоть заорись.

Сладкое не принимает,
Вот такой вот закидон.
А с горчинкой понимает,
Бражку, это как закон».

- «Только горькое по жизни
Уготовил нам Господь.
Он не скажет: «Русь исчезни!»
Русь навеки Божья плоть.

Я, Романыч, очень верю
Будет новый Мономах.
Отомстит за всё, как зверю,
Кол вобьёт в ордынский прах.

И за Киев осквернённый,
За Козельск и за Рязань.
За ущерб нам нанесённый …
Вот за это моя длань».

Даниил чуть замешался,
Силясь, слово подобрать,
Не обидеть бы старался,
А хвалить? Нет силы врать.

Но, в конце концов, решился:
- «Александр, ты, как монах,
В Веру прям-таки вцепился,
И причём тут Мономах?»
Александр вдруг рассмеялся,
- «Подтвердил мой долг Христов!
Вспомнил, даже не замялся,
Заодно святых отцов.

Вот за это и спасибо.
Нужен мне митрополит,
Должно в Новгороде ибо
Вопрос с пастырем висит.
 
Там владыка мой скончался,
Ох, и мудрый старец был.
Спиридон тем отличался,
Что он воин не забыл.

Был со мной на Невской битве
И Ливонцев укрощал.
Словом Божьим и в молитве
Он победу предвещал.

Так что нового владыку
Нам Кирилл и посвятит.
Вот такую заковыку
Только он и разрешит».

- «Я согласен, без владыки
Город просто сирота.
Без Христа начнутся рыки,
Вопли, склоки, маета».

Будто тягу к облегчению
Александр вдруг ощутил.
Цену дал тому значению,
Как князь галицкий судил.
- «Уж теперь-то согласится
Клир из Киева убрать.
Во Владимир поселиться,
Митрополию создать» -

Александр так перед встречей
Сам с собою рассуждал.
После свадьбы без предтечей
У себя Кирилла ждал.

И тот сразу согласился.
Митрополии тут быть!
- «Киев», - как сказал: «Смирился
И про центр пора забыть».

Говорили откровенно,
Александр был весь открыт.
Всё, что было сокровенно,
Как на исповеди смыт.

Рассказал про Спиридона,
Как его любил народ.
Как не отпускал с амвона,
Когда тот святил приход.

- «А на рукоположение
Новгород имеет шанс.
Спиридона положение
Это ох, какой нюанс.

Есть достойная замена?
Я ж не знаю ваш резерв» -
Замолчал Кирилл без мена
На своих, возможно стерв.

Александр готов к вопросу:
- «Есть сподвижник, друг Далмат.
Он епископ, по запросу,
То чуть-чуть и дипломат».
 
Это он с владыкой вместе
Папских прихвостней учил.
И скажу без ложной лести,
Много знаний получил.

Так что лучшего владыки
Новгородцам не сыскать.
Есть, конечно, горемыки,
Но не всем дано блистать».

Патриарх с ним согласился
И добавил: «Просьба князь».
- «Есть проблема?» - поклонился;
- «Всё исполню, торопясь».

- «Митрополии для прокорма
Хоть бы пару деревень.
Есть у нас такая норма,
Помогаем, нам не лень.

Но, однако, есть сомнение,
Князь Андрей поймёт ли нас?»
Александр аж встал: «Смятение?
Братья мы пока сейчас.

И прошу не сомневаться,
Будет всё, святой отец.
Время в Новгород сниматься,
Там решим всё, наконец».
- «Сын мой, я прекрасно вижу,
Что Андрей совсем не тот.
Нет любви в глазах, предвижу,
Что сорвётся он вот-вот».

Александру к удивлению,
Говоря, был прав Кирилл.
И, к большому сожалению,
Андрей ахать не спешил.

Новость принял равнодушно,
Митрополию принять.
Александр решил: «Не скушно
С молодой женой». Что взять?
 
Но когда сказал он брату
О приписке деревень,
Словно бес влетел по блату,
Натурально, а не тень.

- «Не отдам!» - воскликнул злобно:
- «Это мой навек удел!
Свой отдай, если удобно,
Не дам делать беспредел!»

- «Ты с ума сошёл, похоже,
Или кто-то укусил.
Эти земли их! О, Боже!!!
Митрофан их получил.

Он погиб, сгорел в Соборе,
Был епископ до татар.
И отец, в сохранность вроде,
Опекать стал от бояр.

Я с таким трудом добился
Митрополии у нас,
А ты вдруг, как взбеленился …».
- «Не отдам! Мой главный глас!» -

Вновь Андрей, как оглашенный:
- «Только мне Владимир дан!»
- «Дан? А кем? Забыл блаженный,
Кто здесь главный интриган.

Чтобы сделать нас врагами,
Ханша выкинула финт.
Объяснял тебе – меж нами
Ей построен лабиринт.

Кстати,  Мунке хан Великий,
А Гаймыш прогнали прочь.
И указ её безликий
Отменён, видать, в ту ночь.

Не терзай моё терпение,
Всё же я твой старший брат.
Вызывает сожаление,
Ты глупей во много крат.

Мы с Кириллом, я-то снова.
Едем в Новгород втроём
К нам владыка из Ростова
Попросился, сам причём.

Если я опять увижу
По приезду всё, как есть.
На всю жизнь тебя унижу,
Не посмеешь на стол влезть.
С трона вылетишь, как пробка,
Не волнуйся, будет так.
Не закрыта будут тропка,
В дом родной, где рос никак».

Как обычно, утром рано,
Весь Владимир ещё спал,
Свежий снег, как будто ткано,
Чистым видом украшал.
 
Два Кирилла сели вместе,
Ростовчанин был Кирилл.
В их кибитке, словно в кресле,
Кто так ездить не любил …

Александр верхом, конечно,
Расслабляться не хотел.
Он не мог в санях беспечно
Развалиться, не умел.

Хоть верхом, а мысль о брате:
- «Где же я недосмотрел.
И откуда цель в диктате?
Ничего ж он не умел.

Огул-Гаймыш, эта ведьма,
С толку сбила пацана.
И попался будто нельма
В сети прочно и сполна.

Возомнил, что впрямь Великий,
И втемяшил всё в башку.
Дай Господь, а случай дикий,
Поумнеть, ещё щенку».
Так и ехали неспешно,
Их обоз был невелик.
Лишь охрана шла успешно
Впереди, как княжий лик.

А Кириллы просто чудо,
Всю дорогу при делах.
В деревнях, где было худо,
Выходили быть в церквах.

Не гнушаясь, отпевали,
Выходили и крестить.
Люди сразу узнавали
Тут же ниц -  благословить.
 
А за Дмитровым в деревне
Им пришлось к тому ж венчать.
А невесте, как царевне,
Поздравления получать.

Эта память сохранится,
Как венчал их патриарх.
Невский рядом, … где случится,
Чтоб всё делал иерарх.

Дальше Тверь, там встретил младший
Брат родной, звать Ярослав.
Город старый, не увядший,
Хоть и сильно пострадав.

Тепло встретил патриарха
И владыке долг отдал.
А вот брата, как монарха,
Не любил и мало знал.
Вроде бы и так понятно,
Он вдали от брата рос.
Редко виделись и внятно
Не общались, вот вопрос.

Ярослав ещё к тому же
Скрытен, молчалив, лукав.
А порой и того хуже,
Хоть и брат, а тёмный нрав

И отец лишь до отъезда
Княжить в Тверь определил.
Малолетке вроде жеста,
Не обидел, шанс вселил.

А теперь он размечтался
Новгородским князем стать.
Никому не признавался,
Александр сумел понять.

Оттого недружелюбно
Встретил брата, хоть и князь.
Не бранились они крупно,
Но осадок был, как грязь.

Александру после Твери
Стало худо, весь обмяк.
Вроде бодр, в какой-то мере,
Но в седле был, как тюфяк.

Думал, въедет в Городище,
Как, к тому ж, Великий князь.
Сила в нём теперь – силище
И вот на тебе, напась.

Пришлось в сани перебраться,
Колотил его озноб.
Александр не стал сдаваться,
Не впадать в тревогу чтоб.
 
Всё же в Старой Руссе встали,
Александр стал очень плох.
От дороги все устали,
Отдых был ему, как вздох.

Только мёдом согревался
Под медвежьей грудой шуб.
И Кирилл не расставался,
Александр стал просто люб.

Утром солнце засияло,
Ветерок совсем затих.
Ильмень-озеро приняло,
Как заблудших, но своих.

Через час все новгородцы
Знали, князь приехал хвор.
Толпы, даже инородцы
Шли с сочувствием на двор.
 
Занесли в опочивальню,
Он действительно ослаб.
В эту княжескую спальню
Перенёс, однако, штаб.

Первыми зашли Кириллы.
Он спросил: «А где Далмат?»
Дальше спрашивать нет силы,
А епископы ворчат:
- «Не гневи без меры Бога» -
Патриарх ему в ответ:
- «Помолись и съешь немного,
Вот пока тебе совет.

Ну, а рукоположение
Нам придётся отложить.
Далмат в курсе, предложение …
Я успел часть изложить».

Прибежала и княгиня,
Александра вся в слезах:
- «Милый Саша! Не гордыня? …
Говорят тишком в церквах.

Рядом есть исповедальня,
Помолись и Бог простит,
Там моя опочивальня,
И пусть хворь вся улетит.

Ты всем нужен, я же знаю,
Обо мне и речи нет.
Без тебя я просто таю,
Для меня ты жизнь и свет»,

И она к нему прильнула,
Положив чело на грудь.
- «Спи мой миленький» - шепнула:
- «Помогу тебе уснуть».

Александр же очень тихо
Начал Саше говорить:
- «К нам идёт большое лихо,
Братья начали творить.

Андрей вторит – он Великий,
Князь Галиции стал тесть.
На татар поход свой дикий
Собрались устроить здесь.
Русь погубят однозначно,
Батый подлость не простит.
Наша рать пока невзрачна,
В прах Орда нас превратит.

Говорил на эту тему
Я с Андреем, он дурак.
Как решать эту проблему?
Так вот я попал впросак.

И ещё один братишка
Ярослав, такой же хмырь.
Князь в Твери, отец дал лишка,
Возомнил, что он, как штырь.

Новгород ждёт, не дождётся,
Мол, когда во власть придёт.
Ну, а нас прогнать придётся …
Вот такой мечтой живёт».

Александра лишь вдохнула:
- «Неужели вновь раздор?
В распри снова Русь шагнула?
Может просто разговор …».

- «К сожалению, нет, родная.
Чтобы братьев не дразнить,
Раз грызня идёт такая,
На стол сына посадить» -

Александр остановился,
Стало тяжело дышать.
- «Хватит, … вон как утомился.
Спи. Уйду, чтоб не мешать»,

- «Посиди ещё немного» -
Александр попридержал:
- «Как Васятка, лет-то много,
Будет князь, я пожелал».
- «Он читает уже бойко,
Вон Псалтырь весь изучил.
Все молитвы знает стойко,
Наш духовник научил».

- «Что духовник, это славно
И Псалтырь весь надо знать,
Но ему не это главно,
Много надобно узнать.

В версте от Переяславля
Есть Никитский монастырь.
Жил монах, Русь нашу славя,
Летописец во всю ширь.
 
Имя взял себе Порфутий,
Хоть в миру и Прохор был.
Был с отцом и не был тютей,
Бил татар и не забыл.

Вот тебе и предлагаю,
Если жив, доставить к нам.
Как учитель, полагаю,
Без цены по всем чертам.

Я ему, а факт известный,
Харатьи доставил воз.
Как пергамент, только местный.
Был доволен аж  до слёз.
Русь, историю развития
Знает он, как «Отче наш».
Все прошедшие события
Сын узнает, что не блажь.

В языках Порфутий дока.
Хоть монгольский, хоть латынь.
Так что учит пусть без срока,
Открывает мир святынь».

Проходили дни за днями,
Немец-лечец помогал.
Всё заставил пузырьками …
Сам варил, что в них не лгал.

И болезнь всё ж отступила,
Стал уверенней дышать.
Смертью вроде бы грозила,
Но сумели помешать.

- «Внял Господь моей молитве» -
Подойдя, шепнул Кирилл:
- «Побывав на этой битве,
Ты, как прежде, – победил!»

Через три дня встал с кровати,
Через день уже пошёл.
До конца не понял, кстати,
Через что он вдруг прошёл.

Так что рукоположение
Стало первым из всех дел.
Пригласил Кирилла, мнение
Он на этот счёт имел.

- «Это таинство священства,
В то же время и обет» -
И добавил: «Совершенства
За века пока что нет.
Ну, а рукоположение?
Так в народе говорят.
Антураж и снаряжение
Духовенству, как обряд».

- «Где всё это состоится?» -
Александр переспросил.
- «Храм Софийский утвердится
Быть центральным? Я б спросил.

Благодать Святого Духа
В этом таинстве есть суть.
И обряд не показуха,
Он проделал сложный путь.

Первым выполнил Священство
Сам Господь Иисус Христос.
Своих чад, как совершенство,
Он в Апостолы занёс.
 
Вот с тех пор обряд Священства
Стал центральный ритуал
В жизни паствы, духовенства.
А Собор ведущим стал».

Александр, как размышляя:
- «Быть в Софии! Я решил».
Сам того не помышляя,
Все проблемы разрешил.
И в назначенное время
Благовест всех известил,
Что Священство им не бремя,
Праздник Духа Высших сил.

Собор в праздничном убранстве,
Клир, народ все вместе здесь.
Повелось так в христианстве
Не таить благую весть.

Патриарх после молитвы
Возвестил: «Сын мой, Далмат!
Мысли пусть неприхотливы,
Подойди к амвону брат»
 
Подошёл Далмат, склонился
И под гулкий перезвон
Патриарх перекрестился,
Длань возложил, как канон.

А соборная молитва
Возвестила, акт свершён.
И положенная митра,
Как и сан был освящён

После долгих ожиданий
Стал Далмат митрополит.
Ну, а зоной обитаний
Кремль, который знаменит.
Прямо к трапезе воскресной
Александру вдруг пакет.
Новость стала интересной,
Был нарушен этикет.

Вскрыв его, прочёл всё молча
И … взорвался, как вулкан:
- «Даниил, величие корча,
Папство принял, лихоман.

Королём стал называться …».
- «Тьфу, бес старый!» - вдруг Далмат:
- «Над религией смеяться?
Уготовлен ему ад!»

- «Но зато король, вот так-то …
Мы, как вроде, и не всчёт» -
Пошутил Иван: «Де-факто
Мне посаднику почёт».

- «Да хошь царь!» - Далмат по новой:
- «Но от Веры отступать?
Мы в среде такой суровой
Не пытались рассуждать».

Александру стало ясно,
Что Далмат имел ввиду.
Он «отшил» легат и классно,
Ну, а «мы» - себя блюду.

Понимал всё князь прекрасно,
Папа звал его не раз.
И завидовал негласно,
Князь в Руси не напоказ.

И сказал вдруг откровенно:
- «Да не нам его судить.
Вдруг Галиции так верно,
Князь решает, как им жить.
Между молотом и ковней
Он действительно зажат.
Там татары, как с жаровней,
Римом с сущности прижат.

Даже доченьку Миндовга
Без раздумий в снохи взял.
Латинянку, в Вере щёлка,
Как нарыв, всех обуял.

Думаю, пошёл на это
Без согласия  татар.
Рим, союз с ним, рядом где-то
Вроде бы, как Божий дар.

Мы ж его союз отвергли,
Отказались с ним дружить.
В лоно Рима сами ввергли,
Я не мог всех сторожить».

- «Всё же Вера, где-то Сила
Здесь должна преобладать».
- «Ты владыка не могила,
Чтобы так вот рассуждать» -

Александр теперь спокойно
Возразил: «Считай вот-вот
Батый примет меры, стройно
Всех в полон, вот поворот.

Римский папа Иннокентий
Не законченный дурак.
К Даниилу без претензий,
Был король, а стал вахлак».

Александр глядел, как в воду,
Вскоре это пережил.
То ли дьяволу в угоду
Наступил другой посыл.
Как аукнется разборка,
Он не мог предполагать.
Что в семье начнётся «порка»,
Сон дурной … и не прогнать.

Из Твери пришла депеша,
Ярослав в ней сообщал,
Что он Новгород утеша,
Не пойдёт брать, хоть стращал.

Выбор на Переяславле,
Вроде как, остановил.
Не подвержен чтобы травле,
Сделать княжеством решил.

Мол, Андрей с ним согласился
Причём, как Великий князь.
Потому на то решился
И последствий не боясь.

Александр вдогон депешу:
- «Воротись!!! Не сей раздор.
На тебя всё зло повешу,
Если будет свара, спор.
 
Наш отец имение это,
Как гнездо свил, всё нас.
Не одно прожили лето …
Не погань наш дом сейчас.
Говорю, как брат твой старший,
Я ответственен за вас.
Род, учти, не день вчерашний …
День грядущий ждёт сейчас».

Ярослав ответил дерзко:
- «Ты с Ордой себя прославь!
Для тебя быть может резко!
Мой теперь Переяславль».

Он хотел послать Андрею,
Но оттуда вдруг гонец.
На словах сказал: «Не верю …
На татар идёт! Конец».

Он два дня почти метался.
Думал, что же предпринять
Сам Наран вдруг, как назвался,
Батыя гонец и зять.

Александр принял достойно,
Он Нарана лично знал.
- «Как Сарай, там всё спокойно?» -
Сразу вежливо начал.

Но Наран вдруг оживился,
Как внесли свежайший хлеб.
В бок телячий аж вцепился,
С голодухи, как в вертеп.

Всё ж дорога умотала,
Потому князь и терпел.
Дал вина испить с бокала,
Тут Наран и разомлел.

И немного отдохнувши,
Стал по делу говорить:
- «Огул-Гамиш, той квакуши,
Больше нет, чтоб не таить.
Мунке сам распорядился,
Он теперь Великий хан,
Всех казнить, кто с ней рядился,
Как предписывал Коран.

А её в кошму зашили
И в реку, причём живьём.
Вот так с ней и порешили,
Без их отпрысков живём.

Батый ждёт тебя в Сарае
Очень срочно, мне сказал.
Повод я примерно знаю,
Заплати, чтоб рассказал».
 
Александр лишь рассмеялся,
Калиту с деньгами дал.
Глянуть внутрь не постеснялся …
- «Что? Боишься, недодал?» -

И князь снова рассмеялся:
- «Ты, Наран, неисправим.
Тесть узнает, чем занялся,
Вмиг в немилость угодим.

Говори, за гривны можно».
- «Это тайна, мне поверь.
Догадаться и не сложно,
Ты возглавишь Русь теперь.

Ты Великий князь навечно,
Будешь им покуда жив.
Так решил не скоротечно,
Ханшу свергнуть был мотив».
- «За известие спасибо!
Я такое, в общем ждал.
Хан помог отчасти, либо
Я бы сам тут всех зажал».

Сам позднее размышляя,
Рассуждал: «А в чём пробел?
Кто, на братьев так влияя,
Превратил всё в беспредел.

И спасибо Константину,
Тихо в Угличе сидит.
А Андрея, как мужчину,
Накажу, пусть ощутит.

Ярослава в Тверь отправлю
И закончу разговор.
А Залесский не оставлю,
Родовой наш общий двор».
 
Путь в Сарай был не тяжёлый,
Тракт изучен и не раз.
Воз подарков, сам не голый,
Всё сияет напоказ.

Батый встретил дружелюбно,
Несказанно удивив.
И в шатре довольно людно,
Экий новый креатив.
Предложил, кто был, кумыса.
Александр не отказал.
Был он с привкусом аниса,
Батый эдак заказал.

- «Ну, так что?» - тут Батый громко:
- «Отдаю тебе всю Русь!
Ты Великий – это ёмко.
Где-то я тобой горжусь.

Что-то радости не вижу?» -
Щурясь, хитро посмотрел:
- «Без причины не обижу …
Дома в норме? Не болел?»

- «Хан, спасибо! Всё прекрасно» -
Сам подумал: «Что узнал?»
- «Князь Андрей, с ним мне не ясно,
До сих пор ясак не сдал.

Почему так неразумно
Стал вести себя твой брат».
- «Молод, глуп, ведёт неумно
И со мной он грубоват».

Батый тихо с расстановкой:
- «Ничего, … начнёт умнеть …»
Александр формулировкой
Был смущён, пришлось терпеть.

- «Даниил, … он тесть Андрея?» -
Батый как бы продолжал:
- «Пил кумыс со мной, робея,
В мире жить не возражал

А сейчас? Союз с Литвою,
Венгров даже подключил.
Воевать решил со мною?
И Андрея научил?»
Хан умолк, глядя на князя,
Александр глаз не отвёл.
Хан кивнул, чтобы не сглазя,
Сам взгляд в сторону увёл.

Александр стремился к миру,
Батый видел, это знал.
Воевать им не до жиру,
Сердцем это сознавал.

- «Наказать наверно надо?» -
Батый, будь-то бы, спросил:
- «Чтоб унять дурное стадо,
Сколь понадобится сил?

Думаю послать Жаргала
И туменов десять с ним.
Может, хватит для начала,
Будет мало – поглядим».
 
Александр ушёл в раздумье:
- «Это ж сотня тысяч душ!
Вот оно вражды безумье,
Вот она слепая чушь.

Разорвут рать Даниила,
Я же их предупреждал.
Не родилась ещё сила,
Нет того кто б ограждал».
Голос будто из подвала:
- «Ты чего вдруг замолчал.
Хватит силы у Жаргала?
Хоть бы что-то промычал …»

- «Хватит, хватит, даже много …» -
И вдруг тягостно вздохнул.
- «Думаешь, что я с ним строго?
Сам на это подхлестнул.

Что? Жалеешь Даниила?»
- «Не его. Жалею Русь.
Старый, выживший дурила
Тянет в гроб, не ошибусь.

Не простят ему потомки,
Дурака же с Кадки бьют.
Так всю жизнь, одни размолвки,
В результате слёзы льют».

- «Вот и я так же считаю,
Править должен мудрый князь.
Только ты, я понимаю,
Сможешь смыть всю эту грязь.

Ты сторонник, это верно,
Лучше с ними в мире жить.
С Русью драться, это скверно,
Мы сумели пережить» -

Хан задумался и дальше:
- «Завтра же в Каракорум!
Мунке ждёт. Не знал же раньше?
И смени пока костюм.

Пайцзу выдаст золотою
И ярлык, чтоб княжил век.
Примешь Русь и власть такую,
Какой не было вовек».
Князь с ковра молчком поднялся,
Был обескуражен весь.
- «Год ещё …» - в мозгу стучался,
Про поклон забыл, был стресс.

Батый понял состояние,
Не кричал – приободрил:
-= «Ты поймёшь моё деяние
И оценишь, что свершил».

Александр понять пытался,
Что же он имел ввиду.
Но ответ так не попался …
- «Что ж узнаю, как приду» -
 
И поехал собираться
В эту глушь – Каракорум.
Кто с ним был, просил остаться,
Ждать его без мрачных дум.

Хан просил всех удалиться,
Когда князь совсем ушёл.
А оставил поделиться
Только тех, кто ханшу смёл.

Это был Жаргал, конечно
И любимый сын Сартак.
- «Снисхождение не вечно» -
Батый начал: «Это так?»
И Сартак: «Отец, я знаю,
Даниил во всём не прав.
Но войну, я полагаю,
Затевать из-за орав?...

Он не воин, а отрыжка.
Злость кипит от прошлых дел,
Как с капусты кочерыжка,
Он остался, как бы цел.

Из князей он самый старый,
Перспективы просто нет.
Дурень думает, что бравый,
А на самом деле бред»

Батый слушал, наслаждался,
Понимая, сын был прав.
В то же время улыбался,
Был свой план и план лукав.

- «Ты чего, отец, смеёшься?
Или я не то сказал?»
- «То, то, то, … вот разберёшься
И поймёшь, что оказал.

А теперь меня послушай.
Как уедет Александр,
Не спеша обед докушай,
Но не трогай кориандр.

Он в дороге сушит горло».
- «Я поеду догонять?»
- «Нет! Моё решение твёрдо,
Братьев едешь усмирять.

Вот за что я уважаю
Александра – не скулит.
На его там наезжают …
Хоть бы раз сказал. Молчит.
Наша ведьма клин в них вбила,
А Андрей и ошалел.
Она парня убедила,
Он Великий, тот и съел.

И сейчас его за князя
Он вообще не признаёт.
Хоть совсем недавно трясся,
Что отец стол не даёт.
 
Так что взять по два тумена
И на Север, … выручать.
Кстати, младший брат гиена,
С него надо и начать.

Ярослав в Переяславле,
Жаргал, ты им и займись.
Мы чинить разбой не вправе
Не война, там разберись.

Арестуешь Ярослава
И с мошенником назад.
Людям скажешь, что, мол, слава
Завершилась, так как гад.

Сартаку будет сложнее,
Так Владимир не возьмёшь.
Я-то знаю, мне виднее …
В лоб не взять, там и помрёшь.

Только хитрость и смекалка,
А другого просто нет.
Надо выманить, где балка,
Ну, а как, ищи ответ.
Ободном предупреждаю,
Бесчинств больше не творить.
Мы хозяева, желаю
Это каждому внушить.

И особенно их храмы
Не пытайтесь осквернить.
На Руси давно не хамы,
Могут тут же отомстить».

И Сартак: «Отец, а можно
Ещё в Новгород сходить?».
- «Нет! Здесь надо осторожно,
Можно фон там осложнить.

Александр в Каракоруме,
Княжит малолетний сын.
Твой визит его погубит,
Кто-то тут же и за дрын.

Так что не дразни медведя,
А когда тем более спит.
Дело сделать и немедля
Всем обратно надлежит».

- «А куда потом с князьями?»
- «Александра будут ждать
Здесь в Сарае не с друзьями,
А с охраной, чтобы знать,

Как топтать родного брата,
Постоянно унижать.
Им за это будет плата,
И не грех уничтожать.

Я заставлю отщепенцев
Пыль с сапог его лизать.
Их, по сути иждивенцев,
Приходилось содержать».
 
Втихаря не получилось,
Обнаружил их разъезд.
У Владимира случилось,
Выскочил наперерез.

И Владимир по тревоге!!!
Всё ворота на замок.
- «Супостаты на пороге!» -
Со стены кричали впрок.

Хоть Андрей готовил встречу,
Хан застал его врасплох.
- «Проиграю я здесь сечу» -
Вдруг подумал: «Блеф мой сдох!»

Срочно пригласил владыка.
Тот с порога: «Твой огонь?
Ты зажёг его для крика?
Сам туши, народ не тронь.

Выходи вон в чисто поле,
Ратоборствуй, как хотел.
Но народ не тронь, доколе
Он тебя не одолел».

-  «Значит, ты Орде предался?»
- «Цыц!!!» - вдруг яростно Кирилл:
- «Я с татарами касался,
Ты ещё в горшок ходил.

Никогда я не был с ними.
И ты смеешь мне дерзить?
Вои щенок! Дружи с другими.
Не намерен впредь твердить».
Он ушёл, владыке плохо.
Пусть сознание не терял,
Сел на лавку, но не охал.
Стал просить, чтоб Бог принял.
 
Слуги, служки подбежали.
Отвели в кровать, чтоб лечь
Тут же лекаря позвали,
Был знаком, велел беречь.

Через сутки оклемался,
Лекарь знал чего давать.
Снова вспомнил, как ругался,
Проворчал: «Привык махать,
 
А до дела и смешался,
В порты тут же наложил.
Александр, вот он решался,
Делал всё, чтоб город жил».

А Андрей же в это время
Думал, как семью спасать.
Знал, жена с ребёнком бремя,
В Тверь отправил ожидать.

Чтоб сейчас за город драться?
Бесполезно, … он понял.
А с дружиной здесь расстаться,
Повод, вроде как, слинял.
Всё ж послал гонца братишке
В отчий дом, чтоб выручал.
А в ответ: «Свои делишки
Сам решай, коли начал».

А Сартак свои тумены
Затаил, в лесу укрыл.
Штурму он искал замены
И советы, кто с ним был.

Курултай собрал, не лишне,
Каждый что-то предлагал.
Князя взять живьём нелишне,
Только как, вот тут прогал.

И вот здесь пришла идея,
Вызвать их на разговор.
Может кто-то осмелея,
Уяснит, а в чём сыр-бор.

Утром сам Сартак с охраной
Был у Золотых ворот.
И по-русски, не спонтанной,
Речью сделал разворот:

Он сказал: «Я сын Батыя
И зовут меня Сартак.
Привела не деспотия,
И не то, мол, я слабак.

Александра представляю,
Он мой давний, верный друг.
Откровенно заявляю,
Во Владимире не вдруг …

Князь Андрей ваш незаконный,
Узурпировал он власть
Он назначен тварью полной,
Казнена эта напасть.
Огул-Гаймыш специально,
Про Андрея зная нрав,
Всех стравила и реально
Александр лишился прав.

Вот за это и казнили,
Живьём бросили в реку.
Все, кто с ней в команде были,
Получили по «шлепку».
 
А Великий хан сегодня
Брат Батыя Мунке-хан.
Клан Чингизов, а не сводня,
Так диктует нам Коран.

Он и вызвал Александра,
Чтобы тот возглавил Русь.
Нет у вас другого кадра,
Этим князем я горжусь.

Он, как Батый, хочет мира,
Смысла нет нам, воевать.
А Андрей болтун, задира …
Кровь чужую проливать.

Нам Владимир ваш не надо,
Мы пришли Андрея взять.
Александр пусть учит чадо,
Как вернётся так сказать.
Оставлять его опасно,
С братом будет воевать.
Бить своих же так ужасно
И особо убивать».

Тишина. Кругом молчание.
Сам Сартак уехал прочь.
И началось ожидание
Не на день и даже ночь.

И Андрей засуетился,
У дружины был испуг.
Слышали, как обратился
Ханыч, им совсем не друг.

Александра почитая,
Стали тихо уходить.
И оружие бросая,
Не желали так служить.

Андрей чувствовал прекрасно,
Что вот-вот, - ему конец.
Ратник знал, это опасно.
Когда князь делец, подлец.

Через Волжские ворота
С группой гриди он ушёл.
Попадаться не охота,
Брату в лапы не пошёл.

А пошёл к Переяславлю
И его там отчий дом.
- «Брата меньшего заставлю!» -
С ним быть, думал лишь о том.

А Владимир, как проснулся,
Прямо с Золотых ворот
Крестный ход, народ тянулся.
Ясно, что не от щедрот.
 
Впереди Кирилл с иконой,
С ним весь клир, а дальше знать.
Далмат собственной персоной,
Тоже прибыл поддержать.

Все хоругвии, что были,
Прапор их, на всех Христос.
Шли с молитвой не забыли
«Отче наш» кто в мир принёс.

Шли к туменам без печали,
Так как сам митрополит,
Хоть «Святейшество» и звали,
С паствой был, как монолит.

В шесть саженей может где-то
Крестный ход послушно встал.
Лишь Кирилл, как лучик света,
Путь к татарам продолжал.

И Сартак всё это видя,
Спешился, коня отдав.
Говорить с попом их сидя,
Не хотел, всё осознав.

Он не знал церковных званий,
Но понял, что важный поп.
От нехватки этих знаний
Не страдал, но был не жлоб.
- «Значит ты сынок Батыя
И зовут тебя Сартак?
Слушал речь, слова не змия …» -
Кирилл начал, как простак.

- «Твой отец, пусть славен вечно,
Православие признал» -
Кирилл знал о том конечно,
Потому и утверждал.

И продолжил: «Намерений
Город грабить, у вас нет?
Войска нет и бессомнений
Не вернуться, мой ответ».

- «Как же так? А князь? Защита» -
Сартак очень удивлён.
- «Князь удрал и с ним элита,
Кто с ним все интриги плёл.

Так что город беззащитный».
- Мне был нужен только князь.
Где искать? Какой он скрытный …
У кого-то есть с ним связь?

Александра интересы
Нам здесь нужно защитить.
Может, есть его балбесы
Кто бы мог нам прояснить?»

- «Значит, в город не пойдёте?»
- «Как узнаем, мы уйдём»
- «В Переславле их найдёте.
С братом там они вдвоём» -

И Кирилл перекрестился:
- «Боже праведный прости.
На жизнь князя покусился,
Гнев татарский укроти!»
 
Ярослав не отрешался,
Как Андрею дал отказ.
В бой с татарами не рвался,
Но дружиие дал наказ.

Никуда не отлучаться,
Всё в готовности держать.
Что придётся защищаться,
Побуждён предупреждать.

И в дружине понимали
Александр и Ярослав
Чувств особых не питали,
Потому меньшой тщеслав.

И однажды в дом явился
Брат Андрей, кого не ждал.
С Жирославом объявился,
Из Твери тот путь держал.

Жирослав был воевода,
Потому привёл свой полк.
Взял Андрея, как в угоду,
Пусть хоть где-то будет толк.

Полк с дружиной разместили,
Гридница вместила всех.
А там сами приступили
Обсуждать, а в чём успех …
- «Сам Сартак пришёл за нами» - 
Андрей сразу заявил.
Жирослав повёл усами …
- «Кто такой?» - тотчас спросил.

Посмотрев, как на барана:
- «Сын Батыя! Не слыхал?
Так вот он лишён дурмана,
Что он ханыч, но нахал.

А пришёл с ордой огромной,
Так что и не сосчитать.
Обратился с просьбой скромной,
Чтоб меня ему отдать.

Александр в Каракоруме,
Власть там новая сейчас.
Есть возможность в этом шуме
Стать Великим не на час

Батый же подсуетился,
Сына к нам с ордой послал.
Чтобы каждый брат лишился
На что он претендовал».

- «Александр это придумал?» -
Ярослав нахмурил бровь.
- «Он способен, всё продумал …
Ох, прольётся скоро кровь» -

И Андрей аж сплюнул в злобе:
- «Не пойду я на поклон!
Быть у дьявола в утробе?
Лучше к Батыю в полон».

- «Мы же можем побороться!» -
Жирослав: «Зачем полон?
Пусть попробует, ворвётся,
Он мечей услышит звон».
А Жаргал был на подходе,
Он здесь много раз бывал.
- «Монастырь Никитский, вроде» -
Сам себе сказал: «Узнал …».
 
Он невольно загляделся
Красотой был поражён.
Ширь, простор, … как храм смотрелся,
Словно в спячку погружён.

Все посадские немедля,
Увидав орду татар,
В монастырь, и не колебля,
Стены выдержат удар.

Тут же звонница ожила,
О визите известив.
Их мелодия кружила
Над Залесьем, свой мотив.

Но Жаргал не торопился,
Лагерь тут же и разбил.
Взять врасплох он не добился,
Потому и не грозил.

Снарядил гонца Сартаку
Обстановку там узнать.
Не готовил и в атаку
Все тумены посылать.

Знал, что город здесь удельный,
Штурмом брать, резона нет.
Смысл, однако, неподдельный
Ярослава взять без бед.
Вскоре и гонец вернулся.
Сартак устно сообщил,
Что Андрей, гад, увернулся,
Город свой не защитил

А ушёл, притом трусливо
Ночью, гриди только взял.
Лишь владыка всё учтиво
Рассказал и скрытность снял.

Так что он сейчас в Залесье,
Вероятно где и брат.
Не спеши, возьмём всех вместе,
В Тверь зайду и к вам. Вот так.

Рассказал гонец подробно,
Так что смог понять Жаргал,
Войско не боеспособно,
Братьев ждёт разгром, провал.

Провести решил разведку,
Собрал нукеров в отряд.
Самых ловких на заметку
Брал всегда в особый ряд.

Душ пятьсот, не нужно больше,
Вышли на Переяславль.
Ходу два часа, не дольше …
Шли без шума, глядя вдаль.

А Андрей чуток пораньше,
Услыхав вдруг перезвон,
- «Там татары и не дальше!» -
Объявил всем громко он.

- «Жирослав!» - он воеводе:
- «Я пока Великий князь!
Выводи полк, как в походе,
Не сдадим так просто власть.
Ярослав! Свою дружину
Тоже в поле выводи.
И командуй без нажиму,
Буча будет впереди».

И на третий день с обеда
Появился их отряд.
- «Нам нужна сейчас победа!» -
Жирослав направил взгляд.

Весь отряд был только конный
И совсем не столь велик.
И Андрей, как князь законный,
Крикнул: «Бей!» - как озорник.
 
Русские с холма летели,
Их татары увидав,
Наутёк, но не успели.
Там узнали злость и нрав.

Их потом рубить начали.
На спине защиты нет.
Убегая, все кричали,
Помощь звали, рейд был вздет.

Даже князь Андрей дотоле
Не державший меч в руках,
Сбил татарина, по воле
Тот остался ждать в кустах.

Три версты по полю гнали,
Весь отряд был разобщён.
До посада гнать не стали,
Князь успехом был польщён.
Возвратившись, ликовали,
Каждый видел свой успех.
Сочинять не уставали,
Врать в три короба не грех.

В этой самой быстрой стычке
Потеряли только двух.
По сложившейся привычке,
Поднимало общий дух.

Да к тому же, что татары
Понесли большой урон.
Сорок всадников от кары
Не ушли, войны закон.

Так что эта эйфория
Сотворила и урон.
Дикой радости стихия
Стала трезвости, как сон.

Андрей больше всех старался,
Говоря: «Татары чушь!
Александр с ними якшался,
Потому уехал в глушь

Бить их будем непременно!
Режу, как Великий князь.
По частям, попеременно …
Смерти в схватке, не боясь».

Пеший ратник, кто остался,
В успех верили с трудом.
У костров мрак лжи снижался,
Когда суть шла не куском.

Андрей долго возбуждённый
Не хотел ложиться спать.
Словно князь непобеждённый
Ощущал немую сласть.
Жаргал встретился с разведкой.
- «Удалось их посмотреть?» -
Вопросил с улыбкой едкой:
- «Не успели лицезреть?»

Командир, Гуамом звали,
Тон Жаргала не понял:
- «Зря ты так, теперь узнали,
Дурака я там валял.

А разведку боем знаю
Нам никто не отменял.
На её и намекаю,
Так что стиль не поменял.

А потери неизбежны,
Палка тут о двух концах.
Интересы тоже смежны,
Легче прятаться в кустах.

Но зато теперь я знаю
Сил у них там просто нет.
Гонор есть, я понимаю,
С ним дорога на тот свет.

Есть дружина Ярослава,
Полк откуда-то пришёл.
Так что нам это не лава,
А ручей к ним снизошёл.

Ярослав не появлялся,
Но Андрея я видал.
Этот больше рисовался,
А конкретно лишь кричал».

Жаргал, видно, был довольный
И похлопал по плечу:
- «Знал, что ты вояка вольный …
Поощрить похлопочу».
После этого немедля
Вызвал темников в шатёр.
С обстановкой чуть помедля:
- «Враг наш глуп, а не хитер.

Завтра утром, на рассвете,
Все тумены ставить в цепь.
Идти, молча в раннем свете,
Крик гортанный ваш нелеп.

Наша главная задача
Нам князей живыми взять.
А любая неудача …
Перед ханом отвечать.

И не трогать население,
Их имущество не брать.
А дружину, тем не менее,
Всех, как есть, уничтожать.

Они первыми напали,
Умудрились часть убить.
Этим нас и обязали
По всей форме отомстить».

- «Если кто-то с населения
На нас с вилами пойдёт?»
- «Пусть не будет сожаления,
Что на вилах и умрёт».

- «Может девок всё же можно,
Совсем юных взять, в полон?»
- «Нет, сказал вам, очень сложно
Объяснять этот угон.

Выполняя волю хана
Расчищаем русский трон.
Русь не стойло для профана.
Александр и только он».
К вечеру Сартак вернулся
Жаргал всё и объяснил.
Как с разведкой развернулся,
Сколько там реальных сил.

И Сартак ему: «Всё верно!
Все тумены развернём.
Прошерстим всё, будет скверно,
Если мы их не найдём».
 
- «Ярославич, кто там? Глянь-ка» -
Слуга еле растолкал.
И Андрей спросонья: «Банька
Тебе будет, спать не дал».

И вдруг сон, как ветром сдуло,
Глянул вдаль, а там окрест
Орды их и как подуло
Чем-то грозным, словно жест.

Сердце ёкнув, вдруг заныло,
Сорвалось куда-то вниз.
Руки взмокли, всё поплыло,
Это был судьбы сюрприз.

Было видно колыханье
Бунчуков из грив, хвостов.
Но не слышны завыванье …
Только блеск брони, щитов.
Понял он, всего не много …
Час-другой они все тут.
И дружина, полк подмога
Не погибнут – пропадут.

Знал прекрасно, что татары
В плен военных не берут.
Убивают всех для кары,
Кто богатый, потрясут.

