Время камни собирать венок сонетов

1.
У каждого, наверное, в свой срок
финал в мозгах звоночком прозвучит.
Ещё он по инерции бежит,
но знает: жизни отдал всё что мог.

Не чувствуя уже ни рук, ни ног,
людей не узнавая и родни,
он видит только то, что позади,
и пишет свой последний эпилог.

Там будет всё, как было, без прикрас,
пусть что-то ныне стыдно вспоминать...
Переписать нельзя: упущен шанс.

А кто-то не даёт нам забывать
о том, что в жизни нашей только раз
приходит время камни собирать.

2.
Приходит время камни собирать,
а где искать - для сердца не секрет:
мы помним, сколько ни было б нам лет,
была мишенью первой наша мать.

Легко нам удаётся обижать
людей, которым нас дороже нет,
от них всегда одно добро в ответ,
и как никто умеют нас прощать.

Часы стоят. Пыл времени пропал.
Да и какой от времени уж прок?
Уроком опыт предков нам не стал.

И кажется, чуть выйдешь за порог,
так к месту, где готов нам пьедестал,
предстанет взору множество дорог.

3.
Предстанет взору множество дорог,
но выбор остаётся за тобой.
Определён ли он твоей судьбой?
Увы, того не знает даже Бог.

Вопрос не в том. Незнанье не предлог
бросаться чтоб, рискуя головой,
с обрыва вниз за рыбкой золотой...
Ты - сам причина всех твоих тревог.

Как часто ты при выборе решал
любой ценой мечту свою догнать,
манящую, как дорогой кристалл.

И горько было после сознавать,
что ослеплённый ты не замечал
людей, с кем довелось тебе шагать.

4.
Людей, с кем довелось тебе шагать,
кто был с тобой сначала до конца, -
возможно, и по замыслу Творца, -
тебе не приходилось выбирать.

С иными выпадало голодать
и мёрзнуть, никогда не знать отца,
шагать всю жизнь от одного крыльца
родного дома... и земле предать.

С другими шёл желанью вопреки,
воспринимал попутчиков, как рок,
и не душа решала, а мозги,

что делают отчаянный рывок,
собрать чтоб воедино все грехи...
Но нужен ли кому-то твой итог?

5.
Но нужен ли кому-то твой итог,
поможет ли другому жизнь прожить?
и стоит ли былое ворошить,
писать трактат, оттачивая слог?

Твой эпилог, где суть лишь между строк
ты пробуешь стыдливо изложить, -
привык вокруг да около ходить, -
доступен ли кому-то, как урок?

Смешон, кто всё презрев в конце Пути,
как птенчик снова пробует летать:
несчастному уже, как ни крути,

давно своей жар-птицы не догнать.
Гордыня гонит, Господи, прости:
не принято блаженных осуждать.

6.
Не принято блаженных осуждать,
а тот, кто здрав и близок нам, поймёт:
посмертной славы он не обретёт.
Зачем себя напрасно утруждать?

Он большего, чем есть, не сможет дать.
и, если даже жизнь его не мёд,
а лучшей доли он себе не ждёт,
хранит её, как Божью Благодать.

Не станет ни бороться, ни учить:
он знает про себя, что не Пророк.
Важнее просто человеком быть!

Не становиться людям поперёк
и мимо страждущих не проходить...
Тебя запомнят те, кому помог.

7.
Тебя запомнят те, кому помог,
и память их переживёт тебя.
Они тебе поклонятся, скорбя,
а кто-то, может, и всплакнёт чуток.

Но ты покуда жив, хоть не игрок,
и жизнь свою такой, как есть, любя,
санируешь безжалостно себя,
не замутить чтоб доброты исток.

Ты сам здоров душой и людям мил,
пускай не тот уж вид, не та уж стать,
что накопил за жизнь, всё раздарил.

Ты никого не думал порицать.
И если даже всем не угодил,
кто станет червоточину искать?

8.
Кто станет червоточину искать
у только что покинувшего свет?
Напишет эпитафию поэт
и будут все добром лишь поминать.

