Едва осязаемым почерком

Протяни чуть-чуть выше ладони,
И я аккуратно продлю на них линию жизни.
Дорисую фломастером в этом престранном запое,
В котором мы глупо так ждем, что еще может сбыться.

Может сбыться простое наивное детское чудо,
Которого в детстве моем почему-то случайно не было.
Может сбыться, представь, что мы живы, как все эти люди,
Что так счастливы видеть друг друга и счастливы в мире блеклого.

Тишина в моей Припяти станет моим едва осязаемым почерком
Для глухонемых и слепых моих внутренних дьяволов,
Которые сыты по горло уже каждым очерком
И ищут здесь больше, чем мною им может быть предоставлено.

Все прокрастинация. Но как же цветы на железобетоне?
Ничего не меняется, кроме того, что мы сами немного меняемся.
Отрывками драть от себя каждый слой обоев.
И отрывками этими дьяволы все подавятся.

День закончится, а я не хочу уже думать о следующем.
Потому что он ждет от меня чего-то, а мне уже нечем расплачиваться.
Вся жизнь стала сном, и ты в нем больной и бредивший
Тем, что ты можешь под этим уже не стачиваться.