И Андрей внутри весь сжался,
Понял, как прекрасна жизнь.
Умирать не собирался.
- «Я же молод! Не до тризн …» -

Так подумал: «Остальные?
А до их мне дела нет.
Погибают пусть шальные,
Род важней, чем их завет»

Размышляя так, забылся,
Что командующий он.
Вот тогда-то и решился
На удар-атракцион.

Он как будто бы очнулся,
В седло птицею взлетел.
- «Все за мной, кто не согнулся!
Жизнь добудем, кто хотел!»

Те, кто пешие, кричали,
Почему князь бросил их.
Кто верхом, не замечали,
Что бросают-то своих.

И дружина потным строем,
Словно клин неслась вперёд
Управлять сполна всем боем
Не его пришёл черёд.
Ярослав с Андреем вместе
Был прикрыт со всех сторон.
Сотник верный, много чести,
Вёл дружину напролом.

Но татары не свернули.
Всё не так, как прошлый раз.
Сабли острые сверкнули …
Впечатление не для глаз.

Строй их вытянут по фронту
И сдержать прямой удар
Очень сложно, словно зонту
Встречный вихрь или пожар.

Но и ратники не встали,
Вслед за конницей вперёд.
Да к тому же не устали,
Отсидеться не сойдёт.

Не взмолились о пощаде,
Зная, так и так убьют,
Бились насмерть, как в осаде,
А князьям проклятья шлют.

Этим помогли дружине,
Разорвать фронт у татар.
Брешь, подобно горловине,
Стала выходом от свар.

И Андрей с братишкой вместе,
С сотней гридей наутёк.
И вопрос об их аресте
Стал не явью, а намёк.

Их дружина прикрывала,
Факт погони исключив.
Не сдавалась, погибала,
Показав, кто был труслив.
Силы несоизмеримы,
Войско стало отходить.
С войском хоть и не сравнимы,
Продолжали бить, рубить.

Тут Сартаку доложили,
Что ушли Андрей и брат.
Он вскипел: «Смерть заслужили
Все, кто в этом виноват!

В плен не брать и из Залесья,
Кто с мечом, не выпускать.
Сувениры взять с поместья,
Терем сам не разбирать».

В дом зашёл он самый первый,
Кое-где всё ж был разгром.
Укрощали, кто был нервный,
Не считаясь, чей тот дом.

На полу была княгиня,
Из виска сочилась кровь.
Подошёл: «Как её имя?»
- «Звать Наталья, как свекровь» -

А ответила служанка
Горем сгорблена, в слезах.
Рядом два мальца селянца,
По одежде просто … швах.

- «Это чьи?» - спросил служанку.
- «Михаил и Святослав.
Пусть одеты наизнанку,
Их отец князь Ярослав.

Схоронить велел княгиню,
Малышей с собой забрал.
Тем закончил он погоню,
А другого и не ждал.
Много лет прошло, разруха
Так и стала, как фасад.
Киев – город развалюха
Не вернул свой быт, уклад.

Все развалины в бурьяне,
Как забытые, стоят.
Помогают галичане
Всем, кто был в те годы смят.
 
Знаменитый воевода
Князя сдержанно встречал.
Вот уже четыре года
Здесь один, не одичал.

Он единственный, пожалуй,
Воеводой уцелел.
Бой за Киев по накалу
Схож с Рязанью, беспредел.

Как ровесник Коловрата,
Оборону возглавлял.
Но пришла-таки расплата,
Батый Киев просто смял.
Самого без чувств пленили
И хотели изрубить.
Но отвагу оценили,
Батый сам не дал убить.

Он и впрямь отменно дрался,
Девяносто дней стоял.
Только Киев так сражался,
Но, увы, не устоял.

На татар смотрел с презреньем,
Хана, правда, уважал.
Тот к отважным с обоженьем,
Жить давал, не унижал.

Тяготел он к Даниилу,
Как считал, тот ближе был.
Как южанин к старожилу
С уважением. Не забыл,

Что к татарам отвращение
Он испытывал, не лгал.
Галич свой, его значение
Против них и не скрывал.

В воеводское подворье
Александра он завёл
Тын высокий, как подспорье
Для защиты вкруг возвёл.

Пройдя внутрь, минуя гриди,
Князь попал в просторный зал.
Стол большой не гостя ради,
Был пустой, как отдыхал.

Дмитрий всё ж распорядился
И, как надо, стол накрыт.
Александр вдруг очутился,
Где изыск давно забыт.
Хлеб ржаной, с перловки каша,
Мёд и в сотах, и в разлив.
- «Вот такая пища наша» -
Дмитрий, взгляд перехватив.

Он прихрамывал немного,
Это был татарский след.
Сел за стол и молвил строго:
- «Ты садись! Чай не сосед?»

- «Не сосед. Здесь княжить буду,
Ярлык ханский получил».
- «Вот как? Встречу не забуду,
Батый сам, поди, вручил.

Матерь всей Руси Великой
Киев стал, как на размен.
Стыд, какой! Картину дикой
Я считаю. Это плен?»

Александр вздохнул тревожно:
- «А скажу я напрямик.
Киевлянин, думать сложно,
Стал, по сути, голдовник.

Ведь земля-то всё же наша,
Что ж живёте, как в наём?
На столе вон щи да каша …
Юг же тут,  всё вволю в нём».

Дмитрий глянул непокорно:
- «Ярославич, ты не прав.
Жить с татарами покорно?
Не такой у русских нрав.

Супротив них повсеместно,
Ничего им не давать.
Так по делу будет честно,
Себя стали забывать.
 
Говоришь всего здесь вволю …
А ясак? Хоть каша есть.
Это всё, что в нашу долю,
Остальное, … не учесть».

- «Нескажи …» - князь убеждённо:
- «В этом деле ты слабак.
Как ты платишь им, подённо?
Что молчишь? … Раз в год, вот так.

Платишь только десятину
От доходов, весь расчёт.
Остальной взнос, половину,
Всё в казну на князя счёт.

Мой отец, разбив на Сити,
Шесть туменов положил,
Предложил уйти, но нити
Сохранились, как режим.

Договор с ним подписали
И с тех пор не нападал.
Этим Русь свою спасали,
Шанс Господь нам этот дал.

Супротив и повсеместно?
Что ж тогда их не разбил?
Звать сегодня неуместно,
Я всё это пережил.

Рать, какую скучить можно?
Тысяч десять? Двадцать пять?
Батый, даже осторожно,
Пять туменов может взять.
Напряжётся, сто туменов
Через месяц будут здесь.
Никаких причём разменов,
А собьют всю вашу спесь.

Так-то, Дмитрий, ни готовы
Мы с монголом воевать.
Воссоздать должны основы,
Что сумели просто сдать».

Александр в беседе первой
Не подчёркивал – он власть.
С осторожностью безмерной,
Уяснить в чём суть и страсть.

И узнать в чём воин старый
Где-то прав, а где-то нет.
В сече он до сих пор ярый,
Есть шатание … нет-нет …

Долго князь не мог решиться,
Но, в конце концов, спросил:
- «На меня не надо злиться,
А со мной бы послужил?

Тиуном моим к примеру
Мне наместник нужен тут.
Как хозяин, знаешь меру
И, как воин, … всюду чтут».

Посмотрел в глаза разумно:
- «Ноне ты Великий князь.
Ты ж не действуешь бездумно,
Твой указ и в нём вся связь».

- «Написать указ недолго …» -
Александр замолк на миг,
Мёд отпил чуток, немного …
Дмитрий мысль его постиг
И подумал: «Даниила
Ярославич вспомнил вдруг.
Неприязнь заговорила?
Не его князь этот круг?».

- «Надписать указ недолго …» -
Повторил по новой он:
- «Станет Галич своим долгом
Слать советы, как закон?

Ты же князя Даниила
Почитаешь. Али как?»
- «Ну, а что? В нём есть та сила,
Не боится шумных драк.

Не откажешь и в отваге,
Даже венгров защищал
Не словами на бумаге,
А на деле, враг пищал».

Александр после раздумья:
- «Даниил умён и храбр.
Не допустит до безумья,
Щукой быть, причём без жабр.

Забываешь воевода,
Киев рядом для татар.
Галич где? Идти полгода,
Пропадёт любой угар.

Так что Галичу удобно
На чём свет татар ругать.
А вот Киеву подобно,
Может точно смертью стать.

Потому судьбу Рязани
Не желаю повторять.
Как Великий князь без брани
Строить, дрязг не допускать».
Дмитрий горько усмехнулся:
- «Значит, буду защищать.
Киев всё равно загнулся,
Стал естественно нищать.

Правда, я теперь вояка,
Как с хвоста собаки меч».
- «Но, однако, забияка» -
Александр ему: « … а речь …

Тебя слушают поныне,
Значит, есть ещё запал.
Быть тебе со мной отныне,
Хоть ты и не выбирал».

Доедая свою кашу,
Александр вдруг: «Даниил …
Не забыл он дружбу вашу?»
- «Вроде нет. Узнать решил?»
 
- «Дочь на выданье, слыхал я».
- «Есть! Не девка, а огонь,
Очень дерзкая каналья,
Просто так попробуй, тронь …

А зовут Анастасия,
Ей всего шестнадцать лет.
Танцевать её стихия,
Любит танцы спасу нет»,
- «Брат Андрей, … пора приспела
Очагом обзавестись.
Жизнь ребячья улетела,
Князь один – не князь, кажись.

Как считаешь, согласится
Во Владимир дочь отдать?»
- «Он, считаю, не таится.
Я готов так утверждать.

Сын Борис его женился
На Гертруде, сват король.
Софьей он с Литвой сроднился,
Генрих, муж её, не голь.

Так что и Анастасию
Без сомнения отдаст.
А отправит, как мессию,
Стиль отца Андрею даст».

И князь хитро усмехнулся:
- «У меня указ просил?
Вот момент и подвернулся,
Так считай, что получил.

Данииловну за брата
Замуж сможешь убедить?
Перспективней кандидата
Не найти, начни твердить.

Ты же с князем в старой дружбе,
Пусть поможет без проблем.
Ничего, что здесь на службе,
Я ему не надоем».

Дмитрий тут же согласился.
- «Я сочту это за честь!» -
Молвил и перекрестился;
- «Принесу благую весть».
- «И ещё одно, … венчание
Проведёт митрополит.
И Кирилл придаст звучание
Свадьбе всей и колорит» -

Александр, как задержался,
Но продолжил: «А Собор
Наш Владимирский заждался,
Не венчались до сих пор»

-  «Вдруг Кирилл не согласится
Для него Владимир – даль».
- «Даниил пусть и решится
Сам доставить, вся мораль».
 
А Кирилл сам тяготился
Что и Киев стал не тем.
Патриаршества лишился
И, похоже, насовсем.

Пусть пока официально
Патриарший тут престол,
Храмы в хламе все буквально,
Да и князь гол, как сокол.

Дмитрий знал те настроения,
Лишь бы возраст не подвёл.
Александру же: «Сомнения
Для себя уже отмёл.
И когда мне отправляться?»
- «Ты команду подготовь,
Для начала ей заняться …
И гонца шли в Галич вновь.

Даниилу всё заранее
Надо чётко изложить,
Чтобы было понимание,
Когда будешь «ворожить».

Десять дней на подготовку
И вперёд, труба зовёт.
Покажи свою сноровку,
Старость к чёрту – подождёт».

Улыбнулся воевода.
Он никак не ожидал,
Что вот так и без подхода,
Князь надежду к жизни дал.

Александр же мыслил глубже,
Но о том пока молчал.
Церковь к княжеству потуже
Привязать, процесс начал.

Митрополию конечно
Во Владимире иметь.
Пусть Кирилл, хоть не беспечно,
Приезжает, как бы в клеть.

Проведёт обряд венчания,
А назад дороги нет.
Убедить без отрицания,
Киев жив, оставил след.

О такой задумке князя
Знал пока лишь он один.
И ни-ни, … лишь бы не сглазя,
Он молчал, как вид руин.
В то же время, годом раньше,
Был ещё Каракорум,
Брат родной, их много младше,
Вдруг в семье затеял шум.

Михаил был князь московский,
Носил имя Хоробрит.
Молодой и нрав борцовский,
Так и статус говорит.

Он в Москву уехал князем,
Так отец его решил.
В именном своём указе
Строить город разрешил.

Парень был другого сорта,
В мыслях чаще каламбур.
Он не требовал комфорта,
Старший брат пример, как бур.

Александр был Михаилу,
Как отец – авторитет.
Относился, как к светилу,
Слышал дружеский совет.

Как отца похоронили,
Братья к хану подались.
Михаила, как побили,
Что так быстро собрались.

И Москва стала грязнее,
Вроде бы не замечал
Настроение смурнее,
Иногда на всех кричал.

Вот тогда-то и решился
Стать Великим, так хотел.
И к дружине обратился
Поддержать свой беспредел.
 
Святослав не ждал сюрприза
От племянника и вдруг
Михаил, как от каприза,
Появился не как друг.

Во дворец без приглашенья,
Хоть гонца б вперёд послал,
Он без скромности, смущенья
Так с порога и сказал:

- «Дядя, я к тебе не в гости,
Я решил тебя сменить.
Без обид, досад и злости
Дать тебе ещё пожить.

Возраст твой давно преклонный
И ещё Великий князь.
Может, хватит? Стол законный
Будет мой! Всё, дядя, слазь».

Святослав от этой прыти
Был несказанно смущён.
- «Батый скажет и служите,
Будешь иначе смещён» -

А сказал он это твёрдо,
Чтоб не смог и возразить.
Михаил же глянул гордо
И в ответ: «Ты мне грозить?
Да плевать хотел на хана …
Кто ваш Батый? Он дикарь!
Рожа истинного хама,
Для меня он просто тварь».

- «Ну, дождись хотя бы брата,
И Андрей ведь вместе с ним» -
Святослав ему: «Утрата
Их совета, есть экстрим».

- «Все отца оттуда ждали …
Получили? Дождались?
Вот и братья побежали,
Не хочу, чтоб нарвались».

- «Окстись, Миша, успокойся.
Ты зачем беду зовёшь?
Ты молись за них, закройся
У лампадки, там поймёшь».

- «Пусть монахи бьют поклоны» -
Михаил зло посмотрел:
- «Топай в Суздаль, а препоны …
Не увидишь свой удел».

Святослав знал Михаила,
Потому и уступил.
Память долг ещё хранила
Род беречь, как дед учил.

Хоробрит вот так добился,
Стали звать Великий князь.
Из Москвы конечно смылся,
Вспоминал потом смеясь.

Закатил пир огромадный
Молодой Великий князь.
Святослав был, пусть досадный,
Но приветливый, явясь.
Михаил хотел, чтоб знали
Он не силой стол забрал.
А преемником назвали,
Дядя сам, мол, пожелал

Сели рядом, как родные,
Разболтались, захмелев,
Словно встретились впервые,
Душу мёдом подогрев.

- «Ты не должен обижаться.
Мне, зачем Великий стол?
Чтобы сесть и восторгаться?
Нанести тебе укол?

Я хочу поднять всех вместе
И поганым отомстить
За поруганные веси,
За людей, кто мог бы жить.

У отца это не вышло,
Не хочу и повторять.
Бог судья, судьба, как дышло,
Не хотелось бы терять.

Александр с Андреем тоже
К супостату на поклон.
Русь позорят! Где ты, Боже!
Пусть услышат этот стон».

Начал тискать Святослава,
И прощения просить.
- «Скоро к нам вернётся слава!» -
Стал кричать, почти вопить.

И опять просил прощения:
- «Это правда, что простил?»
Слёзы лил от умиления
И по-пьяни голосил.
На другой день вспоминая
Пусть в слезах, но грустный взгляд,
Святослав, того не зная,
Слёзы были, как обряд.
 
И прося прощения всё же
Словно чуял свою смерть.
Жить под ханами негоже
И особо в круговерть.

Как Великий князь недолго
Жил, особенно успел.
Но запомнился надолго
Тем, что против ханов смел.

Смел сказать, причём открыто,
Что хан Батый, это мразь.
Русь сильна, пока всё скрыто,
Звал, к единству не боясь.

Вскоре весть с Москвы плохая,
Князь Миндовг литовский к ним.
Словно вотчина глухая,
Защищаться, мол, самим.
 
Михаил, узнав про это:
- «Как самим? А мы зачем?!
Этот князь, какое лето,
Портит жизнь буквально всем».
С молодой княгиней нежно
Попрощался, сын был мал.
В люльке чмокал безмятежно …
Так Борис и не узнал

Про отца, про жизнь подробней,
Затерялось всё в веках.
Сам же стал, а так удобней,
Москвичом и не в мечтах

Во главе своей дружины
Хоробрит к Москве спешит.
Да и люди одержимы,
Бить литовцев не претит.
 
Марш-бросок был энергичный,
У Протвы стояла рать.
До Москвы простор приличный,
Вот решили сил набрать.

Но дружина Михаила
Вихрем смяла их заслон.
Неожиданность и сила
Побеждают, как закон.

В самом центре, в гуще схватки
Выделялся белый конь.
Князь на нём кричит; «Ребятки!!!
Миндовг мой, его не тронь!»

И литовцы оробели,
Натиск очень был силён.
Как шальные налетели,
Князь Великий недурён.
Бегства не было, но всё же
Миндовг начал отступать.
Но стряслось вдруг то, о Боже,
Не случилось избежать.

Стрела, явно же шальная,
В горло князю и насквозь.
Умер, сразу не страдая,
Как предчувствие сбылось.

И дружину от разгрома
Спас, им снятый, Святослав.
Его суздальцы без дрёма
Вышли вслед, опорой став.

От Зубцова уже вместе
Всех литовцев гнали прочь.
Потеряв всего душ двести,
Миндовг внял: «С Москвой отсрочь».

Михаила схоронили,
Как-никак Великий князь,
Во Владимире, где были
Погребенья всех с кем связь.

Как зарницей полыхнувшей,
Его княженье прошло.
И погасшей, ускользнувшей
В небытие навек ушло.

Святослав тихо без шума
Вновь занял Великий стол.
Жизнь была не так угрюма,
Чтоб оставить свой престол.

Место получил от хана,
Только он и может снять.
А ярлык его – охрана,
Так что не на что пенять.
Не судьба сидеть до тризны,
Племяшам всё сдать, как рок.
Не они порой капризны,
Жизнь даёт ещё урок.

Александр с Андреем вместе
Воротились от татар.
А душа вновь не на месте,
Вдруг спросил: «Не будет свар?»
 
- «А какие могут свары?» -
И Андрей с издевкой так:
- «Стар ты дядя, а татары
И учли, что ты слабак».

- «В чём-то может быть и верно» -
Жалостно заметил он:
- «Александр, пусть это скверно,
Не гони, как шавку, вон.

Проводи, как можешь с честью,
Не цепляюсь я за стол.
Ведь не движет это местью?
Ваш отец и я, как ствол».

Александр же Святославу:
- «Так не мой Великий стол!» -
И к Андрею: «Он по праву
Здесь хозяин, как монгол».

- «Как?!» - и дядя вскинул брови:
- «Разве он Великий князь?»
Андрей вспыхнул: «Я чьей крови?
Не достоин? Что за грязь …»
- «Никакой здесь грязи нету» -
Святослав чуть-чуть смущён:
- «Есть порядок, норму эту
Чтят и сбой тут запрещён.

Александр занять трон вправе,
Старший сын не ты, а он».
- «Не тебе судить о нраве,
Ты ж признал Орды закон.

Забирай свои пожитки
И дуй с Суздаль, там твой дом.
Здесь твои предъявы жидки,
Сиди смирно в доме том» -

Говорил Андрей со злобой,
Даже сильно побледнел.
- «Ты чего с ним, как с зазнобой,
Снять с которой не сумел.

Он тебя в три раза старше,
Молодым нельзя кричать …»
- «Ты не лезь, хоть и постарше!
Я сказал! Прошу молчать!!!

Я Великий князь отныне! …»
- «Ты великий стал дурак» -
Александр взял дядю: «Ныне
Нам не место здесь, раз так.

И пойдём ко мне, здесь близко,
Пусть потешится без нас».
- «Не сметь!» - крик дошёл до визга:
- «Не пускал отсель я вас!»

Александр не повернулся,
Что-то дяде прошептал.
Дядя только усмехнулся:
- «Я другого и не ждал».
Он сидел один и злоба,
Как тиски сдавила грудь.
- «Как случилось, что вдруг оба
Дядя с братом, … просто жуть» -

Мысль пришла, как только вышли
И она терзала вновь:
- «Заручусь поддержкой если,
И исчезнет нелюбовь.

Всё закрутится, как было,
Когда здесь сидел отец.
Послушанье, словно мыло,
Ускользнёт, тогда конец.

Не-е-ет! Я это не оставлю,
Не смогу позор простить.
Дураком назвал! … Заставлю
Повиниться, осудить.

И зачем я ждал в Сарае,
Когда в Киев ездил он?
Как решили в Курултае
Для обеих нам закон?

Вот и ехать надо было
Во Владимир одному.
По-другому всё б поплыло
И нет дела никому.

Завтра же его заставлю
Срочно в Новгород убыть.
Я Владимир не оставлю,
Раз я князь, то здесь и быть».

Так сидел один в раздумье,
Дверь открыл  один из слуг.
Крикнул в яростном безумье:
- «Уходи!!! Мне недосуг!»
Но события, как в вихре,
Закружили всё не так.
Речи нервные не стихли,
А во двор толпа зевак.
 
Сам князь галицкий со свитой,
Прибыл, всех ошеломил.
С домочадцами, элитой
И дружину прихватил.

За полгода в Галич срочно
Прибыл киевский дружок.
Воевода Дмитрий точно
Не за тем, чтоб взять должок

За безумное раздумье,
Когда Батый Киев брал.
В этот раз благоразумье
Прозвучало, как сигнал.

- «От Великого я князя» -
С этих слов и начал он:
- «Хоть немного быт твой скрася,
Шлёт тебе, князь, свой поклон».

Даниил не удивился,
Александра всё же знал.
- «Чем же я так отличился,
Что он вдруг поклон воздал?» -

И спросил вполне серьёзно
Без намёка на сарказм.
Дмитрий очень скрупулёзно
Выдал, как энтузиазм.
Он не только дал согласие
На Андрея с дочкой брак,
Этим сгладить разногласие
Даже споры, что не так.

Во Владимир сам явился,
До того здесь не бывал.
С Патриархом поделился,
И Кирилл согласие дал.
 
С ним была Анастасия
Дочь меньшая, ангелок.
У Андрея аритмия,
Как увидел, сразу взмок.

Он такой красы ни разу
Не встречал и не видал.
Все кругом померкли сразу,
Перед ним был идеал.

Голубой и весь расшитый,
Неземной красы шушпан.
Золотой тесьмой увитый,
Словно княжеский кафтан.

И кокошник, как корона,
И повойник, весь комплект,
Золотого были тона,
Создавали свой эффект.
Свадьба предстояла пышной
Раз прибыл митрополит.
И во всех приходах слышной,
Обстоятельство велит.

А Андрей дурел от счастья.
А узнав, что старший брат
Автор, всех кто здесь, участья,
Понял вдруг – он виноват

В том, что в Новгород пытался
Много раз просто убрать.
Что хамил и в ссору рвался,
Сплетни начал собирать.

А в ответ брат, как нарочно,
В шутку дерзость превращал.
Иногда довольно сочно,
Своё мнение защищал.
 
Разве мог он догадаться,
Что и свадьба лишь предлог.
Что в Кирилле стал нуждаться,
Александр сказать не мог.

Навсегда митрополита
Из под Киева забрать.
Вся духовная элита
Здесь должна и обитать.

Шаг полезен был Андрею,
Александр, таки, молчал.
Не сказал: «Тебе не верю»,
Но об этом не кричал.
Не Кирилла, Даниила
Лично Александр не знал.
Судьба как-то не сводила,
Но заочно уважал.

Хоть Кирилл и невысокий,
Абсолютно бел, как лунь,
Был подвижен, взгляд глубокий,
Пусть и старец, не дедунь.

Даниил Романыч сразу
Впечатление произвёл.
Всё на нём, как по заказу,
Экий галицкий орёл.
 
На лице, как украшение,
От бровей до носа шрам.
Для кого-то устранение,
Скидок в драке, мол, не дам.

Видно, … выпало не мало
Пережить кровавых битв.
Но не выглядел устало,
Говорил за счёт молитв.

Вот бывает же такое …
Двое встретились и вдруг,
Пара фраз и всё другое
Стало истиной вокруг.

И суждения похожи,
Неприятие тех же чувств,
И на жизнь надежды схожи,
Без претензий и удобств.
Так при встрече всё и было,
Первым внял митрополит.
Напряжение словно смыло,
Видя князя колорит.

Подошёл к нему с улыбкой:
- «Александр, я знаю вас
По делам, с душой не хлипкой,
С вами Бог всегда, сейчас.

Русь давно тобой гордится,
Кто-то мог бы взять пример».
Даниил смог изумиться:
- «Уж не я ли, например?»

И Кирилл почти лукаво:
- «Догадался? Знать признал.
С Папой Римским вон слащаво …
Удивился, что узнал?»

Даниил и не смутился:
- «Ну и что? Уж лучше Рим.
И Христос им не приснился,
Как и нам, он им любим.

А поганые татары
Это ж мразь, святой отец.
Где они, всегда кошмары,
Православию конец.

Рим не грабит, в мыслях нету
И разора не чинит.
Победить же нечисть эту
Он поможет, нас он чтит».

- «Ой, ли, князь! Чего я слышу?
Да, … татары нам не мёд,
Но они не лезут в душу,
Папа нос в неё суёт» -
И Кирилл перекрестился:
- «Александр, чего молчишь?
Хоть бы как-то заступился …
Старика чем наградишь?»

Александр сказал не сразу,
На Кирилла бросил взгляд:
 - «Я не вижу в них заразу,
Батый-воин, их заряд.

В веру нашу не суются,
А Аллаха почитать
Просят нас, когда коснутся
Нашей просьбы что-то дать.
 
А вот Рим совсем другое,
Православие их враг.
Только меч, а всё иное
Лишь ярмо для бедолаг

Мне пришлось в том убедиться,
Православных просто бьют.
Защищать Русь, с ними биться
Довелось. Пусть слёзы льют».

- «Так-то, Даниил любезный» -
Молвил вдруг митрополит,
Сам счастливый, даже нежный:
- «Вот в ком Бог давно сидит.

Помни князь, что тело бренно,
Лишь душа нетленна век.
Православие тем ценно,
Чистоту хранит, как свет».
Даниил в ответ ни слова.
- «Значит всё ж Кирилл задел …» -
Александр подумал снова
И что так, … не пожалел.

Ко всему же стало ясно,
Патриарх был ближе к ним.
Рассудил, не так опасно
Жить с ордынцем, пусть чужим.

И теперь была задача
Всё ж Кирилла «уломать».
Александр идею пряча,
План свой начал претворять.

Он порой не спал ночами
Мыслил: «Как их разделить?
Галич нужно не мечами,
А словами разводить.

Даниил не согласиться,
Чтобы Киев опустел.
Он с Галицией мог слиться,
Но Кирилл не захотел.

Было ясно, после свадьбы
Едет в Галич он, назад.
У Кирилла нет усадьбы,
Хоть Владимир ему рад.

Потому вполне возможно
Даниил с собой возьмёт.
Помешать, но осторожно …
Очень верю – повезёт».

Ну, а к свадьбе подготовка
Шла обычным чередом.
У прислуги тренировка
Кто за кем, когда притом.
Храмы тоже выбирали,
Как-никак митрополит.
Здесь не все его видали,
Потому и именит.

Богородицы Пречистый
Церковь выбрали, не храм
Путь у церкви был тернистый
И Кирилл решил, что там.

Были рядом и Успенский,
И Владимирский Собор,
Выбор пал на деревенский,
Как приход, церковный двор.
 
Князь Андрей едва дождался.
Словно гривна весь сиял,
А когда процесс начался,
Всех бум страсти обуял.

Площадь всю заполонили.
Молодых пришли встречать,
Посмотреть, чем поразили,
Что Кирилл прибыл венчать.

Сам Кирилл в огромной митре,
Риза золотом блестит.
В этой праздничной палитре
Был алмаз среди элит
Даже ростом стал чуть выше,
Голос зычный, басовит.
Как поддержка была свыше,
Вот он чем был знаменит.

Само таинство венчания
Наблюдало узкий круг.
Лишь родня, но и желания
Увидать полно вокруг.
 
А затем лихая тройка,
Это истинная Русь,
Понеслась вдоль храмов бойко,
Как не крикнешь: «Я горжусь!»
 
Во дворце были готовы
Встретить новый княжий род.
Здесь бояре, богословы,
С зарубежья светский сброд.

И купцы, и воеводы
Из различных городов.
Здесь князья и их приплоды …
Каждый высказать готов.

Все столы едой забиты,
Всё-таки Великий князь.
И закуски не избиты,
Новизна, как бы смеясь.
Кто же рангом был пониже,
Во дворе огромный стол.
Всякой всячины и иже
К ней бочонков частокол.

Брага,  квас и медовуха
На любой потреб и вкус.
В кой-то мере показуха
И Андрей мотал н ус.
 
Были песни, скоморохи,
Был прирученный медведь.
Были просто пройдохи,
Им была бы вволю снедь.

И вот в самый пик разгула
К Александру Даниил:
- «Голова шумит от гула.
Прогуляемся? Будь мил».

Присмотрев светёлку, тихо
Вышли, где гуляла знать.
Было слышно, как там лихо
Кубки стали наполнять.

Только сели, гриди тут же
Медовухи жбан принёс.
Два бокала, так досуже …
Знал, не зря их им занёс.

Оба чувствовали, нужно
Лично им поговорить.
Каждый знал, не жить им дружно,
Но хотелось убедить.
- «Жаль отец, мать не дожили …» -
Александр слегка вздохнул:
- «Твою дочь бы окружили
Лаской» - князю подмигнул.

- «Так-то так … и я наверно
Не увижу больше дочь».
- «Отчего так мыслишь скверно?
В Галич съездить ей не смочь?

Воевать никак собрался?»
- «Так татары словно клещ.
Он на всех на нас сказался
И итог будет зловещ».

Александр пытался в шутку
Эту тему превратить:
- «Клещ коню не край рассудку,
Скачет, не остановить»

Даниил вполне серьёзно:
- «Ты даруешь жизнь клещам?»
- «Я терплю их, где-то слёзно,
Как беду, … прокисшим щам».

- «Не-е-ет!» - ухмылка Даниила
Словно чиркнула мечом:
- «В ратоборстве князя сила,
Остальное нипочём».

Александр ответил сухо:
- «Если есть у князя рать.
А пока с силёнкой глухо,
Остаётся только ждать».

- «А я верю в нашу силу
И победа к нам придёт!»
- «И я верю, что в могилу
Внук иль правнук их сведёт».
- «А пока, сложив ручонки,
Будем так сидеть и ждать?»
- «Нет у нас пока силёнки
Бить татар и побеждать».

Даниил поднялся с лавки:
- «Я союзника искал.
Остальные просто шавки,
Выбирать уже устал.

Дочь отдал, чтоб породниться
И совместно бить татар.
Тяжко было ошибиться,
А ошибся, значит стар.

Я с татарами рубился,
Ты под стол пешком ходил.
И на Калке с ними бился …
Не тот князь руководил»

- «Это я прекрасно знаю,
Только кончилось всё чем?
Стал голдовником? Желаю
Стать хозяином над всем.

А пока желания мало.
Судишь мне легко смотреть?
Чтобы нашим снова стало,
Копить силы и терпеть».

- «Час наступит – я ударю!»
- «Ну, а дальше? Снова плен?
Разобьют в кровь снова харю,
Век не встать будет с колен.

Сколько выставишь ты ныне?
Тысяч пять, а может семь?
Пять туменов их отныне
В полной выкладке меж тем.
Десять тысяч душ в тумене,
Сможешь противостоять?
Разобьют к едрене-фене,
Не успеешь и понять».

Отхлебнув чуть медовухи,
Даниилу: «Ободрись!»
- «У меня от мёда в брюхе
Чёрт-те что, хоть заорись.

Сладкое не принимает,
Вот такой вот закидон.
А с горчинкой понимает,
Бражку, это как закон».

- «Только горькое по жизни
Уготовил нам Господь.
Он не скажет: «Русь исчезни!»
Русь навеки Божья плоть.

Я, Романыч, очень верю
Будет новый Мономах.
Отомстит за всё, как зверю,
Кол вобьёт в ордынский прах.

И за Киев осквернённый,
За Козельск и за Рязань.
За ущерб нам нанесённый …
Вот за это моя длань».

Даниил чуть замешался,
Силясь, слово подобрать,
Не обидеть бы старался,
А хвалить? Нет силы врать.

Но, в конце концов, решился:
- «Александр, ты, как монах,
В Веру прям-таки вцепился,
И причём тут Мономах?»
Александр вдруг рассмеялся,
- «Подтвердил мой долг Христов!
Вспомнил, даже не замялся,
Заодно святых отцов.

Вот за это и спасибо.
Нужен мне митрополит,
Должно в Новгороде ибо
Вопрос с пастырем висит.
 
Там владыка мой скончался,
Ох, и мудрый старец был.
Спиридон тем отличался,
Что он воин не забыл.

Был со мной на Невской битве
И Ливонцев укрощал.
Словом Божьим и в молитве
Он победу предвещал.

Так что нового владыку
Нам Кирилл и посвятит.
Вот такую заковыку
Только он и разрешит».

- «Я согласен, без владыки
Город просто сирота.
Без Христа начнутся рыки,
Вопли, склоки, маета».

Будто тягу к облегчению
Александр вдруг ощутил.
Цену дал тому значению,
Как князь галицкий судил.
- «Уж теперь-то согласится
Клир из Киева убрать.
Во Владимир поселиться,
Митрополию создать» -

Александр так перед встречей
Сам с собою рассуждал.
После свадьбы без предтечей
У себя Кирилла ждал.

И тот сразу согласился.
Митрополии тут быть!
- «Киев», - как сказал: «Смирился
И про центр пора забыть».

Говорили откровенно,
Александр был весь открыт.
Всё, что было сокровенно,
Как на исповеди смыт.

Рассказал про Спиридона,
Как его любил народ.
Как не отпускал с амвона,
Когда тот святил приход.

- «А на рукоположение
Новгород имеет шанс.
Спиридона положение
Это ох, какой нюанс.

Есть достойная замена?
Я ж не знаю ваш резерв» -
Замолчал Кирилл без мена
На своих, возможно стерв.

Александр готов к вопросу:
- «Есть сподвижник, друг Далмат.
Он епископ, по запросу,
То чуть-чуть и дипломат».
 
Это он с владыкой вместе
Папских прихвостней учил.
И скажу без ложной лести,
Много знаний получил.

Так что лучшего владыки
Новгородцам не сыскать.
Есть, конечно, горемыки,
Но не всем дано блистать».

Патриарх с ним согласился
И добавил: «Просьба князь».
- «Есть проблема?» - поклонился;
- «Всё исполню, торопясь».

- «Митрополии для прокорма
Хоть бы пару деревень.
Есть у нас такая норма,
Помогаем, нам не лень.

Но, однако, есть сомнение,
Князь Андрей поймёт ли нас?»
Александр аж встал: «Смятение?
Братья мы пока сейчас.

И прошу не сомневаться,
Будет всё, святой отец.
Время в Новгород сниматься,
Там решим всё, наконец».
- «Сын мой, я прекрасно вижу,
Что Андрей совсем не тот.
Нет любви в глазах, предвижу,
Что сорвётся он вот-вот».

Александру к удивлению,
Говоря, был прав Кирилл.
И, к большому сожалению,
Андрей ахать не спешил.

Новость принял равнодушно,
Митрополию принять.
Александр решил: «Не скушно
С молодой женой». Что взять?
 
Но когда сказал он брату
О приписке деревень,
Словно бес влетел по блату,
Натурально, а не тень.

- «Не отдам!» - воскликнул злобно:
- «Это мой навек удел!
Свой отдай, если удобно,
Не дам делать беспредел!»

- «Ты с ума сошёл, похоже,
Или кто-то укусил.
Эти земли их! О, Боже!!!
Митрофан их получил.

Он погиб, сгорел в Соборе,
Был епископ до татар.
И отец, в сохранность вроде,
Опекать стал от бояр.

Я с таким трудом добился
Митрополии у нас,
А ты вдруг, как взбеленился …».
- «Не отдам! Мой главный глас!» -

Вновь Андрей, как оглашенный:
- «Только мне Владимир дан!»
- «Дан? А кем? Забыл блаженный,
Кто здесь главный интриган.

Чтобы сделать нас врагами,
Ханша выкинула финт.
Объяснял тебе – меж нами
Ей построен лабиринт.

Кстати,  Мунке хан Великий,
А Гаймыш прогнали прочь.
И указ её безликий
Отменён, видать, в ту ночь.

Не терзай моё терпение,
Всё же я твой старший брат.
Вызывает сожаление,
Ты глупей во много крат.

Мы с Кириллом, я-то снова.
Едем в Новгород втроём
К нам владыка из Ростова
Попросился, сам причём.

Если я опять увижу
По приезду всё, как есть.
На всю жизнь тебя унижу,
Не посмеешь на стол влезть.
С трона вылетишь, как пробка,
Не волнуйся, будет так.
Не закрыта будут тропка,
В дом родной, где рос никак».

Как обычно, утром рано,
Весь Владимир ещё спал,
Свежий снег, как будто ткано,
Чистым видом украшал.
 
Два Кирилла сели вместе,
Ростовчанин был Кирилл.
В их кибитке, словно в кресле,
Кто так ездить не любил …

Александр верхом, конечно,
Расслабляться не хотел.
Он не мог в санях беспечно
Развалиться, не умел.

Хоть верхом, а мысль о брате:
- «Где же я недосмотрел.
И откуда цель в диктате?
Ничего ж он не умел.

Огул-Гаймыш, эта ведьма,
С толку сбила пацана.
И попался будто нельма
В сети прочно и сполна.

Возомнил, что впрямь Великий,
И втемяшил всё в башку.
Дай Господь, а случай дикий,
Поумнеть, ещё щенку».
Так и ехали неспешно,
Их обоз был невелик.
Лишь охрана шла успешно
Впереди, как княжий лик.

А Кириллы просто чудо,
Всю дорогу при делах.
В деревнях, где было худо,
Выходили быть в церквах.

Не гнушаясь, отпевали,
Выходили и крестить.
Люди сразу узнавали
Тут же ниц -  благословить.
 
А за Дмитровым в деревне
Им пришлось к тому ж венчать.
А невесте, как царевне,
Поздравления получать.

Эта память сохранится,
Как венчал их патриарх.
Невский рядом, … где случится,
Чтоб всё делал иерарх.

Дальше Тверь, там встретил младший
Брат родной, звать Ярослав.
Город старый, не увядший,
Хоть и сильно пострадав.

Тепло встретил патриарха
И владыке долг отдал.
А вот брата, как монарха,
Не любил и мало знал.
Вроде бы и так понятно,
Он вдали от брата рос.
Редко виделись и внятно
Не общались, вот вопрос.

Ярослав ещё к тому же
Скрытен, молчалив, лукав.
А порой и того хуже,
Хоть и брат, а тёмный нрав

И отец лишь до отъезда
Княжить в Тверь определил.
Малолетке вроде жеста,
Не обидел, шанс вселил.

А теперь он размечтался
Новгородским князем стать.
Никому не признавался,
Александр сумел понять.

Оттого недружелюбно
Встретил брата, хоть и князь.
Не бранились они крупно,
Но осадок был, как грязь.

Александру после Твери
Стало худо, весь обмяк.
Вроде бодр, в какой-то мере,
Но в седле был, как тюфяк.

Думал, въедет в Городище,
Как, к тому ж, Великий князь.
Сила в нём теперь – силище
И вот на тебе, напась.

Пришлось в сани перебраться,
Колотил его озноб.
Александр не стал сдаваться,
Не впадать в тревогу чтоб.
 
Всё же в Старой Руссе встали,
Александр стал очень плох.
От дороги все устали,
Отдых был ему, как вздох.

Только мёдом согревался
Под медвежьей грудой шуб.
И Кирилл не расставался,
Александр стал просто люб.

Утром солнце засияло,
Ветерок совсем затих.
Ильмень-озеро приняло,
Как заблудших, но своих.

Через час все новгородцы
Знали, князь приехал хвор.
Толпы, даже инородцы
Шли с сочувствием на двор.
 
Занесли в опочивальню,
Он действительно ослаб.
В эту княжескую спальню
Перенёс, однако, штаб.

