Фёдор Басманов

Фёдор Басманов

Ах,Фёдор, Фёдор,
девственно пригожий,
сколь часто в пору дьявольских утех       
ты нежился на блудном царском ложе,
деля с царём его содомский грех.

Ты в войнах проявлял себя неплохо,
и всюду в битвах рядом был отец,
который, уяснив царёву похоть,
явил себя как подлинный подлец.

За близость к трону зацепившись крепко,
нимало не стыдясь, и не судя,
с надеждой на приязнь царя, как девку,
в его постель подкладывал тебя.
 
Но в дни, когда кандальные железа
опутали обоих в горький срок,
ты, «по любви к царю», его зарезал,
столь благодарный батюшке сынок.

Ты в милость верил, Фёдор, ждал пощады.
Ты верил, вновь приблизит Государь.
Но вместо жданной царственной награды,
был проклят, аки низменная тварь.

А сам ты сколько погубил народа,
из тех кто был немил и нежелан.
По прихотям твоим тебе в угоду
казнил их без раздумья Иоанн.

И в час, когда поверженный, побитый,
ты  перед пыткой в ужасе дрожал,
то вспоминал ли, как с митрополита
срывал одежды и прилюдно гнал?

И как в подвальной придворцовой яме
за то, что «возразил тебе», гневясь,
удавлен был ретивыми псарями
один из многих – Оболенский, князь?

Вся жизнь твоя в опричнине – псарёва.
Но ты, как «наилюбый» из «псарей»,
женат был на племяннице царёвой,
прижив с ней двух желанных сыновей.

Ты вёл себя при Государе лютом,
так, как никто из ближних при Дворе.
Но кончил жизнь на дыбе у Малюты,
или в каком-нибудь монастыре.

Дальнейшее в Истории сокрыто –
премногие деяния темны.
Однако же, к а к судьбы  «фаворитов»
воистину и странны, и страшны.

И я, бродя по улицам Басманным,
что ныне и прекрасны, и новы,
гадаю, а не с вотчины ль Басмановых
они остались  в памяти Москвы.