Города скользят вдоль весны, собирают дань...

Города скользят вдоль весны, собирают дань –
И Москва, и Милан, и Гатчина, и Ухань.

Разболелся, что ли?.. Лежу, не могу заснуть,
И мерещится кто-то чёрный… мой ужас, ну,

Подходи уже, поделись непонятным сном,
А потом сожри! Будет весело. Ом-ном-ном.

За окном барабанщик-поезд чеканит ритм,
От которого запинается всё внутри,

И меня несёт, и пластает, и потрошит…
Я лежу, а моя постель холодна, как щит,

Словно стол хирурга, бесстрастна моя постель.
За окном есть парк – там когда-то была дуэль,

Обелиск стоит, по-ремарковски удручён:
Он подслушал прохожих реплики – кто о чём

Говорит, не стесняясь, плачет, скулит, ревёт,
А шершавый камень под ветром морским поёт,

Заплетая песню в пять линий, в шесть струн, в семь нот.
От мотива странного что-то в глазах темно.

Я пошёл на балкон – покурить, посмотреть на жизнь.
Здесь вокруг хрущёвок замшелые этажи,

Здесь бельё во дворах, здесь другу кричат в окно.
Да какой здесь две тыщи двадцатый, здесь всё одно –

Ветер так же носит зимы бесполезный прах,
Вон горланит пьянь, вон монеты на их глазах.