Первыми зашли Кириллы.
Он спросил: «А где Далмат?»
Дальше спрашивать нет силы,
А епископы ворчат:
- «Не гневи без меры Бога» -
Патриарх ему в ответ:
- «Помолись и съешь немного,
Вот пока тебе совет.

Ну, а рукоположение
Нам придётся отложить.
Далмат в курсе, предложение …
Я успел часть изложить».

Прибежала и княгиня,
Александра вся в слезах:
- «Милый Саша! Не гордыня? …
Говорят тишком в церквах.

Рядом есть исповедальня,
Помолись и Бог простит,
Там моя опочивальня,
И пусть хворь вся улетит.

Ты всем нужен, я же знаю,
Обо мне и речи нет.
Без тебя я просто таю,
Для меня ты жизнь и свет»,

И она к нему прильнула,
Положив чело на грудь.
- «Спи мой миленький» - шепнула:
- «Помогу тебе уснуть».

Александр же очень тихо
Начал Саше говорить:
- «К нам идёт большое лихо,
Братья начали творить.

Андрей вторит – он Великий,
Князь Галиции стал тесть.
На татар поход свой дикий
Собрались устроить здесь.
Русь погубят однозначно,
Батый подлость не простит.
Наша рать пока невзрачна,
В прах Орда нас превратит.

Говорил на эту тему
Я с Андреем, он дурак.
Как решать эту проблему?
Так вот я попал впросак.

И ещё один братишка
Ярослав, такой же хмырь.
Князь в Твери, отец дал лишка,
Возомнил, что он, как штырь.

Новгород ждёт, не дождётся,
Мол, когда во власть придёт.
Ну, а нас прогнать придётся …
Вот такой мечтой живёт».

Александра лишь вдохнула:
- «Неужели вновь раздор?
В распри снова Русь шагнула?
Может просто разговор …».

- «К сожалению, нет, родная.
Чтобы братьев не дразнить,
Раз грызня идёт такая,
На стол сына посадить» -

Александр остановился,
Стало тяжело дышать.
- «Хватит, … вон как утомился.
Спи. Уйду, чтоб не мешать»,

- «Посиди ещё немного» -
Александр попридержал:
- «Как Васятка, лет-то много,
Будет князь, я пожелал».
- «Он читает уже бойко,
Вон Псалтырь весь изучил.
Все молитвы знает стойко,
Наш духовник научил».

- «Что духовник, это славно
И Псалтырь весь надо знать,
Но ему не это главно,
Много надобно узнать.

В версте от Переяславля
Есть Никитский монастырь.
Жил монах, Русь нашу славя,
Летописец во всю ширь.
 
Имя взял себе Порфутий,
Хоть в миру и Прохор был.
Был с отцом и не был тютей,
Бил татар и не забыл.

Вот тебе и предлагаю,
Если жив, доставить к нам.
Как учитель, полагаю,
Без цены по всем чертам.

Я ему, а факт известный,
Харатьи доставил воз.
Как пергамент, только местный.
Был доволен аж  до слёз.
Русь, историю развития
Знает он, как «Отче наш».
Все прошедшие события
Сын узнает, что не блажь.

В языках Порфутий дока.
Хоть монгольский, хоть латынь.
Так что учит пусть без срока,
Открывает мир святынь».

Проходили дни за днями,
Немец-лечец помогал.
Всё заставил пузырьками …
Сам варил, что в них не лгал.

И болезнь всё ж отступила,
Стал уверенней дышать.
Смертью вроде бы грозила,
Но сумели помешать.

- «Внял Господь моей молитве» -
Подойдя, шепнул Кирилл:
- «Побывав на этой битве,
Ты, как прежде, – победил!»

Через три дня встал с кровати,
Через день уже пошёл.
До конца не понял, кстати,
Через что он вдруг прошёл.

Так что рукоположение
Стало первым из всех дел.
Пригласил Кирилла, мнение
Он на этот счёт имел.

- «Это таинство священства,
В то же время и обет» -
И добавил: «Совершенства
За века пока что нет.
Ну, а рукоположение?
Так в народе говорят.
Антураж и снаряжение
Духовенству, как обряд».

- «Где всё это состоится?» -
Александр переспросил.
- «Храм Софийский утвердится
Быть центральным? Я б спросил.

Благодать Святого Духа
В этом таинстве есть суть.
И обряд не показуха,
Он проделал сложный путь.

Первым выполнил Священство
Сам Господь Иисус Христос.
Своих чад, как совершенство,
Он в Апостолы занёс.
 
Вот с тех пор обряд Священства
Стал центральный ритуал
В жизни паствы, духовенства.
А Собор ведущим стал».

Александр, как размышляя:
- «Быть в Софии! Я решил».
Сам того не помышляя,
Все проблемы разрешил.
И в назначенное время
Благовест всех известил,
Что Священство им не бремя,
Праздник Духа Высших сил.

Собор в праздничном убранстве,
Клир, народ все вместе здесь.
Повелось так в христианстве
Не таить благую весть.

Патриарх после молитвы
Возвестил: «Сын мой, Далмат!
Мысли пусть неприхотливы,
Подойди к амвону брат»
 
Подошёл Далмат, склонился
И под гулкий перезвон
Патриарх перекрестился,
Длань возложил, как канон.

А соборная молитва
Возвестила, акт свершён.
И положенная митра,
Как и сан был освящён

После долгих ожиданий
Стал Далмат митрополит.
Ну, а зоной обитаний
Кремль, который знаменит.
Прямо к трапезе воскресной
Александру вдруг пакет.
Новость стала интересной,
Был нарушен этикет.

Вскрыв его, прочёл всё молча
И … взорвался, как вулкан:
- «Даниил, величие корча,
Папство принял, лихоман.

Королём стал называться …».
- «Тьфу, бес старый!» - вдруг Далмат:
- «Над религией смеяться?
Уготовлен ему ад!»

- «Но зато король, вот так-то …
Мы, как вроде, и не всчёт» -
Пошутил Иван: «Де-факто
Мне посаднику почёт».

- «Да хошь царь!» - Далмат по новой:
- «Но от Веры отступать?
Мы в среде такой суровой
Не пытались рассуждать».

Александру стало ясно,
Что Далмат имел ввиду.
Он «отшил» легат и классно,
Ну, а «мы» - себя блюду.

Понимал всё князь прекрасно,
Папа звал его не раз.
И завидовал негласно,
Князь в Руси не напоказ.

И сказал вдруг откровенно:
- «Да не нам его судить.
Вдруг Галиции так верно,
Князь решает, как им жить.
Между молотом и ковней
Он действительно зажат.
Там татары, как с жаровней,
Римом с сущности прижат.

Даже доченьку Миндовга
Без раздумий в снохи взял.
Латинянку, в Вере щёлка,
Как нарыв, всех обуял.

Думаю, пошёл на это
Без согласия  татар.
Рим, союз с ним, рядом где-то
Вроде бы, как Божий дар.

Мы ж его союз отвергли,
Отказались с ним дружить.
В лоно Рима сами ввергли,
Я не мог всех сторожить».

- «Всё же Вера, где-то Сила
Здесь должна преобладать».
- «Ты владыка не могила,
Чтобы так вот рассуждать» -

Александр теперь спокойно
Возразил: «Считай вот-вот
Батый примет меры, стройно
Всех в полон, вот поворот.

Римский папа Иннокентий
Не законченный дурак.
К Даниилу без претензий,
Был король, а стал вахлак».

Александр глядел, как в воду,
Вскоре это пережил.
То ли дьяволу в угоду
Наступил другой посыл.
Как аукнется разборка,
Он не мог предполагать.
Что в семье начнётся «порка»,
Сон дурной … и не прогнать.

Из Твери пришла депеша,
Ярослав в ней сообщал,
Что он Новгород утеша,
Не пойдёт брать, хоть стращал.

Выбор на Переяславле,
Вроде как, остановил.
Не подвержен чтобы травле,
Сделать княжеством решил.

Мол, Андрей с ним согласился
Причём, как Великий князь.
Потому на то решился
И последствий не боясь.

Александр вдогон депешу:
- «Воротись!!! Не сей раздор.
На тебя всё зло повешу,
Если будет свара, спор.
 
Наш отец имение это,
Как гнездо свил, всё нас.
Не одно прожили лето …
Не погань наш дом сейчас.
Говорю, как брат твой старший,
Я ответственен за вас.
Род, учти, не день вчерашний …
День грядущий ждёт сейчас».

Ярослав ответил дерзко:
- «Ты с Ордой себя прославь!
Для тебя быть может резко!
Мой теперь Переяславль».

Он хотел послать Андрею,
Но оттуда вдруг гонец.
На словах сказал: «Не верю …
На татар идёт! Конец».

Он два дня почти метался.
Думал, что же предпринять
Сам Наран вдруг, как назвался,
Батыя гонец и зять.

Александр принял достойно,
Он Нарана лично знал.
- «Как Сарай, там всё спокойно?» -
Сразу вежливо начал.

Но Наран вдруг оживился,
Как внесли свежайший хлеб.
В бок телячий аж вцепился,
С голодухи, как в вертеп.

Всё ж дорога умотала,
Потому князь и терпел.
Дал вина испить с бокала,
Тут Наран и разомлел.

И немного отдохнувши,
Стал по делу говорить:
- «Огул-Гамиш, той квакуши,
Больше нет, чтоб не таить.
Мунке сам распорядился,
Он теперь Великий хан,
Всех казнить, кто с ней рядился,
Как предписывал Коран.

А её в кошму зашили
И в реку, причём живьём.
Вот так с ней и порешили,
Без их отпрысков живём.

Батый ждёт тебя в Сарае
Очень срочно, мне сказал.
Повод я примерно знаю,
Заплати, чтоб рассказал».
 
Александр лишь рассмеялся,
Калиту с деньгами дал.
Глянуть внутрь не постеснялся …
- «Что? Боишься, недодал?» -

И князь снова рассмеялся:
- «Ты, Наран, неисправим.
Тесть узнает, чем занялся,
Вмиг в немилость угодим.

Говори, за гривны можно».
- «Это тайна, мне поверь.
Догадаться и не сложно,
Ты возглавишь Русь теперь.

Ты Великий князь навечно,
Будешь им покуда жив.
Так решил не скоротечно,
Ханшу свергнуть был мотив».
- «За известие спасибо!
Я такое, в общем ждал.
Хан помог отчасти, либо
Я бы сам тут всех зажал».

Сам позднее размышляя,
Рассуждал: «А в чём пробел?
Кто, на братьев так влияя,
Превратил всё в беспредел.

И спасибо Константину,
Тихо в Угличе сидит.
А Андрея, как мужчину,
Накажу, пусть ощутит.

Ярослава в Тверь отправлю
И закончу разговор.
А Залесский не оставлю,
Родовой наш общий двор».
 
Путь в Сарай был не тяжёлый,
Тракт изучен и не раз.
Воз подарков, сам не голый,
Всё сияет напоказ.

Батый встретил дружелюбно,
Несказанно удивив.
И в шатре довольно людно,
Экий новый креатив.
Предложил, кто был, кумыса.
Александр не отказал.
Был он с привкусом аниса,
Батый эдак заказал.

- «Ну, так что?» - тут Батый громко:
- «Отдаю тебе всю Русь!
Ты Великий – это ёмко.
Где-то я тобой горжусь.

Что-то радости не вижу?» -
Щурясь, хитро посмотрел:
- «Без причины не обижу …
Дома в норме? Не болел?»

- «Хан, спасибо! Всё прекрасно» -
Сам подумал: «Что узнал?»
- «Князь Андрей, с ним мне не ясно,
До сих пор ясак не сдал.

Почему так неразумно
Стал вести себя твой брат».
- «Молод, глуп, ведёт неумно
И со мной он грубоват».

Батый тихо с расстановкой:
- «Ничего, … начнёт умнеть …»
Александр формулировкой
Был смущён, пришлось терпеть.

- «Даниил, … он тесть Андрея?» -
Батый как бы продолжал:
- «Пил кумыс со мной, робея,
В мире жить не возражал

А сейчас? Союз с Литвою,
Венгров даже подключил.
Воевать решил со мною?
И Андрея научил?»
Хан умолк, глядя на князя,
Александр глаз не отвёл.
Хан кивнул, чтобы не сглазя,
Сам взгляд в сторону увёл.

Александр стремился к миру,
Батый видел, это знал.
Воевать им не до жиру,
Сердцем это сознавал.

- «Наказать наверно надо?» -
Батый, будь-то бы, спросил:
- «Чтоб унять дурное стадо,
Сколь понадобится сил?

Думаю послать Жаргала
И туменов десять с ним.
Может, хватит для начала,
Будет мало – поглядим».
 
Александр ушёл в раздумье:
- «Это ж сотня тысяч душ!
Вот оно вражды безумье,
Вот она слепая чушь.

Разорвут рать Даниила,
Я же их предупреждал.
Не родилась ещё сила,
Нет того кто б ограждал».
Голос будто из подвала:
- «Ты чего вдруг замолчал.
Хватит силы у Жаргала?
Хоть бы что-то промычал …»

- «Хватит, хватит, даже много …» -
И вдруг тягостно вздохнул.
- «Думаешь, что я с ним строго?
Сам на это подхлестнул.

Что? Жалеешь Даниила?»
- «Не его. Жалею Русь.
Старый, выживший дурила
Тянет в гроб, не ошибусь.

Не простят ему потомки,
Дурака же с Кадки бьют.
Так всю жизнь, одни размолвки,
В результате слёзы льют».

- «Вот и я так же считаю,
Править должен мудрый князь.
Только ты, я понимаю,
Сможешь смыть всю эту грязь.

Ты сторонник, это верно,
Лучше с ними в мире жить.
С Русью драться, это скверно,
Мы сумели пережить» -

Хан задумался и дальше:
- «Завтра же в Каракорум!
Мунке ждёт. Не знал же раньше?
И смени пока костюм.

Пайцзу выдаст золотою
И ярлык, чтоб княжил век.
Примешь Русь и власть такую,
Какой не было вовек».
Князь с ковра молчком поднялся,
Был обескуражен весь.
- «Год ещё …» - в мозгу стучался,
Про поклон забыл, был стресс.

Батый понял состояние,
Не кричал – приободрил:
-= «Ты поймёшь моё деяние
И оценишь, что свершил».

Александр понять пытался,
Что же он имел ввиду.
Но ответ так не попался …
- «Что ж узнаю, как приду» -
 
И поехал собираться
В эту глушь – Каракорум.
Кто с ним был, просил остаться,
Ждать его без мрачных дум.

Хан просил всех удалиться,
Когда князь совсем ушёл.
А оставил поделиться
Только тех, кто ханшу смёл.

Это был Жаргал, конечно
И любимый сын Сартак.
- «Снисхождение не вечно» -
Батый начал: «Это так?»
И Сартак: «Отец, я знаю,
Даниил во всём не прав.
Но войну, я полагаю,
Затевать из-за орав?...

Он не воин, а отрыжка.
Злость кипит от прошлых дел,
Как с капусты кочерыжка,
Он остался, как бы цел.

Из князей он самый старый,
Перспективы просто нет.
Дурень думает, что бравый,
А на самом деле бред»

Батый слушал, наслаждался,
Понимая, сын был прав.
В то же время улыбался,
Был свой план и план лукав.

- «Ты чего, отец, смеёшься?
Или я не то сказал?»
- «То, то, то, … вот разберёшься
И поймёшь, что оказал.

А теперь меня послушай.
Как уедет Александр,
Не спеша обед докушай,
Но не трогай кориандр.

Он в дороге сушит горло».
- «Я поеду догонять?»
- «Нет! Моё решение твёрдо,
Братьев едешь усмирять.

Вот за что я уважаю
Александра – не скулит.
На его там наезжают …
Хоть бы раз сказал. Молчит.
Наша ведьма клин в них вбила,
А Андрей и ошалел.
Она парня убедила,
Он Великий, тот и съел.

И сейчас его за князя
Он вообще не признаёт.
Хоть совсем недавно трясся,
Что отец стол не даёт.
 
Так что взять по два тумена
И на Север, … выручать.
Кстати, младший брат гиена,
С него надо и начать.

Ярослав в Переяславле,
Жаргал, ты им и займись.
Мы чинить разбой не вправе
Не война, там разберись.

Арестуешь Ярослава
И с мошенником назад.
Людям скажешь, что, мол, слава
Завершилась, так как гад.

Сартаку будет сложнее,
Так Владимир не возьмёшь.
Я-то знаю, мне виднее …
В лоб не взять, там и помрёшь.

Только хитрость и смекалка,
А другого просто нет.
Надо выманить, где балка,
Ну, а как, ищи ответ.
Ободном предупреждаю,
Бесчинств больше не творить.
Мы хозяева, желаю
Это каждому внушить.

И особенно их храмы
Не пытайтесь осквернить.
На Руси давно не хамы,
Могут тут же отомстить».

И Сартак: «Отец, а можно
Ещё в Новгород сходить?».
- «Нет! Здесь надо осторожно,
Можно фон там осложнить.

Александр в Каракоруме,
Княжит малолетний сын.
Твой визит его погубит,
Кто-то тут же и за дрын.

Так что не дразни медведя,
А когда тем более спит.
Дело сделать и немедля
Всем обратно надлежит».

- «А куда потом с князьями?»
- «Александра будут ждать
Здесь в Сарае не с друзьями,
А с охраной, чтобы знать,

Как топтать родного брата,
Постоянно унижать.
Им за это будет плата,
И не грех уничтожать.

Я заставлю отщепенцев
Пыль с сапог его лизать.
Их, по сути иждивенцев,
Приходилось содержать».
 
Втихаря не получилось,
Обнаружил их разъезд.
У Владимира случилось,
Выскочил наперерез.

И Владимир по тревоге!!!
Всё ворота на замок.
- «Супостаты на пороге!» -
Со стены кричали впрок.

Хоть Андрей готовил встречу,
Хан застал его врасплох.
- «Проиграю я здесь сечу» -
Вдруг подумал: «Блеф мой сдох!»

Срочно пригласил владыка.
Тот с порога: «Твой огонь?
Ты зажёг его для крика?
Сам туши, народ не тронь.

Выходи вон в чисто поле,
Ратоборствуй, как хотел.
Но народ не тронь, доколе
Он тебя не одолел».

-  «Значит, ты Орде предался?»
- «Цыц!!!» - вдруг яростно Кирилл:
- «Я с татарами касался,
Ты ещё в горшок ходил.

Никогда я не был с ними.
И ты смеешь мне дерзить?
Вои щенок! Дружи с другими.
Не намерен впредь твердить».
Он ушёл, владыке плохо.
Пусть сознание не терял,
Сел на лавку, но не охал.
Стал просить, чтоб Бог принял.
 
Слуги, служки подбежали.
Отвели в кровать, чтоб лечь
Тут же лекаря позвали,
Был знаком, велел беречь.

Через сутки оклемался,
Лекарь знал чего давать.
Снова вспомнил, как ругался,
Проворчал: «Привык махать,
 
А до дела и смешался,
В порты тут же наложил.
Александр, вот он решался,
Делал всё, чтоб город жил».

А Андрей же в это время
Думал, как семью спасать.
Знал, жена с ребёнком бремя,
В Тверь отправил ожидать.

Чтоб сейчас за город драться?
Бесполезно, … он понял.
А с дружиной здесь расстаться,
Повод, вроде как, слинял.
Всё ж послал гонца братишке
В отчий дом, чтоб выручал.
А в ответ: «Свои делишки
Сам решай, коли начал».

А Сартак свои тумены
Затаил, в лесу укрыл.
Штурму он искал замены
И советы, кто с ним был.

Курултай собрал, не лишне,
Каждый что-то предлагал.
Князя взять живьём нелишне,
Только как, вот тут прогал.

И вот здесь пришла идея,
Вызвать их на разговор.
Может кто-то осмелея,
Уяснит, а в чём сыр-бор.

Утром сам Сартак с охраной
Был у Золотых ворот.
И по-русски, не спонтанной,
Речью сделал разворот:

Он сказал: «Я сын Батыя
И зовут меня Сартак.
Привела не деспотия,
И не то, мол, я слабак.

Александра представляю,
Он мой давний, верный друг.
Откровенно заявляю,
Во Владимире не вдруг …

Князь Андрей ваш незаконный,
Узурпировал он власть
Он назначен тварью полной,
Казнена эта напасть.
Огул-Гаймыш специально,
Про Андрея зная нрав,
Всех стравила и реально
Александр лишился прав.

Вот за это и казнили,
Живьём бросили в реку.
Все, кто с ней в команде были,
Получили по «шлепку».
 
А Великий хан сегодня
Брат Батыя Мунке-хан.
Клан Чингизов, а не сводня,
Так диктует нам Коран.

Он и вызвал Александра,
Чтобы тот возглавил Русь.
Нет у вас другого кадра,
Этим князем я горжусь.

Он, как Батый, хочет мира,
Смысла нет нам, воевать.
А Андрей болтун, задира …
Кровь чужую проливать.

Нам Владимир ваш не надо,
Мы пришли Андрея взять.
Александр пусть учит чадо,
Как вернётся так сказать.
Оставлять его опасно,
С братом будет воевать.
Бить своих же так ужасно
И особо убивать».

Тишина. Кругом молчание.
Сам Сартак уехал прочь.
И началось ожидание
Не на день и даже ночь.

И Андрей засуетился,
У дружины был испуг.
Слышали, как обратился
Ханыч, им совсем не друг.

Александра почитая,
Стали тихо уходить.
И оружие бросая,
Не желали так служить.

Андрей чувствовал прекрасно,
Что вот-вот, - ему конец.
Ратник знал, это опасно.
Когда князь делец, подлец.

Через Волжские ворота
С группой гриди он ушёл.
Попадаться не охота,
Брату в лапы не пошёл.

А пошёл к Переяславлю
И его там отчий дом.
- «Брата меньшего заставлю!» -
С ним быть, думал лишь о том.

А Владимир, как проснулся,
Прямо с Золотых ворот
Крестный ход, народ тянулся.
Ясно, что не от щедрот.
 
Впереди Кирилл с иконой,
С ним весь клир, а дальше знать.
Далмат собственной персоной,
Тоже прибыл поддержать.

Все хоругвии, что были,
Прапор их, на всех Христос.
Шли с молитвой не забыли
«Отче наш» кто в мир принёс.

Шли к туменам без печали,
Так как сам митрополит,
Хоть «Святейшество» и звали,
С паствой был, как монолит.

В шесть саженей может где-то
Крестный ход послушно встал.
Лишь Кирилл, как лучик света,
Путь к татарам продолжал.

И Сартак всё это видя,
Спешился, коня отдав.
Говорить с попом их сидя,
Не хотел, всё осознав.

Он не знал церковных званий,
Но понял, что важный поп.
От нехватки этих знаний
Не страдал, но был не жлоб.
- «Значит ты сынок Батыя
И зовут тебя Сартак?
Слушал речь, слова не змия …» -
Кирилл начал, как простак.

- «Твой отец, пусть славен вечно,
Православие признал» -
Кирилл знал о том конечно,
Потому и утверждал.

И продолжил: «Намерений
Город грабить, у вас нет?
Войска нет и бессомнений
Не вернуться, мой ответ».

- «Как же так? А князь? Защита» -
Сартак очень удивлён.
- «Князь удрал и с ним элита,
Кто с ним все интриги плёл.

Так что город беззащитный».
- Мне был нужен только князь.
Где искать? Какой он скрытный …
У кого-то есть с ним связь?

Александра интересы
Нам здесь нужно защитить.
Может, есть его балбесы
Кто бы мог нам прояснить?»

- «Значит, в город не пойдёте?»
- «Как узнаем, мы уйдём»
- «В Переславле их найдёте.
С братом там они вдвоём» -

И Кирилл перекрестился:
- «Боже праведный прости.
На жизнь князя покусился,
Гнев татарский укроти!»
 
Ярослав не отрешался,
Как Андрею дал отказ.
В бой с татарами не рвался,
Но дружиие дал наказ.

Никуда не отлучаться,
Всё в готовности держать.
Что придётся защищаться,
Побуждён предупреждать.

И в дружине понимали
Александр и Ярослав
Чувств особых не питали,
Потому меньшой тщеслав.

И однажды в дом явился
Брат Андрей, кого не ждал.
С Жирославом объявился,
Из Твери тот путь держал.

Жирослав был воевода,
Потому привёл свой полк.
Взял Андрея, как в угоду,
Пусть хоть где-то будет толк.

Полк с дружиной разместили,
Гридница вместила всех.
А там сами приступили
Обсуждать, а в чём успех …
- «Сам Сартак пришёл за нами» - 
Андрей сразу заявил.
Жирослав повёл усами …
- «Кто такой?» - тотчас спросил.

Посмотрев, как на барана:
- «Сын Батыя! Не слыхал?
Так вот он лишён дурмана,
Что он ханыч, но нахал.

А пришёл с ордой огромной,
Так что и не сосчитать.
Обратился с просьбой скромной,
Чтоб меня ему отдать.

Александр в Каракоруме,
Власть там новая сейчас.
Есть возможность в этом шуме
Стать Великим не на час

Батый же подсуетился,
Сына к нам с ордой послал.
Чтобы каждый брат лишился
На что он претендовал».

- «Александр это придумал?» -
Ярослав нахмурил бровь.
- «Он способен, всё продумал …
Ох, прольётся скоро кровь» -

И Андрей аж сплюнул в злобе:
- «Не пойду я на поклон!
Быть у дьявола в утробе?
Лучше к Батыю в полон».

- «Мы же можем побороться!» -
Жирослав: «Зачем полон?
Пусть попробует, ворвётся,
Он мечей услышит звон».
А Жаргал был на подходе,
Он здесь много раз бывал.
- «Монастырь Никитский, вроде» -
Сам себе сказал: «Узнал …».
 
Он невольно загляделся
Красотой был поражён.
Ширь, простор, … как храм смотрелся,
Словно в спячку погружён.

Все посадские немедля,
Увидав орду татар,
В монастырь, и не колебля,
Стены выдержат удар.

Тут же звонница ожила,
О визите известив.
Их мелодия кружила
Над Залесьем, свой мотив.

Но Жаргал не торопился,
Лагерь тут же и разбил.
Взять врасплох он не добился,
Потому и не грозил.

Снарядил гонца Сартаку
Обстановку там узнать.
Не готовил и в атаку
Все тумены посылать.

Знал, что город здесь удельный,
Штурмом брать, резона нет.
Смысл, однако, неподдельный
Ярослава взять без бед.
Вскоре и гонец вернулся.
Сартак устно сообщил,
Что Андрей, гад, увернулся,
Город свой не защитил

А ушёл, притом трусливо
Ночью, гриди только взял.
Лишь владыка всё учтиво
Рассказал и скрытность снял.

Так что он сейчас в Залесье,
Вероятно где и брат.
Не спеши, возьмём всех вместе,
В Тверь зайду и к вам. Вот так.

Рассказал гонец подробно,
Так что смог понять Жаргал,
Войско не боеспособно,
Братьев ждёт разгром, провал.

Провести решил разведку,
Собрал нукеров в отряд.
Самых ловких на заметку
Брал всегда в особый ряд.

Душ пятьсот, не нужно больше,
Вышли на Переяславль.
Ходу два часа, не дольше …
Шли без шума, глядя вдаль.

А Андрей чуток пораньше,
Услыхав вдруг перезвон,
- «Там татары и не дальше!» -
Объявил всем громко он.

- «Жирослав!» - он воеводе:
- «Я пока Великий князь!
Выводи полк, как в походе,
Не сдадим так просто власть.
Ярослав! Свою дружину
Тоже в поле выводи.
И командуй без нажиму,
Буча будет впереди».

И на третий день с обеда
Появился их отряд.
- «Нам нужна сейчас победа!» -
Жирослав направил взгляд.

Весь отряд был только конный
И совсем не столь велик.
И Андрей, как князь законный,
Крикнул: «Бей!» - как озорник.
 
Русские с холма летели,
Их татары увидав,
Наутёк, но не успели.
Там узнали злость и нрав.

Их потом рубить начали.
На спине защиты нет.
Убегая, все кричали,
Помощь звали, рейд был вздет.

Даже князь Андрей дотоле
Не державший меч в руках,
Сбил татарина, по воле
Тот остался ждать в кустах.

Три версты по полю гнали,
Весь отряд был разобщён.
До посада гнать не стали,
Князь успехом был польщён.
Возвратившись, ликовали,
Каждый видел свой успех.
Сочинять не уставали,
Врать в три короба не грех.

В этой самой быстрой стычке
Потеряли только двух.
По сложившейся привычке,
Поднимало общий дух.

Да к тому же, что татары
Понесли большой урон.
Сорок всадников от кары
Не ушли, войны закон.

Так что эта эйфория
Сотворила и урон.
Дикой радости стихия
Стала трезвости, как сон.

Андрей больше всех старался,
Говоря: «Татары чушь!
Александр с ними якшался,
Потому уехал в глушь

Бить их будем непременно!
Режу, как Великий князь.
По частям, попеременно …
Смерти в схватке, не боясь».

Пеший ратник, кто остался,
В успех верили с трудом.
У костров мрак лжи снижался,
Когда суть шла не куском.

Андрей долго возбуждённый
Не хотел ложиться спать.
Словно князь непобеждённый
Ощущал немую сласть.
Жаргал встретился с разведкой.
- «Удалось их посмотреть?» -
Вопросил с улыбкой едкой:
- «Не успели лицезреть?»

Командир, Гуамом звали,
Тон Жаргала не понял:
- «Зря ты так, теперь узнали,
Дурака я там валял.

А разведку боем знаю
Нам никто не отменял.
На её и намекаю,
Так что стиль не поменял.

А потери неизбежны,
Палка тут о двух концах.
Интересы тоже смежны,
Легче прятаться в кустах.

Но зато теперь я знаю
Сил у них там просто нет.
Гонор есть, я понимаю,
С ним дорога на тот свет.

Есть дружина Ярослава,
Полк откуда-то пришёл.
Так что нам это не лава,
А ручей к ним снизошёл.

Ярослав не появлялся,
Но Андрея я видал.
Этот больше рисовался,
А конкретно лишь кричал».

Жаргал, видно, был довольный
И похлопал по плечу:
- «Знал, что ты вояка вольный …
Поощрить похлопочу».
После этого немедля
Вызвал темников в шатёр.
С обстановкой чуть помедля:
- «Враг наш глуп, а не хитер.

Завтра утром, на рассвете,
Все тумены ставить в цепь.
Идти, молча в раннем свете,
Крик гортанный ваш нелеп.

Наша главная задача
Нам князей живыми взять.
А любая неудача …
Перед ханом отвечать.

И не трогать население,
Их имущество не брать.
А дружину, тем не менее,
Всех, как есть, уничтожать.

Они первыми напали,
Умудрились часть убить.
Этим нас и обязали
По всей форме отомстить».

- «Если кто-то с населения
На нас с вилами пойдёт?»
- «Пусть не будет сожаления,
Что на вилах и умрёт».

- «Может девок всё же можно,
Совсем юных взять, в полон?»
- «Нет, сказал вам, очень сложно
Объяснять этот угон.

Выполняя волю хана
Расчищаем русский трон.
Русь не стойло для профана.
Александр и только он».
К вечеру Сартак вернулся
Жаргал всё и объяснил.
Как с разведкой развернулся,
Сколько там реальных сил.

И Сартак ему: «Всё верно!
Все тумены развернём.
Прошерстим всё, будет скверно,
Если мы их не найдём».
 
- «Ярославич, кто там? Глянь-ка» -
Слуга еле растолкал.
И Андрей спросонья: «Банька
Тебе будет, спать не дал».

И вдруг сон, как ветром сдуло,
Глянул вдаль, а там окрест
Орды их и как подуло
Чем-то грозным, словно жест.

Сердце ёкнув, вдруг заныло,
Сорвалось куда-то вниз.
Руки взмокли, всё поплыло,
Это был судьбы сюрприз.

Было видно колыханье
Бунчуков из грив, хвостов.
Но не слышны завыванье …
Только блеск брони, щитов.
Понял он, всего не много …
Час-другой они все тут.
И дружина, полк подмога
Не погибнут – пропадут.

Знал прекрасно, что татары
В плен военных не берут.
Убивают всех для кары,
Кто богатый, потрясут.

И Андрей внутри весь сжался,
Понял, как прекрасна жизнь.
Умирать не собирался.
- «Я же молод! Не до тризн …» -

Так подумал: «Остальные?
А до их мне дела нет.
Погибают пусть шальные,
Род важней, чем их завет»

Размышляя так, забылся,
Что командующий он.
Вот тогда-то и решился
На удар-атракцион.

Он как будто бы очнулся,
В седло птицею взлетел.
- «Все за мной, кто не согнулся!
Жизнь добудем, кто хотел!»

Те, кто пешие, кричали,
Почему князь бросил их.
Кто верхом, не замечали,
Что бросают-то своих.

И дружина потным строем,
Словно клин неслась вперёд
Управлять сполна всем боем
Не его пришёл черёд.
Ярослав с Андреем вместе
Был прикрыт со всех сторон.
Сотник верный, много чести,
Вёл дружину напролом.

Но татары не свернули.
Всё не так, как прошлый раз.
Сабли острые сверкнули …
Впечатление не для глаз.

Строй их вытянут по фронту
И сдержать прямой удар
Очень сложно, словно зонту
Встречный вихрь или пожар.

Но и ратники не встали,
Вслед за конницей вперёд.
Да к тому же не устали,
Отсидеться не сойдёт.

Не взмолились о пощаде,
Зная, так и так убьют,
Бились насмерть, как в осаде,
А князьям проклятья шлют.

Этим помогли дружине,
Разорвать фронт у татар.
Брешь, подобно горловине,
Стала выходом от свар.

И Андрей с братишкой вместе,
С сотней гридей наутёк.
И вопрос об их аресте
Стал не явью, а намёк.

Их дружина прикрывала,
Факт погони исключив.
Не сдавалась, погибала,
Показав, кто был труслив.
Силы несоизмеримы,
Войско стало отходить.
С войском хоть и не сравнимы,
Продолжали бить, рубить.

Тут Сартаку доложили,
Что ушли Андрей и брат.
Он вскипел: «Смерть заслужили
Все, кто в этом виноват!

В плен не брать и из Залесья,
Кто с мечом, не выпускать.
Сувениры взять с поместья,
Терем сам не разбирать».

В дом зашёл он самый первый,
Кое-где всё ж был разгром.
Укрощали, кто был нервный,
Не считаясь, чей тот дом.

На полу была княгиня,
Из виска сочилась кровь.
Подошёл: «Как её имя?»
- «Звать Наталья, как свекровь» -

А ответила служанка
Горем сгорблена, в слезах.
Рядом два мальца селянца,
По одежде просто … швах.

- «Это чьи?» - спросил служанку.
- «Михаил и Святослав.
Пусть одеты наизнанку,
Их отец князь Ярослав.

Схоронить велел княгиню,
Малышей с собой забрал.
Тем закончил он погоню,
А другого и не ждал.
Много лет прошло, разруха
Так и стала, как фасад.
Киев – город развалюха
Не вернул свой быт, уклад.

Все развалины в бурьяне,
Как забытые, стоят.
Помогают галичане
Всем, кто был в те годы смят.
 
Знаменитый воевода
Князя сдержанно встречал.
Вот уже четыре года
Здесь один, не одичал.

Он единственный, пожалуй,
Воеводой уцелел.
Бой за Киев по накалу
Схож с Рязанью, беспредел.

Как ровесник Коловрата,
Оборону возглавлял.
Но пришла-таки расплата,
Батый Киев просто смял.
Самого без чувств пленили
И хотели изрубить.
Но отвагу оценили,
Батый сам не дал убить.

Он и впрямь отменно дрался,
Девяносто дней стоял.
Только Киев так сражался,
Но, увы, не устоял.

На татар смотрел с презреньем,
Хана, правда, уважал.
Тот к отважным с обоженьем,
Жить давал, не унижал.

Тяготел он к Даниилу,
Как считал, тот ближе был.
Как южанин к старожилу
С уважением. Не забыл,

Что к татарам отвращение
Он испытывал, не лгал.
Галич свой, его значение
Против них и не скрывал.

В воеводское подворье
Александра он завёл
Тын высокий, как подспорье
Для защиты вкруг возвёл.

Пройдя внутрь, минуя гриди,
Князь попал в просторный зал.
Стол большой не гостя ради,
Был пустой, как отдыхал.

Дмитрий всё ж распорядился
И, как надо, стол накрыт.
Александр вдруг очутился,
Где изыск давно забыт.
Хлеб ржаной, с перловки каша,
Мёд и в сотах, и в разлив.
- «Вот такая пища наша» -
Дмитрий, взгляд перехватив.

Он прихрамывал немного,
Это был татарский след.
Сел за стол и молвил строго:
- «Ты садись! Чай не сосед?»

- «Не сосед. Здесь княжить буду,
Ярлык ханский получил».
- «Вот как? Встречу не забуду,
Батый сам, поди, вручил.

Матерь всей Руси Великой
Киев стал, как на размен.
Стыд, какой! Картину дикой
Я считаю. Это плен?»

Александр вздохнул тревожно:
- «А скажу я напрямик.
Киевлянин, думать сложно,
Стал, по сути, голдовник.

Ведь земля-то всё же наша,
Что ж живёте, как в наём?
На столе вон щи да каша …
Юг же тут,  всё вволю в нём».

Дмитрий глянул непокорно:
- «Ярославич, ты не прав.
Жить с татарами покорно?
Не такой у русских нрав.

Супротив них повсеместно,
Ничего им не давать.
Так по делу будет честно,
Себя стали забывать.
 
Говоришь всего здесь вволю …
А ясак? Хоть каша есть.
Это всё, что в нашу долю,
Остальное, … не учесть».

- «Нескажи …» - князь убеждённо:
- «В этом деле ты слабак.
Как ты платишь им, подённо?
Что молчишь? … Раз в год, вот так.

Платишь только десятину
От доходов, весь расчёт.
Остальной взнос, половину,
Всё в казну на князя счёт.

Мой отец, разбив на Сити,
Шесть туменов положил,
Предложил уйти, но нити
Сохранились, как режим.

Договор с ним подписали
И с тех пор не нападал.
Этим Русь свою спасали,
Шанс Господь нам этот дал.

Супротив и повсеместно?
Что ж тогда их не разбил?
Звать сегодня неуместно,
Я всё это пережил.

Рать, какую скучить можно?
Тысяч десять? Двадцать пять?
Батый, даже осторожно,
Пять туменов может взять.
Напряжётся, сто туменов
Через месяц будут здесь.
Никаких причём разменов,
А собьют всю вашу спесь.

Так-то, Дмитрий, ни готовы
Мы с монголом воевать.
Воссоздать должны основы,
Что сумели просто сдать».

Александр в беседе первой
Не подчёркивал – он власть.
С осторожностью безмерной,
Уяснить в чём суть и страсть.

И узнать в чём воин старый
Где-то прав, а где-то нет.
В сече он до сих пор ярый,
Есть шатание … нет-нет …

Долго князь не мог решиться,
Но, в конце концов, спросил:
- «На меня не надо злиться,
А со мной бы послужил?

Тиуном моим к примеру
Мне наместник нужен тут.
Как хозяин, знаешь меру
И, как воин, … всюду чтут».

Посмотрел в глаза разумно:
- «Ноне ты Великий князь.
Ты ж не действуешь бездумно,
Твой указ и в нём вся связь».

- «Написать указ недолго …» -
Александр замолк на миг,
Мёд отпил чуток, немного …
Дмитрий мысль его постиг
И подумал: «Даниила
Ярославич вспомнил вдруг.
Неприязнь заговорила?
Не его князь этот круг?».

- «Надписать указ недолго …» -
Повторил по новой он:
- «Станет Галич своим долгом
Слать советы, как закон?

Ты же князя Даниила
Почитаешь. Али как?»
- «Ну, а что? В нём есть та сила,
Не боится шумных драк.

Не откажешь и в отваге,
Даже венгров защищал
Не словами на бумаге,
А на деле, враг пищал».

Александр после раздумья:
- «Даниил умён и храбр.
Не допустит до безумья,
Щукой быть, причём без жабр.

Забываешь воевода,
Киев рядом для татар.
Галич где? Идти полгода,
Пропадёт любой угар.

Так что Галичу удобно
На чём свет татар ругать.
А вот Киеву подобно,
Может точно смертью стать.

Потому судьбу Рязани
Не желаю повторять.
Как Великий князь без брани
Строить, дрязг не допускать».
Дмитрий горько усмехнулся:
- «Значит, буду защищать.
Киев всё равно загнулся,
Стал естественно нищать.

Правда, я теперь вояка,
Как с хвоста собаки меч».
- «Но, однако, забияка» -
Александр ему: « … а речь …

Тебя слушают поныне,
Значит, есть ещё запал.
Быть тебе со мной отныне,
Хоть ты и не выбирал».

