Пересказ Тамани М. Ю. Лермонтова

«Тамань — самый скверный городишко из всех приморских городов России. Я там чуть-чуть не умер с голода, да еще в добавок меня хотели утопить. Я приехал на перекладной тележке поздно ночью…» М.Ю. Лермонтов «Тамань»



Корабли стоят в тумане.
Берег моря глух и чёрен.
Приключение в Тамани
Для себя нашёл Печорин.

Он объехал всё в округе
В жгучей думе о ночлеге
И добрался до лачуги
На крутой скалистый берег.

Всяк, кто встретит, говорил:
«Что-то там нечисто очень».
Думать не было уж сил:
Он не спал уже три ночи.

Стол большой и лавки две,
Да слепой живёт мальчишка;
Все удобства на дворе,
Камышом сияет крыша.

Был при нём казак линейский.
Он при нём был денщиком,
Чтоб Печорин быт армейский
Обустраивал легко.

Постелив на лавки бурки,
Завалились они спать.
Вмиг казак его забуркал –
Захрапел, как тигров пять.

А Печорин час крутился,
Всё не мог никак уснуть.
В темноте мальчишка мнился,
Глаз его незрячих жуть.

Месяц мял ночную мглу
И струил свой луч в окошко,
И стелилась на полу
От луча того дорожка.

Вдруг по лунной той дорожке
Промелькнула чья-то тень.
Глянул он, привстав, в окошко,
Молвит тихо: «Что за хрень?»

Взяв кинжал, бешмет накинув,
Тихо выбрался во двор.
Видит странную картину:
Мальчик вышел за забор,

У него под мышкой узел,
И спускался - не плутал,
По тропинке, что на пузе
Впору съехать – так крута.

А потом по валунам
Шёл спокойно, как бывалый,
С безразличием к волнам,
С рёвом бьющимся о скалы.

Вот он к пристани пришёл.
Там уж девушка стояла.
А туман и сильный шторм
Предвещали счастья мало.

Притаившись, где скала,
Каждый звук ловил Печорин.
Лишь отдельные слова
Заглушались шумным морем.

«Расходилось что-то море,
И, к тому ж, такой туман. –
Слышит девушку Печорин.
- Приплывёт ли Янко к нам?

В сильный шторм, туман густой
Плыть не станет морем Янко».
Отвечает ей слепой:
«Говоришь ты больно жалко!

Янко моря не боится.
А в такую непогоду
Проще строгая граница.
Слышишь? вёсла бьют о воду!»

«Я не слышу ничего!
Ну, а если он утонет?»
«Завтра в платье дорогом
Не гулять тебе на склоне».

Вдруг стремительным тунцом
Быстро вынырнула лодка
И, ведомая гребцом,
К пристани пристала чётко.

Бывший в лодке человече
Стал вытаскивать узлы.
И, взвалив узлы на плечи,
Трое все они ушли…

Возвратился в дом Печорин
И почил он тотчас в сны,
Хоть и был он раззадорен
Приключением ночным.

Вот проснулся новый день.
Небо, море – всё глубоко.
И такой простор везде –
Не окинуть зорким оком.

Поглядел в окно Печорин:
А вдали, как лёгкий дым,
Возвышается над морем
Полуостров чудный Крым…

Поспешил он к коменданту,
Чтоб узнать - когда отплыть.
Но назвать не мог тот дату,
Сколько им ещё тут быть.

И угрюмый и сердитый
Возвернулся снова в дом
И в дверях сеней открытых
Он столкнулся с казаком.

«Ваше благородие! –
Говорит ему казак.
- Здесь нечисто, вроде бы», -
Так сказал ему свояк.

«Да вернулась ли хозяйка?»
«Да! Старуха. Дочка с ней».
«Ты давай не сочиняй-ка!-
У хозяйки нет детей».

Вот Печорин в дом вошёл:
Печь натоплена, и в ней
Чугунок стоит с борщом,
Нет которого вкусней.

У старухи взгляды косы:
Безразлична и тиха;
И на все его вопросы
Отвечала, что  глуха.

У печи тогда слепого
Он за ухо ухватил,
Притянул к себе сурово,
Сколько было его сил.

«Говори, куда таскался
Этой ночью ты с узлом?»
Мальчик плакал, извивался –
Мол, не знает, речь о чём.

Тут старуха услыхала:
«Что к убогому пристали?»
Раздосадован немало,
Вышел, хлопнув он дверями.

За забором, над обрывом,
Сев на камень перед морем,
Он затих, любуясь Крымом,
Утонув душой в просторе.

И по северу тоскует,
Вспоминает Петербург,
Как тот конь, который в сбруе,
Свой зелёный первый луг.

Так сидел, накрывшись буркой,
И под шум прибрежных волн,
Их звучаньем убаюкан,
Погрузился в лёгкий сон.