Помиловать его иль наказать -
решает Бог. Земной его портрет
останется и не изменит черт:
живому грех могилы осквернять.

Каким пороком тайным он страдал,
скрывал от самых близких, почему
нигде открытым текстом не сказал...

И кто поверит, год спустя, тому,
о чём он между строчек намекал?
Порок не ведом будет никому.

9.
Порок не ведом будет никому.
Потомкам он представится святым,
хотя друзья, был коими любим,
той святости его и не поймут.

Филологи в трудах своё все гнут,
куда - понятно это только им...
Но главное: он всеми будет чтим!
Глядишь, воздвигнут памятник ему.

Догадки и сомненья, как туман,
рассеются в прозрачных небесах...
Скрывать чего-то - это не обман.

Бывает, и смельчак скрывает страх.
Прими его таким, каким он дан
в романах, мемуарах и стихах.

10.
В романах, мемуарах и стихах
мы видим то, что автор пережил,
но никогда - его духовный мир,
лишь слабо отражённый им в словах.

Сюжет у нас останется в умах,
коль он его искусно изложил,
а там, где словом сердце защемил,
появятся и слёзы на щеках.

Но будь там и талант, и мастерство
иль просто заурядное клише,
писателя не ясно естество.

Почившее в безмолвии уже
оно для всех лишь тёмное пятно...
Никто себя не кажет в неглиже.

11.
Никто себя не кажет в неглиже,
и более того - наоборот:
иной тебе с три короба наврёт,
признается в долгах и грабеже.

Случается, твой друг и протеже
в стихах своих бессовестно плетёт, -
укажет даже дату он и год, -
о якобы совместном кутеже.

Не в моде ныне вызов на дуэль,
что было делом чести в старину...
Да и кому известна друга цель.

Чего же ради развязал войну?
Спеша теперь закончить канитель,
он рвёт в себе последнюю струну.

12.
Он рвёт в себе последнюю струну,
в его движеньях дрожь и суета,
он молится, не веруя в Христа,
как будто всё, что нажил, на кону.

А явно цель преследует одну:
судить за все прожитые года
себя своим судом. Он никогда
не предавал ни друга, ни страну.

Не ищет виноватых и врагов,
не хочет утешения в слезах,
по нраву правда без обиняков.

Уйдёт, ничей не потревожив прах,
сумевшим, как искусный богослов,
спасти строкой себя в своих глазах.

13.
Спасти строкой себя в своих глазах
и доказать, что жизнь прожил не зря,
не в том ли смысл исканий технаря
в словесности, как новичка в горах?

На скалы лезет, мчится на плотах,
почти вслепую, без поводыря,
не зная сам чего порой творя...
Что ищет он на финише в строках?

Но вновь и вновь былое ворошит,
и, завершая повести сюжет,
закончить эпилог живым спешит.

Покуда не объявлено туше,
трактат в итоге взять с собой на щит
зачем-то надо собственной душе.

14.
Зачем-то надо собственной душе
очищенной покинуть нашу суть.
Не ведом нам её дальнейший путь:
таков порядок мировой вещей.

Неважно, на каком из виражей
удастся шелуху с души стряхнуть,
и никогда не вредно заглянуть,
что у души хранится в багаже.

На это может быть отпущен миг,
когда души владелец очень плох,
а очищенья так и не достиг.

Я тонкостей подобных не знаток,
но душу облегчить находит стих
у каждого, наверное, в свой срок.

15.
У каждого, наверное, в свой срок
приходит время камни собирать,
предстанет взору множество дорог,
людей, с кем довелось тебе шагать.

Но нужен ли кому-то твой итог?
Не принято блаженных осуждать.
Тебя запомнят те, кому помог,
кто станет червоточину искать?

Порок не ведом будет никому:
в романах, мемуарах и стихах
никто себя не кажет в неглиже.

Он рвёт в себе последнюю струну:
спасти строкой себя в своих глазах
зачем-то надо собственной душе.