Доедая свою кашу,
Александр вдруг: «Даниил …
Не забыл он дружбу вашу?»
- «Вроде нет. Узнать решил?»
 
- «Дочь на выданье, слыхал я».
- «Есть! Не девка, а огонь,
Очень дерзкая каналья,
Просто так попробуй, тронь …

А зовут Анастасия,
Ей всего шестнадцать лет.
Танцевать её стихия,
Любит танцы спасу нет»,
- «Брат Андрей, … пора приспела
Очагом обзавестись.
Жизнь ребячья улетела,
Князь один – не князь, кажись.

Как считаешь, согласится
Во Владимир дочь отдать?»
- «Он, считаю, не таится.
Я готов так утверждать.

Сын Борис его женился
На Гертруде, сват король.
Софьей он с Литвой сроднился,
Генрих, муж её, не голь.

Так что и Анастасию
Без сомнения отдаст.
А отправит, как мессию,
Стиль отца Андрею даст».

И князь хитро усмехнулся:
- «У меня указ просил?
Вот момент и подвернулся,
Так считай, что получил.

Данииловну за брата
Замуж сможешь убедить?
Перспективней кандидата
Не найти, начни твердить.

Ты же с князем в старой дружбе,
Пусть поможет без проблем.
Ничего, что здесь на службе,
Я ему не надоем».

Дмитрий тут же согласился.
- «Я сочту это за честь!» -
Молвил и перекрестился;
- «Принесу благую весть».
- «И ещё одно, … венчание
Проведёт митрополит.
И Кирилл придаст звучание
Свадьбе всей и колорит» -

Александр, как задержался,
Но продолжил: «А Собор
Наш Владимирский заждался,
Не венчались до сих пор»

-  «Вдруг Кирилл не согласится
Для него Владимир – даль».
- «Даниил пусть и решится
Сам доставить, вся мораль».
 
А Кирилл сам тяготился
Что и Киев стал не тем.
Патриаршества лишился
И, похоже, насовсем.

Пусть пока официально
Патриарший тут престол,
Храмы в хламе все буквально,
Да и князь гол, как сокол.

Дмитрий знал те настроения,
Лишь бы возраст не подвёл.
Александру же: «Сомнения
Для себя уже отмёл.
И когда мне отправляться?»
- «Ты команду подготовь,
Для начала ей заняться …
И гонца шли в Галич вновь.

Даниилу всё заранее
Надо чётко изложить,
Чтобы было понимание,
Когда будешь «ворожить».

Десять дней на подготовку
И вперёд, труба зовёт.
Покажи свою сноровку,
Старость к чёрту – подождёт».

Улыбнулся воевода.
Он никак не ожидал,
Что вот так и без подхода,
Князь надежду к жизни дал.

Александр же мыслил глубже,
Но о том пока молчал.
Церковь к княжеству потуже
Привязать, процесс начал.

Митрополию конечно
Во Владимире иметь.
Пусть Кирилл, хоть не беспечно,
Приезжает, как бы в клеть.

Проведёт обряд венчания,
А назад дороги нет.
Убедить без отрицания,
Киев жив, оставил след.

О такой задумке князя
Знал пока лишь он один.
И ни-ни, … лишь бы не сглазя,
Он молчал, как вид руин.
В то же время, годом раньше,
Был ещё Каракорум,
Брат родной, их много младше,
Вдруг в семье затеял шум.

Михаил был князь московский,
Носил имя Хоробрит.
Молодой и нрав борцовский,
Так и статус говорит.

Он в Москву уехал князем,
Так отец его решил.
В именном своём указе
Строить город разрешил.

Парень был другого сорта,
В мыслях чаще каламбур.
Он не требовал комфорта,
Старший брат пример, как бур.

Александр был Михаилу,
Как отец – авторитет.
Относился, как к светилу,
Слышал дружеский совет.

Как отца похоронили,
Братья к хану подались.
Михаила, как побили,
Что так быстро собрались.

И Москва стала грязнее,
Вроде бы не замечал
Настроение смурнее,
Иногда на всех кричал.

Вот тогда-то и решился
Стать Великим, так хотел.
И к дружине обратился
Поддержать свой беспредел.
 
Святослав не ждал сюрприза
От племянника и вдруг
Михаил, как от каприза,
Появился не как друг.

Во дворец без приглашенья,
Хоть гонца б вперёд послал,
Он без скромности, смущенья
Так с порога и сказал:

- «Дядя, я к тебе не в гости,
Я решил тебя сменить.
Без обид, досад и злости
Дать тебе ещё пожить.

Возраст твой давно преклонный
И ещё Великий князь.
Может, хватит? Стол законный
Будет мой! Всё, дядя, слазь».

Святослав от этой прыти
Был несказанно смущён.
- «Батый скажет и служите,
Будешь иначе смещён» -

А сказал он это твёрдо,
Чтоб не смог и возразить.
Михаил же глянул гордо
И в ответ: «Ты мне грозить?
Да плевать хотел на хана …
Кто ваш Батый? Он дикарь!
Рожа истинного хама,
Для меня он просто тварь».

- «Ну, дождись хотя бы брата,
И Андрей ведь вместе с ним» -
Святослав ему: «Утрата
Их совета, есть экстрим».

- «Все отца оттуда ждали …
Получили? Дождались?
Вот и братья побежали,
Не хочу, чтоб нарвались».

- «Окстись, Миша, успокойся.
Ты зачем беду зовёшь?
Ты молись за них, закройся
У лампадки, там поймёшь».

- «Пусть монахи бьют поклоны» -
Михаил зло посмотрел:
- «Топай в Суздаль, а препоны …
Не увидишь свой удел».

Святослав знал Михаила,
Потому и уступил.
Память долг ещё хранила
Род беречь, как дед учил.

Хоробрит вот так добился,
Стали звать Великий князь.
Из Москвы конечно смылся,
Вспоминал потом смеясь.

Закатил пир огромадный
Молодой Великий князь.
Святослав был, пусть досадный,
Но приветливый, явясь.
Михаил хотел, чтоб знали
Он не силой стол забрал.
А преемником назвали,
Дядя сам, мол, пожелал

Сели рядом, как родные,
Разболтались, захмелев,
Словно встретились впервые,
Душу мёдом подогрев.

- «Ты не должен обижаться.
Мне, зачем Великий стол?
Чтобы сесть и восторгаться?
Нанести тебе укол?

Я хочу поднять всех вместе
И поганым отомстить
За поруганные веси,
За людей, кто мог бы жить.

У отца это не вышло,
Не хочу и повторять.
Бог судья, судьба, как дышло,
Не хотелось бы терять.

Александр с Андреем тоже
К супостату на поклон.
Русь позорят! Где ты, Боже!
Пусть услышат этот стон».

Начал тискать Святослава,
И прощения просить.
- «Скоро к нам вернётся слава!» -
Стал кричать, почти вопить.

И опять просил прощения:
- «Это правда, что простил?»
Слёзы лил от умиления
И по-пьяни голосил.
На другой день вспоминая
Пусть в слезах, но грустный взгляд,
Святослав, того не зная,
Слёзы были, как обряд.
 
И прося прощения всё же
Словно чуял свою смерть.
Жить под ханами негоже
И особо в круговерть.

Как Великий князь недолго
Жил, особенно успел.
Но запомнился надолго
Тем, что против ханов смел.

Смел сказать, причём открыто,
Что хан Батый, это мразь.
Русь сильна, пока всё скрыто,
Звал, к единству не боясь.

Вскоре весть с Москвы плохая,
Князь Миндовг литовский к ним.
Словно вотчина глухая,
Защищаться, мол, самим.
 
Михаил, узнав про это:
- «Как самим? А мы зачем?!
Этот князь, какое лето,
Портит жизнь буквально всем».
С молодой княгиней нежно
Попрощался, сын был мал.
В люльке чмокал безмятежно …
Так Борис и не узнал

Про отца, про жизнь подробней,
Затерялось всё в веках.
Сам же стал, а так удобней,
Москвичом и не в мечтах

Во главе своей дружины
Хоробрит к Москве спешит.
Да и люди одержимы,
Бить литовцев не претит.
 
Марш-бросок был энергичный,
У Протвы стояла рать.
До Москвы простор приличный,
Вот решили сил набрать.

Но дружина Михаила
Вихрем смяла их заслон.
Неожиданность и сила
Побеждают, как закон.

В самом центре, в гуще схватки
Выделялся белый конь.
Князь на нём кричит; «Ребятки!!!
Миндовг мой, его не тронь!»

И литовцы оробели,
Натиск очень был силён.
Как шальные налетели,
Князь Великий недурён.
Бегства не было, но всё же
Миндовг начал отступать.
Но стряслось вдруг то, о Боже,
Не случилось избежать.

Стрела, явно же шальная,
В горло князю и насквозь.
Умер, сразу не страдая,
Как предчувствие сбылось.

И дружину от разгрома
Спас, им снятый, Святослав.
Его суздальцы без дрёма
Вышли вслед, опорой став.

От Зубцова уже вместе
Всех литовцев гнали прочь.
Потеряв всего душ двести,
Миндовг внял: «С Москвой отсрочь».

Михаила схоронили,
Как-никак Великий князь,
Во Владимире, где были
Погребенья всех с кем связь.

Как зарницей полыхнувшей,
Его княженье прошло.
И погасшей, ускользнувшей
В небытие навек ушло.

Святослав тихо без шума
Вновь занял Великий стол.
Жизнь была не так угрюма,
Чтоб оставить свой престол.

Место получил от хана,
Только он и может снять.
А ярлык его – охрана,
Так что не на что пенять.
Не судьба сидеть до тризны,
Племяшам всё сдать, как рок.
Не они порой капризны,
Жизнь даёт ещё урок.

Александр с Андреем вместе
Воротились от татар.
А душа вновь не на месте,
Вдруг спросил: «Не будет свар?»
 
- «А какие могут свары?» -
И Андрей с издевкой так:
- «Стар ты дядя, а татары
И учли, что ты слабак».

- «В чём-то может быть и верно» -
Жалостно заметил он:
- «Александр, пусть это скверно,
Не гони, как шавку, вон.

Проводи, как можешь с честью,
Не цепляюсь я за стол.
Ведь не движет это местью?
Ваш отец и я, как ствол».

Александр же Святославу:
- «Так не мой Великий стол!» -
И к Андрею: «Он по праву
Здесь хозяин, как монгол».

- «Как?!» - и дядя вскинул брови:
- «Разве он Великий князь?»
Андрей вспыхнул: «Я чьей крови?
Не достоин? Что за грязь …»
- «Никакой здесь грязи нету» -
Святослав чуть-чуть смущён:
- «Есть порядок, норму эту
Чтят и сбой тут запрещён.

Александр занять трон вправе,
Старший сын не ты, а он».
- «Не тебе судить о нраве,
Ты ж признал Орды закон.

Забирай свои пожитки
И дуй с Суздаль, там твой дом.
Здесь твои предъявы жидки,
Сиди смирно в доме том» -

Говорил Андрей со злобой,
Даже сильно побледнел.
- «Ты чего с ним, как с зазнобой,
Снять с которой не сумел.

Он тебя в три раза старше,
Молодым нельзя кричать …»
- «Ты не лезь, хоть и постарше!
Я сказал! Прошу молчать!!!

Я Великий князь отныне! …»
- «Ты великий стал дурак» -
Александр взял дядю: «Ныне
Нам не место здесь, раз так.

И пойдём ко мне, здесь близко,
Пусть потешится без нас».
- «Не сметь!» - крик дошёл до визга:
- «Не пускал отсель я вас!»

Александр не повернулся,
Что-то дяде прошептал.
Дядя только усмехнулся:
- «Я другого и не ждал».
Он сидел один и злоба,
Как тиски сдавила грудь.
- «Как случилось, что вдруг оба
Дядя с братом, … просто жуть» -

Мысль пришла, как только вышли
И она терзала вновь:
- «Заручусь поддержкой если,
И исчезнет нелюбовь.

Всё закрутится, как было,
Когда здесь сидел отец.
Послушанье, словно мыло,
Ускользнёт, тогда конец.

Не-е-ет! Я это не оставлю,
Не смогу позор простить.
Дураком назвал! … Заставлю
Повиниться, осудить.

И зачем я ждал в Сарае,
Когда в Киев ездил он?
Как решили в Курултае
Для обеих нам закон?

Вот и ехать надо было
Во Владимир одному.
По-другому всё б поплыло
И нет дела никому.

Завтра же его заставлю
Срочно в Новгород убыть.
Я Владимир не оставлю,
Раз я князь, то здесь и быть».

Так сидел один в раздумье,
Дверь открыл  один из слуг.
Крикнул в яростном безумье:
- «Уходи!!! Мне недосуг!»
Но события, как в вихре,
Закружили всё не так.
Речи нервные не стихли,
А во двор толпа зевак.
 
Сам князь галицкий со свитой,
Прибыл, всех ошеломил.
С домочадцами, элитой
И дружину прихватил.

За полгода в Галич срочно
Прибыл киевский дружок.
Воевода Дмитрий точно
Не за тем, чтоб взять должок

За безумное раздумье,
Когда Батый Киев брал.
В этот раз благоразумье
Прозвучало, как сигнал.

- «От Великого я князя» -
С этих слов и начал он:
- «Хоть немного быт твой скрася,
Шлёт тебе, князь, свой поклон».

Даниил не удивился,
Александра всё же знал.
- «Чем же я так отличился,
Что он вдруг поклон воздал?» -

И спросил вполне серьёзно
Без намёка на сарказм.
Дмитрий очень скрупулёзно
Выдал, как энтузиазм.
Он не только дал согласие
На Андрея с дочкой брак,
Этим сгладить разногласие
Даже споры, что не так.

Во Владимир сам явился,
До того здесь не бывал.
С Патриархом поделился,
И Кирилл согласие дал.
 
С ним была Анастасия
Дочь меньшая, ангелок.
У Андрея аритмия,
Как увидел, сразу взмок.

Он такой красы ни разу
Не встречал и не видал.
Все кругом померкли сразу,
Перед ним был идеал.

Голубой и весь расшитый,
Неземной красы шушпан.
Золотой тесьмой увитый,
Словно княжеский кафтан.

И кокошник, как корона,
И повойник, весь комплект,
Золотого были тона,
Создавали свой эффект.
Свадьба предстояла пышной
Раз прибыл митрополит.
И во всех приходах слышной,
Обстоятельство велит.

А Андрей дурел от счастья.
А узнав, что старший брат
Автор, всех кто здесь, участья,
Понял вдруг – он виноват

В том, что в Новгород пытался
Много раз просто убрать.
Что хамил и в ссору рвался,
Сплетни начал собирать.

А в ответ брат, как нарочно,
В шутку дерзость превращал.
Иногда довольно сочно,
Своё мнение защищал.
 
Разве мог он догадаться,
Что и свадьба лишь предлог.
Что в Кирилле стал нуждаться,
Александр сказать не мог.

Навсегда митрополита
Из под Киева забрать.
Вся духовная элита
Здесь должна и обитать.

Шаг полезен был Андрею,
Александр, таки, молчал.
Не сказал: «Тебе не верю»,
Но об этом не кричал.
Не Кирилла, Даниила
Лично Александр не знал.
Судьба как-то не сводила,
Но заочно уважал.

Хоть Кирилл и невысокий,
Абсолютно бел, как лунь,
Был подвижен, взгляд глубокий,
Пусть и старец, не дедунь.

Даниил Романыч сразу
Впечатление произвёл.
Всё на нём, как по заказу,
Экий галицкий орёл.
 
На лице, как украшение,
От бровей до носа шрам.
Для кого-то устранение,
Скидок в драке, мол, не дам.

Видно, … выпало не мало
Пережить кровавых битв.
Но не выглядел устало,
Говорил за счёт молитв.

Вот бывает же такое …
Двое встретились и вдруг,
Пара фраз и всё другое
Стало истиной вокруг.

И суждения похожи,
Неприятие тех же чувств,
И на жизнь надежды схожи,
Без претензий и удобств.
Так при встрече всё и было,
Первым внял митрополит.
Напряжение словно смыло,
Видя князя колорит.

Подошёл к нему с улыбкой:
- «Александр, я знаю вас
По делам, с душой не хлипкой,
С вами Бог всегда, сейчас.

Русь давно тобой гордится,
Кто-то мог бы взять пример».
Даниил смог изумиться:
- «Уж не я ли, например?»

И Кирилл почти лукаво:
- «Догадался? Знать признал.
С Папой Римским вон слащаво …
Удивился, что узнал?»

Даниил и не смутился:
- «Ну и что? Уж лучше Рим.
И Христос им не приснился,
Как и нам, он им любим.

А поганые татары
Это ж мразь, святой отец.
Где они, всегда кошмары,
Православию конец.

Рим не грабит, в мыслях нету
И разора не чинит.
Победить же нечисть эту
Он поможет, нас он чтит».

- «Ой, ли, князь! Чего я слышу?
Да, … татары нам не мёд,
Но они не лезут в душу,
Папа нос в неё суёт» -
И Кирилл перекрестился:
- «Александр, чего молчишь?
Хоть бы как-то заступился …
Старика чем наградишь?»

Александр сказал не сразу,
На Кирилла бросил взгляд:
 - «Я не вижу в них заразу,
Батый-воин, их заряд.

В веру нашу не суются,
А Аллаха почитать
Просят нас, когда коснутся
Нашей просьбы что-то дать.
 
А вот Рим совсем другое,
Православие их враг.
Только меч, а всё иное
Лишь ярмо для бедолаг

Мне пришлось в том убедиться,
Православных просто бьют.
Защищать Русь, с ними биться
Довелось. Пусть слёзы льют».

- «Так-то, Даниил любезный» -
Молвил вдруг митрополит,
Сам счастливый, даже нежный:
- «Вот в ком Бог давно сидит.

Помни князь, что тело бренно,
Лишь душа нетленна век.
Православие тем ценно,
Чистоту хранит, как свет».
Даниил в ответ ни слова.
- «Значит всё ж Кирилл задел …» -
Александр подумал снова
И что так, … не пожалел.

Ко всему же стало ясно,
Патриарх был ближе к ним.
Рассудил, не так опасно
Жить с ордынцем, пусть чужим.

И теперь была задача
Всё ж Кирилла «уломать».
Александр идею пряча,
План свой начал претворять.

Он порой не спал ночами
Мыслил: «Как их разделить?
Галич нужно не мечами,
А словами разводить.

Даниил не согласиться,
Чтобы Киев опустел.
Он с Галицией мог слиться,
Но Кирилл не захотел.

Было ясно, после свадьбы
Едет в Галич он, назад.
У Кирилла нет усадьбы,
Хоть Владимир ему рад.

Потому вполне возможно
Даниил с собой возьмёт.
Помешать, но осторожно …
Очень верю – повезёт».

Ну, а к свадьбе подготовка
Шла обычным чередом.
У прислуги тренировка
Кто за кем, когда притом.
Храмы тоже выбирали,
Как-никак митрополит.
Здесь не все его видали,
Потому и именит.

Богородицы Пречистый
Церковь выбрали, не храм
Путь у церкви был тернистый
И Кирилл решил, что там.

Были рядом и Успенский,
И Владимирский Собор,
Выбор пал на деревенский,
Как приход, церковный двор.
 
Князь Андрей едва дождался.
Словно гривна весь сиял,
А когда процесс начался,
Всех бум страсти обуял.

Площадь всю заполонили.
Молодых пришли встречать,
Посмотреть, чем поразили,
Что Кирилл прибыл венчать.

Сам Кирилл в огромной митре,
Риза золотом блестит.
В этой праздничной палитре
Был алмаз среди элит
Даже ростом стал чуть выше,
Голос зычный, басовит.
Как поддержка была свыше,
Вот он чем был знаменит.

Само таинство венчания
Наблюдало узкий круг.
Лишь родня, но и желания
Увидать полно вокруг.
 
А затем лихая тройка,
Это истинная Русь,
Понеслась вдоль храмов бойко,
Как не крикнешь: «Я горжусь!»
 
Во дворце были готовы
Встретить новый княжий род.
Здесь бояре, богословы,
С зарубежья светский сброд.

И купцы, и воеводы
Из различных городов.
Здесь князья и их приплоды …
Каждый высказать готов.

Все столы едой забиты,
Всё-таки Великий князь.
И закуски не избиты,
Новизна, как бы смеясь.
Кто же рангом был пониже,
Во дворе огромный стол.
Всякой всячины и иже
К ней бочонков частокол.

Брага,  квас и медовуха
На любой потреб и вкус.
В кой-то мере показуха
И Андрей мотал н ус.
 
Были песни, скоморохи,
Был прирученный медведь.
Были просто пройдохи,
Им была бы вволю снедь.

И вот в самый пик разгула
К Александру Даниил:
- «Голова шумит от гула.
Прогуляемся? Будь мил».

Присмотрев светёлку, тихо
Вышли, где гуляла знать.
Было слышно, как там лихо
Кубки стали наполнять.

Только сели, гриди тут же
Медовухи жбан принёс.
Два бокала, так досуже …
Знал, не зря их им занёс.

Оба чувствовали, нужно
Лично им поговорить.
Каждый знал, не жить им дружно,
Но хотелось убедить.
- «Жаль отец, мать не дожили …» -
Александр слегка вздохнул:
- «Твою дочь бы окружили
Лаской» - князю подмигнул.

- «Так-то так … и я наверно
Не увижу больше дочь».
- «Отчего так мыслишь скверно?
В Галич съездить ей не смочь?

Воевать никак собрался?»
- «Так татары словно клещ.
Он на всех на нас сказался
И итог будет зловещ».

Александр пытался в шутку
Эту тему превратить:
- «Клещ коню не край рассудку,
Скачет, не остановить»

Даниил вполне серьёзно:
- «Ты даруешь жизнь клещам?»
- «Я терплю их, где-то слёзно,
Как беду, … прокисшим щам».

- «Не-е-ет!» - ухмылка Даниила
Словно чиркнула мечом:
- «В ратоборстве князя сила,
Остальное нипочём».

Александр ответил сухо:
- «Если есть у князя рать.
А пока с силёнкой глухо,
Остаётся только ждать».

- «А я верю в нашу силу
И победа к нам придёт!»
- «И я верю, что в могилу
Внук иль правнук их сведёт».
- «А пока, сложив ручонки,
Будем так сидеть и ждать?»
- «Нет у нас пока силёнки
Бить татар и побеждать».

Даниил поднялся с лавки:
- «Я союзника искал.
Остальные просто шавки,
Выбирать уже устал.

Дочь отдал, чтоб породниться
И совместно бить татар.
Тяжко было ошибиться,
А ошибся, значит стар.

Я с татарами рубился,
Ты под стол пешком ходил.
И на Калке с ними бился …
Не тот князь руководил»

- «Это я прекрасно знаю,
Только кончилось всё чем?
Стал голдовником? Желаю
Стать хозяином над всем.

А пока желания мало.
Судишь мне легко смотреть?
Чтобы нашим снова стало,
Копить силы и терпеть».

- «Час наступит – я ударю!»
- «Ну, а дальше? Снова плен?
Разобьют в кровь снова харю,
Век не встать будет с колен.

Сколько выставишь ты ныне?
Тысяч пять, а может семь?
Пять туменов их отныне
В полной выкладке меж тем.
Десять тысяч душ в тумене,
Сможешь противостоять?
Разобьют к едрене-фене,
Не успеешь и понять».

Отхлебнув чуть медовухи,
Даниилу: «Ободрись!»
- «У меня от мёда в брюхе
Чёрт-те что, хоть заорись.

Сладкое не принимает,
Вот такой вот закидон.
А с горчинкой понимает,
Бражку, это как закон».

- «Только горькое по жизни
Уготовил нам Господь.
Он не скажет: «Русь исчезни!»
Русь навеки Божья плоть.

Я, Романыч, очень верю
Будет новый Мономах.
Отомстит за всё, как зверю,
Кол вобьёт в ордынский прах.

И за Киев осквернённый,
За Козельск и за Рязань.
За ущерб нам нанесённый …
Вот за это моя длань».

Даниил чуть замешался,
Силясь, слово подобрать,
Не обидеть бы старался,
А хвалить? Нет силы врать.

Но, в конце концов, решился:
- «Александр, ты, как монах,
В Веру прям-таки вцепился,
И причём тут Мономах?»
Александр вдруг рассмеялся,
- «Подтвердил мой долг Христов!
Вспомнил, даже не замялся,
Заодно святых отцов.

Вот за это и спасибо.
Нужен мне митрополит,
Должно в Новгороде ибо
Вопрос с пастырем висит.
 
Там владыка мой скончался,
Ох, и мудрый старец был.
Спиридон тем отличался,
Что он воин не забыл.

Был со мной на Невской битве
И Ливонцев укрощал.
Словом Божьим и в молитве
Он победу предвещал.

Так что нового владыку
Нам Кирилл и посвятит.
Вот такую заковыку
Только он и разрешит».

- «Я согласен, без владыки
Город просто сирота.
Без Христа начнутся рыки,
Вопли, склоки, маета».

Будто тягу к облегчению
Александр вдруг ощутил.
Цену дал тому значению,
Как князь галицкий судил.
- «Уж теперь-то согласится
Клир из Киева убрать.
Во Владимир поселиться,
Митрополию создать» -

Александр так перед встречей
Сам с собою рассуждал.
После свадьбы без предтечей
У себя Кирилла ждал.

И тот сразу согласился.
Митрополии тут быть!
- «Киев», - как сказал: «Смирился
И про центр пора забыть».

Говорили откровенно,
Александр был весь открыт.
Всё, что было сокровенно,
Как на исповеди смыт.

Рассказал про Спиридона,
Как его любил народ.
Как не отпускал с амвона,
Когда тот святил приход.

- «А на рукоположение
Новгород имеет шанс.
Спиридона положение
Это ох, какой нюанс.

Есть достойная замена?
Я ж не знаю ваш резерв» -
Замолчал Кирилл без мена
На своих, возможно стерв.

Александр готов к вопросу:
- «Есть сподвижник, друг Далмат.
Он епископ, по запросу,
То чуть-чуть и дипломат».
 
Это он с владыкой вместе
Папских прихвостней учил.
И скажу без ложной лести,
Много знаний получил.

Так что лучшего владыки
Новгородцам не сыскать.
Есть, конечно, горемыки,
Но не всем дано блистать».

Патриарх с ним согласился
И добавил: «Просьба князь».
- «Есть проблема?» - поклонился;
- «Всё исполню, торопясь».

- «Митрополии для прокорма
Хоть бы пару деревень.
Есть у нас такая норма,
Помогаем, нам не лень.

Но, однако, есть сомнение,
Князь Андрей поймёт ли нас?»
Александр аж встал: «Смятение?
Братья мы пока сейчас.

И прошу не сомневаться,
Будет всё, святой отец.
Время в Новгород сниматься,
Там решим всё, наконец».
- «Сын мой, я прекрасно вижу,
Что Андрей совсем не тот.
Нет любви в глазах, предвижу,
Что сорвётся он вот-вот».

Александру к удивлению,
Говоря, был прав Кирилл.
И, к большому сожалению,
Андрей ахать не спешил.

Новость принял равнодушно,
Митрополию принять.
Александр решил: «Не скушно
С молодой женой». Что взять?
 
Но когда сказал он брату
О приписке деревень,
Словно бес влетел по блату,
Натурально, а не тень.

- «Не отдам!» - воскликнул злобно:
- «Это мой навек удел!
Свой отдай, если удобно,
Не дам делать беспредел!»

- «Ты с ума сошёл, похоже,
Или кто-то укусил.
Эти земли их! О, Боже!!!
Митрофан их получил.

Он погиб, сгорел в Соборе,
Был епископ до татар.
И отец, в сохранность вроде,
Опекать стал от бояр.

Я с таким трудом добился
Митрополии у нас,
А ты вдруг, как взбеленился …».
- «Не отдам! Мой главный глас!» -

Вновь Андрей, как оглашенный:
- «Только мне Владимир дан!»
- «Дан? А кем? Забыл блаженный,
Кто здесь главный интриган.

Чтобы сделать нас врагами,
Ханша выкинула финт.
Объяснял тебе – меж нами
Ей построен лабиринт.

Кстати,  Мунке хан Великий,
А Гаймыш прогнали прочь.
И указ её безликий
Отменён, видать, в ту ночь.

Не терзай моё терпение,
Всё же я твой старший брат.
Вызывает сожаление,
Ты глупей во много крат.

Мы с Кириллом, я-то снова.
Едем в Новгород втроём
К нам владыка из Ростова
Попросился, сам причём.

Если я опять увижу
По приезду всё, как есть.
На всю жизнь тебя унижу,
Не посмеешь на стол влезть.
С трона вылетишь, как пробка,
Не волнуйся, будет так.
Не закрыта будут тропка,
В дом родной, где рос никак».

Как обычно, утром рано,
Весь Владимир ещё спал,
Свежий снег, как будто ткано,
Чистым видом украшал.
 
Два Кирилла сели вместе,
Ростовчанин был Кирилл.
В их кибитке, словно в кресле,
Кто так ездить не любил …

Александр верхом, конечно,
Расслабляться не хотел.
Он не мог в санях беспечно
Развалиться, не умел.

Хоть верхом, а мысль о брате:
- «Где же я недосмотрел.
И откуда цель в диктате?
Ничего ж он не умел.

Огул-Гаймыш, эта ведьма,
С толку сбила пацана.
И попался будто нельма
В сети прочно и сполна.

Возомнил, что впрямь Великий,
И втемяшил всё в башку.
Дай Господь, а случай дикий,
Поумнеть, ещё щенку».
Так и ехали неспешно,
Их обоз был невелик.
Лишь охрана шла успешно
Впереди, как княжий лик.

А Кириллы просто чудо,
Всю дорогу при делах.
В деревнях, где было худо,
Выходили быть в церквах.

Не гнушаясь, отпевали,
Выходили и крестить.
Люди сразу узнавали
Тут же ниц -  благословить.
 
А за Дмитровым в деревне
Им пришлось к тому ж венчать.
А невесте, как царевне,
Поздравления получать.

Эта память сохранится,
Как венчал их патриарх.
Невский рядом, … где случится,
Чтоб всё делал иерарх.

Дальше Тверь, там встретил младший
Брат родной, звать Ярослав.
Город старый, не увядший,
Хоть и сильно пострадав.

Тепло встретил патриарха
И владыке долг отдал.
А вот брата, как монарха,
Не любил и мало знал.
Вроде бы и так понятно,
Он вдали от брата рос.
Редко виделись и внятно
Не общались, вот вопрос.

Ярослав ещё к тому же
Скрытен, молчалив, лукав.
А порой и того хуже,
Хоть и брат, а тёмный нрав

И отец лишь до отъезда
Княжить в Тверь определил.
Малолетке вроде жеста,
Не обидел, шанс вселил.

А теперь он размечтался
Новгородским князем стать.
Никому не признавался,
Александр сумел понять.

Оттого недружелюбно
Встретил брата, хоть и князь.
Не бранились они крупно,
Но осадок был, как грязь.

Александру после Твери
Стало худо, весь обмяк.
Вроде бодр, в какой-то мере,
Но в седле был, как тюфяк.

Думал, въедет в Городище,
Как, к тому ж, Великий князь.
Сила в нём теперь – силище
И вот на тебе, напась.

Пришлось в сани перебраться,
Колотил его озноб.
Александр не стал сдаваться,
Не впадать в тревогу чтоб.
 
Всё же в Старой Руссе встали,
Александр стал очень плох.
От дороги все устали,
Отдых был ему, как вздох.

Только мёдом согревался
Под медвежьей грудой шуб.
И Кирилл не расставался,
Александр стал просто люб.

Утром солнце засияло,
Ветерок совсем затих.
Ильмень-озеро приняло,
Как заблудших, но своих.

Через час все новгородцы
Знали, князь приехал хвор.
Толпы, даже инородцы
Шли с сочувствием на двор.
 
Занесли в опочивальню,
Он действительно ослаб.
В эту княжескую спальню
Перенёс, однако, штаб.

Первыми зашли Кириллы.
Он спросил: «А где Далмат?»
Дальше спрашивать нет силы,
А епископы ворчат:
- «Не гневи без меры Бога» -
Патриарх ему в ответ:
- «Помолись и съешь немного,
Вот пока тебе совет.

Ну, а рукоположение
Нам придётся отложить.
Далмат в курсе, предложение …
Я успел часть изложить».

Прибежала и княгиня,
Александра вся в слезах:
- «Милый Саша! Не гордыня? …
Говорят тишком в церквах.

Рядом есть исповедальня,
Помолись и Бог простит,
Там моя опочивальня,
И пусть хворь вся улетит.

Ты всем нужен, я же знаю,
Обо мне и речи нет.
Без тебя я просто таю,
Для меня ты жизнь и свет»,

И она к нему прильнула,
Положив чело на грудь.
- «Спи мой миленький» - шепнула:
- «Помогу тебе уснуть».

Александр же очень тихо
Начал Саше говорить:
- «К нам идёт большое лихо,
Братья начали творить.

Андрей вторит – он Великий,
Князь Галиции стал тесть.
На татар поход свой дикий
Собрались устроить здесь.
Русь погубят однозначно,
Батый подлость не простит.
Наша рать пока невзрачна,
В прах Орда нас превратит.

Говорил на эту тему
Я с Андреем, он дурак.
Как решать эту проблему?
Так вот я попал впросак.

И ещё один братишка
Ярослав, такой же хмырь.
Князь в Твери, отец дал лишка,
Возомнил, что он, как штырь.

Новгород ждёт, не дождётся,
Мол, когда во власть придёт.
Ну, а нас прогнать придётся …
Вот такой мечтой живёт».

Александра лишь вдохнула:
- «Неужели вновь раздор?
В распри снова Русь шагнула?
Может просто разговор …».

- «К сожалению, нет, родная.
Чтобы братьев не дразнить,
Раз грызня идёт такая,
На стол сына посадить» -

Александр остановился,
Стало тяжело дышать.
- «Хватит, … вон как утомился.
Спи. Уйду, чтоб не мешать»,

- «Посиди ещё немного» -
Александр попридержал:
- «Как Васятка, лет-то много,
Будет князь, я пожелал».
- «Он читает уже бойко,
Вон Псалтырь весь изучил.
Все молитвы знает стойко,
Наш духовник научил».

- «Что духовник, это славно
И Псалтырь весь надо знать,
Но ему не это главно,
Много надобно узнать.

В версте от Переяславля
Есть Никитский монастырь.
Жил монах, Русь нашу славя,
Летописец во всю ширь.
 
Имя взял себе Порфутий,
Хоть в миру и Прохор был.
Был с отцом и не был тютей,
Бил татар и не забыл.

Вот тебе и предлагаю,
Если жив, доставить к нам.
Как учитель, полагаю,
Без цены по всем чертам.

Я ему, а факт известный,
Харатьи доставил воз.
Как пергамент, только местный.
Был доволен аж  до слёз.
Русь, историю развития
Знает он, как «Отче наш».
Все прошедшие события
Сын узнает, что не блажь.

В языках Порфутий дока.
Хоть монгольский, хоть латынь.
Так что учит пусть без срока,
Открывает мир святынь».

Проходили дни за днями,
Немец-лечец помогал.
Всё заставил пузырьками …
Сам варил, что в них не лгал.

И болезнь всё ж отступила,
Стал уверенней дышать.
Смертью вроде бы грозила,
Но сумели помешать.

- «Внял Господь моей молитве» -
Подойдя, шепнул Кирилл:
- «Побывав на этой битве,
Ты, как прежде, – победил!»

Через три дня встал с кровати,
Через день уже пошёл.
До конца не понял, кстати,
Через что он вдруг прошёл.

Так что рукоположение
Стало первым из всех дел.
Пригласил Кирилла, мнение
Он на этот счёт имел.

- «Это таинство священства,
В то же время и обет» -
И добавил: «Совершенства
За века пока что нет.
Ну, а рукоположение?
Так в народе говорят.
Антураж и снаряжение
Духовенству, как обряд».

- «Где всё это состоится?» -
Александр переспросил.
- «Храм Софийский утвердится
Быть центральным? Я б спросил.

Благодать Святого Духа
В этом таинстве есть суть.
И обряд не показуха,
Он проделал сложный путь.

Первым выполнил Священство
Сам Господь Иисус Христос.
Своих чад, как совершенство,
Он в Апостолы занёс.
 
Вот с тех пор обряд Священства
Стал центральный ритуал
В жизни паствы, духовенства.
А Собор ведущим стал».

Александр, как размышляя:
- «Быть в Софии! Я решил».
Сам того не помышляя,
Все проблемы разрешил.
И в назначенное время
Благовест всех известил,
Что Священство им не бремя,
Праздник Духа Высших сил.

Собор в праздничном убранстве,
Клир, народ все вместе здесь.
Повелось так в христианстве
Не таить благую весть.

Патриарх после молитвы
Возвестил: «Сын мой, Далмат!
Мысли пусть неприхотливы,
Подойди к амвону брат»
 
Подошёл Далмат, склонился
И под гулкий перезвон
Патриарх перекрестился,
Длань возложил, как канон.

А соборная молитва
Возвестила, акт свершён.
И положенная митра,
Как и сан был освящён

После долгих ожиданий
Стал Далмат митрополит.
Ну, а зоной обитаний
Кремль, который знаменит.
Прямо к трапезе воскресной
Александру вдруг пакет.
Новость стала интересной,
Был нарушен этикет.

Вскрыв его, прочёл всё молча
И … взорвался, как вулкан:
- «Даниил, величие корча,
Папство принял, лихоман.

Королём стал называться …».
- «Тьфу, бес старый!» - вдруг Далмат:
- «Над религией смеяться?
Уготовлен ему ад!»

- «Но зато король, вот так-то …
Мы, как вроде, и не всчёт» -
Пошутил Иван: «Де-факто
Мне посаднику почёт».

- «Да хошь царь!» - Далмат по новой:
- «Но от Веры отступать?
Мы в среде такой суровой
Не пытались рассуждать».

Александру стало ясно,
Что Далмат имел ввиду.
Он «отшил» легат и классно,
Ну, а «мы» - себя блюду.

Понимал всё князь прекрасно,
Папа звал его не раз.
И завидовал негласно,
Князь в Руси не напоказ.

И сказал вдруг откровенно:
- «Да не нам его судить.
Вдруг Галиции так верно,
Князь решает, как им жить.
Между молотом и ковней
Он действительно зажат.
Там татары, как с жаровней,
Римом с сущности прижат.

Даже доченьку Миндовга
Без раздумий в снохи взял.
Латинянку, в Вере щёлка,
Как нарыв, всех обуял.

Думаю, пошёл на это
Без согласия  татар.
Рим, союз с ним, рядом где-то
Вроде бы, как Божий дар.

Мы ж его союз отвергли,
Отказались с ним дружить.
В лоно Рима сами ввергли,
Я не мог всех сторожить».

- «Всё же Вера, где-то Сила
Здесь должна преобладать».
- «Ты владыка не могила,
Чтобы так вот рассуждать» -

Александр теперь спокойно
Возразил: «Считай вот-вот
Батый примет меры, стройно
Всех в полон, вот поворот.

Римский папа Иннокентий
Не законченный дурак.
К Даниилу без претензий,
Был король, а стал вахлак».

Александр глядел, как в воду,
Вскоре это пережил.
То ли дьяволу в угоду
Наступил другой посыл.
Как аукнется разборка,
Он не мог предполагать.
Что в семье начнётся «порка»,
Сон дурной … и не прогнать.

Из Твери пришла депеша,
Ярослав в ней сообщал,
Что он Новгород утеша,
Не пойдёт брать, хоть стращал.

Выбор на Переяславле,
Вроде как, остановил.
Не подвержен чтобы травле,
Сделать княжеством решил.

Мол, Андрей с ним согласился
Причём, как Великий князь.
Потому на то решился
И последствий не боясь.

Александр вдогон депешу:
- «Воротись!!! Не сей раздор.
На тебя всё зло повешу,
Если будет свара, спор.
 
Наш отец имение это,
Как гнездо свил, всё нас.
Не одно прожили лето …
Не погань наш дом сейчас.
Говорю, как брат твой старший,
Я ответственен за вас.
Род, учти, не день вчерашний …
День грядущий ждёт сейчас».

Ярослав ответил дерзко:
- «Ты с Ордой себя прославь!
Для тебя быть может резко!
Мой теперь Переяславль».

Он хотел послать Андрею,
Но оттуда вдруг гонец.
На словах сказал: «Не верю …
На татар идёт! Конец».

Он два дня почти метался.
Думал, что же предпринять
Сам Наран вдруг, как назвался,
Батыя гонец и зять.

Александр принял достойно,
Он Нарана лично знал.
- «Как Сарай, там всё спокойно?» -
Сразу вежливо начал.