Вдруг он слышит: песня, вроде,
Льётся, кажется, с небес;
Звуки, как узор, выводит
Голос с ветром в перевес.

Оглянулся он назад,
А на крыше его хаты,
Устремив в даль моря взгляд,
Дева в платье полосатом

Песню звонкую поёт
То с надеждой, а то жалко;
Волос длинный весь в разлёт –
Настоящая русалка:

«Как по вольной волюшке –
По зелену морю,
Ходят все кораблики
Белопарусники.
Промеж тех корабликов
Моя лодочка,
Лодка неснащенная,
Двухвесельная.
Буря ль разыграется –
Старые кораблики
Приподымут крылышки,
По морю размечутся.
Стану морю кланяться
Я низехонько:
«Уж не тронь ты, злое море,
Мою лодочку:
Везет моя лодочка
Вещи драгоценные.
Правит ею в темну ночь
Буйная головушка».


Вскоре слезла она с кровли,
Мимо в хату пробежала.
Раздавались в доме вопли,
Звуки слышались скандала.

И со смехом озорным,
Выскочив во двор из хаты,
Вдруг застыла перед ним
С удивленьем непонятным –

Будто видит в первый раз,
И, окинув его взглядом,
Не спеша, не торопясь,
К пристани пошла наядой…

Но на том не завершилось.
Целый день она мелькала.
То, казалось, ищет милость,
Но в последний миг сбегала.

Она не была красива
В пониманье красоты,
Но судьба ей подарила,
Что зовём породой мы.

Плечи, стан и их движенье,
Голова, волна волос,
И рисунка завершенье:
И прямой и ровный нос.

На неё глядит Печорин.
На красивый смотрит нос,
Будто мастером точённый,
Или Богом? – вот вопрос!

Словом, ею очарован,
Словно в пору юных дней,
Он с игривым разговором
Подошёл под вечер к ней.

-Что ты делала на кровле?-
-Я смотрела – к нам ли ветер.-
-Он тебе приятель, что ли?-
-С ветром счастье можно встретить.-

- Песней счастье зазывала? -
- Где поётся, там и счастье. -
- А как горе в девять балов
Принесёт тебе ненастье? -

- Где не будет лучше, там
Будет хуже, а от худа
До добра, скажу я вам,
Шаг один, одна минута. -

- Как тебя, скажи, зовут? -
- Кто крестил, тот только знает. -
- Кто ж тебя привёл к кресту? -
- Вы спросите мышь в сарае. -

- Экая ты скрытная!
А вот я узнал кой-что:
Прошлой ночью ты, таясь,
К пристани ходила в шторм.

И тут рассказал ей всё,
Что вчера он ночью видел.
Только не смутил её
В разговорной сей корриде.

-Много видели, да мало
Знаете, и вот вам точка:
Знаете коль что, - пристало
Тайну прятать под замочком! –

«А как вздумал бы вдруг я
Донести до коменданта?» -
Он сказал, как бы грозя,
Строго, вовсе не галантно.

Прыгнула она, запела
И как птичка скрылась вдруг:
Разговор достиг предела,
И в итоге - лишь испуг…

Когда смерклось, казаку
Чайник он велел нагреть.
Набив в трубку табаку,
Засветил свечу и снедь

Скромную, походную
Разложил он на столе:
Внутренность голодную
Напитать свою вполне.

Он вторую чашку чая
Допивал, как слышит: в дверь,
Платьем пола чуть касаясь,
Легкоступна, как газель,

Девушка вошла, безмолвно
Села у стола напротив
И в глаза ему глядела, словно
Он единственный из сотен.

Чудно-нежный её взор,
Бледность, трепет и дыханье –
Этот весь любви набор
Пробудил в душе мечтанье.

Чай вечерний у свечи
Он решил продолжить с нею.
Но она, стремглав вскочив,
Обняла его за шею.

Влажный жгучий поцелуй
Прозвучал на их губах.
Бог Амур послал стрелу:
Потемнело вмиг в глазах.

Он схватил её со страстью,
Но она, змеёй скользя,
Вырываясь из объятий,
Прошептала: «Жду тебя,

Стихнет лишь - на берегу!»
Живо выскочила в сени,
Сбила чайник казаку,
Отдыхавшему на сене.

Вот Печорин наш дождался,
Когда стих последний голос;
Он быстрёхонько собрался,
Пистолет заткнув за пояс.

Разбудил он казака
И велел ему не спать,
А бежать с ружьём в руках,
Если станут вдруг стрелять.

Подошёл к крутому спуску.
Там уж девушка ждала.
В небо выплыла и тускло
Освещала их луна.

По крутой спустились тропке –
Только голову разбить;
Осторожной шли походкой
По вчерашнему пути.