Но Наран вдруг оживился,
Как внесли свежайший хлеб.
В бок телячий аж вцепился,
С голодухи, как в вертеп.

Всё ж дорога умотала,
Потому князь и терпел.
Дал вина испить с бокала,
Тут Наран и разомлел.

И немного отдохнувши,
Стал по делу говорить:
- «Огул-Гамиш, той квакуши,
Больше нет, чтоб не таить.
Мунке сам распорядился,
Он теперь Великий хан,
Всех казнить, кто с ней рядился,
Как предписывал Коран.

А её в кошму зашили
И в реку, причём живьём.
Вот так с ней и порешили,
Без их отпрысков живём.

Батый ждёт тебя в Сарае
Очень срочно, мне сказал.
Повод я примерно знаю,
Заплати, чтоб рассказал».
 
Александр лишь рассмеялся,
Калиту с деньгами дал.
Глянуть внутрь не постеснялся …
- «Что? Боишься, недодал?» -

И князь снова рассмеялся:
- «Ты, Наран, неисправим.
Тесть узнает, чем занялся,
Вмиг в немилость угодим.

Говори, за гривны можно».
- «Это тайна, мне поверь.
Догадаться и не сложно,
Ты возглавишь Русь теперь.

Ты Великий князь навечно,
Будешь им покуда жив.
Так решил не скоротечно,
Ханшу свергнуть был мотив».
- «За известие спасибо!
Я такое, в общем ждал.
Хан помог отчасти, либо
Я бы сам тут всех зажал».

Сам позднее размышляя,
Рассуждал: «А в чём пробел?
Кто, на братьев так влияя,
Превратил всё в беспредел.

И спасибо Константину,
Тихо в Угличе сидит.
А Андрея, как мужчину,
Накажу, пусть ощутит.

Ярослава в Тверь отправлю
И закончу разговор.
А Залесский не оставлю,
Родовой наш общий двор».
 
Путь в Сарай был не тяжёлый,
Тракт изучен и не раз.
Воз подарков, сам не голый,
Всё сияет напоказ.

Батый встретил дружелюбно,
Несказанно удивив.
И в шатре довольно людно,
Экий новый креатив.
Предложил, кто был, кумыса.
Александр не отказал.
Был он с привкусом аниса,
Батый эдак заказал.

- «Ну, так что?» - тут Батый громко:
- «Отдаю тебе всю Русь!
Ты Великий – это ёмко.
Где-то я тобой горжусь.

Что-то радости не вижу?» -
Щурясь, хитро посмотрел:
- «Без причины не обижу …
Дома в норме? Не болел?»

- «Хан, спасибо! Всё прекрасно» -
Сам подумал: «Что узнал?»
- «Князь Андрей, с ним мне не ясно,
До сих пор ясак не сдал.

Почему так неразумно
Стал вести себя твой брат».
- «Молод, глуп, ведёт неумно
И со мной он грубоват».

Батый тихо с расстановкой:
- «Ничего, … начнёт умнеть …»
Александр формулировкой
Был смущён, пришлось терпеть.

- «Даниил, … он тесть Андрея?» -
Батый как бы продолжал:
- «Пил кумыс со мной, робея,
В мире жить не возражал

А сейчас? Союз с Литвою,
Венгров даже подключил.
Воевать решил со мною?
И Андрея научил?»
Хан умолк, глядя на князя,
Александр глаз не отвёл.
Хан кивнул, чтобы не сглазя,
Сам взгляд в сторону увёл.

Александр стремился к миру,
Батый видел, это знал.
Воевать им не до жиру,
Сердцем это сознавал.

- «Наказать наверно надо?» -
Батый, будь-то бы, спросил:
- «Чтоб унять дурное стадо,
Сколь понадобится сил?

Думаю послать Жаргала
И туменов десять с ним.
Может, хватит для начала,
Будет мало – поглядим».
 
Александр ушёл в раздумье:
- «Это ж сотня тысяч душ!
Вот оно вражды безумье,
Вот она слепая чушь.

Разорвут рать Даниила,
Я же их предупреждал.
Не родилась ещё сила,
Нет того кто б ограждал».
Голос будто из подвала:
- «Ты чего вдруг замолчал.
Хватит силы у Жаргала?
Хоть бы что-то промычал …»

- «Хватит, хватит, даже много …» -
И вдруг тягостно вздохнул.
- «Думаешь, что я с ним строго?
Сам на это подхлестнул.

Что? Жалеешь Даниила?»
- «Не его. Жалею Русь.
Старый, выживший дурила
Тянет в гроб, не ошибусь.

Не простят ему потомки,
Дурака же с Кадки бьют.
Так всю жизнь, одни размолвки,
В результате слёзы льют».

- «Вот и я так же считаю,
Править должен мудрый князь.
Только ты, я понимаю,
Сможешь смыть всю эту грязь.

Ты сторонник, это верно,
Лучше с ними в мире жить.
С Русью драться, это скверно,
Мы сумели пережить» -

Хан задумался и дальше:
- «Завтра же в Каракорум!
Мунке ждёт. Не знал же раньше?
И смени пока костюм.

Пайцзу выдаст золотою
И ярлык, чтоб княжил век.
Примешь Русь и власть такую,
Какой не было вовек».
Князь с ковра молчком поднялся,
Был обескуражен весь.
- «Год ещё …» - в мозгу стучался,
Про поклон забыл, был стресс.

Батый понял состояние,
Не кричал – приободрил:
-= «Ты поймёшь моё деяние
И оценишь, что свершил».

Александр понять пытался,
Что же он имел ввиду.
Но ответ так не попался …
- «Что ж узнаю, как приду» -
 
И поехал собираться
В эту глушь – Каракорум.
Кто с ним был, просил остаться,
Ждать его без мрачных дум.

Хан просил всех удалиться,
Когда князь совсем ушёл.
А оставил поделиться
Только тех, кто ханшу смёл.

Это был Жаргал, конечно
И любимый сын Сартак.
- «Снисхождение не вечно» -
Батый начал: «Это так?»
И Сартак: «Отец, я знаю,
Даниил во всём не прав.
Но войну, я полагаю,
Затевать из-за орав?...

Он не воин, а отрыжка.
Злость кипит от прошлых дел,
Как с капусты кочерыжка,
Он остался, как бы цел.

Из князей он самый старый,
Перспективы просто нет.
Дурень думает, что бравый,
А на самом деле бред»

Батый слушал, наслаждался,
Понимая, сын был прав.
В то же время улыбался,
Был свой план и план лукав.

- «Ты чего, отец, смеёшься?
Или я не то сказал?»
- «То, то, то, … вот разберёшься
И поймёшь, что оказал.

А теперь меня послушай.
Как уедет Александр,
Не спеша обед докушай,
Но не трогай кориандр.

Он в дороге сушит горло».
- «Я поеду догонять?»
- «Нет! Моё решение твёрдо,
Братьев едешь усмирять.

Вот за что я уважаю
Александра – не скулит.
На его там наезжают …
Хоть бы раз сказал. Молчит.
Наша ведьма клин в них вбила,
А Андрей и ошалел.
Она парня убедила,
Он Великий, тот и съел.

И сейчас его за князя
Он вообще не признаёт.
Хоть совсем недавно трясся,
Что отец стол не даёт.
 
Так что взять по два тумена
И на Север, … выручать.
Кстати, младший брат гиена,
С него надо и начать.

Ярослав в Переяславле,
Жаргал, ты им и займись.
Мы чинить разбой не вправе
Не война, там разберись.

Арестуешь Ярослава
И с мошенником назад.
Людям скажешь, что, мол, слава
Завершилась, так как гад.

Сартаку будет сложнее,
Так Владимир не возьмёшь.
Я-то знаю, мне виднее …
В лоб не взять, там и помрёшь.

Только хитрость и смекалка,
А другого просто нет.
Надо выманить, где балка,
Ну, а как, ищи ответ.
Ободном предупреждаю,
Бесчинств больше не творить.
Мы хозяева, желаю
Это каждому внушить.

И особенно их храмы
Не пытайтесь осквернить.
На Руси давно не хамы,
Могут тут же отомстить».

И Сартак: «Отец, а можно
Ещё в Новгород сходить?».
- «Нет! Здесь надо осторожно,
Можно фон там осложнить.

Александр в Каракоруме,
Княжит малолетний сын.
Твой визит его погубит,
Кто-то тут же и за дрын.

Так что не дразни медведя,
А когда тем более спит.
Дело сделать и немедля
Всем обратно надлежит».

- «А куда потом с князьями?»
- «Александра будут ждать
Здесь в Сарае не с друзьями,
А с охраной, чтобы знать,

Как топтать родного брата,
Постоянно унижать.
Им за это будет плата,
И не грех уничтожать.

Я заставлю отщепенцев
Пыль с сапог его лизать.
Их, по сути иждивенцев,
Приходилось содержать».
 
Втихаря не получилось,
Обнаружил их разъезд.
У Владимира случилось,
Выскочил наперерез.

И Владимир по тревоге!!!
Всё ворота на замок.
- «Супостаты на пороге!» -
Со стены кричали впрок.

Хоть Андрей готовил встречу,
Хан застал его врасплох.
- «Проиграю я здесь сечу» -
Вдруг подумал: «Блеф мой сдох!»

Срочно пригласил владыка.
Тот с порога: «Твой огонь?
Ты зажёг его для крика?
Сам туши, народ не тронь.

Выходи вон в чисто поле,
Ратоборствуй, как хотел.
Но народ не тронь, доколе
Он тебя не одолел».

-  «Значит, ты Орде предался?»
- «Цыц!!!» - вдруг яростно Кирилл:
- «Я с татарами касался,
Ты ещё в горшок ходил.

Никогда я не был с ними.
И ты смеешь мне дерзить?
Вои щенок! Дружи с другими.
Не намерен впредь твердить».
Он ушёл, владыке плохо.
Пусть сознание не терял,
Сел на лавку, но не охал.
Стал просить, чтоб Бог принял.
 
Слуги, служки подбежали.
Отвели в кровать, чтоб лечь
Тут же лекаря позвали,
Был знаком, велел беречь.

Через сутки оклемался,
Лекарь знал чего давать.
Снова вспомнил, как ругался,
Проворчал: «Привык махать,
 
А до дела и смешался,
В порты тут же наложил.
Александр, вот он решался,
Делал всё, чтоб город жил».

А Андрей же в это время
Думал, как семью спасать.
Знал, жена с ребёнком бремя,
В Тверь отправил ожидать.

Чтоб сейчас за город драться?
Бесполезно, … он понял.
А с дружиной здесь расстаться,
Повод, вроде как, слинял.
Всё ж послал гонца братишке
В отчий дом, чтоб выручал.
А в ответ: «Свои делишки
Сам решай, коли начал».

А Сартак свои тумены
Затаил, в лесу укрыл.
Штурму он искал замены
И советы, кто с ним был.

Курултай собрал, не лишне,
Каждый что-то предлагал.
Князя взять живьём нелишне,
Только как, вот тут прогал.

И вот здесь пришла идея,
Вызвать их на разговор.
Может кто-то осмелея,
Уяснит, а в чём сыр-бор.

Утром сам Сартак с охраной
Был у Золотых ворот.
И по-русски, не спонтанной,
Речью сделал разворот:

Он сказал: «Я сын Батыя
И зовут меня Сартак.
Привела не деспотия,
И не то, мол, я слабак.

Александра представляю,
Он мой давний, верный друг.
Откровенно заявляю,
Во Владимире не вдруг …

Князь Андрей ваш незаконный,
Узурпировал он власть
Он назначен тварью полной,
Казнена эта напасть.
Огул-Гаймыш специально,
Про Андрея зная нрав,
Всех стравила и реально
Александр лишился прав.

Вот за это и казнили,
Живьём бросили в реку.
Все, кто с ней в команде были,
Получили по «шлепку».
 
А Великий хан сегодня
Брат Батыя Мунке-хан.
Клан Чингизов, а не сводня,
Так диктует нам Коран.

Он и вызвал Александра,
Чтобы тот возглавил Русь.
Нет у вас другого кадра,
Этим князем я горжусь.

Он, как Батый, хочет мира,
Смысла нет нам, воевать.
А Андрей болтун, задира …
Кровь чужую проливать.

Нам Владимир ваш не надо,
Мы пришли Андрея взять.
Александр пусть учит чадо,
Как вернётся так сказать.
Оставлять его опасно,
С братом будет воевать.
Бить своих же так ужасно
И особо убивать».

Тишина. Кругом молчание.
Сам Сартак уехал прочь.
И началось ожидание
Не на день и даже ночь.

И Андрей засуетился,
У дружины был испуг.
Слышали, как обратился
Ханыч, им совсем не друг.

Александра почитая,
Стали тихо уходить.
И оружие бросая,
Не желали так служить.

Андрей чувствовал прекрасно,
Что вот-вот, - ему конец.
Ратник знал, это опасно.
Когда князь делец, подлец.

Через Волжские ворота
С группой гриди он ушёл.
Попадаться не охота,
Брату в лапы не пошёл.

А пошёл к Переяславлю
И его там отчий дом.
- «Брата меньшего заставлю!» -
С ним быть, думал лишь о том.

А Владимир, как проснулся,
Прямо с Золотых ворот
Крестный ход, народ тянулся.
Ясно, что не от щедрот.
 
Впереди Кирилл с иконой,
С ним весь клир, а дальше знать.
Далмат собственной персоной,
Тоже прибыл поддержать.

Все хоругвии, что были,
Прапор их, на всех Христос.
Шли с молитвой не забыли
«Отче наш» кто в мир принёс.

Шли к туменам без печали,
Так как сам митрополит,
Хоть «Святейшество» и звали,
С паствой был, как монолит.

В шесть саженей может где-то
Крестный ход послушно встал.
Лишь Кирилл, как лучик света,
Путь к татарам продолжал.

И Сартак всё это видя,
Спешился, коня отдав.
Говорить с попом их сидя,
Не хотел, всё осознав.

Он не знал церковных званий,
Но понял, что важный поп.
От нехватки этих знаний
Не страдал, но был не жлоб.
- «Значит ты сынок Батыя
И зовут тебя Сартак?
Слушал речь, слова не змия …» -
Кирилл начал, как простак.

- «Твой отец, пусть славен вечно,
Православие признал» -
Кирилл знал о том конечно,
Потому и утверждал.

И продолжил: «Намерений
Город грабить, у вас нет?
Войска нет и бессомнений
Не вернуться, мой ответ».

- «Как же так? А князь? Защита» -
Сартак очень удивлён.
- «Князь удрал и с ним элита,
Кто с ним все интриги плёл.

Так что город беззащитный».
- Мне был нужен только князь.
Где искать? Какой он скрытный …
У кого-то есть с ним связь?

Александра интересы
Нам здесь нужно защитить.
Может, есть его балбесы
Кто бы мог нам прояснить?»

- «Значит, в город не пойдёте?»
- «Как узнаем, мы уйдём»
- «В Переславле их найдёте.
С братом там они вдвоём» -

И Кирилл перекрестился:
- «Боже праведный прости.
На жизнь князя покусился,
Гнев татарский укроти!»
 
Ярослав не отрешался,
Как Андрею дал отказ.
В бой с татарами не рвался,
Но дружиие дал наказ.

Никуда не отлучаться,
Всё в готовности держать.
Что придётся защищаться,
Побуждён предупреждать.

И в дружине понимали
Александр и Ярослав
Чувств особых не питали,
Потому меньшой тщеслав.

И однажды в дом явился
Брат Андрей, кого не ждал.
С Жирославом объявился,
Из Твери тот путь держал.

Жирослав был воевода,
Потому привёл свой полк.
Взял Андрея, как в угоду,
Пусть хоть где-то будет толк.

Полк с дружиной разместили,
Гридница вместила всех.
А там сами приступили
Обсуждать, а в чём успех …
- «Сам Сартак пришёл за нами» - 
Андрей сразу заявил.
Жирослав повёл усами …
- «Кто такой?» - тотчас спросил.

Посмотрев, как на барана:
- «Сын Батыя! Не слыхал?
Так вот он лишён дурмана,
Что он ханыч, но нахал.

А пришёл с ордой огромной,
Так что и не сосчитать.
Обратился с просьбой скромной,
Чтоб меня ему отдать.

Александр в Каракоруме,
Власть там новая сейчас.
Есть возможность в этом шуме
Стать Великим не на час

Батый же подсуетился,
Сына к нам с ордой послал.
Чтобы каждый брат лишился
На что он претендовал».

- «Александр это придумал?» -
Ярослав нахмурил бровь.
- «Он способен, всё продумал …
Ох, прольётся скоро кровь» -

И Андрей аж сплюнул в злобе:
- «Не пойду я на поклон!
Быть у дьявола в утробе?
Лучше к Батыю в полон».

- «Мы же можем побороться!» -
Жирослав: «Зачем полон?
Пусть попробует, ворвётся,
Он мечей услышит звон».
А Жаргал был на подходе,
Он здесь много раз бывал.
- «Монастырь Никитский, вроде» -
Сам себе сказал: «Узнал …».
 
Он невольно загляделся
Красотой был поражён.
Ширь, простор, … как храм смотрелся,
Словно в спячку погружён.

Все посадские немедля,
Увидав орду татар,
В монастырь, и не колебля,
Стены выдержат удар.

Тут же звонница ожила,
О визите известив.
Их мелодия кружила
Над Залесьем, свой мотив.

Но Жаргал не торопился,
Лагерь тут же и разбил.
Взять врасплох он не добился,
Потому и не грозил.

Снарядил гонца Сартаку
Обстановку там узнать.
Не готовил и в атаку
Все тумены посылать.

Знал, что город здесь удельный,
Штурмом брать, резона нет.
Смысл, однако, неподдельный
Ярослава взять без бед.
Вскоре и гонец вернулся.
Сартак устно сообщил,
Что Андрей, гад, увернулся,
Город свой не защитил

А ушёл, притом трусливо
Ночью, гриди только взял.
Лишь владыка всё учтиво
Рассказал и скрытность снял.

Так что он сейчас в Залесье,
Вероятно где и брат.
Не спеши, возьмём всех вместе,
В Тверь зайду и к вам. Вот так.

Рассказал гонец подробно,
Так что смог понять Жаргал,
Войско не боеспособно,
Братьев ждёт разгром, провал.

Провести решил разведку,
Собрал нукеров в отряд.
Самых ловких на заметку
Брал всегда в особый ряд.

Душ пятьсот, не нужно больше,
Вышли на Переяславль.
Ходу два часа, не дольше …
Шли без шума, глядя вдаль.

А Андрей чуток пораньше,
Услыхав вдруг перезвон,
- «Там татары и не дальше!» -
Объявил всем громко он.

- «Жирослав!» - он воеводе:
- «Я пока Великий князь!
Выводи полк, как в походе,
Не сдадим так просто власть.
Ярослав! Свою дружину
Тоже в поле выводи.
И командуй без нажиму,
Буча будет впереди».

И на третий день с обеда
Появился их отряд.
- «Нам нужна сейчас победа!» -
Жирослав направил взгляд.

Весь отряд был только конный
И совсем не столь велик.
И Андрей, как князь законный,
Крикнул: «Бей!» - как озорник.
 
Русские с холма летели,
Их татары увидав,
Наутёк, но не успели.
Там узнали злость и нрав.

Их потом рубить начали.
На спине защиты нет.
Убегая, все кричали,
Помощь звали, рейд был вздет.

Даже князь Андрей дотоле
Не державший меч в руках,
Сбил татарина, по воле
Тот остался ждать в кустах.

Три версты по полю гнали,
Весь отряд был разобщён.
До посада гнать не стали,
Князь успехом был польщён.
Возвратившись, ликовали,
Каждый видел свой успех.
Сочинять не уставали,
Врать в три короба не грех.

В этой самой быстрой стычке
Потеряли только двух.
По сложившейся привычке,
Поднимало общий дух.

Да к тому же, что татары
Понесли большой урон.
Сорок всадников от кары
Не ушли, войны закон.

Так что эта эйфория
Сотворила и урон.
Дикой радости стихия
Стала трезвости, как сон.

Андрей больше всех старался,
Говоря: «Татары чушь!
Александр с ними якшался,
Потому уехал в глушь

Бить их будем непременно!
Режу, как Великий князь.
По частям, попеременно …
Смерти в схватке, не боясь».

Пеший ратник, кто остался,
В успех верили с трудом.
У костров мрак лжи снижался,
Когда суть шла не куском.

Андрей долго возбуждённый
Не хотел ложиться спать.
Словно князь непобеждённый
Ощущал немую сласть.
Жаргал встретился с разведкой.
- «Удалось их посмотреть?» -
Вопросил с улыбкой едкой:
- «Не успели лицезреть?»

Командир, Гуамом звали,
Тон Жаргала не понял:
- «Зря ты так, теперь узнали,
Дурака я там валял.

А разведку боем знаю
Нам никто не отменял.
На её и намекаю,
Так что стиль не поменял.

А потери неизбежны,
Палка тут о двух концах.
Интересы тоже смежны,
Легче прятаться в кустах.

Но зато теперь я знаю
Сил у них там просто нет.
Гонор есть, я понимаю,
С ним дорога на тот свет.

Есть дружина Ярослава,
Полк откуда-то пришёл.
Так что нам это не лава,
А ручей к ним снизошёл.

Ярослав не появлялся,
Но Андрея я видал.
Этот больше рисовался,
А конкретно лишь кричал».

Жаргал, видно, был довольный
И похлопал по плечу:
- «Знал, что ты вояка вольный …
Поощрить похлопочу».
После этого немедля
Вызвал темников в шатёр.
С обстановкой чуть помедля:
- «Враг наш глуп, а не хитер.

Завтра утром, на рассвете,
Все тумены ставить в цепь.
Идти, молча в раннем свете,
Крик гортанный ваш нелеп.

Наша главная задача
Нам князей живыми взять.
А любая неудача …
Перед ханом отвечать.

И не трогать население,
Их имущество не брать.
А дружину, тем не менее,
Всех, как есть, уничтожать.

Они первыми напали,
Умудрились часть убить.
Этим нас и обязали
По всей форме отомстить».

- «Если кто-то с населения
На нас с вилами пойдёт?»
- «Пусть не будет сожаления,
Что на вилах и умрёт».

- «Может девок всё же можно,
Совсем юных взять, в полон?»
- «Нет, сказал вам, очень сложно
Объяснять этот угон.

Выполняя волю хана
Расчищаем русский трон.
Русь не стойло для профана.
Александр и только он».
К вечеру Сартак вернулся
Жаргал всё и объяснил.
Как с разведкой развернулся,
Сколько там реальных сил.

И Сартак ему: «Всё верно!
Все тумены развернём.
Прошерстим всё, будет скверно,
Если мы их не найдём».
 
- «Ярославич, кто там? Глянь-ка» -
Слуга еле растолкал.
И Андрей спросонья: «Банька
Тебе будет, спать не дал».

И вдруг сон, как ветром сдуло,
Глянул вдаль, а там окрест
Орды их и как подуло
Чем-то грозным, словно жест.

Сердце ёкнув, вдруг заныло,
Сорвалось куда-то вниз.
Руки взмокли, всё поплыло,
Это был судьбы сюрприз.

Было видно колыханье
Бунчуков из грив, хвостов.
Но не слышны завыванье …
Только блеск брони, щитов.
Понял он, всего не много …
Час-другой они все тут.
И дружина, полк подмога
Не погибнут – пропадут.

Знал прекрасно, что татары
В плен военных не берут.
Убивают всех для кары,
Кто богатый, потрясут.

И Андрей внутри весь сжался,
Понял, как прекрасна жизнь.
Умирать не собирался.
- «Я же молод! Не до тризн …» -

Так подумал: «Остальные?
А до их мне дела нет.
Погибают пусть шальные,
Род важней, чем их завет»

Размышляя так, забылся,
Что командующий он.
Вот тогда-то и решился
На удар-атракцион.

Он как будто бы очнулся,
В седло птицею взлетел.
- «Все за мной, кто не согнулся!
Жизнь добудем, кто хотел!»

Те, кто пешие, кричали,
Почему князь бросил их.
Кто верхом, не замечали,
Что бросают-то своих.

И дружина потным строем,
Словно клин неслась вперёд
Управлять сполна всем боем
Не его пришёл черёд.
Ярослав с Андреем вместе
Был прикрыт со всех сторон.
Сотник верный, много чести,
Вёл дружину напролом.

Но татары не свернули.
Всё не так, как прошлый раз.
Сабли острые сверкнули …
Впечатление не для глаз.

Строй их вытянут по фронту
И сдержать прямой удар
Очень сложно, словно зонту
Встречный вихрь или пожар.

Но и ратники не встали,
Вслед за конницей вперёд.
Да к тому же не устали,
Отсидеться не сойдёт.

Не взмолились о пощаде,
Зная, так и так убьют,
Бились насмерть, как в осаде,
А князьям проклятья шлют.

Этим помогли дружине,
Разорвать фронт у татар.
Брешь, подобно горловине,
Стала выходом от свар.

И Андрей с братишкой вместе,
С сотней гридей наутёк.
И вопрос об их аресте
Стал не явью, а намёк.

Их дружина прикрывала,
Факт погони исключив.
Не сдавалась, погибала,
Показав, кто был труслив.
Силы несоизмеримы,
Войско стало отходить.
С войском хоть и не сравнимы,
Продолжали бить, рубить.

Тут Сартаку доложили,
Что ушли Андрей и брат.
Он вскипел: «Смерть заслужили
Все, кто в этом виноват!

В плен не брать и из Залесья,
Кто с мечом, не выпускать.
Сувениры взять с поместья,
Терем сам не разбирать».

В дом зашёл он самый первый,
Кое-где всё ж был разгром.
Укрощали, кто был нервный,
Не считаясь, чей тот дом.

На полу была княгиня,
Из виска сочилась кровь.
Подошёл: «Как её имя?»
- «Звать Наталья, как свекровь» -

А ответила служанка
Горем сгорблена, в слезах.
Рядом два мальца селянца,
По одежде просто … швах.

- «Это чьи?» - спросил служанку.
- «Михаил и Святослав.
Пусть одеты наизнанку,
Их отец князь Ярослав.

Схоронить велел княгиню,
Малышей с собой забрал.
Тем закончил он погоню,
А другого и не ждал.
Много лет прошло, разруха
Так и стала, как фасад.
Киев – город развалюха
Не вернул свой быт, уклад.

Все развалины в бурьяне,
Как забытые, стоят.
Помогают галичане
Всем, кто был в те годы смят.
 
Знаменитый воевода
Князя сдержанно встречал.
Вот уже четыре года
Здесь один, не одичал.

Он единственный, пожалуй,
Воеводой уцелел.
Бой за Киев по накалу
Схож с Рязанью, беспредел.

Как ровесник Коловрата,
Оборону возглавлял.
Но пришла-таки расплата,
Батый Киев просто смял.
Самого без чувств пленили
И хотели изрубить.
Но отвагу оценили,
Батый сам не дал убить.

Он и впрямь отменно дрался,
Девяносто дней стоял.
Только Киев так сражался,
Но, увы, не устоял.

На татар смотрел с презреньем,
Хана, правда, уважал.
Тот к отважным с обоженьем,
Жить давал, не унижал.

Тяготел он к Даниилу,
Как считал, тот ближе был.
Как южанин к старожилу
С уважением. Не забыл,

Что к татарам отвращение
Он испытывал, не лгал.
Галич свой, его значение
Против них и не скрывал.

В воеводское подворье
Александра он завёл
Тын высокий, как подспорье
Для защиты вкруг возвёл.

Пройдя внутрь, минуя гриди,
Князь попал в просторный зал.
Стол большой не гостя ради,
Был пустой, как отдыхал.

Дмитрий всё ж распорядился
И, как надо, стол накрыт.
Александр вдруг очутился,
Где изыск давно забыт.
Хлеб ржаной, с перловки каша,
Мёд и в сотах, и в разлив.
- «Вот такая пища наша» -
Дмитрий, взгляд перехватив.

Он прихрамывал немного,
Это был татарский след.
Сел за стол и молвил строго:
- «Ты садись! Чай не сосед?»

- «Не сосед. Здесь княжить буду,
Ярлык ханский получил».
- «Вот как? Встречу не забуду,
Батый сам, поди, вручил.

Матерь всей Руси Великой
Киев стал, как на размен.
Стыд, какой! Картину дикой
Я считаю. Это плен?»

Александр вздохнул тревожно:
- «А скажу я напрямик.
Киевлянин, думать сложно,
Стал, по сути, голдовник.

Ведь земля-то всё же наша,
Что ж живёте, как в наём?
На столе вон щи да каша …
Юг же тут,  всё вволю в нём».

Дмитрий глянул непокорно:
- «Ярославич, ты не прав.
Жить с татарами покорно?
Не такой у русских нрав.

Супротив них повсеместно,
Ничего им не давать.
Так по делу будет честно,
Себя стали забывать.
 
Говоришь всего здесь вволю …
А ясак? Хоть каша есть.
Это всё, что в нашу долю,
Остальное, … не учесть».

- «Нескажи …» - князь убеждённо:
- «В этом деле ты слабак.
Как ты платишь им, подённо?
Что молчишь? … Раз в год, вот так.

Платишь только десятину
От доходов, весь расчёт.
Остальной взнос, половину,
Всё в казну на князя счёт.

Мой отец, разбив на Сити,
Шесть туменов положил,
Предложил уйти, но нити
Сохранились, как режим.

Договор с ним подписали
И с тех пор не нападал.
Этим Русь свою спасали,
Шанс Господь нам этот дал.

Супротив и повсеместно?
Что ж тогда их не разбил?
Звать сегодня неуместно,
Я всё это пережил.

Рать, какую скучить можно?
Тысяч десять? Двадцать пять?
Батый, даже осторожно,
Пять туменов может взять.
Напряжётся, сто туменов
Через месяц будут здесь.
Никаких причём разменов,
А собьют всю вашу спесь.

Так-то, Дмитрий, ни готовы
Мы с монголом воевать.
Воссоздать должны основы,
Что сумели просто сдать».

Александр в беседе первой
Не подчёркивал – он власть.
С осторожностью безмерной,
Уяснить в чём суть и страсть.

И узнать в чём воин старый
Где-то прав, а где-то нет.
В сече он до сих пор ярый,
Есть шатание … нет-нет …

Долго князь не мог решиться,
Но, в конце концов, спросил:
- «На меня не надо злиться,
А со мной бы послужил?

Тиуном моим к примеру
Мне наместник нужен тут.
Как хозяин, знаешь меру
И, как воин, … всюду чтут».

Посмотрел в глаза разумно:
- «Ноне ты Великий князь.
Ты ж не действуешь бездумно,
Твой указ и в нём вся связь».

- «Написать указ недолго …» -
Александр замолк на миг,
Мёд отпил чуток, немного …
Дмитрий мысль его постиг
И подумал: «Даниила
Ярославич вспомнил вдруг.
Неприязнь заговорила?
Не его князь этот круг?».

- «Надписать указ недолго …» -
Повторил по новой он:
- «Станет Галич своим долгом
Слать советы, как закон?

Ты же князя Даниила
Почитаешь. Али как?»
- «Ну, а что? В нём есть та сила,
Не боится шумных драк.

Не откажешь и в отваге,
Даже венгров защищал
Не словами на бумаге,
А на деле, враг пищал».

Александр после раздумья:
- «Даниил умён и храбр.
Не допустит до безумья,
Щукой быть, причём без жабр.

Забываешь воевода,
Киев рядом для татар.
Галич где? Идти полгода,
Пропадёт любой угар.

Так что Галичу удобно
На чём свет татар ругать.
А вот Киеву подобно,
Может точно смертью стать.

Потому судьбу Рязани
Не желаю повторять.
Как Великий князь без брани
Строить, дрязг не допускать».
Дмитрий горько усмехнулся:
- «Значит, буду защищать.
Киев всё равно загнулся,
Стал естественно нищать.

Правда, я теперь вояка,
Как с хвоста собаки меч».
- «Но, однако, забияка» -
Александр ему: « … а речь …

Тебя слушают поныне,
Значит, есть ещё запал.
Быть тебе со мной отныне,
Хоть ты и не выбирал».

Доедая свою кашу,
Александр вдруг: «Даниил …
Не забыл он дружбу вашу?»
- «Вроде нет. Узнать решил?»
 
- «Дочь на выданье, слыхал я».
- «Есть! Не девка, а огонь,
Очень дерзкая каналья,
Просто так попробуй, тронь …

А зовут Анастасия,
Ей всего шестнадцать лет.
Танцевать её стихия,
Любит танцы спасу нет»,
- «Брат Андрей, … пора приспела
Очагом обзавестись.
Жизнь ребячья улетела,
Князь один – не князь, кажись.

Как считаешь, согласится
Во Владимир дочь отдать?»
- «Он, считаю, не таится.
Я готов так утверждать.

Сын Борис его женился
На Гертруде, сват король.
Софьей он с Литвой сроднился,
Генрих, муж её, не голь.

Так что и Анастасию
Без сомнения отдаст.
А отправит, как мессию,
Стиль отца Андрею даст».

И князь хитро усмехнулся:
- «У меня указ просил?
Вот момент и подвернулся,
Так считай, что получил.

Данииловну за брата
Замуж сможешь убедить?
Перспективней кандидата
Не найти, начни твердить.

Ты же с князем в старой дружбе,
Пусть поможет без проблем.
Ничего, что здесь на службе,
Я ему не надоем».

Дмитрий тут же согласился.
- «Я сочту это за честь!» -
Молвил и перекрестился;
- «Принесу благую весть».
- «И ещё одно, … венчание
Проведёт митрополит.
И Кирилл придаст звучание
Свадьбе всей и колорит» -

Александр, как задержался,
Но продолжил: «А Собор
Наш Владимирский заждался,
Не венчались до сих пор»

-  «Вдруг Кирилл не согласится
Для него Владимир – даль».
- «Даниил пусть и решится
Сам доставить, вся мораль».
 
А Кирилл сам тяготился
Что и Киев стал не тем.
Патриаршества лишился
И, похоже, насовсем.

Пусть пока официально
Патриарший тут престол,
Храмы в хламе все буквально,
Да и князь гол, как сокол.

Дмитрий знал те настроения,
Лишь бы возраст не подвёл.
Александру же: «Сомнения
Для себя уже отмёл.
И когда мне отправляться?»
- «Ты команду подготовь,
Для начала ей заняться …
И гонца шли в Галич вновь.

Даниилу всё заранее
Надо чётко изложить,
Чтобы было понимание,
Когда будешь «ворожить».

Десять дней на подготовку
И вперёд, труба зовёт.
Покажи свою сноровку,
Старость к чёрту – подождёт».

Улыбнулся воевода.
Он никак не ожидал,
Что вот так и без подхода,
Князь надежду к жизни дал.

Александр же мыслил глубже,
Но о том пока молчал.
Церковь к княжеству потуже
Привязать, процесс начал.

Митрополию конечно
Во Владимире иметь.
Пусть Кирилл, хоть не беспечно,
Приезжает, как бы в клеть.

Проведёт обряд венчания,
А назад дороги нет.
Убедить без отрицания,
Киев жив, оставил след.

О такой задумке князя
Знал пока лишь он один.
И ни-ни, … лишь бы не сглазя,
Он молчал, как вид руин.
В то же время, годом раньше,
Был ещё Каракорум,
Брат родной, их много младше,
Вдруг в семье затеял шум.

Михаил был князь московский,
Носил имя Хоробрит.
Молодой и нрав борцовский,
Так и статус говорит.

Он в Москву уехал князем,
Так отец его решил.
В именном своём указе
Строить город разрешил.

Парень был другого сорта,
В мыслях чаще каламбур.
Он не требовал комфорта,
Старший брат пример, как бур.

Александр был Михаилу,
Как отец – авторитет.
Относился, как к светилу,
Слышал дружеский совет.

Как отца похоронили,
Братья к хану подались.
Михаила, как побили,
Что так быстро собрались.

И Москва стала грязнее,
Вроде бы не замечал
Настроение смурнее,
Иногда на всех кричал.

Вот тогда-то и решился
Стать Великим, так хотел.
И к дружине обратился
Поддержать свой беспредел.
 
Святослав не ждал сюрприза
От племянника и вдруг
Михаил, как от каприза,
Появился не как друг.

Во дворец без приглашенья,
Хоть гонца б вперёд послал,
Он без скромности, смущенья
Так с порога и сказал:

- «Дядя, я к тебе не в гости,
Я решил тебя сменить.
Без обид, досад и злости
Дать тебе ещё пожить.

Возраст твой давно преклонный
И ещё Великий князь.
Может, хватит? Стол законный
Будет мой! Всё, дядя, слазь».

Святослав от этой прыти
Был несказанно смущён.
- «Батый скажет и служите,
Будешь иначе смещён» -

А сказал он это твёрдо,
Чтоб не смог и возразить.
Михаил же глянул гордо
И в ответ: «Ты мне грозить?
Да плевать хотел на хана …
Кто ваш Батый? Он дикарь!
Рожа истинного хама,
Для меня он просто тварь».

- «Ну, дождись хотя бы брата,
И Андрей ведь вместе с ним» -
Святослав ему: «Утрата
Их совета, есть экстрим».

- «Все отца оттуда ждали …
Получили? Дождались?
Вот и братья побежали,
Не хочу, чтоб нарвались».

- «Окстись, Миша, успокойся.
Ты зачем беду зовёшь?
Ты молись за них, закройся
У лампадки, там поймёшь».

- «Пусть монахи бьют поклоны» -
Михаил зло посмотрел:
- «Топай в Суздаль, а препоны …
Не увидишь свой удел».

Святослав знал Михаила,
Потому и уступил.
Память долг ещё хранила
Род беречь, как дед учил.

Хоробрит вот так добился,
Стали звать Великий князь.
Из Москвы конечно смылся,
Вспоминал потом смеясь.

Закатил пир огромадный
Молодой Великий князь.
Святослав был, пусть досадный,
Но приветливый, явясь.
Михаил хотел, чтоб знали
Он не силой стол забрал.
А преемником назвали,
Дядя сам, мол, пожелал

Сели рядом, как родные,
Разболтались, захмелев,
Словно встретились впервые,
Душу мёдом подогрев.

- «Ты не должен обижаться.
Мне, зачем Великий стол?
Чтобы сесть и восторгаться?
Нанести тебе укол?

Я хочу поднять всех вместе
И поганым отомстить
За поруганные веси,
За людей, кто мог бы жить.

У отца это не вышло,
Не хочу и повторять.
Бог судья, судьба, как дышло,
Не хотелось бы терять.

Александр с Андреем тоже
К супостату на поклон.
Русь позорят! Где ты, Боже!
Пусть услышат этот стон».

Начал тискать Святослава,
И прощения просить.
- «Скоро к нам вернётся слава!» -
Стал кричать, почти вопить.

И опять просил прощения:
- «Это правда, что простил?»
Слёзы лил от умиления
И по-пьяни голосил.
На другой день вспоминая
Пусть в слезах, но грустный взгляд,
Святослав, того не зная,
Слёзы были, как обряд.
 
И прося прощения всё же
Словно чуял свою смерть.
Жить под ханами негоже
И особо в круговерть.

Как Великий князь недолго
Жил, особенно успел.
Но запомнился надолго
Тем, что против ханов смел.

Смел сказать, причём открыто,
Что хан Батый, это мразь.
Русь сильна, пока всё скрыто,
Звал, к единству не боясь.

Вскоре весть с Москвы плохая,
Князь Миндовг литовский к ним.
Словно вотчина глухая,
Защищаться, мол, самим.
 
Михаил, узнав про это:
- «Как самим? А мы зачем?!
Этот князь, какое лето,
Портит жизнь буквально всем».
С молодой княгиней нежно
Попрощался, сын был мал.
В люльке чмокал безмятежно …
Так Борис и не узнал

Про отца, про жизнь подробней,
Затерялось всё в веках.
Сам же стал, а так удобней,
Москвичом и не в мечтах

Во главе своей дружины
Хоробрит к Москве спешит.
Да и люди одержимы,
Бить литовцев не претит.
 
Марш-бросок был энергичный,
У Протвы стояла рать.
До Москвы простор приличный,
Вот решили сил набрать.

Но дружина Михаила
Вихрем смяла их заслон.
Неожиданность и сила
Побеждают, как закон.

В самом центре, в гуще схватки
Выделялся белый конь.
Князь на нём кричит; «Ребятки!!!
Миндовг мой, его не тронь!»

И литовцы оробели,
Натиск очень был силён.
Как шальные налетели,
Князь Великий недурён.
Бегства не было, но всё же
Миндовг начал отступать.
Но стряслось вдруг то, о Боже,
Не случилось избежать.

Стрела, явно же шальная,
В горло князю и насквозь.
Умер, сразу не страдая,
Как предчувствие сбылось.

И дружину от разгрома
Спас, им снятый, Святослав.
Его суздальцы без дрёма
Вышли вслед, опорой став.

От Зубцова уже вместе
Всех литовцев гнали прочь.
Потеряв всего душ двести,
Миндовг внял: «С Москвой отсрочь».

Михаила схоронили,
Как-никак Великий князь,
Во Владимире, где были
Погребенья всех с кем связь.

Как зарницей полыхнувшей,
Его княженье прошло.
И погасшей, ускользнувшей
В небытие навек ушло.

Святослав тихо без шума
Вновь занял Великий стол.
Жизнь была не так угрюма,
Чтоб оставить свой престол.

Место получил от хана,
Только он и может снять.
А ярлык его – охрана,
Так что не на что пенять.
Не судьба сидеть до тризны,
Племяшам всё сдать, как рок.
Не они порой капризны,
Жизнь даёт ещё урок.

Александр с Андреем вместе
Воротились от татар.
А душа вновь не на месте,
Вдруг спросил: «Не будет свар?»
 
- «А какие могут свары?» -
И Андрей с издевкой так:
- «Стар ты дядя, а татары
И учли, что ты слабак».

- «В чём-то может быть и верно» -
Жалостно заметил он:
- «Александр, пусть это скверно,
Не гони, как шавку, вон.

Проводи, как можешь с честью,
Не цепляюсь я за стол.
Ведь не движет это местью?
Ваш отец и я, как ствол».

Александр же Святославу:
- «Так не мой Великий стол!» -
И к Андрею: «Он по праву
Здесь хозяин, как монгол».

- «Как?!» - и дядя вскинул брови:
- «Разве он Великий князь?»
Андрей вспыхнул: «Я чьей крови?
Не достоин? Что за грязь …»
- «Никакой здесь грязи нету» -
Святослав чуть-чуть смущён:
- «Есть порядок, норму эту
Чтят и сбой тут запрещён.

Александр занять трон вправе,
Старший сын не ты, а он».
- «Не тебе судить о нраве,
Ты ж признал Орды закон.

Забирай свои пожитки
И дуй с Суздаль, там твой дом.
Здесь твои предъявы жидки,
Сиди смирно в доме том» -

Говорил Андрей со злобой,
Даже сильно побледнел.
- «Ты чего с ним, как с зазнобой,
Снять с которой не сумел.

Он тебя в три раза старше,
Молодым нельзя кричать …»
- «Ты не лезь, хоть и постарше!
Я сказал! Прошу молчать!!!

Я Великий князь отныне! …»
- «Ты великий стал дурак» -
Александр взял дядю: «Ныне
Нам не место здесь, раз так.

И пойдём ко мне, здесь близко,
Пусть потешится без нас».
- «Не сметь!» - крик дошёл до визга:
- «Не пускал отсель я вас!»

Александр не повернулся,
Что-то дяде прошептал.
Дядя только усмехнулся:
- «Я другого и не ждал».
Он сидел один и злоба,
Как тиски сдавила грудь.
- «Как случилось, что вдруг оба
Дядя с братом, … просто жуть» -

Мысль пришла, как только вышли
И она терзала вновь:
- «Заручусь поддержкой если,
И исчезнет нелюбовь.

Всё закрутится, как было,
Когда здесь сидел отец.
Послушанье, словно мыло,
Ускользнёт, тогда конец.

Не-е-ет! Я это не оставлю,
Не смогу позор простить.
Дураком назвал! … Заставлю
Повиниться, осудить.

И зачем я ждал в Сарае,
Когда в Киев ездил он?
Как решили в Курултае
Для обеих нам закон?

Вот и ехать надо было
Во Владимир одному.
По-другому всё б поплыло
И нет дела никому.

Завтра же его заставлю
Срочно в Новгород убыть.
Я Владимир не оставлю,
Раз я князь, то здесь и быть».

Так сидел один в раздумье,
Дверь открыл  один из слуг.
Крикнул в яростном безумье:
- «Уходи!!! Мне недосуг!»
Но события, как в вихре,
Закружили всё не так.
Речи нервные не стихли,
А во двор толпа зевак.
 
Сам князь галицкий со свитой,
Прибыл, всех ошеломил.
С домочадцами, элитой
И дружину прихватил.

За полгода в Галич срочно
Прибыл киевский дружок.
Воевода Дмитрий точно
Не за тем, чтоб взять должок

За безумное раздумье,
Когда Батый Киев брал.
В этот раз благоразумье
Прозвучало, как сигнал.

- «От Великого я князя» -
С этих слов и начал он:
- «Хоть немного быт твой скрася,
Шлёт тебе, князь, свой поклон».

Даниил не удивился,
Александра всё же знал.
- «Чем же я так отличился,
Что он вдруг поклон воздал?» -

И спросил вполне серьёзно
Без намёка на сарказм.
Дмитрий очень скрупулёзно
Выдал, как энтузиазм.
Он не только дал согласие
На Андрея с дочкой брак,
Этим сгладить разногласие
Даже споры, что не так.

Во Владимир сам явился,
До того здесь не бывал.
С Патриархом поделился,
И Кирилл согласие дал.
 
С ним была Анастасия
Дочь меньшая, ангелок.
У Андрея аритмия,
Как увидел, сразу взмок.

Он такой красы ни разу
Не встречал и не видал.
Все кругом померкли сразу,
Перед ним был идеал.

Голубой и весь расшитый,
Неземной красы шушпан.
Золотой тесьмой увитый,
Словно княжеский кафтан.

И кокошник, как корона,
И повойник, весь комплект,
Золотого были тона,
Создавали свой эффект.
Свадьба предстояла пышной
Раз прибыл митрополит.
И во всех приходах слышной,
Обстоятельство велит.

А Андрей дурел от счастья.
А узнав, что старший брат
Автор, всех кто здесь, участья,
Понял вдруг – он виноват

В том, что в Новгород пытался
Много раз просто убрать.
Что хамил и в ссору рвался,
Сплетни начал собирать.

А в ответ брат, как нарочно,
В шутку дерзость превращал.
Иногда довольно сочно,
Своё мнение защищал.
 
Разве мог он догадаться,
Что и свадьба лишь предлог.
Что в Кирилле стал нуждаться,
Александр сказать не мог.

Навсегда митрополита
Из под Киева забрать.
Вся духовная элита
Здесь должна и обитать.

Шаг полезен был Андрею,
Александр, таки, молчал.
Не сказал: «Тебе не верю»,
Но об этом не кричал.
Не Кирилла, Даниила
Лично Александр не знал.
Судьба как-то не сводила,
Но заочно уважал.

Хоть Кирилл и невысокий,
Абсолютно бел, как лунь,
Был подвижен, взгляд глубокий,
Пусть и старец, не дедунь.

Даниил Романыч сразу
Впечатление произвёл.
Всё на нём, как по заказу,
Экий галицкий орёл.
 
На лице, как украшение,
От бровей до носа шрам.
Для кого-то устранение,
Скидок в драке, мол, не дам.

Видно, … выпало не мало
Пережить кровавых битв.
Но не выглядел устало,
Говорил за счёт молитв.

Вот бывает же такое …
Двое встретились и вдруг,
Пара фраз и всё другое
Стало истиной вокруг.

И суждения похожи,
Неприятие тех же чувств,
И на жизнь надежды схожи,
Без претензий и удобств.
Так при встрече всё и было,
Первым внял митрополит.
Напряжение словно смыло,
Видя князя колорит.

Подошёл к нему с улыбкой:
- «Александр, я знаю вас
По делам, с душой не хлипкой,
С вами Бог всегда, сейчас.

Русь давно тобой гордится,
Кто-то мог бы взять пример».
Даниил смог изумиться:
- «Уж не я ли, например?»

И Кирилл почти лукаво:
- «Догадался? Знать признал.
С Папой Римским вон слащаво …
Удивился, что узнал?»

Даниил и не смутился:
- «Ну и что? Уж лучше Рим.
И Христос им не приснился,
Как и нам, он им любим.

А поганые татары
Это ж мразь, святой отец.
Где они, всегда кошмары,
Православию конец.

Рим не грабит, в мыслях нету
И разора не чинит.
Победить же нечисть эту
Он поможет, нас он чтит».

- «Ой, ли, князь! Чего я слышу?
Да, … татары нам не мёд,
Но они не лезут в душу,
Папа нос в неё суёт» -
И Кирилл перекрестился:
- «Александр, чего молчишь?
Хоть бы как-то заступился …
Старика чем наградишь?»

Александр сказал не сразу,
На Кирилла бросил взгляд:
 - «Я не вижу в них заразу,
Батый-воин, их заряд.

В веру нашу не суются,
А Аллаха почитать
Просят нас, когда коснутся
Нашей просьбы что-то дать.
 
А вот Рим совсем другое,
Православие их враг.
Только меч, а всё иное
Лишь ярмо для бедолаг

Мне пришлось в том убедиться,
Православных просто бьют.
Защищать Русь, с ними биться
Довелось. Пусть слёзы льют».

- «Так-то, Даниил любезный» -
Молвил вдруг митрополит,
Сам счастливый, даже нежный:
- «Вот в ком Бог давно сидит.

Помни князь, что тело бренно,
Лишь душа нетленна век.
Православие тем ценно,
Чистоту хранит, как свет».
Даниил в ответ ни слова.
- «Значит всё ж Кирилл задел …» -
Александр подумал снова
И что так, … не пожалел.

Ко всему же стало ясно,
Патриарх был ближе к ним.
Рассудил, не так опасно
Жить с ордынцем, пусть чужим.

И теперь была задача
Всё ж Кирилла «уломать».
Александр идею пряча,
План свой начал претворять.

Он порой не спал ночами
Мыслил: «Как их разделить?
Галич нужно не мечами,
А словами разводить.

Даниил не согласиться,
Чтобы Киев опустел.
Он с Галицией мог слиться,
Но Кирилл не захотел.

Было ясно, после свадьбы
Едет в Галич он, назад.
У Кирилла нет усадьбы,
Хоть Владимир ему рад.

Потому вполне возможно
Даниил с собой возьмёт.
Помешать, но осторожно …
Очень верю – повезёт».

Ну, а к свадьбе подготовка
Шла обычным чередом.
У прислуги тренировка
Кто за кем, когда притом.
Храмы тоже выбирали,
Как-никак митрополит.
Здесь не все его видали,
Потому и именит.

Богородицы Пречистый
Церковь выбрали, не храм
Путь у церкви был тернистый
И Кирилл решил, что там.

Были рядом и Успенский,
И Владимирский Собор,
Выбор пал на деревенский,
Как приход, церковный двор.
 
Князь Андрей едва дождался.
Словно гривна весь сиял,
А когда процесс начался,
Всех бум страсти обуял.

Площадь всю заполонили.
Молодых пришли встречать,
Посмотреть, чем поразили,
Что Кирилл прибыл венчать.

Сам Кирилл в огромной митре,
Риза золотом блестит.
В этой праздничной палитре
Был алмаз среди элит
Даже ростом стал чуть выше,
Голос зычный, басовит.
Как поддержка была свыше,
Вот он чем был знаменит.

Само таинство венчания
Наблюдало узкий круг.
Лишь родня, но и желания
Увидать полно вокруг.
 
А затем лихая тройка,
Это истинная Русь,
Понеслась вдоль храмов бойко,
Как не крикнешь: «Я горжусь!»
 
Во дворце были готовы
Встретить новый княжий род.
Здесь бояре, богословы,
С зарубежья светский сброд.

И купцы, и воеводы
Из различных городов.
Здесь князья и их приплоды …
Каждый высказать готов.

Все столы едой забиты,
Всё-таки Великий князь.
И закуски не избиты,
Новизна, как бы смеясь.
Кто же рангом был пониже,
Во дворе огромный стол.
Всякой всячины и иже
К ней бочонков частокол.

Брага,  квас и медовуха
На любой потреб и вкус.
В кой-то мере показуха
И Андрей мотал н ус.
 
Были песни, скоморохи,
Был прирученный медведь.
Были просто пройдохи,
Им была бы вволю снедь.

И вот в самый пик разгула
К Александру Даниил:
- «Голова шумит от гула.
Прогуляемся? Будь мил».

Присмотрев светёлку, тихо
Вышли, где гуляла знать.
Было слышно, как там лихо
Кубки стали наполнять.

Только сели, гриди тут же
Медовухи жбан принёс.
Два бокала, так досуже …
Знал, не зря их им занёс.

Оба чувствовали, нужно
Лично им поговорить.
Каждый знал, не жить им дружно,
Но хотелось убедить.
- «Жаль отец, мать не дожили …» -
Александр слегка вздохнул:
- «Твою дочь бы окружили
Лаской» - князю подмигнул.

- «Так-то так … и я наверно
Не увижу больше дочь».
- «Отчего так мыслишь скверно?
В Галич съездить ей не смочь?

Воевать никак собрался?»
- «Так татары словно клещ.
Он на всех на нас сказался
И итог будет зловещ».

Александр пытался в шутку
Эту тему превратить:
- «Клещ коню не край рассудку,
Скачет, не остановить»

Даниил вполне серьёзно:
- «Ты даруешь жизнь клещам?»
- «Я терплю их, где-то слёзно,
Как беду, … прокисшим щам».

- «Не-е-ет!» - ухмылка Даниила
Словно чиркнула мечом:
- «В ратоборстве князя сила,
Остальное нипочём».

Александр ответил сухо:
- «Если есть у князя рать.
А пока с силёнкой глухо,
Остаётся только ждать».

- «А я верю в нашу силу
И победа к нам придёт!»
- «И я верю, что в могилу
Внук иль правнук их сведёт».
- «А пока, сложив ручонки,
Будем так сидеть и ждать?»
- «Нет у нас пока силёнки
Бить татар и побеждать».

Даниил поднялся с лавки:
- «Я союзника искал.
Остальные просто шавки,
Выбирать уже устал.

Дочь отдал, чтоб породниться
И совместно бить татар.
Тяжко было ошибиться,
А ошибся, значит стар.

Я с татарами рубился,
Ты под стол пешком ходил.
И на Калке с ними бился …
Не тот князь руководил»

- «Это я прекрасно знаю,
Только кончилось всё чем?
Стал голдовником? Желаю
Стать хозяином над всем.

А пока желания мало.
Судишь мне легко смотреть?
Чтобы нашим снова стало,
Копить силы и терпеть».

- «Час наступит – я ударю!»
- «Ну, а дальше? Снова плен?
Разобьют в кровь снова харю,
Век не встать будет с колен.

Сколько выставишь ты ныне?
Тысяч пять, а может семь?
Пять туменов их отныне
В полной выкладке меж тем.
Десять тысяч душ в тумене,
Сможешь противостоять?
Разобьют к едрене-фене,
Не успеешь и понять».

Отхлебнув чуть медовухи,
Даниилу: «Ободрись!»
- «У меня от мёда в брюхе
Чёрт-те что, хоть заорись.

Сладкое не принимает,
Вот такой вот закидон.
А с горчинкой понимает,
Бражку, это как закон».

- «Только горькое по жизни
Уготовил нам Господь.
Он не скажет: «Русь исчезни!»
Русь навеки Божья плоть.

Я, Романыч, очень верю
Будет новый Мономах.
Отомстит за всё, как зверю,
Кол вобьёт в ордынский прах.

И за Киев осквернённый,
За Козельск и за Рязань.
За ущерб нам нанесённый …
Вот за это моя длань».

Даниил чуть замешался,
Силясь, слово подобрать,
Не обидеть бы старался,
А хвалить? Нет силы врать.

Но, в конце концов, решился:
- «Александр, ты, как монах,
В Веру прям-таки вцепился,
И причём тут Мономах?»
Александр вдруг рассмеялся,
- «Подтвердил мой долг Христов!
Вспомнил, даже не замялся,
Заодно святых отцов.

Вот за это и спасибо.
Нужен мне митрополит,
Должно в Новгороде ибо
Вопрос с пастырем висит.
 
Там владыка мой скончался,
Ох, и мудрый старец был.
Спиридон тем отличался,
Что он воин не забыл.

Был со мной на Невской битве
И Ливонцев укрощал.
Словом Божьим и в молитве
Он победу предвещал.

Так что нового владыку
Нам Кирилл и посвятит.
Вот такую заковыку
Только он и разрешит».

- «Я согласен, без владыки
Город просто сирота.
Без Христа начнутся рыки,
Вопли, склоки, маета».

Будто тягу к облегчению
Александр вдруг ощутил.
Цену дал тому значению,
Как князь галицкий судил.
- «Уж теперь-то согласится
Клир из Киева убрать.
Во Владимир поселиться,
Митрополию создать» -

Александр так перед встречей
Сам с собою рассуждал.
После свадьбы без предтечей
У себя Кирилла ждал.

И тот сразу согласился.
Митрополии тут быть!
- «Киев», - как сказал: «Смирился
И про центр пора забыть».

Говорили откровенно,
Александр был весь открыт.
Всё, что было сокровенно,
Как на исповеди смыт.

Рассказал про Спиридона,
Как его любил народ.
Как не отпускал с амвона,
Когда тот святил приход.

- «А на рукоположение
Новгород имеет шанс.
Спиридона положение
Это ох, какой нюанс.

Есть достойная замена?
Я ж не знаю ваш резерв» -
Замолчал Кирилл без мена
На своих, возможно стерв.

Александр готов к вопросу:
- «Есть сподвижник, друг Далмат.
Он епископ, по запросу,
То чуть-чуть и дипломат».
 
Это он с владыкой вместе
Папских прихвостней учил.
И скажу без ложной лести,
Много знаний получил.

Так что лучшего владыки
Новгородцам не сыскать.
Есть, конечно, горемыки,
Но не всем дано блистать».

Патриарх с ним согласился
И добавил: «Просьба князь».
- «Есть проблема?» - поклонился;
- «Всё исполню, торопясь».

- «Митрополии для прокорма
Хоть бы пару деревень.
Есть у нас такая норма,
Помогаем, нам не лень.

Но, однако, есть сомнение,
Князь Андрей поймёт ли нас?»
Александр аж встал: «Смятение?
Братья мы пока сейчас.

И прошу не сомневаться,
Будет всё, святой отец.
Время в Новгород сниматься,
Там решим всё, наконец».
- «Сын мой, я прекрасно вижу,
Что Андрей совсем не тот.
Нет любви в глазах, предвижу,
Что сорвётся он вот-вот».

Александру к удивлению,
Говоря, был прав Кирилл.
И, к большому сожалению,
Андрей ахать не спешил.

Новость принял равнодушно,
Митрополию принять.
Александр решил: «Не скушно
С молодой женой». Что взять?
 
Но когда сказал он брату
О приписке деревень,
Словно бес влетел по блату,
Натурально, а не тень.

- «Не отдам!» - воскликнул злобно:
- «Это мой навек удел!
Свой отдай, если удобно,
Не дам делать беспредел!»

- «Ты с ума сошёл, похоже,
Или кто-то укусил.
Эти земли их! О, Боже!!!
Митрофан их получил.

Он погиб, сгорел в Соборе,
Был епископ до татар.
И отец, в сохранность вроде,
Опекать стал от бояр.

Я с таким трудом добился
Митрополии у нас,
А ты вдруг, как взбеленился …».
- «Не отдам! Мой главный глас!» -

Вновь Андрей, как оглашенный:
- «Только мне Владимир дан!»
- «Дан? А кем? Забыл блаженный,
Кто здесь главный интриган.

Чтобы сделать нас врагами,
Ханша выкинула финт.
Объяснял тебе – меж нами
Ей построен лабиринт.

Кстати,  Мунке хан Великий,
А Гаймыш прогнали прочь.
И указ её безликий
Отменён, видать, в ту ночь.

Не терзай моё терпение,
Всё же я твой старший брат.
Вызывает сожаление,
Ты глупей во много крат.

Мы с Кириллом, я-то снова.
Едем в Новгород втроём
К нам владыка из Ростова
Попросился, сам причём.

Если я опять увижу
По приезду всё, как есть.
На всю жизнь тебя унижу,
Не посмеешь на стол влезть.
С трона вылетишь, как пробка,
Не волнуйся, будет так.
Не закрыта будут тропка,
В дом родной, где рос никак».

Как обычно, утром рано,
Весь Владимир ещё спал,
Свежий снег, как будто ткано,
Чистым видом украшал.
 
Два Кирилла сели вместе,
Ростовчанин был Кирилл.
В их кибитке, словно в кресле,
Кто так ездить не любил …

Александр верхом, конечно,
Расслабляться не хотел.
Он не мог в санях беспечно
Развалиться, не умел.

Хоть верхом, а мысль о брате:
- «Где же я недосмотрел.
И откуда цель в диктате?
Ничего ж он не умел.

Огул-Гаймыш, эта ведьма,
С толку сбила пацана.
И попался будто нельма
В сети прочно и сполна.

Возомнил, что впрямь Великий,
И втемяшил всё в башку.
Дай Господь, а случай дикий,
Поумнеть, ещё щенку».
Так и ехали неспешно,
Их обоз был невелик.
Лишь охрана шла успешно
Впереди, как княжий лик.

А Кириллы просто чудо,
Всю дорогу при делах.
В деревнях, где было худо,
Выходили быть в церквах.

Не гнушаясь, отпевали,
Выходили и крестить.
Люди сразу узнавали
Тут же ниц -  благословить.
 
А за Дмитровым в деревне
Им пришлось к тому ж венчать.
А невесте, как царевне,
Поздравления получать.

Эта память сохранится,
Как венчал их патриарх.
Невский рядом, … где случится,
Чтоб всё делал иерарх.

Дальше Тверь, там встретил младший
Брат родной, звать Ярослав.
Город старый, не увядший,
Хоть и сильно пострадав.

Тепло встретил патриарха
И владыке долг отдал.
А вот брата, как монарха,
Не любил и мало знал.
Вроде бы и так понятно,
Он вдали от брата рос.
Редко виделись и внятно
Не общались, вот вопрос.

Ярослав ещё к тому же
Скрытен, молчалив, лукав.
А порой и того хуже,
Хоть и брат, а тёмный нрав

И отец лишь до отъезда
Княжить в Тверь определил.
Малолетке вроде жеста,
Не обидел, шанс вселил.

А теперь он размечтался
Новгородским князем стать.
Никому не признавался,
Александр сумел понять.

Оттого недружелюбно
Встретил брата, хоть и князь.
Не бранились они крупно,
Но осадок был, как грязь.

Александру после Твери
Стало худо, весь обмяк.
Вроде бодр, в какой-то мере,
Но в седле был, как тюфяк.

Думал, въедет в Городище,
Как, к тому ж, Великий князь.
Сила в нём теперь – силище
И вот на тебе, напась.

Пришлось в сани перебраться,
Колотил его озноб.
Александр не стал сдаваться,
Не впадать в тревогу чтоб.
 
Всё же в Старой Руссе встали,
Александр стал очень плох.
От дороги все устали,
Отдых был ему, как вздох.

Только мёдом согревался
Под медвежьей грудой шуб.
И Кирилл не расставался,
Александр стал просто люб.

Утром солнце засияло,
Ветерок совсем затих.
Ильмень-озеро приняло,
Как заблудших, но своих.

Через час все новгородцы
Знали, князь приехал хвор.
Толпы, даже инородцы
Шли с сочувствием на двор.
 
Занесли в опочивальню,
Он действительно ослаб.
В эту княжескую спальню
Перенёс, однако, штаб.

Первыми зашли Кириллы.
Он спросил: «А где Далмат?»
Дальше спрашивать нет силы,
А епископы ворчат:
- «Не гневи без меры Бога» -
Патриарх ему в ответ:
- «Помолись и съешь немного,
Вот пока тебе совет.

Ну, а рукоположение
Нам придётся отложить.
Далмат в курсе, предложение …
Я успел часть изложить».

Прибежала и княгиня,
Александра вся в слезах:
- «Милый Саша! Не гордыня? …
Говорят тишком в церквах.

Рядом есть исповедальня,
Помолись и Бог простит,
Там моя опочивальня,
И пусть хворь вся улетит.

Ты всем нужен, я же знаю,
Обо мне и речи нет.
Без тебя я просто таю,
Для меня ты жизнь и свет»,

И она к нему прильнула,
Положив чело на грудь.
- «Спи мой миленький» - шепнула:
- «Помогу тебе уснуть».

Александр же очень тихо
Начал Саше говорить:
- «К нам идёт большое лихо,
Братья начали творить.

Андрей вторит – он Великий,
Князь Галиции стал тесть.
На татар поход свой дикий
Собрались устроить здесь.
Русь погубят однозначно,
Батый подлость не простит.
Наша рать пока невзрачна,
В прах Орда нас превратит.

Говорил на эту тему
Я с Андреем, он дурак.
Как решать эту проблему?
Так вот я попал впросак.

И ещё один братишка
Ярослав, такой же хмырь.
Князь в Твери, отец дал лишка,
Возомнил, что он, как штырь.

Новгород ждёт, не дождётся,
Мол, когда во власть придёт.
Ну, а нас прогнать придётся …
Вот такой мечтой живёт».

Александра лишь вдохнула:
- «Неужели вновь раздор?
В распри снова Русь шагнула?
Может просто разговор …».

- «К сожалению, нет, родная.
Чтобы братьев не дразнить,
Раз грызня идёт такая,
На стол сына посадить» -

Александр остановился,
Стало тяжело дышать.
- «Хватит, … вон как утомился.
Спи. Уйду, чтоб не мешать»,

- «Посиди ещё немного» -
Александр попридержал:
- «Как Васятка, лет-то много,
Будет князь, я пожелал».
- «Он читает уже бойко,
Вон Псалтырь весь изучил.
Все молитвы знает стойко,
Наш духовник научил».

- «Что духовник, это славно
И Псалтырь весь надо знать,
Но ему не это главно,
Много надобно узнать.

В версте от Переяславля
Есть Никитский монастырь.
Жил монах, Русь нашу славя,
Летописец во всю ширь.
 
Имя взял себе Порфутий,
Хоть в миру и Прохор был.
Был с отцом и не был тютей,
Бил татар и не забыл.

Вот тебе и предлагаю,
Если жив, доставить к нам.
Как учитель, полагаю,
Без цены по всем чертам.

Я ему, а факт известный,
Харатьи доставил воз.
Как пергамент, только местный.
Был доволен аж  до слёз.
Русь, историю развития
Знает он, как «Отче наш».
Все прошедшие события
Сын узнает, что не блажь.

В языках Порфутий дока.
Хоть монгольский, хоть латынь.
Так что учит пусть без срока,
Открывает мир святынь».

Проходили дни за днями,
Немец-лечец помогал.
Всё заставил пузырьками …
Сам варил, что в них не лгал.

И болезнь всё ж отступила,
Стал уверенней дышать.
Смертью вроде бы грозила,
Но сумели помешать.

- «Внял Господь моей молитве» -
Подойдя, шепнул Кирилл:
- «Побывав на этой битве,
Ты, как прежде, – победил!»

Через три дня встал с кровати,
Через день уже пошёл.
До конца не понял, кстати,
Через что он вдруг прошёл.

Так что рукоположение
Стало первым из всех дел.
Пригласил Кирилла, мнение
Он на этот счёт имел.

- «Это таинство священства,
В то же время и обет» -
И добавил: «Совершенства
За века пока что нет.
Ну, а рукоположение?
Так в народе говорят.
Антураж и снаряжение
Духовенству, как обряд».

- «Где всё это состоится?» -
Александр переспросил.
- «Храм Софийский утвердится
Быть центральным? Я б спросил.

Благодать Святого Духа
В этом таинстве есть суть.
И обряд не показуха,
Он проделал сложный путь.

Первым выполнил Священство
Сам Господь Иисус Христос.
Своих чад, как совершенство,
Он в Апостолы занёс.
 
Вот с тех пор обряд Священства
Стал центральный ритуал
В жизни паствы, духовенства.
А Собор ведущим стал».

Александр, как размышляя:
- «Быть в Софии! Я решил».
Сам того не помышляя,
Все проблемы разрешил.
И в назначенное время
Благовест всех известил,
Что Священство им не бремя,
Праздник Духа Высших сил.

Собор в праздничном убранстве,
Клир, народ все вместе здесь.
Повелось так в христианстве
Не таить благую весть.

Патриарх после молитвы
Возвестил: «Сын мой, Далмат!
Мысли пусть неприхотливы,
Подойди к амвону брат»
 
Подошёл Далмат, склонился
И под гулкий перезвон
Патриарх перекрестился,
Длань возложил, как канон.

А соборная молитва
Возвестила, акт свершён.
И положенная митра,
Как и сан был освящён

После долгих ожиданий
Стал Далмат митрополит.
Ну, а зоной обитаний
Кремль, который знаменит.
Прямо к трапезе воскресной
Александру вдруг пакет.
Новость стала интересной,
Был нарушен этикет.

Вскрыв его, прочёл всё молча
И … взорвался, как вулкан:
- «Даниил, величие корча,
Папство принял, лихоман.

Королём стал называться …».
- «Тьфу, бес старый!» - вдруг Далмат:
- «Над религией смеяться?
Уготовлен ему ад!»

- «Но зато король, вот так-то …
Мы, как вроде, и не всчёт» -
Пошутил Иван: «Де-факто
Мне посаднику почёт».

- «Да хошь царь!» - Далмат по новой:
- «Но от Веры отступать?
Мы в среде такой суровой
Не пытались рассуждать».

Александру стало ясно,
Что Далмат имел ввиду.
Он «отшил» легат и классно,
Ну, а «мы» - себя блюду.

Понимал всё князь прекрасно,
Папа звал его не раз.
И завидовал негласно,
Князь в Руси не напоказ.

И сказал вдруг откровенно:
- «Да не нам его судить.
Вдруг Галиции так верно,
Князь решает, как им жить.
Между молотом и ковней
Он действительно зажат.
Там татары, как с жаровней,
Римом с сущности прижат.

Даже доченьку Миндовга
Без раздумий в снохи взял.
Латинянку, в Вере щёлка,
Как нарыв, всех обуял.

Думаю, пошёл на это
Без согласия  татар.
Рим, союз с ним, рядом где-то
Вроде бы, как Божий дар.

Мы ж его союз отвергли,
Отказались с ним дружить.
В лоно Рима сами ввергли,
Я не мог всех сторожить».

- «Всё же Вера, где-то Сила
Здесь должна преобладать».
- «Ты владыка не могила,
Чтобы так вот рассуждать» -

Александр теперь спокойно
Возразил: «Считай вот-вот
Батый примет меры, стройно
Всех в полон, вот поворот.

Римский папа Иннокентий
Не законченный дурак.
К Даниилу без претензий,
Был король, а стал вахлак».

Александр глядел, как в воду,
Вскоре это пережил.
То ли дьяволу в угоду
Наступил другой посыл.
Как аукнется разборка,
Он не мог предполагать.
Что в семье начнётся «порка»,
Сон дурной … и не прогнать.

Из Твери пришла депеша,
Ярослав в ней сообщал,
Что он Новгород утеша,
Не пойдёт брать, хоть стращал.

Выбор на Переяславле,
Вроде как, остановил.
Не подвержен чтобы травле,
Сделать княжеством решил.

Мол, Андрей с ним согласился
Причём, как Великий князь.
Потому на то решился
И последствий не боясь.

Александр вдогон депешу:
- «Воротись!!! Не сей раздор.
На тебя всё зло повешу,
Если будет свара, спор.
 
Наш отец имение это,
Как гнездо свил, всё нас.
Не одно прожили лето …
Не погань наш дом сейчас.
Говорю, как брат твой старший,
Я ответственен за вас.
Род, учти, не день вчерашний …
День грядущий ждёт сейчас».

Ярослав ответил дерзко:
- «Ты с Ордой себя прославь!
Для тебя быть может резко!
Мой теперь Переяславль».

Он хотел послать Андрею,
Но оттуда вдруг гонец.
На словах сказал: «Не верю …
На татар идёт! Конец».

Он два дня почти метался.
Думал, что же предпринять
Сам Наран вдруг, как назвался,
Батыя гонец и зять.

Александр принял достойно,
Он Нарана лично знал.
- «Как Сарай, там всё спокойно?» -
Сразу вежливо начал.

Но Наран вдруг оживился,
Как внесли свежайший хлеб.
В бок телячий аж вцепился,
С голодухи, как в вертеп.

Всё ж дорога умотала,
Потому князь и терпел.
Дал вина испить с бокала,
Тут Наран и разомлел.

И немного отдохнувши,
Стал по делу говорить:
- «Огул-Гамиш, той квакуши,
Больше нет, чтоб не таить.
Мунке сам распорядился,
Он теперь Великий хан,
Всех казнить, кто с ней рядился,
Как предписывал Коран.

А её в кошму зашили
И в реку, причём живьём.
Вот так с ней и порешили,
Без их отпрысков живём.

Батый ждёт тебя в Сарае
Очень срочно, мне сказал.
Повод я примерно знаю,
Заплати, чтоб рассказал».
 
Александр лишь рассмеялся,
Калиту с деньгами дал.
Глянуть внутрь не постеснялся …
- «Что? Боишься, недодал?» -

И князь снова рассмеялся:
- «Ты, Наран, неисправим.
Тесть узнает, чем занялся,
Вмиг в немилость угодим.

Говори, за гривны можно».
- «Это тайна, мне поверь.
Догадаться и не сложно,
Ты возглавишь Русь теперь.

Ты Великий князь навечно,
Будешь им покуда жив.
Так решил не скоротечно,
Ханшу свергнуть был мотив».
- «За известие спасибо!
Я такое, в общем ждал.
Хан помог отчасти, либо
Я бы сам тут всех зажал».

Сам позднее размышляя,
Рассуждал: «А в чём пробел?
Кто, на братьев так влияя,
Превратил всё в беспредел.

И спасибо Константину,
Тихо в Угличе сидит.
А Андрея, как мужчину,
Накажу, пусть ощутит.

Ярослава в Тверь отправлю
И закончу разговор.
А Залесский не оставлю,
Родовой наш общий двор».
 
Путь в Сарай был не тяжёлый,
Тракт изучен и не раз.
Воз подарков, сам не голый,
Всё сияет напоказ.

Батый встретил дружелюбно,
Несказанно удивив.
И в шатре довольно людно,
Экий новый креатив.
Предложил, кто был, кумыса.
Александр не отказал.
Был он с привкусом аниса,
Батый эдак заказал.

- «Ну, так что?» - тут Батый громко:
- «Отдаю тебе всю Русь!
Ты Великий – это ёмко.
Где-то я тобой горжусь.

Что-то радости не вижу?» -
Щурясь, хитро посмотрел:
- «Без причины не обижу …
Дома в норме? Не болел?»

- «Хан, спасибо! Всё прекрасно» -
Сам подумал: «Что узнал?»
- «Князь Андрей, с ним мне не ясно,
До сих пор ясак не сдал.

Почему так неразумно
Стал вести себя твой брат».
- «Молод, глуп, ведёт неумно
И со мной он грубоват».

Батый тихо с расстановкой:
- «Ничего, … начнёт умнеть …»
Александр формулировкой
Был смущён, пришлось терпеть.

- «Даниил, … он тесть Андрея?» -
Батый как бы продолжал:
- «Пил кумыс со мной, робея,
В мире жить не возражал

А сейчас? Союз с Литвою,
Венгров даже подключил.
Воевать решил со мною?
И Андрея научил?»
Хан умолк, глядя на князя,
Александр глаз не отвёл.
Хан кивнул, чтобы не сглазя,
Сам взгляд в сторону увёл.

Александр стремился к миру,
Батый видел, это знал.
Воевать им не до жиру,
Сердцем это сознавал.

- «Наказать наверно надо?» -
Батый, будь-то бы, спросил:
- «Чтоб унять дурное стадо,
Сколь понадобится сил?

Думаю послать Жаргала
И туменов десять с ним.
Может, хватит для начала,
Будет мало – поглядим».
 
Александр ушёл в раздумье:
- «Это ж сотня тысяч душ!
Вот оно вражды безумье,
Вот она слепая чушь.

Разорвут рать Даниила,
Я же их предупреждал.
Не родилась ещё сила,
Нет того кто б ограждал».
Голос будто из подвала:
- «Ты чего вдруг замолчал.
Хватит силы у Жаргала?
Хоть бы что-то промычал …»

- «Хватит, хватит, даже много …» -
И вдруг тягостно вздохнул.
- «Думаешь, что я с ним строго?
Сам на это подхлестнул.

Что? Жалеешь Даниила?»
- «Не его. Жалею Русь.
Старый, выживший дурила
Тянет в гроб, не ошибусь.

Не простят ему потомки,
Дурака же с Кадки бьют.
Так всю жизнь, одни размолвки,
В результате слёзы льют».

- «Вот и я так же считаю,
Править должен мудрый князь.
Только ты, я понимаю,
Сможешь смыть всю эту грязь.

Ты сторонник, это верно,
Лучше с ними в мире жить.
С Русью драться, это скверно,
Мы сумели пережить» -

Хан задумался и дальше:
- «Завтра же в Каракорум!
Мунке ждёт. Не знал же раньше?
И смени пока костюм.

Пайцзу выдаст золотою
И ярлык, чтоб княжил век.
Примешь Русь и власть такую,
Какой не было вовек».
Князь с ковра молчком поднялся,
Был обескуражен весь.
- «Год ещё …» - в мозгу стучался,
Про поклон забыл, был стресс.

Батый понял состояние,
Не кричал – приободрил:
-= «Ты поймёшь моё деяние
И оценишь, что свершил».

Александр понять пытался,
Что же он имел ввиду.
Но ответ так не попался …
- «Что ж узнаю, как приду» -
 
И поехал собираться
В эту глушь – Каракорум.
Кто с ним был, просил остаться,
Ждать его без мрачных дум.

Хан просил всех удалиться,
Когда князь совсем ушёл.
А оставил поделиться
Только тех, кто ханшу смёл.

Это был Жаргал, конечно
И любимый сын Сартак.
- «Снисхождение не вечно» -
Батый начал: «Это так?»
И Сартак: «Отец, я знаю,
Даниил во всём не прав.
Но войну, я полагаю,
Затевать из-за орав?...

Он не воин, а отрыжка.
Злость кипит от прошлых дел,
Как с капусты кочерыжка,
Он остался, как бы цел.

Из князей он самый старый,
Перспективы просто нет.
Дурень думает, что бравый,
А на самом деле бред»

Батый слушал, наслаждался,
Понимая, сын был прав.
В то же время улыбался,
Был свой план и план лукав.

- «Ты чего, отец, смеёшься?
Или я не то сказал?»
- «То, то, то, … вот разберёшься
И поймёшь, что оказал.

А теперь меня послушай.
Как уедет Александр,
Не спеша обед докушай,
Но не трогай кориандр.

Он в дороге сушит горло».
- «Я поеду догонять?»
- «Нет! Моё решение твёрдо,
Братьев едешь усмирять.

Вот за что я уважаю
Александра – не скулит.
На его там наезжают …
Хоть бы раз сказал. Молчит.
Наша ведьма клин в них вбила,
А Андрей и ошалел.
Она парня убедила,
Он Великий, тот и съел.

И сейчас его за князя
Он вообще не признаёт.
Хоть совсем недавно трясся,
Что отец стол не даёт.
 
Так что взять по два тумена
И на Север, … выручать.
Кстати, младший брат гиена,
С него надо и начать.

Ярослав в Переяславле,
Жаргал, ты им и займись.
Мы чинить разбой не вправе
Не война, там разберись.

Арестуешь Ярослава
И с мошенником назад.
Людям скажешь, что, мол, слава
Завершилась, так как гад.

Сартаку будет сложнее,
Так Владимир не возьмёшь.
Я-то знаю, мне виднее …
В лоб не взять, там и помрёшь.

Только хитрость и смекалка,
А другого просто нет.
Надо выманить, где балка,
Ну, а как, ищи ответ.
Ободном предупреждаю,
Бесчинств больше не творить.
Мы хозяева, желаю
Это каждому внушить.

И особенно их храмы
Не пытайтесь осквернить.
На Руси давно не хамы,
Могут тут же отомстить».

И Сартак: «Отец, а можно
Ещё в Новгород сходить?».
- «Нет! Здесь надо осторожно,
Можно фон там осложнить.

Александр в Каракоруме,
Княжит малолетний сын.
Твой визит его погубит,
Кто-то тут же и за дрын.

Так что не дразни медведя,
А когда тем более спит.
Дело сделать и немедля
Всем обратно надлежит».

- «А куда потом с князьями?»
- «Александра будут ждать
Здесь в Сарае не с друзьями,
А с охраной, чтобы знать,

Как топтать родного брата,
Постоянно унижать.
Им за это будет плата,
И не грех уничтожать.

Я заставлю отщепенцев
Пыль с сапог его лизать.
Их, по сути иждивенцев,
Приходилось содержать».
 