Сели в лодку. Незаметно
Лодка в море отплыла,
А Печорин (вроде – метко)
Плавал - как три топора.

Пододвинувшись поближе,
Его крепко обняла,
Горячо и часто дышит –
Так, что кругом голова.

Вдруг какой-то слышит плеск,
Словно кинули что в воду.
Хвать, а пистолет исчез,
Будто не было и сроду.

Тут сомнение закралось
В помещение души.
От себя её, хоть малость,
Оторвать он поспешил.

Но она вцепилась кошкой,
Что никак не оторвать,
И рывком, поддев немножко,
Кидь его в морскую гладь.

Но Печорин удержался.
И пошла меж них борьба.
Воин с девушкой сражался:
Так бывает, то - судьба!

Он схватил её за руки,
Пальцы сжал её до хруста.
Но стерпела боль без муки,
Без какого-либо чувства.

«Что ты хочешь?» - крикнул он.
«Ты всё видел, ты расскажешь!»
Повалилась с ним на борт -
Накренилась лодка даже.

Он схватил её за косу,
А другой рукой за горло
И мгновенно её сбросил,
И исчезла она в волнах.

На дне лодки он нашёл
Часть короткую весла.
Потрудившись хорошо,
Вскоре к пристани пристал.

Пробираясь к своей хате,
При сиянии луны
Показалось: в белом платье
Там, где грудой валуны,

Кто-то был на берегу.
Он, поддавшись любопытству,
Над обрывом лёг в траву
Головой чуть-чуть за выступ.

К вящей радости своей
Он узнал свою русалку –
Та свой волос средь камней,
Выжимала, как мочалку.

Платье плотно облегало
Стан её, девичью грудь.
(Красоты всегда нам мало,
Хоть ты всю её запрудь!)

Показалась вскоре лодка.
Быстро к берегу пристала.
Наша девушка-красотка
Молвит: «Янко, всё пропало!»

Дальше этот разговор
Стал немного тише.
А под лёгкий шорох волн
Было трудно что расслышать.

«Где слепой?» - вдруг зыкнул Янко.
«Я его послала... в дом».
Вскоре с согнутой осанкой
Подошёл слепой с мешком.

Янко, мрачен и сердит,
Положил мешок тот в лодку.
А Печорин всё глядит
На ночную эту сходку.

Мальчику слепому Янко
Наставления даёт:
Мол, здесь стало что-то жарко,
Не попасть бы в переплёт;

Чтобы место то берёг:
Там-де добрые товары;
В море много, мол, дорог,-
И другие есть базары;

Чтоб тому-то передал,
Мол, платил он очень жалко,
А иначе б никогда
Не покинул его Янко.

Да старухе передать:
Зажилась на свете слишком,
Что пора и честь ей знать:
Отправляться в ящик с крышкой.

«А она плывёт со мной.
Нас никто уж не увидит».
«Как же я?» - спросил слепой
Жалким голосом в обиде.

«А на что ты мне такой?
На, купи себе печенье!» -
«Только?» - произнёс слепой,
Сникнув сразу настроеньем.

«Вот тебе ещё, возьми!»
И упавшая монета
Зазвенела перед ним
Вместо доброго привета.

Янко с девушкою в лодке
Парус маленький подняли
И пошли по морю ходко
В неизведанные дали.

Долго, долго белый парус
Всё мелькал меж тёмных волн.
Мальчик плакал, показалось.
Точно! - плакал, плакал он.

Стало грустно. Почему
Так назначено судьбой
Только именно ему
Чьей-то жизни рушить строй?

Жили люди там, где глуше,
То открыто, а то мглисто.
Он же походя разрушил
Мирный круг контрабандистов…

Возвратился в дом Печорин.
Спал казак с ружьём в руках,
Тусклой свечкой освещённый,
Утонув в могучих снах.

Взяв свечу, вошёл он в хату:
Ну, конечно, так и есть:
Шашки нет его булатной,
И кинжал его исчез;

И шкатулка не стояла,
Как обычно, - на столе.
Понял он, что этот малый
На своей тащил спине.

Растолкал он казака,
Отчитал его во гневе.-
Только лодка далека,
И далёк тот Крымский берег.

Да и был бы так смешон,
Расскажи кому Печорин,
Что слепым обкраден он,
Что топили его в море…

Вот такая точка ру!
Тут, конечно, не до смеха.
Слава Богу, поутру
Счастье выпало уехать.

Покидал Тамань Печорин.
Что же сталось со слепым
И его старухой, - вскоре
Он и думать позабыл… 


«…Слава Богу, поутру явилась возможность ехать, и я оставил Тамань. Что сталось с старухой и с бедным слепым — не знаю. Да и какое дело мне до радостей и бедствий человеческих, мне, странствующему офицеру, да еще с подорожной по казенной надобности!..» М.Ю. Лермонтов. «Тамань»