Втихаря не получилось,
Обнаружил их разъезд.
У Владимира случилось,
Выскочил наперерез.

И Владимир по тревоге!!!
Всё ворота на замок.
- «Супостаты на пороге!» -
Со стены кричали впрок.

Хоть Андрей готовил встречу,
Хан застал его врасплох.
- «Проиграю я здесь сечу» -
Вдруг подумал: «Блеф мой сдох!»

Срочно пригласил владыка.
Тот с порога: «Твой огонь?
Ты зажёг его для крика?
Сам туши, народ не тронь.

Выходи вон в чисто поле,
Ратоборствуй, как хотел.
Но народ не тронь, доколе
Он тебя не одолел».

-  «Значит, ты Орде предался?»
- «Цыц!!!» - вдруг яростно Кирилл:
- «Я с татарами касался,
Ты ещё в горшок ходил.

Никогда я не был с ними.
И ты смеешь мне дерзить?
Вои щенок! Дружи с другими.
Не намерен впредь твердить».
Он ушёл, владыке плохо.
Пусть сознание не терял,
Сел на лавку, но не охал.
Стал просить, чтоб Бог принял.
 
Слуги, служки подбежали.
Отвели в кровать, чтоб лечь
Тут же лекаря позвали,
Был знаком, велел беречь.

Через сутки оклемался,
Лекарь знал чего давать.
Снова вспомнил, как ругался,
Проворчал: «Привык махать,
 
А до дела и смешался,
В порты тут же наложил.
Александр, вот он решался,
Делал всё, чтоб город жил».

А Андрей же в это время
Думал, как семью спасать.
Знал, жена с ребёнком бремя,
В Тверь отправил ожидать.

Чтоб сейчас за город драться?
Бесполезно, … он понял.
А с дружиной здесь расстаться,
Повод, вроде как, слинял.
Всё ж послал гонца братишке
В отчий дом, чтоб выручал.
А в ответ: «Свои делишки
Сам решай, коли начал».

А Сартак свои тумены
Затаил, в лесу укрыл.
Штурму он искал замены
И советы, кто с ним был.

Курултай собрал, не лишне,
Каждый что-то предлагал.
Князя взять живьём нелишне,
Только как, вот тут прогал.

И вот здесь пришла идея,
Вызвать их на разговор.
Может кто-то осмелея,
Уяснит, а в чём сыр-бор.

Утром сам Сартак с охраной
Был у Золотых ворот.
И по-русски, не спонтанной,
Речью сделал разворот:

Он сказал: «Я сын Батыя
И зовут меня Сартак.
Привела не деспотия,
И не то, мол, я слабак.

Александра представляю,
Он мой давний, верный друг.
Откровенно заявляю,
Во Владимире не вдруг …

Князь Андрей ваш незаконный,
Узурпировал он власть
Он назначен тварью полной,
Казнена эта напасть.
Огул-Гаймыш специально,
Про Андрея зная нрав,
Всех стравила и реально
Александр лишился прав.

Вот за это и казнили,
Живьём бросили в реку.
Все, кто с ней в команде были,
Получили по «шлепку».
 
А Великий хан сегодня
Брат Батыя Мунке-хан.
Клан Чингизов, а не сводня,
Так диктует нам Коран.

Он и вызвал Александра,
Чтобы тот возглавил Русь.
Нет у вас другого кадра,
Этим князем я горжусь.

Он, как Батый, хочет мира,
Смысла нет нам, воевать.
А Андрей болтун, задира …
Кровь чужую проливать.

Нам Владимир ваш не надо,
Мы пришли Андрея взять.
Александр пусть учит чадо,
Как вернётся так сказать.
Оставлять его опасно,
С братом будет воевать.
Бить своих же так ужасно
И особо убивать».

Тишина. Кругом молчание.
Сам Сартак уехал прочь.
И началось ожидание
Не на день и даже ночь.

И Андрей засуетился,
У дружины был испуг.
Слышали, как обратился
Ханыч, им совсем не друг.

Александра почитая,
Стали тихо уходить.
И оружие бросая,
Не желали так служить.

Андрей чувствовал прекрасно,
Что вот-вот, - ему конец.
Ратник знал, это опасно.
Когда князь делец, подлец.

Через Волжские ворота
С группой гриди он ушёл.
Попадаться не охота,
Брату в лапы не пошёл.

А пошёл к Переяславлю
И его там отчий дом.
- «Брата меньшего заставлю!» -
С ним быть, думал лишь о том.

А Владимир, как проснулся,
Прямо с Золотых ворот
Крестный ход, народ тянулся.
Ясно, что не от щедрот.
 
Впереди Кирилл с иконой,
С ним весь клир, а дальше знать.
Далмат собственной персоной,
Тоже прибыл поддержать.

Все хоругвии, что были,
Прапор их, на всех Христос.
Шли с молитвой не забыли
«Отче наш» кто в мир принёс.

Шли к туменам без печали,
Так как сам митрополит,
Хоть «Святейшество» и звали,
С паствой был, как монолит.

В шесть саженей может где-то
Крестный ход послушно встал.
Лишь Кирилл, как лучик света,
Путь к татарам продолжал.

И Сартак всё это видя,
Спешился, коня отдав.
Говорить с попом их сидя,
Не хотел, всё осознав.

Он не знал церковных званий,
Но понял, что важный поп.
От нехватки этих знаний
Не страдал, но был не жлоб.
- «Значит ты сынок Батыя
И зовут тебя Сартак?
Слушал речь, слова не змия …» -
Кирилл начал, как простак.

- «Твой отец, пусть славен вечно,
Православие признал» -
Кирилл знал о том конечно,
Потому и утверждал.

И продолжил: «Намерений
Город грабить, у вас нет?
Войска нет и бессомнений
Не вернуться, мой ответ».

- «Как же так? А князь? Защита» -
Сартак очень удивлён.
- «Князь удрал и с ним элита,
Кто с ним все интриги плёл.

Так что город беззащитный».
- Мне был нужен только князь.
Где искать? Какой он скрытный …
У кого-то есть с ним связь?

Александра интересы
Нам здесь нужно защитить.
Может, есть его балбесы
Кто бы мог нам прояснить?»

- «Значит, в город не пойдёте?»
- «Как узнаем, мы уйдём»
- «В Переславле их найдёте.
С братом там они вдвоём» -

И Кирилл перекрестился:
- «Боже праведный прости.
На жизнь князя покусился,
Гнев татарский укроти!»
 
Ярослав не отрешался,
Как Андрею дал отказ.
В бой с татарами не рвался,
Но дружиие дал наказ.

Никуда не отлучаться,
Всё в готовности держать.
Что придётся защищаться,
Побуждён предупреждать.

И в дружине понимали
Александр и Ярослав
Чувств особых не питали,
Потому меньшой тщеслав.

И однажды в дом явился
Брат Андрей, кого не ждал.
С Жирославом объявился,
Из Твери тот путь держал.

Жирослав был воевода,
Потому привёл свой полк.
Взял Андрея, как в угоду,
Пусть хоть где-то будет толк.

Полк с дружиной разместили,
Гридница вместила всех.
А там сами приступили
Обсуждать, а в чём успех …
- «Сам Сартак пришёл за нами» - 
Андрей сразу заявил.
Жирослав повёл усами …
- «Кто такой?» - тотчас спросил.

Посмотрев, как на барана:
- «Сын Батыя! Не слыхал?
Так вот он лишён дурмана,
Что он ханыч, но нахал.

А пришёл с ордой огромной,
Так что и не сосчитать.
Обратился с просьбой скромной,
Чтоб меня ему отдать.

Александр в Каракоруме,
Власть там новая сейчас.
Есть возможность в этом шуме
Стать Великим не на час

Батый же подсуетился,
Сына к нам с ордой послал.
Чтобы каждый брат лишился
На что он претендовал».

- «Александр это придумал?» -
Ярослав нахмурил бровь.
- «Он способен, всё продумал …
Ох, прольётся скоро кровь» -

И Андрей аж сплюнул в злобе:
- «Не пойду я на поклон!
Быть у дьявола в утробе?
Лучше к Батыю в полон».

- «Мы же можем побороться!» -
Жирослав: «Зачем полон?
Пусть попробует, ворвётся,
Он мечей услышит звон».
А Жаргал был на подходе,
Он здесь много раз бывал.
- «Монастырь Никитский, вроде» -
Сам себе сказал: «Узнал …».
 
Он невольно загляделся
Красотой был поражён.
Ширь, простор, … как храм смотрелся,
Словно в спячку погружён.

Все посадские немедля,
Увидав орду татар,
В монастырь, и не колебля,
Стены выдержат удар.

Тут же звонница ожила,
О визите известив.
Их мелодия кружила
Над Залесьем, свой мотив.

Но Жаргал не торопился,
Лагерь тут же и разбил.
Взять врасплох он не добился,
Потому и не грозил.

Снарядил гонца Сартаку
Обстановку там узнать.
Не готовил и в атаку
Все тумены посылать.

Знал, что город здесь удельный,
Штурмом брать, резона нет.
Смысл, однако, неподдельный
Ярослава взять без бед.
Вскоре и гонец вернулся.
Сартак устно сообщил,
Что Андрей, гад, увернулся,
Город свой не защитил

А ушёл, притом трусливо
Ночью, гриди только взял.
Лишь владыка всё учтиво
Рассказал и скрытность снял.

Так что он сейчас в Залесье,
Вероятно где и брат.
Не спеши, возьмём всех вместе,
В Тверь зайду и к вам. Вот так.

Рассказал гонец подробно,
Так что смог понять Жаргал,
Войско не боеспособно,
Братьев ждёт разгром, провал.

Провести решил разведку,
Собрал нукеров в отряд.
Самых ловких на заметку
Брал всегда в особый ряд.

Душ пятьсот, не нужно больше,
Вышли на Переяславль.
Ходу два часа, не дольше …
Шли без шума, глядя вдаль.

А Андрей чуток пораньше,
Услыхав вдруг перезвон,
- «Там татары и не дальше!» -
Объявил всем громко он.

- «Жирослав!» - он воеводе:
- «Я пока Великий князь!
Выводи полк, как в походе,
Не сдадим так просто власть.
Ярослав! Свою дружину
Тоже в поле выводи.
И командуй без нажиму,
Буча будет впереди».

И на третий день с обеда
Появился их отряд.
- «Нам нужна сейчас победа!» -
Жирослав направил взгляд.

Весь отряд был только конный
И совсем не столь велик.
И Андрей, как князь законный,
Крикнул: «Бей!» - как озорник.
 
Русские с холма летели,
Их татары увидав,
Наутёк, но не успели.
Там узнали злость и нрав.

Их потом рубить начали.
На спине защиты нет.
Убегая, все кричали,
Помощь звали, рейд был вздет.

Даже князь Андрей дотоле
Не державший меч в руках,
Сбил татарина, по воле
Тот остался ждать в кустах.

Три версты по полю гнали,
Весь отряд был разобщён.
До посада гнать не стали,
Князь успехом был польщён.
Возвратившись, ликовали,
Каждый видел свой успех.
Сочинять не уставали,
Врать в три короба не грех.

В этой самой быстрой стычке
Потеряли только двух.
По сложившейся привычке,
Поднимало общий дух.

Да к тому же, что татары
Понесли большой урон.
Сорок всадников от кары
Не ушли, войны закон.

Так что эта эйфория
Сотворила и урон.
Дикой радости стихия
Стала трезвости, как сон.

Андрей больше всех старался,
Говоря: «Татары чушь!
Александр с ними якшался,
Потому уехал в глушь

Бить их будем непременно!
Режу, как Великий князь.
По частям, попеременно …
Смерти в схватке, не боясь».

Пеший ратник, кто остался,
В успех верили с трудом.
У костров мрак лжи снижался,
Когда суть шла не куском.

Андрей долго возбуждённый
Не хотел ложиться спать.
Словно князь непобеждённый
Ощущал немую сласть.
Жаргал встретился с разведкой.
- «Удалось их посмотреть?» -
Вопросил с улыбкой едкой:
- «Не успели лицезреть?»

Командир, Гуамом звали,
Тон Жаргала не понял:
- «Зря ты так, теперь узнали,
Дурака я там валял.

А разведку боем знаю
Нам никто не отменял.
На её и намекаю,
Так что стиль не поменял.

А потери неизбежны,
Палка тут о двух концах.
Интересы тоже смежны,
Легче прятаться в кустах.

Но зато теперь я знаю
Сил у них там просто нет.
Гонор есть, я понимаю,
С ним дорога на тот свет.

Есть дружина Ярослава,
Полк откуда-то пришёл.
Так что нам это не лава,
А ручей к ним снизошёл.

Ярослав не появлялся,
Но Андрея я видал.
Этот больше рисовался,
А конкретно лишь кричал».

Жаргал, видно, был довольный
И похлопал по плечу:
- «Знал, что ты вояка вольный …
Поощрить похлопочу».
После этого немедля
Вызвал темников в шатёр.
С обстановкой чуть помедля:
- «Враг наш глуп, а не хитер.

Завтра утром, на рассвете,
Все тумены ставить в цепь.
Идти, молча в раннем свете,
Крик гортанный ваш нелеп.

Наша главная задача
Нам князей живыми взять.
А любая неудача …
Перед ханом отвечать.

И не трогать население,
Их имущество не брать.
А дружину, тем не менее,
Всех, как есть, уничтожать.

Они первыми напали,
Умудрились часть убить.
Этим нас и обязали
По всей форме отомстить».

- «Если кто-то с населения
На нас с вилами пойдёт?»
- «Пусть не будет сожаления,
Что на вилах и умрёт».

- «Может девок всё же можно,
Совсем юных взять, в полон?»
- «Нет, сказал вам, очень сложно
Объяснять этот угон.

Выполняя волю хана
Расчищаем русский трон.
Русь не стойло для профана.
Александр и только он».
К вечеру Сартак вернулся
Жаргал всё и объяснил.
Как с разведкой развернулся,
Сколько там реальных сил.

И Сартак ему: «Всё верно!
Все тумены развернём.
Прошерстим всё, будет скверно,
Если мы их не найдём».
 
- «Ярославич, кто там? Глянь-ка» -
Слуга еле растолкал.
И Андрей спросонья: «Банька
Тебе будет, спать не дал».

И вдруг сон, как ветром сдуло,
Глянул вдаль, а там окрест
Орды их и как подуло
Чем-то грозным, словно жест.

Сердце ёкнув, вдруг заныло,
Сорвалось куда-то вниз.
Руки взмокли, всё поплыло,
Это был судьбы сюрприз.

Было видно колыханье
Бунчуков из грив, хвостов.
Но не слышны завыванье …
Только блеск брони, щитов.
Понял он, всего не много …
Час-другой они все тут.
И дружина, полк подмога
Не погибнут – пропадут.

Знал прекрасно, что татары
В плен военных не берут.
Убивают всех для кары,
Кто богатый, потрясут.

И Андрей внутри весь сжался,
Понял, как прекрасна жизнь.
Умирать не собирался.
- «Я же молод! Не до тризн …» -

Так подумал: «Остальные?
А до их мне дела нет.
Погибают пусть шальные,
Род важней, чем их завет»

Размышляя так, забылся,
Что командующий он.
Вот тогда-то и решился
На удар-атракцион.

Он как будто бы очнулся,
В седло птицею взлетел.
- «Все за мной, кто не согнулся!
Жизнь добудем, кто хотел!»

Те, кто пешие, кричали,
Почему князь бросил их.
Кто верхом, не замечали,
Что бросают-то своих.

И дружина потным строем,
Словно клин неслась вперёд
Управлять сполна всем боем
Не его пришёл черёд.
Ярослав с Андреем вместе
Был прикрыт со всех сторон.
Сотник верный, много чести,
Вёл дружину напролом.

Но татары не свернули.
Всё не так, как прошлый раз.
Сабли острые сверкнули …
Впечатление не для глаз.

Строй их вытянут по фронту
И сдержать прямой удар
Очень сложно, словно зонту
Встречный вихрь или пожар.

Но и ратники не встали,
Вслед за конницей вперёд.
Да к тому же не устали,
Отсидеться не сойдёт.

Не взмолились о пощаде,
Зная, так и так убьют,
Бились насмерть, как в осаде,
А князьям проклятья шлют.

Этим помогли дружине,
Разорвать фронт у татар.
Брешь, подобно горловине,
Стала выходом от свар.

И Андрей с братишкой вместе,
С сотней гридей наутёк.
И вопрос об их аресте
Стал не явью, а намёк.

Их дружина прикрывала,
Факт погони исключив.
Не сдавалась, погибала,
Показав, кто был труслив.
Силы несоизмеримы,
Войско стало отходить.
С войском хоть и не сравнимы,
Продолжали бить, рубить.

Тут Сартаку доложили,
Что ушли Андрей и брат.
Он вскипел: «Смерть заслужили
Все, кто в этом виноват!

В плен не брать и из Залесья,
Кто с мечом, не выпускать.
Сувениры взять с поместья,
Терем сам не разбирать».

В дом зашёл он самый первый,
Кое-где всё ж был разгром.
Укрощали, кто был нервный,
Не считаясь, чей тот дом.

На полу была княгиня,
Из виска сочилась кровь.
Подошёл: «Как её имя?»
- «Звать Наталья, как свекровь» -

А ответила служанка
Горем сгорблена, в слезах.
Рядом два мальца селянца,
По одежде просто … швах.

- «Это чьи?» - спросил служанку.
- «Михаил и Святослав.
Пусть одеты наизнанку,
Их отец князь Ярослав.

Схоронить велел княгиню,
Малышей с собой забрал.
Тем закончил он погоню,
А другого и не ждал.
Много лет прошло, разруха
Так и стала, как фасад.
Киев – город развалюха
Не вернул свой быт, уклад.

Все развалины в бурьяне,
Как забытые, стоят.
Помогают галичане
Всем, кто был в те годы смят.
 
Знаменитый воевода
Князя сдержанно встречал.
Вот уже четыре года
Здесь один, не одичал.

Он единственный, пожалуй,
Воеводой уцелел.
Бой за Киев по накалу
Схож с Рязанью, беспредел.

Как ровесник Коловрата,
Оборону возглавлял.
Но пришла-таки расплата,
Батый Киев просто смял.
Самого без чувств пленили
И хотели изрубить.
Но отвагу оценили,
Батый сам не дал убить.

Он и впрямь отменно дрался,
Девяносто дней стоял.
Только Киев так сражался,
Но, увы, не устоял.

На татар смотрел с презреньем,
Хана, правда, уважал.
Тот к отважным с обоженьем,
Жить давал, не унижал.

Тяготел он к Даниилу,
Как считал, тот ближе был.
Как южанин к старожилу
С уважением. Не забыл,

Что к татарам отвращение
Он испытывал, не лгал.
Галич свой, его значение
Против них и не скрывал.

В воеводское подворье
Александра он завёл
Тын высокий, как подспорье
Для защиты вкруг возвёл.

Пройдя внутрь, минуя гриди,
Князь попал в просторный зал.
Стол большой не гостя ради,
Был пустой, как отдыхал.

Дмитрий всё ж распорядился
И, как надо, стол накрыт.
Александр вдруг очутился,
Где изыск давно забыт.
Хлеб ржаной, с перловки каша,
Мёд и в сотах, и в разлив.
- «Вот такая пища наша» -
Дмитрий, взгляд перехватив.

Он прихрамывал немного,
Это был татарский след.
Сел за стол и молвил строго:
- «Ты садись! Чай не сосед?»

- «Не сосед. Здесь княжить буду,
Ярлык ханский получил».
- «Вот как? Встречу не забуду,
Батый сам, поди, вручил.

Матерь всей Руси Великой
Киев стал, как на размен.
Стыд, какой! Картину дикой
Я считаю. Это плен?»

Александр вздохнул тревожно:
- «А скажу я напрямик.
Киевлянин, думать сложно,
Стал, по сути, голдовник.

Ведь земля-то всё же наша,
Что ж живёте, как в наём?
На столе вон щи да каша …
Юг же тут,  всё вволю в нём».

Дмитрий глянул непокорно:
- «Ярославич, ты не прав.
Жить с татарами покорно?
Не такой у русских нрав.

Супротив них повсеместно,
Ничего им не давать.
Так по делу будет честно,
Себя стали забывать.
 
Говоришь всего здесь вволю …
А ясак? Хоть каша есть.
Это всё, что в нашу долю,
Остальное, … не учесть».

- «Нескажи …» - князь убеждённо:
- «В этом деле ты слабак.
Как ты платишь им, подённо?
Что молчишь? … Раз в год, вот так.

Платишь только десятину
От доходов, весь расчёт.
Остальной взнос, половину,
Всё в казну на князя счёт.

Мой отец, разбив на Сити,
Шесть туменов положил,
Предложил уйти, но нити
Сохранились, как режим.

Договор с ним подписали
И с тех пор не нападал.
Этим Русь свою спасали,
Шанс Господь нам этот дал.

Супротив и повсеместно?
Что ж тогда их не разбил?
Звать сегодня неуместно,
Я всё это пережил.

Рать, какую скучить можно?
Тысяч десять? Двадцать пять?
Батый, даже осторожно,
Пять туменов может взять.
Напряжётся, сто туменов
Через месяц будут здесь.
Никаких причём разменов,
А собьют всю вашу спесь.

Так-то, Дмитрий, ни готовы
Мы с монголом воевать.
Воссоздать должны основы,
Что сумели просто сдать».

Александр в беседе первой
Не подчёркивал – он власть.
С осторожностью безмерной,
Уяснить в чём суть и страсть.

И узнать в чём воин старый
Где-то прав, а где-то нет.
В сече он до сих пор ярый,
Есть шатание … нет-нет …

Долго князь не мог решиться,
Но, в конце концов, спросил:
- «На меня не надо злиться,
А со мной бы послужил?

Тиуном моим к примеру
Мне наместник нужен тут.
Как хозяин, знаешь меру
И, как воин, … всюду чтут».

Посмотрел в глаза разумно:
- «Ноне ты Великий князь.
Ты ж не действуешь бездумно,
Твой указ и в нём вся связь».

- «Написать указ недолго …» -
Александр замолк на миг,
Мёд отпил чуток, немного …
Дмитрий мысль его постиг
И подумал: «Даниила
Ярославич вспомнил вдруг.
Неприязнь заговорила?
Не его князь этот круг?».

- «Надписать указ недолго …» -
Повторил по новой он:
- «Станет Галич своим долгом
Слать советы, как закон?

Ты же князя Даниила
Почитаешь. Али как?»
- «Ну, а что? В нём есть та сила,
Не боится шумных драк.

Не откажешь и в отваге,
Даже венгров защищал
Не словами на бумаге,
А на деле, враг пищал».

Александр после раздумья:
- «Даниил умён и храбр.
Не допустит до безумья,
Щукой быть, причём без жабр.

Забываешь воевода,
Киев рядом для татар.
Галич где? Идти полгода,
Пропадёт любой угар.

Так что Галичу удобно
На чём свет татар ругать.
А вот Киеву подобно,
Может точно смертью стать.

Потому судьбу Рязани
Не желаю повторять.
Как Великий князь без брани
Строить, дрязг не допускать».
Дмитрий горько усмехнулся:
- «Значит, буду защищать.
Киев всё равно загнулся,
Стал естественно нищать.

Правда, я теперь вояка,
Как с хвоста собаки меч».
- «Но, однако, забияка» -
Александр ему: « … а речь …

Тебя слушают поныне,
Значит, есть ещё запал.
Быть тебе со мной отныне,
Хоть ты и не выбирал».

Доедая свою кашу,
Александр вдруг: «Даниил …
Не забыл он дружбу вашу?»
- «Вроде нет. Узнать решил?»
 
- «Дочь на выданье, слыхал я».
- «Есть! Не девка, а огонь,
Очень дерзкая каналья,
Просто так попробуй, тронь …

А зовут Анастасия,
Ей всего шестнадцать лет.
Танцевать её стихия,
Любит танцы спасу нет»,
- «Брат Андрей, … пора приспела
Очагом обзавестись.
Жизнь ребячья улетела,
Князь один – не князь, кажись.

Как считаешь, согласится
Во Владимир дочь отдать?»
- «Он, считаю, не таится.
Я готов так утверждать.

Сын Борис его женился
На Гертруде, сват король.
Софьей он с Литвой сроднился,
Генрих, муж её, не голь.

Так что и Анастасию
Без сомнения отдаст.
А отправит, как мессию,
Стиль отца Андрею даст».

И князь хитро усмехнулся:
- «У меня указ просил?
Вот момент и подвернулся,
Так считай, что получил.

Данииловну за брата
Замуж сможешь убедить?
Перспективней кандидата
Не найти, начни твердить.

Ты же с князем в старой дружбе,
Пусть поможет без проблем.
Ничего, что здесь на службе,
Я ему не надоем».

Дмитрий тут же согласился.
- «Я сочту это за честь!» -
Молвил и перекрестился;
- «Принесу благую весть».
- «И ещё одно, … венчание
Проведёт митрополит.
И Кирилл придаст звучание
Свадьбе всей и колорит» -

Александр, как задержался,
Но продолжил: «А Собор
Наш Владимирский заждался,
Не венчались до сих пор»

-  «Вдруг Кирилл не согласится
Для него Владимир – даль».
- «Даниил пусть и решится
Сам доставить, вся мораль».
 
А Кирилл сам тяготился
Что и Киев стал не тем.
Патриаршества лишился
И, похоже, насовсем.

Пусть пока официально
Патриарший тут престол,
Храмы в хламе все буквально,
Да и князь гол, как сокол.

Дмитрий знал те настроения,
Лишь бы возраст не подвёл.
Александру же: «Сомнения
Для себя уже отмёл.
И когда мне отправляться?»
- «Ты команду подготовь,
Для начала ей заняться …
И гонца шли в Галич вновь.

Даниилу всё заранее
Надо чётко изложить,
Чтобы было понимание,
Когда будешь «ворожить».

Десять дней на подготовку
И вперёд, труба зовёт.
Покажи свою сноровку,
Старость к чёрту – подождёт».

Улыбнулся воевода.
Он никак не ожидал,
Что вот так и без подхода,
Князь надежду к жизни дал.

Александр же мыслил глубже,
Но о том пока молчал.
Церковь к княжеству потуже
Привязать, процесс начал.

Митрополию конечно
Во Владимире иметь.
Пусть Кирилл, хоть не беспечно,
Приезжает, как бы в клеть.

Проведёт обряд венчания,
А назад дороги нет.
Убедить без отрицания,
Киев жив, оставил след.

О такой задумке князя
Знал пока лишь он один.
И ни-ни, … лишь бы не сглазя,
Он молчал, как вид руин.
В то же время, годом раньше,
Был ещё Каракорум,
Брат родной, их много младше,
Вдруг в семье затеял шум.

Михаил был князь московский,
Носил имя Хоробрит.
Молодой и нрав борцовский,
Так и статус говорит.

Он в Москву уехал князем,
Так отец его решил.
В именном своём указе
Строить город разрешил.

Парень был другого сорта,
В мыслях чаще каламбур.
Он не требовал комфорта,
Старший брат пример, как бур.

Александр был Михаилу,
Как отец – авторитет.
Относился, как к светилу,
Слышал дружеский совет.

Как отца похоронили,
Братья к хану подались.
Михаила, как побили,
Что так быстро собрались.

И Москва стала грязнее,
Вроде бы не замечал
Настроение смурнее,
Иногда на всех кричал.

Вот тогда-то и решился
Стать Великим, так хотел.
И к дружине обратился
Поддержать свой беспредел.
 
Святослав не ждал сюрприза
От племянника и вдруг
Михаил, как от каприза,
Появился не как друг.

Во дворец без приглашенья,
Хоть гонца б вперёд послал,
Он без скромности, смущенья
Так с порога и сказал:

- «Дядя, я к тебе не в гости,
Я решил тебя сменить.
Без обид, досад и злости
Дать тебе ещё пожить.

Возраст твой давно преклонный
И ещё Великий князь.
Может, хватит? Стол законный
Будет мой! Всё, дядя, слазь».

Святослав от этой прыти
Был несказанно смущён.
- «Батый скажет и служите,
Будешь иначе смещён» -

А сказал он это твёрдо,
Чтоб не смог и возразить.
Михаил же глянул гордо
И в ответ: «Ты мне грозить?
Да плевать хотел на хана …
Кто ваш Батый? Он дикарь!
Рожа истинного хама,
Для меня он просто тварь».

- «Ну, дождись хотя бы брата,
И Андрей ведь вместе с ним» -
Святослав ему: «Утрата
Их совета, есть экстрим».

- «Все отца оттуда ждали …
Получили? Дождались?
Вот и братья побежали,
Не хочу, чтоб нарвались».

- «Окстись, Миша, успокойся.
Ты зачем беду зовёшь?
Ты молись за них, закройся
У лампадки, там поймёшь».

- «Пусть монахи бьют поклоны» -
Михаил зло посмотрел:
- «Топай в Суздаль, а препоны …
Не увидишь свой удел».

Святослав знал Михаила,
Потому и уступил.
Память долг ещё хранила
Род беречь, как дед учил.

Хоробрит вот так добился,
Стали звать Великий князь.
Из Москвы конечно смылся,
Вспоминал потом смеясь.

Закатил пир огромадный
Молодой Великий князь.
Святослав был, пусть досадный,
Но приветливый, явясь.
Михаил хотел, чтоб знали
Он не силой стол забрал.
А преемником назвали,
Дядя сам, мол, пожелал

Сели рядом, как родные,
Разболтались, захмелев,
Словно встретились впервые,
Душу мёдом подогрев.

- «Ты не должен обижаться.
Мне, зачем Великий стол?
Чтобы сесть и восторгаться?
Нанести тебе укол?

Я хочу поднять всех вместе
И поганым отомстить
За поруганные веси,
За людей, кто мог бы жить.

У отца это не вышло,
Не хочу и повторять.
Бог судья, судьба, как дышло,
Не хотелось бы терять.

Александр с Андреем тоже
К супостату на поклон.
Русь позорят! Где ты, Боже!
Пусть услышат этот стон».

Начал тискать Святослава,
И прощения просить.
- «Скоро к нам вернётся слава!» -
Стал кричать, почти вопить.

И опять просил прощения:
- «Это правда, что простил?»
Слёзы лил от умиления
И по-пьяни голосил.
На другой день вспоминая
Пусть в слезах, но грустный взгляд,
Святослав, того не зная,
Слёзы были, как обряд.
 
И прося прощения всё же
Словно чуял свою смерть.
Жить под ханами негоже
И особо в круговерть.

Как Великий князь недолго
Жил, особенно успел.
Но запомнился надолго
Тем, что против ханов смел.

Смел сказать, причём открыто,
Что хан Батый, это мразь.
Русь сильна, пока всё скрыто,
Звал, к единству не боясь.

Вскоре весть с Москвы плохая,
Князь Миндовг литовский к ним.
Словно вотчина глухая,
Защищаться, мол, самим.
 
Михаил, узнав про это:
- «Как самим? А мы зачем?!
Этот князь, какое лето,
Портит жизнь буквально всем».
С молодой княгиней нежно
Попрощался, сын был мал.
В люльке чмокал безмятежно …
Так Борис и не узнал

Про отца, про жизнь подробней,
Затерялось всё в веках.
Сам же стал, а так удобней,
Москвичом и не в мечтах

Во главе своей дружины
Хоробрит к Москве спешит.
Да и люди одержимы,
Бить литовцев не претит.
 
Марш-бросок был энергичный,
У Протвы стояла рать.
До Москвы простор приличный,
Вот решили сил набрать.

Но дружина Михаила
Вихрем смяла их заслон.
Неожиданность и сила
Побеждают, как закон.

В самом центре, в гуще схватки
Выделялся белый конь.
Князь на нём кричит; «Ребятки!!!
Миндовг мой, его не тронь!»

И литовцы оробели,
Натиск очень был силён.
Как шальные налетели,
Князь Великий недурён.
Бегства не было, но всё же
Миндовг начал отступать.
Но стряслось вдруг то, о Боже,
Не случилось избежать.

Стрела, явно же шальная,
В горло князю и насквозь.
Умер, сразу не страдая,
Как предчувствие сбылось.

И дружину от разгрома
Спас, им снятый, Святослав.
Его суздальцы без дрёма
Вышли вслед, опорой став.

От Зубцова уже вместе
Всех литовцев гнали прочь.
Потеряв всего душ двести,
Миндовг внял: «С Москвой отсрочь».

Михаила схоронили,
Как-никак Великий князь,
Во Владимире, где были
Погребенья всех с кем связь.

Как зарницей полыхнувшей,
Его княженье прошло.
И погасшей, ускользнувшей
В небытие навек ушло.

Святослав тихо без шума
Вновь занял Великий стол.
Жизнь была не так угрюма,
Чтоб оставить свой престол.

Место получил от хана,
Только он и может снять.
А ярлык его – охрана,
Так что не на что пенять.
Не судьба сидеть до тризны,
Племяшам всё сдать, как рок.
Не они порой капризны,
Жизнь даёт ещё урок.

Александр с Андреем вместе
Воротились от татар.
А душа вновь не на месте,
Вдруг спросил: «Не будет свар?»
 
- «А какие могут свары?» -
И Андрей с издевкой так:
- «Стар ты дядя, а татары
И учли, что ты слабак».

- «В чём-то может быть и верно» -
Жалостно заметил он:
- «Александр, пусть это скверно,
Не гони, как шавку, вон.

Проводи, как можешь с честью,
Не цепляюсь я за стол.
Ведь не движет это местью?
Ваш отец и я, как ствол».

Александр же Святославу:
- «Так не мой Великий стол!» -
И к Андрею: «Он по праву
Здесь хозяин, как монгол».

- «Как?!» - и дядя вскинул брови:
- «Разве он Великий князь?»
Андрей вспыхнул: «Я чьей крови?
Не достоин? Что за грязь …»
- «Никакой здесь грязи нету» -
Святослав чуть-чуть смущён:
- «Есть порядок, норму эту
Чтят и сбой тут запрещён.

Александр занять трон вправе,
Старший сын не ты, а он».
- «Не тебе судить о нраве,
Ты ж признал Орды закон.

Забирай свои пожитки
И дуй с Суздаль, там твой дом.
Здесь твои предъявы жидки,
Сиди смирно в доме том» -

Говорил Андрей со злобой,
Даже сильно побледнел.
- «Ты чего с ним, как с зазнобой,
Снять с которой не сумел.

Он тебя в три раза старше,
Молодым нельзя кричать …»
- «Ты не лезь, хоть и постарше!
Я сказал! Прошу молчать!!!

Я Великий князь отныне! …»
- «Ты великий стал дурак» -
Александр взял дядю: «Ныне
Нам не место здесь, раз так.

И пойдём ко мне, здесь близко,
Пусть потешится без нас».
- «Не сметь!» - крик дошёл до визга:
- «Не пускал отсель я вас!»

Александр не повернулся,
Что-то дяде прошептал.
Дядя только усмехнулся:
- «Я другого и не ждал».
Он сидел один и злоба,
Как тиски сдавила грудь.
- «Как случилось, что вдруг оба
Дядя с братом, … просто жуть» -

Мысль пришла, как только вышли
И она терзала вновь:
- «Заручусь поддержкой если,
И исчезнет нелюбовь.

Всё закрутится, как было,
Когда здесь сидел отец.
Послушанье, словно мыло,
Ускользнёт, тогда конец.

Не-е-ет! Я это не оставлю,
Не смогу позор простить.
Дураком назвал! … Заставлю
Повиниться, осудить.

И зачем я ждал в Сарае,
Когда в Киев ездил он?
Как решили в Курултае
Для обеих нам закон?

Вот и ехать надо было
Во Владимир одному.
По-другому всё б поплыло
И нет дела никому.

Завтра же его заставлю
Срочно в Новгород убыть.
Я Владимир не оставлю,
Раз я князь, то здесь и быть».

Так сидел один в раздумье,
Дверь открыл  один из слуг.
Крикнул в яростном безумье:
- «Уходи!!! Мне недосуг!»
Но события, как в вихре,
Закружили всё не так.
Речи нервные не стихли,
А во двор толпа зевак.
 
Сам князь галицкий со свитой,
Прибыл, всех ошеломил.
С домочадцами, элитой
И дружину прихватил.

За полгода в Галич срочно
Прибыл киевский дружок.
Воевода Дмитрий точно
Не за тем, чтоб взять должок

За безумное раздумье,
Когда Батый Киев брал.
В этот раз благоразумье
Прозвучало, как сигнал.

- «От Великого я князя» -
С этих слов и начал он:
- «Хоть немного быт твой скрася,
Шлёт тебе, князь, свой поклон».

Даниил не удивился,
Александра всё же знал.
- «Чем же я так отличился,
Что он вдруг поклон воздал?» -

И спросил вполне серьёзно
Без намёка на сарказм.
Дмитрий очень скрупулёзно
Выдал, как энтузиазм.
Он не только дал согласие
На Андрея с дочкой брак,
Этим сгладить разногласие
Даже споры, что не так.

Во Владимир сам явился,
До того здесь не бывал.
С Патриархом поделился,
И Кирилл согласие дал.
 
С ним была Анастасия
Дочь меньшая, ангелок.
У Андрея аритмия,
Как увидел, сразу взмок.

Он такой красы ни разу
Не встречал и не видал.
Все кругом померкли сразу,
Перед ним был идеал.

Голубой и весь расшитый,
Неземной красы шушпан.
Золотой тесьмой увитый,
Словно княжеский кафтан.

И кокошник, как корона,
И повойник, весь комплект,
Золотого были тона,
Создавали свой эффект.
Свадьба предстояла пышной
Раз прибыл митрополит.
И во всех приходах слышной,
Обстоятельство велит.

А Андрей дурел от счастья.
А узнав, что старший брат
Автор, всех кто здесь, участья,
Понял вдруг – он виноват

В том, что в Новгород пытался
Много раз просто убрать.
Что хамил и в ссору рвался,
Сплетни начал собирать.

А в ответ брат, как нарочно,
В шутку дерзость превращал.
Иногда довольно сочно,
Своё мнение защищал.
 
Разве мог он догадаться,
Что и свадьба лишь предлог.
Что в Кирилле стал нуждаться,
Александр сказать не мог.

Навсегда митрополита
Из под Киева забрать.
Вся духовная элита
Здесь должна и обитать.

Шаг полезен был Андрею,
Александр, таки, молчал.
Не сказал: «Тебе не верю»,
Но об этом не кричал.
Не Кирилла, Даниила
Лично Александр не знал.
Судьба как-то не сводила,
Но заочно уважал.

Хоть Кирилл и невысокий,
Абсолютно бел, как лунь,
Был подвижен, взгляд глубокий,
Пусть и старец, не дедунь.

Даниил Романыч сразу
Впечатление произвёл.
Всё на нём, как по заказу,
Экий галицкий орёл.
 
На лице, как украшение,
От бровей до носа шрам.
Для кого-то устранение,
Скидок в драке, мол, не дам.

Видно, … выпало не мало
Пережить кровавых битв.
Но не выглядел устало,
Говорил за счёт молитв.

Вот бывает же такое …
Двое встретились и вдруг,
Пара фраз и всё другое
Стало истиной вокруг.

И суждения похожи,
Неприятие тех же чувств,
И на жизнь надежды схожи,
Без претензий и удобств.
Так при встрече всё и было,
Первым внял митрополит.
Напряжение словно смыло,
Видя князя колорит.

Подошёл к нему с улыбкой:
- «Александр, я знаю вас
По делам, с душой не хлипкой,
С вами Бог всегда, сейчас.

Русь давно тобой гордится,
Кто-то мог бы взять пример».
Даниил смог изумиться:
- «Уж не я ли, например?»

И Кирилл почти лукаво:
- «Догадался? Знать признал.
С Папой Римским вон слащаво …
Удивился, что узнал?»

Даниил и не смутился:
- «Ну и что? Уж лучше Рим.
И Христос им не приснился,
Как и нам, он им любим.

А поганые татары
Это ж мразь, святой отец.
Где они, всегда кошмары,
Православию конец.

Рим не грабит, в мыслях нету
И разора не чинит.
Победить же нечисть эту
Он поможет, нас он чтит».

- «Ой, ли, князь! Чего я слышу?
Да, … татары нам не мёд,
Но они не лезут в душу,
Папа нос в неё суёт» -
И Кирилл перекрестился:
- «Александр, чего молчишь?
Хоть бы как-то заступился …
Старика чем наградишь?»

Александр сказал не сразу,
На Кирилла бросил взгляд:
 - «Я не вижу в них заразу,
Батый-воин, их заряд.

В веру нашу не суются,
А Аллаха почитать
Просят нас, когда коснутся
Нашей просьбы что-то дать.
 
А вот Рим совсем другое,
Православие их враг.
Только меч, а всё иное
Лишь ярмо для бедолаг

Мне пришлось в том убедиться,
Православных просто бьют.
Защищать Русь, с ними биться
Довелось. Пусть слёзы льют».

- «Так-то, Даниил любезный» -
Молвил вдруг митрополит,
Сам счастливый, даже нежный:
- «Вот в ком Бог давно сидит.

Помни князь, что тело бренно,
Лишь душа нетленна век.
Православие тем ценно,
Чистоту хранит, как свет».
Даниил в ответ ни слова.
- «Значит всё ж Кирилл задел …» -
Александр подумал снова
И что так, … не пожалел.

Ко всему же стало ясно,
Патриарх был ближе к ним.
Рассудил, не так опасно
Жить с ордынцем, пусть чужим.

И теперь была задача
Всё ж Кирилла «уломать».
Александр идею пряча,
План свой начал претворять.

Он порой не спал ночами
Мыслил: «Как их разделить?
Галич нужно не мечами,
А словами разводить.

Даниил не согласиться,
Чтобы Киев опустел.
Он с Галицией мог слиться,
Но Кирилл не захотел.

Было ясно, после свадьбы
Едет в Галич он, назад.
У Кирилла нет усадьбы,
Хоть Владимир ему рад.

Потому вполне возможно
Даниил с собой возьмёт.
Помешать, но осторожно …
Очень верю – повезёт».

Ну, а к свадьбе подготовка
Шла обычным чередом.
У прислуги тренировка
Кто за кем, когда притом.
Храмы тоже выбирали,
Как-никак митрополит.
Здесь не все его видали,
Потому и именит.

Богородицы Пречистый
Церковь выбрали, не храм
Путь у церкви был тернистый
И Кирилл решил, что там.

Были рядом и Успенский,
И Владимирский Собор,
Выбор пал на деревенский,
Как приход, церковный двор.
 
Князь Андрей едва дождался.
Словно гривна весь сиял,
А когда процесс начался,
Всех бум страсти обуял.

Площадь всю заполонили.
Молодых пришли встречать,
Посмотреть, чем поразили,
Что Кирилл прибыл венчать.

Сам Кирилл в огромной митре,
Риза золотом блестит.
В этой праздничной палитре
Был алмаз среди элит
Даже ростом стал чуть выше,
Голос зычный, басовит.
Как поддержка была свыше,
Вот он чем был знаменит.

Само таинство венчания
Наблюдало узкий круг.
Лишь родня, но и желания
Увидать полно вокруг.
 
А затем лихая тройка,
Это истинная Русь,
Понеслась вдоль храмов бойко,
Как не крикнешь: «Я горжусь!»
 
Во дворце были готовы
Встретить новый княжий род.
Здесь бояре, богословы,
С зарубежья светский сброд.

И купцы, и воеводы
Из различных городов.
Здесь князья и их приплоды …
Каждый высказать готов.

Все столы едой забиты,
Всё-таки Великий князь.
И закуски не избиты,
Новизна, как бы смеясь.
Кто же рангом был пониже,
Во дворе огромный стол.
Всякой всячины и иже
К ней бочонков частокол.

Брага,  квас и медовуха
На любой потреб и вкус.
В кой-то мере показуха
И Андрей мотал н ус.
 
Были песни, скоморохи,
Был прирученный медведь.
Были просто пройдохи,
Им была бы вволю снедь.

И вот в самый пик разгула
К Александру Даниил:
- «Голова шумит от гула.
Прогуляемся? Будь мил».

Присмотрев светёлку, тихо
Вышли, где гуляла знать.
Было слышно, как там лихо
Кубки стали наполнять.

Только сели, гриди тут же
Медовухи жбан принёс.
Два бокала, так досуже …
Знал, не зря их им занёс.

Оба чувствовали, нужно
Лично им поговорить.
Каждый знал, не жить им дружно,
Но хотелось убедить.
- «Жаль отец, мать не дожили …» -
Александр слегка вздохнул:
- «Твою дочь бы окружили
Лаской» - князю подмигнул.

- «Так-то так … и я наверно
Не увижу больше дочь».
- «Отчего так мыслишь скверно?
В Галич съездить ей не смочь?

Воевать никак собрался?»
- «Так татары словно клещ.
Он на всех на нас сказался
И итог будет зловещ».

Александр пытался в шутку
Эту тему превратить:
- «Клещ коню не край рассудку,
Скачет, не остановить»

Даниил вполне серьёзно:
- «Ты даруешь жизнь клещам?»
- «Я терплю их, где-то слёзно,
Как беду, … прокисшим щам».

- «Не-е-ет!» - ухмылка Даниила
Словно чиркнула мечом:
- «В ратоборстве князя сила,
Остальное нипочём».

Александр ответил сухо:
- «Если есть у князя рать.
А пока с силёнкой глухо,
Остаётся только ждать».

- «А я верю в нашу силу
И победа к нам придёт!»
- «И я верю, что в могилу
Внук иль правнук их сведёт».
- «А пока, сложив ручонки,
Будем так сидеть и ждать?»
- «Нет у нас пока силёнки
Бить татар и побеждать».

Даниил поднялся с лавки:
- «Я союзника искал.
Остальные просто шавки,
Выбирать уже устал.

Дочь отдал, чтоб породниться
И совместно бить татар.
Тяжко было ошибиться,
А ошибся, значит стар.

Я с татарами рубился,
Ты под стол пешком ходил.
И на Калке с ними бился …
Не тот князь руководил»

- «Это я прекрасно знаю,
Только кончилось всё чем?
Стал голдовником? Желаю
Стать хозяином над всем.

А пока желания мало.
Судишь мне легко смотреть?
Чтобы нашим снова стало,
Копить силы и терпеть».

- «Час наступит – я ударю!»
- «Ну, а дальше? Снова плен?
Разобьют в кровь снова харю,
Век не встать будет с колен.

Сколько выставишь ты ныне?
Тысяч пять, а может семь?
Пять туменов их отныне
В полной выкладке меж тем.
Десять тысяч душ в тумене,
Сможешь противостоять?
Разобьют к едрене-фене,
Не успеешь и понять».

Отхлебнув чуть медовухи,
Даниилу: «Ободрись!»
- «У меня от мёда в брюхе
Чёрт-те что, хоть заорись.

Сладкое не принимает,
Вот такой вот закидон.
А с горчинкой понимает,
Бражку, это как закон».

- «Только горькое по жизни
Уготовил нам Господь.
Он не скажет: «Русь исчезни!»
Русь навеки Божья плоть.

Я, Романыч, очень верю
Будет новый Мономах.
Отомстит за всё, как зверю,
Кол вобьёт в ордынский прах.

И за Киев осквернённый,
За Козельск и за Рязань.
За ущерб нам нанесённый …
Вот за это моя длань».

Даниил чуть замешался,
Силясь, слово подобрать,
Не обидеть бы старался,
А хвалить? Нет силы врать.

Но, в конце концов, решился:
- «Александр, ты, как монах,
В Веру прям-таки вцепился,
И причём тут Мономах?»
Александр вдруг рассмеялся,
- «Подтвердил мой долг Христов!
Вспомнил, даже не замялся,
Заодно святых отцов.

Вот за это и спасибо.
Нужен мне митрополит,
Должно в Новгороде ибо
Вопрос с пастырем висит.
 
Там владыка мой скончался,
Ох, и мудрый старец был.
Спиридон тем отличался,
Что он воин не забыл.

Был со мной на Невской битве
И Ливонцев укрощал.
Словом Божьим и в молитве
Он победу предвещал.

Так что нового владыку
Нам Кирилл и посвятит.
Вот такую заковыку
Только он и разрешит».

- «Я согласен, без владыки
Город просто сирота.
Без Христа начнутся рыки,
Вопли, склоки, маета».

Будто тягу к облегчению
Александр вдруг ощутил.
Цену дал тому значению,
Как князь галицкий судил.
- «Уж теперь-то согласится
Клир из Киева убрать.
Во Владимир поселиться,
Митрополию создать» -

Александр так перед встречей
Сам с собою рассуждал.
После свадьбы без предтечей
У себя Кирилла ждал.

И тот сразу согласился.
Митрополии тут быть!
- «Киев», - как сказал: «Смирился
И про центр пора забыть».

Говорили откровенно,
Александр был весь открыт.
Всё, что было сокровенно,
Как на исповеди смыт.

Рассказал про Спиридона,
Как его любил народ.
Как не отпускал с амвона,
Когда тот святил приход.

- «А на рукоположение
Новгород имеет шанс.
Спиридона положение
Это ох, какой нюанс.

Есть достойная замена?
Я ж не знаю ваш резерв» -
Замолчал Кирилл без мена
На своих, возможно стерв.

Александр готов к вопросу:
- «Есть сподвижник, друг Далмат.
Он епископ, по запросу,
То чуть-чуть и дипломат».
 
Это он с владыкой вместе
Папских прихвостней учил.
И скажу без ложной лести,
Много знаний получил.

Так что лучшего владыки
Новгородцам не сыскать.
Есть, конечно, горемыки,
Но не всем дано блистать».

Патриарх с ним согласился
И добавил: «Просьба князь».
- «Есть проблема?» - поклонился;
- «Всё исполню, торопясь».

- «Митрополии для прокорма
Хоть бы пару деревень.
Есть у нас такая норма,
Помогаем, нам не лень.

Но, однако, есть сомнение,
Князь Андрей поймёт ли нас?»
Александр аж встал: «Смятение?
Братья мы пока сейчас.

И прошу не сомневаться,
Будет всё, святой отец.
Время в Новгород сниматься,
Там решим всё, наконец».
- «Сын мой, я прекрасно вижу,
Что Андрей совсем не тот.
Нет любви в глазах, предвижу,
Что сорвётся он вот-вот».

Александру к удивлению,
Говоря, был прав Кирилл.
И, к большому сожалению,
Андрей ахать не спешил.

Новость принял равнодушно,
Митрополию принять.
Александр решил: «Не скушно
С молодой женой». Что взять?
 
Но когда сказал он брату
О приписке деревень,
Словно бес влетел по блату,
Натурально, а не тень.

- «Не отдам!» - воскликнул злобно:
- «Это мой навек удел!
Свой отдай, если удобно,
Не дам делать беспредел!»

- «Ты с ума сошёл, похоже,
Или кто-то укусил.
Эти земли их! О, Боже!!!
Митрофан их получил.

Он погиб, сгорел в Соборе,
Был епископ до татар.
И отец, в сохранность вроде,
Опекать стал от бояр.

Я с таким трудом добился
Митрополии у нас,
А ты вдруг, как взбеленился …».
- «Не отдам! Мой главный глас!» -

Вновь Андрей, как оглашенный:
- «Только мне Владимир дан!»
- «Дан? А кем? Забыл блаженный,
Кто здесь главный интриган.

Чтобы сделать нас врагами,
Ханша выкинула финт.
Объяснял тебе – меж нами
Ей построен лабиринт.

Кстати,  Мунке хан Великий,
А Гаймыш прогнали прочь.
И указ её безликий
Отменён, видать, в ту ночь.

Не терзай моё терпение,
Всё же я твой старший брат.
Вызывает сожаление,
Ты глупей во много крат.

Мы с Кириллом, я-то снова.
Едем в Новгород втроём
К нам владыка из Ростова
Попросился, сам причём.

Если я опять увижу
По приезду всё, как есть.
На всю жизнь тебя унижу,
Не посмеешь на стол влезть.
С трона вылетишь, как пробка,
Не волнуйся, будет так.
Не закрыта будут тропка,
В дом родной, где рос никак».

Как обычно, утром рано,
Весь Владимир ещё спал,
Свежий снег, как будто ткано,
Чистым видом украшал.
 
Два Кирилла сели вместе,
Ростовчанин был Кирилл.
В их кибитке, словно в кресле,
Кто так ездить не любил …

Александр верхом, конечно,
Расслабляться не хотел.
Он не мог в санях беспечно
Развалиться, не умел.

Хоть верхом, а мысль о брате:
- «Где же я недосмотрел.
И откуда цель в диктате?
Ничего ж он не умел.

Огул-Гаймыш, эта ведьма,
С толку сбила пацана.
И попался будто нельма
В сети прочно и сполна.

Возомнил, что впрямь Великий,
И втемяшил всё в башку.
Дай Господь, а случай дикий,
Поумнеть, ещё щенку».
Так и ехали неспешно,
Их обоз был невелик.
Лишь охрана шла успешно
Впереди, как княжий лик.

А Кириллы просто чудо,
Всю дорогу при делах.
В деревнях, где было худо,
Выходили быть в церквах.

Не гнушаясь, отпевали,
Выходили и крестить.
Люди сразу узнавали
Тут же ниц -  благословить.
 
А за Дмитровым в деревне
Им пришлось к тому ж венчать.
А невесте, как царевне,
Поздравления получать.

Эта память сохранится,
Как венчал их патриарх.
Невский рядом, … где случится,
Чтоб всё делал иерарх.

Дальше Тверь, там встретил младший
Брат родной, звать Ярослав.
Город старый, не увядший,
Хоть и сильно пострадав.

Тепло встретил патриарха
И владыке долг отдал.
А вот брата, как монарха,
Не любил и мало знал.
Вроде бы и так понятно,
Он вдали от брата рос.
Редко виделись и внятно
Не общались, вот вопрос.

Ярослав ещё к тому же
Скрытен, молчалив, лукав.
А порой и того хуже,
Хоть и брат, а тёмный нрав

И отец лишь до отъезда
Княжить в Тверь определил.
Малолетке вроде жеста,
Не обидел, шанс вселил.

А теперь он размечтался
Новгородским князем стать.
Никому не признавался,
Александр сумел понять.

Оттого недружелюбно
Встретил брата, хоть и князь.
Не бранились они крупно,
Но осадок был, как грязь.

Александру после Твери
Стало худо, весь обмяк.
Вроде бодр, в какой-то мере,
Но в седле был, как тюфяк.

Думал, въедет в Городище,
Как, к тому ж, Великий князь.
Сила в нём теперь – силище
И вот на тебе, напась.

Пришлось в сани перебраться,
Колотил его озноб.
Александр не стал сдаваться,
Не впадать в тревогу чтоб.
 
Всё же в Старой Руссе встали,
Александр стал очень плох.
От дороги все устали,
Отдых был ему, как вздох.

Только мёдом согревался
Под медвежьей грудой шуб.
И Кирилл не расставался,
Александр стал просто люб.

Утром солнце засияло,
Ветерок совсем затих.
Ильмень-озеро приняло,
Как заблудших, но своих.

Через час все новгородцы
Знали, князь приехал хвор.
Толпы, даже инородцы
Шли с сочувствием на двор.
 
Занесли в опочивальню,
Он действительно ослаб.
В эту княжескую спальню
Перенёс, однако, штаб.

Первыми зашли Кириллы.
Он спросил: «А где Далмат?»
Дальше спрашивать нет силы,
А епископы ворчат:
- «Не гневи без меры Бога» -
Патриарх ему в ответ:
- «Помолись и съешь немного,
Вот пока тебе совет.

Ну, а рукоположение
Нам придётся отложить.
Далмат в курсе, предложение …
Я успел часть изложить».

Прибежала и княгиня,
Александра вся в слезах:
- «Милый Саша! Не гордыня? …
Говорят тишком в церквах.

Рядом есть исповедальня,
Помолись и Бог простит,
Там моя опочивальня,
И пусть хворь вся улетит.

Ты всем нужен, я же знаю,
Обо мне и речи нет.
Без тебя я просто таю,
Для меня ты жизнь и свет»,

И она к нему прильнула,
Положив чело на грудь.
- «Спи мой миленький» - шепнула:
- «Помогу тебе уснуть».

Александр же очень тихо
Начал Саше говорить:
- «К нам идёт большое лихо,
Братья начали творить.

Андрей вторит – он Великий,
Князь Галиции стал тесть.
На татар поход свой дикий
Собрались устроить здесь.
Русь погубят однозначно,
Батый подлость не простит.
Наша рать пока невзрачна,
В прах Орда нас превратит.

Говорил на эту тему
Я с Андреем, он дурак.
Как решать эту проблему?
Так вот я попал впросак.

И ещё один братишка
Ярослав, такой же хмырь.
Князь в Твери, отец дал лишка,
Возомнил, что он, как штырь.

Новгород ждёт, не дождётся,
Мол, когда во власть придёт.
Ну, а нас прогнать придётся …
Вот такой мечтой живёт».

Александра лишь вдохнула:
- «Неужели вновь раздор?
В распри снова Русь шагнула?
Может просто разговор …».

- «К сожалению, нет, родная.
Чтобы братьев не дразнить,
Раз грызня идёт такая,
На стол сына посадить» -

Александр остановился,
Стало тяжело дышать.
- «Хватит, … вон как утомился.
Спи. Уйду, чтоб не мешать»,

- «Посиди ещё немного» -
Александр попридержал:
- «Как Васятка, лет-то много,
Будет князь, я пожелал».
- «Он читает уже бойко,
Вон Псалтырь весь изучил.
Все молитвы знает стойко,
Наш духовник научил».

- «Что духовник, это славно
И Псалтырь весь надо знать,
Но ему не это главно,
Много надобно узнать.

В версте от Переяславля
Есть Никитский монастырь.
Жил монах, Русь нашу славя,
Летописец во всю ширь.
 
Имя взял себе Порфутий,
Хоть в миру и Прохор был.
Был с отцом и не был тютей,
Бил татар и не забыл.

Вот тебе и предлагаю,
Если жив, доставить к нам.
Как учитель, полагаю,
Без цены по всем чертам.

Я ему, а факт известный,
Харатьи доставил воз.
Как пергамент, только местный.
Был доволен аж  до слёз.
Русь, историю развития
Знает он, как «Отче наш».
Все прошедшие события
Сын узнает, что не блажь.

В языках Порфутий дока.
Хоть монгольский, хоть латынь.
Так что учит пусть без срока,
Открывает мир святынь».

Проходили дни за днями,
Немец-лечец помогал.
Всё заставил пузырьками …
Сам варил, что в них не лгал.

И болезнь всё ж отступила,
Стал уверенней дышать.
Смертью вроде бы грозила,
Но сумели помешать.

- «Внял Господь моей молитве» -
Подойдя, шепнул Кирилл:
- «Побывав на этой битве,
Ты, как прежде, – победил!»

Через три дня встал с кровати,
Через день уже пошёл.
До конца не понял, кстати,
Через что он вдруг прошёл.

Так что рукоположение
Стало первым из всех дел.
Пригласил Кирилла, мнение
Он на этот счёт имел.

- «Это таинство священства,
В то же время и обет» -
И добавил: «Совершенства
За века пока что нет.
Ну, а рукоположение?
Так в народе говорят.
Антураж и снаряжение
Духовенству, как обряд».

- «Где всё это состоится?» -
Александр переспросил.
- «Храм Софийский утвердится
Быть центральным? Я б спросил.

Благодать Святого Духа
В этом таинстве есть суть.
И обряд не показуха,
Он проделал сложный путь.

Первым выполнил Священство
Сам Господь Иисус Христос.
Своих чад, как совершенство,
Он в Апостолы занёс.
 
Вот с тех пор обряд Священства
Стал центральный ритуал
В жизни паствы, духовенства.
А Собор ведущим стал».

Александр, как размышляя:
- «Быть в Софии! Я решил».
Сам того не помышляя,
Все проблемы разрешил.
И в назначенное время
Благовест всех известил,
Что Священство им не бремя,
Праздник Духа Высших сил.

Собор в праздничном убранстве,
Клир, народ все вместе здесь.
Повелось так в христианстве
Не таить благую весть.

Патриарх после молитвы
Возвестил: «Сын мой, Далмат!
Мысли пусть неприхотливы,
Подойди к амвону брат»
 
Подошёл Далмат, склонился
И под гулкий перезвон
Патриарх перекрестился,
Длань возложил, как канон.

А соборная молитва
Возвестила, акт свершён.
И положенная митра,
Как и сан был освящён

После долгих ожиданий
Стал Далмат митрополит.
Ну, а зоной обитаний
Кремль, который знаменит.
Прямо к трапезе воскресной
Александру вдруг пакет.
Новость стала интересной,
Был нарушен этикет.

Вскрыв его, прочёл всё молча
И … взорвался, как вулкан:
- «Даниил, величие корча,
Папство принял, лихоман.

Королём стал называться …».
- «Тьфу, бес старый!» - вдруг Далмат:
- «Над религией смеяться?
Уготовлен ему ад!»

- «Но зато король, вот так-то …
Мы, как вроде, и не всчёт» -
Пошутил Иван: «Де-факто
Мне посаднику почёт».

- «Да хошь царь!» - Далмат по новой:
- «Но от Веры отступать?
Мы в среде такой суровой
Не пытались рассуждать».

Александру стало ясно,
Что Далмат имел ввиду.
Он «отшил» легат и классно,
Ну, а «мы» - себя блюду.

Понимал всё князь прекрасно,
Папа звал его не раз.
И завидовал негласно,
Князь в Руси не напоказ.

И сказал вдруг откровенно:
- «Да не нам его судить.
Вдруг Галиции так верно,
Князь решает, как им жить.
Между молотом и ковней
Он действительно зажат.
Там татары, как с жаровней,
Римом с сущности прижат.

Даже доченьку Миндовга
Без раздумий в снохи взял.
Латинянку, в Вере щёлка,
Как нарыв, всех обуял.

Думаю, пошёл на это
Без согласия  татар.
Рим, союз с ним, рядом где-то
Вроде бы, как Божий дар.

Мы ж его союз отвергли,
Отказались с ним дружить.
В лоно Рима сами ввергли,
Я не мог всех сторожить».

- «Всё же Вера, где-то Сила
Здесь должна преобладать».
- «Ты владыка не могила,
Чтобы так вот рассуждать» -

Александр теперь спокойно
Возразил: «Считай вот-вот
Батый примет меры, стройно
Всех в полон, вот поворот.

Римский папа Иннокентий
Не законченный дурак.
К Даниилу без претензий,
Был король, а стал вахлак».

Александр глядел, как в воду,
Вскоре это пережил.
То ли дьяволу в угоду
Наступил другой посыл.
Как аукнется разборка,
Он не мог предполагать.
Что в семье начнётся «порка»,
Сон дурной … и не прогнать.

Из Твери пришла депеша,
Ярослав в ней сообщал,
Что он Новгород утеша,
Не пойдёт брать, хоть стращал.

Выбор на Переяславле,
Вроде как, остановил.
Не подвержен чтобы травле,
Сделать княжеством решил.

Мол, Андрей с ним согласился
Причём, как Великий князь.
Потому на то решился
И последствий не боясь.

Александр вдогон депешу:
- «Воротись!!! Не сей раздор.
На тебя всё зло повешу,
Если будет свара, спор.
 
Наш отец имение это,
Как гнездо свил, всё нас.
Не одно прожили лето …
Не погань наш дом сейчас.
Говорю, как брат твой старший,
Я ответственен за вас.
Род, учти, не день вчерашний …
День грядущий ждёт сейчас».

Ярослав ответил дерзко:
- «Ты с Ордой себя прославь!
Для тебя быть может резко!
Мой теперь Переяславль».

Он хотел послать Андрею,
Но оттуда вдруг гонец.
На словах сказал: «Не верю …
На татар идёт! Конец».

Он два дня почти метался.
Думал, что же предпринять
Сам Наран вдруг, как назвался,
Батыя гонец и зять.

Александр принял достойно,
Он Нарана лично знал.
- «Как Сарай, там всё спокойно?» -
Сразу вежливо начал.

Но Наран вдруг оживился,
Как внесли свежайший хлеб.
В бок телячий аж вцепился,
С голодухи, как в вертеп.

Всё ж дорога умотала,
Потому князь и терпел.
Дал вина испить с бокала,
Тут Наран и разомлел.

И немного отдохнувши,
Стал по делу говорить:
- «Огул-Гамиш, той квакуши,
Больше нет, чтоб не таить.
Мунке сам распорядился,
Он теперь Великий хан,
Всех казнить, кто с ней рядился,
Как предписывал Коран.

А её в кошму зашили
И в реку, причём живьём.
Вот так с ней и порешили,
Без их отпрысков живём.

Батый ждёт тебя в Сарае
Очень срочно, мне сказал.
Повод я примерно знаю,
Заплати, чтоб рассказал».
 
Александр лишь рассмеялся,
Калиту с деньгами дал.
Глянуть внутрь не постеснялся …
- «Что? Боишься, недодал?» -

И князь снова рассмеялся:
- «Ты, Наран, неисправим.
Тесть узнает, чем занялся,
Вмиг в немилость угодим.

Говори, за гривны можно».
- «Это тайна, мне поверь.
Догадаться и не сложно,
Ты возглавишь Русь теперь.

Ты Великий князь навечно,
Будешь им покуда жив.
Так решил не скоротечно,
Ханшу свергнуть был мотив».
- «За известие спасибо!
Я такое, в общем ждал.
Хан помог отчасти, либо
Я бы сам тут всех зажал».

Сам позднее размышляя,
Рассуждал: «А в чём пробел?
Кто, на братьев так влияя,
Превратил всё в беспредел.

И спасибо Константину,
Тихо в Угличе сидит.
А Андрея, как мужчину,
Накажу, пусть ощутит.

Ярослава в Тверь отправлю
И закончу разговор.
А Залесский не оставлю,
Родовой наш общий двор».
 
Путь в Сарай был не тяжёлый,
Тракт изучен и не раз.
Воз подарков, сам не голый,
Всё сияет напоказ.

Батый встретил дружелюбно,
Несказанно удивив.
И в шатре довольно людно,
Экий новый креатив.
Предложил, кто был, кумыса.
Александр не отказал.
Был он с привкусом аниса,
Батый эдак заказал.

- «Ну, так что?» - тут Батый громко:
- «Отдаю тебе всю Русь!
Ты Великий – это ёмко.
Где-то я тобой горжусь.

Что-то радости не вижу?» -
Щурясь, хитро посмотрел:
- «Без причины не обижу …
Дома в норме? Не болел?»

- «Хан, спасибо! Всё прекрасно» -
Сам подумал: «Что узнал?»
- «Князь Андрей, с ним мне не ясно,
До сих пор ясак не сдал.

Почему так неразумно
Стал вести себя твой брат».
- «Молод, глуп, ведёт неумно
И со мной он грубоват».

Батый тихо с расстановкой:
- «Ничего, … начнёт умнеть …»
Александр формулировкой
Был смущён, пришлось терпеть.

- «Даниил, … он тесть Андрея?» -
Батый как бы продолжал:
- «Пил кумыс со мной, робея,
В мире жить не возражал

А сейчас? Союз с Литвою,
Венгров даже подключил.
Воевать решил со мною?
И Андрея научил?»
Хан умолк, глядя на князя,
Александр глаз не отвёл.
Хан кивнул, чтобы не сглазя,
Сам взгляд в сторону увёл.

Александр стремился к миру,
Батый видел, это знал.
Воевать им не до жиру,
Сердцем это сознавал.

- «Наказать наверно надо?» -
Батый, будь-то бы, спросил:
- «Чтоб унять дурное стадо,
Сколь понадобится сил?

Думаю послать Жаргала
И туменов десять с ним.
Может, хватит для начала,
Будет мало – поглядим».
 
Александр ушёл в раздумье:
- «Это ж сотня тысяч душ!
Вот оно вражды безумье,
Вот она слепая чушь.

Разорвут рать Даниила,
Я же их предупреждал.
Не родилась ещё сила,
Нет того кто б ограждал».
Голос будто из подвала:
- «Ты чего вдруг замолчал.
Хватит силы у Жаргала?
Хоть бы что-то промычал …»

- «Хватит, хватит, даже много …» -
И вдруг тягостно вздохнул.
- «Думаешь, что я с ним строго?
Сам на это подхлестнул.

Что? Жалеешь Даниила?»
- «Не его. Жалею Русь.
Старый, выживший дурила
Тянет в гроб, не ошибусь.

Не простят ему потомки,
Дурака же с Кадки бьют.
Так всю жизнь, одни размолвки,
В результате слёзы льют».

- «Вот и я так же считаю,
Править должен мудрый князь.
Только ты, я понимаю,
Сможешь смыть всю эту грязь.

Ты сторонник, это верно,
Лучше с ними в мире жить.
С Русью драться, это скверно,
Мы сумели пережить» -

Хан задумался и дальше:
- «Завтра же в Каракорум!
Мунке ждёт. Не знал же раньше?
И смени пока костюм.

Пайцзу выдаст золотою
И ярлык, чтоб княжил век.
Примешь Русь и власть такую,
Какой не было вовек».
Князь с ковра молчком поднялся,
Был обескуражен весь.
- «Год ещё …» - в мозгу стучался,
Про поклон забыл, был стресс.

Батый понял состояние,
Не кричал – приободрил:
-= «Ты поймёшь моё деяние
И оценишь, что свершил».

Александр понять пытался,
Что же он имел ввиду.
Но ответ так не попался …
- «Что ж узнаю, как приду» -
 
И поехал собираться
В эту глушь – Каракорум.
Кто с ним был, просил остаться,
Ждать его без мрачных дум.

Хан просил всех удалиться,
Когда князь совсем ушёл.
А оставил поделиться
Только тех, кто ханшу смёл.

Это был Жаргал, конечно
И любимый сын Сартак.
- «Снисхождение не вечно» -
Батый начал: «Это так?»
И Сартак: «Отец, я знаю,
Даниил во всём не прав.
Но войну, я полагаю,
Затевать из-за орав?...

Он не воин, а отрыжка.
Злость кипит от прошлых дел,
Как с капусты кочерыжка,
Он остался, как бы цел.

Из князей он самый старый,
Перспективы просто нет.
Дурень думает, что бравый,
А на самом деле бред»

Батый слушал, наслаждался,
Понимая, сын был прав.
В то же время улыбался,
Был свой план и план лукав.

- «Ты чего, отец, смеёшься?
Или я не то сказал?»
- «То, то, то, … вот разберёшься
И поймёшь, что оказал.

А теперь меня послушай.
Как уедет Александр,
Не спеша обед докушай,
Но не трогай кориандр.

Он в дороге сушит горло».
- «Я поеду догонять?»
- «Нет! Моё решение твёрдо,
Братьев едешь усмирять.

Вот за что я уважаю
Александра – не скулит.
На его там наезжают …
Хоть бы раз сказал. Молчит.
Наша ведьма клин в них вбила,
А Андрей и ошалел.
Она парня убедила,
Он Великий, тот и съел.

И сейчас его за князя
Он вообще не признаёт.
Хоть совсем недавно трясся,
Что отец стол не даёт.
 
Так что взять по два тумена
И на Север, … выручать.
Кстати, младший брат гиена,
С него надо и начать.

Ярослав в Переяславле,
Жаргал, ты им и займись.
Мы чинить разбой не вправе
Не война, там разберись.

Арестуешь Ярослава
И с мошенником назад.
Людям скажешь, что, мол, слава
Завершилась, так как гад.

Сартаку будет сложнее,
Так Владимир не возьмёшь.
Я-то знаю, мне виднее …
В лоб не взять, там и помрёшь.

Только хитрость и смекалка,
А другого просто нет.
Надо выманить, где балка,
Ну, а как, ищи ответ.
Ободном предупреждаю,
Бесчинств больше не творить.
Мы хозяева, желаю
Это каждому внушить.

И особенно их храмы
Не пытайтесь осквернить.
На Руси давно не хамы,
Могут тут же отомстить».

И Сартак: «Отец, а можно
Ещё в Новгород сходить?».
- «Нет! Здесь надо осторожно,
Можно фон там осложнить.

Александр в Каракоруме,
Княжит малолетний сын.
Твой визит его погубит,
Кто-то тут же и за дрын.

Так что не дразни медведя,
А когда тем более спит.
Дело сделать и немедля
Всем обратно надлежит».

- «А куда потом с князьями?»
- «Александра будут ждать
Здесь в Сарае не с друзьями,
А с охраной, чтобы знать,

Как топтать родного брата,
Постоянно унижать.
Им за это будет плата,
И не грех уничтожать.

Я заставлю отщепенцев
Пыль с сапог его лизать.
Их, по сути иждивенцев,
Приходилось содержать».
 
Втихаря не получилось,
Обнаружил их разъезд.
У Владимира случилось,
Выскочил наперерез.

И Владимир по тревоге!!!
Всё ворота на замок.
- «Супостаты на пороге!» -
Со стены кричали впрок.

Хоть Андрей готовил встречу,
Хан застал его врасплох.
- «Проиграю я здесь сечу» -
Вдруг подумал: «Блеф мой сдох!»

Срочно пригласил владыка.
Тот с порога: «Твой огонь?
Ты зажёг его для крика?
Сам туши, народ не тронь.

Выходи вон в чисто поле,
Ратоборствуй, как хотел.
Но народ не тронь, доколе
Он тебя не одолел».

-  «Значит, ты Орде предался?»
- «Цыц!!!» - вдруг яростно Кирилл:
- «Я с татарами касался,
Ты ещё в горшок ходил.

Никогда я не был с ними.
И ты смеешь мне дерзить?
Вои щенок! Дружи с другими.
Не намерен впредь твердить».
Он ушёл, владыке плохо.
Пусть сознание не терял,
Сел на лавку, но не охал.
Стал просить, чтоб Бог принял.
 
Слуги, служки подбежали.
Отвели в кровать, чтоб лечь
Тут же лекаря позвали,
Был знаком, велел беречь.

Через сутки оклемался,
Лекарь знал чего давать.
Снова вспомнил, как ругался,
Проворчал: «Привык махать,
 
А до дела и смешался,
В порты тут же наложил.
Александр, вот он решался,
Делал всё, чтоб город жил».

А Андрей же в это время
Думал, как семью спасать.
Знал, жена с ребёнком бремя,
В Тверь отправил ожидать.

Чтоб сейчас за город драться?
Бесполезно, … он понял.
А с дружиной здесь расстаться,
Повод, вроде как, слинял.
Всё ж послал гонца братишке
В отчий дом, чтоб выручал.
А в ответ: «Свои делишки
Сам решай, коли начал».

А Сартак свои тумены
Затаил, в лесу укрыл.
Штурму он искал замены
И советы, кто с ним был.

Курултай собрал, не лишне,
Каждый что-то предлагал.
Князя взять живьём нелишне,
Только как, вот тут прогал.

И вот здесь пришла идея,
Вызвать их на разговор.
Может кто-то осмелея,
Уяснит, а в чём сыр-бор.

Утром сам Сартак с охраной
Был у Золотых ворот.
И по-русски, не спонтанной,
Речью сделал разворот:

Он сказал: «Я сын Батыя
И зовут меня Сартак.
Привела не деспотия,
И не то, мол, я слабак.

Александра представляю,
Он мой давний, верный друг.
Откровенно заявляю,
Во Владимире не вдруг …

Князь Андрей ваш незаконный,
Узурпировал он власть
Он назначен тварью полной,
Казнена эта напасть.
Огул-Гаймыш специально,
Про Андрея зная нрав,
Всех стравила и реально
Александр лишился прав.

Вот за это и казнили,
Живьём бросили в реку.
Все, кто с ней в команде были,
Получили по «шлепку».
 
А Великий хан сегодня
Брат Батыя Мунке-хан.
Клан Чингизов, а не сводня,
Так диктует нам Коран.

Он и вызвал Александра,
Чтобы тот возглавил Русь.
Нет у вас другого кадра,
Этим князем я горжусь.

Он, как Батый, хочет мира,
Смысла нет нам, воевать.
А Андрей болтун, задира …
Кровь чужую проливать.

Нам Владимир ваш не надо,
Мы пришли Андрея взять.
Александр пусть учит чадо,
Как вернётся так сказать.
Оставлять его опасно,
С братом будет воевать.
Бить своих же так ужасно
И особо убивать».

Тишина. Кругом молчание.
Сам Сартак уехал прочь.
И началось ожидание
Не на день и даже ночь.

И Андрей засуетился,
У дружины был испуг.
Слышали, как обратился
Ханыч, им совсем не друг.

Александра почитая,
Стали тихо уходить.
И оружие бросая,
Не желали так служить.

Андрей чувствовал прекрасно,
Что вот-вот, - ему конец.
Ратник знал, это опасно.
Когда князь делец, подлец.

Через Волжские ворота
С группой гриди он ушёл.
Попадаться не охота,
Брату в лапы не пошёл.

А пошёл к Переяславлю
И его там отчий дом.
- «Брата меньшего заставлю!» -
С ним быть, думал лишь о том.

А Владимир, как проснулся,
Прямо с Золотых ворот
Крестный ход, народ тянулся.
Ясно, что не от щедрот.
 
Впереди Кирилл с иконой,
С ним весь клир, а дальше знать.
Далмат собственной персоной,
Тоже прибыл поддержать.

Все хоругвии, что были,
Прапор их, на всех Христос.
Шли с молитвой не забыли
«Отче наш» кто в мир принёс.

Шли к туменам без печали,
Так как сам митрополит,
Хоть «Святейшество» и звали,
С паствой был, как монолит.

В шесть саженей может где-то
Крестный ход послушно встал.
Лишь Кирилл, как лучик света,
Путь к татарам продолжал.

И Сартак всё это видя,
Спешился, коня отдав.
Говорить с попом их сидя,
Не хотел, всё осознав.

Он не знал церковных званий,
Но понял, что важный поп.
От нехватки этих знаний
Не страдал, но был не жлоб.
- «Значит ты сынок Батыя
И зовут тебя Сартак?
Слушал речь, слова не змия …» -
Кирилл начал, как простак.

- «Твой отец, пусть славен вечно,
Православие признал» -
Кирилл знал о том конечно,
Потому и утверждал.

И продолжил: «Намерений
Город грабить, у вас нет?
Войска нет и бессомнений
Не вернуться, мой ответ».

- «Как же так? А князь? Защита» -
Сартак очень удивлён.
- «Князь удрал и с ним элита,
Кто с ним все интриги плёл.

Так что город беззащитный».
- Мне был нужен только князь.
Где искать? Какой он скрытный …
У кого-то есть с ним связь?

Александра интересы
Нам здесь нужно защитить.
Может, есть его балбесы
Кто бы мог нам прояснить?»

- «Значит, в город не пойдёте?»
- «Как узнаем, мы уйдём»
- «В Переславле их найдёте.
С братом там они вдвоём» -

И Кирилл перекрестился:
- «Боже праведный прости.
На жизнь князя покусился,
Гнев татарский укроти!»
 
Ярослав не отрешался,
Как Андрею дал отказ.
В бой с татарами не рвался,
Но дружиие дал наказ.

Никуда не отлучаться,
Всё в готовности держать.
Что придётся защищаться,
Побуждён предупреждать.

И в дружине понимали
Александр и Ярослав
Чувств особых не питали,
Потому меньшой тщеслав.

И однажды в дом явился
Брат Андрей, кого не ждал.
С Жирославом объявился,
Из Твери тот путь держал.

Жирослав был воевода,
Потому привёл свой полк.
Взял Андрея, как в угоду,
Пусть хоть где-то будет толк.

Полк с дружиной разместили,
Гридница вместила всех.
А там сами приступили
Обсуждать, а в чём успех …
- «Сам Сартак пришёл за нами» - 
Андрей сразу заявил.
Жирослав повёл усами …
- «Кто такой?» - тотчас спросил.

Посмотрев, как на барана:
- «Сын Батыя! Не слыхал?
Так вот он лишён дурмана,
Что он ханыч, но нахал.

А пришёл с ордой огромной,
Так что и не сосчитать.
Обратился с просьбой скромной,
Чтоб меня ему отдать.

Александр в Каракоруме,
Власть там новая сейчас.
Есть возможность в этом шуме
Стать Великим не на час

Батый же подсуетился,
Сына к нам с ордой послал.
Чтобы каждый брат лишился
На что он претендовал».

- «Александр это придумал?» -
Ярослав нахмурил бровь.
- «Он способен, всё продумал …
Ох, прольётся скоро кровь» -

И Андрей аж сплюнул в злобе:
- «Не пойду я на поклон!
Быть у дьявола в утробе?
Лучше к Батыю в полон».

- «Мы же можем побороться!» -
Жирослав: «Зачем полон?
Пусть попробует, ворвётся,
Он мечей услышит звон».
А Жаргал был на подходе,
Он здесь много раз бывал.
- «Монастырь Никитский, вроде» -
Сам себе сказал: «Узнал …».
 
Он невольно загляделся
Красотой был поражён.
Ширь, простор, … как храм смотрелся,
Словно в спячку погружён.

Все посадские немедля,
Увидав орду татар,
В монастырь, и не колебля,
Стены выдержат удар.

Тут же звонница ожила,
О визите известив.
Их мелодия кружила
Над Залесьем, свой мотив.

Но Жаргал не торопился,