Хроники упражнений с изолентой

Сказал он птицам: Не летите!
И птахи в воздухе висят.
И нам сказал: Теперь без страха
живите тоже как-то так.
Не сейте, житницы не жните
и на работы не ходите,
сидите дома с гречкой, ждите.
И вирусу сказал: Покайся!
и больше не распространяйся.
И там кому-то на границе
еще сказал остановиться.
Волшебной палочкой взмахнул,
и утомился, и заснул.

Кремлевским рубином моргает звезда,
не летят самолеты, не бегут поезда,
голый в короне невидимый вирус,
вечно живой нескончаемый кризис.
Сказал: В карантин! усилить накал.
Сказал, значит врач, накал как накал.

Весна как шампанское, только советское,
только привычное, хмурое, честное.
А тут карантин, в голове безответственно,
нам охота летать, это естественно.
Но стране очень нужно твое возмужание,
это трудно, но ляг и продолжи лежание,
спаси Родину, друг, от чего-то ужасного,
и сжав зубы поешь чего-нибудь вкусного.
И почувствуй себя героическим воином,
грозный, с мышкой в руках, поборяющий мерзкое
злоотвратное лихо пришедшее в край родной,
вот теперь-то никто не скажет что ты лентяй.
И корзину печенек насыпет заслуженно.
Это чад и угар, состояние двойственно,
панику сохраняй, не допуская спокойствия.

Каждый день опять другие сказки,
то плато не то, то непонятки,
маски не помогут, быстро маски,
нет, очечки, нет, теперь перчатки.
Мы игрушки елочные в вате,
позапихнуты в шкафы и под кровати?
Денег нет, но каждый день под штрафы,
новые дурные пара-
грАфы.
Взяты телеграфы, почты, банки,
не постричься, не купить трусы,
власть молчит и в полной несознанке,
нами правят только вир-
усы?

Люди бьются за плато,
а плато упО-
ротО.
Экспоненты как под чем-то
снова делают сальтО.

Мы  самоизолировались, самолизорировались,
саморизоливались и пересаморизоровались,
но вы, что самоизолгались, да чтоб вы саморазорвались.

Открываю банку лечо,
оказалось это греча,
открываю все подряд:
 - Это греча, - говорят.
В коридоре пала нынче
из коробок перемычка,
и рассыпалась как речка
гречка, гречка, гречка, гречка...
На паркете этой гречей
слово выложилось Вечность,
за дверями кто-то дышит,
но все тише, тише, тише...

Пыльный Невский золотеет,
в две ноты птички верещат,
такую музыку умеет
эстонский гений Арво Пярт.
Коварный март, он злобы злее,
шарф размотаешь и погиб,
поверишь солнцу, разомлеешь,
а завтра ОРЗ и грипп.
Лежишь, болеешь, вспоминаешь,
как саблей стылой струи в дождь,
как снег сугробами вздымает,
подушку лбом горячим жжешь.
Волнуюсь я весной от пыли,
обмана, суетных надежд...
Нет чтоб нормально говорили,
инструкций выдали, так где ж!
Обычно. Но сейчас. Мне страшно.

Каждый день как вчера, полет в неизвестность,
у себя по домам, под домашним арестом,
каждый сам по себе и каждый все вместе -
ради долга и страхов, запретов и чести,
и казалось бы, так не хватает свободы,
а нужно покоя, безлюдья, природы...

На заре ты ее не буди.
На заре под дверью не стой.
Алкоголь лишь с одиннадцати.
Не сбивай ей рабочий настрой.

...люли я вас люлю,
помню...

Вирус где-то, вирус что-то, вирус все-то тут и там,
он облизывает ручки унитазам и домам,
он запрыгивает в окна, если окна не запрем,
он сквозь двери продерется в хитрой форме от Газпром.
Он в короне, он на троне. Делать что? всех расстрелять.
Или мужественно кушать и воинственно лежать.
Чтобы в мире не случилось, было раньше много раз,
в этой матрице эвентов ограниченный запас.
Дальше будет, я читала, что спасет всех Крокодил,
по Таврическому саду он всегда тут проходил.
Случай был аналогичный, не теряйся, не робей,
там спасает самолично всех товарищ Воробей.
И мы снова на работы и поскачем, и рванем,
будем петь и веселиться, а слониха ни при чем.

Посмотрите на Европу - речь идет о катастрофе.
Гляньте на Америку - там писец немерянный.
Посмотрите на меня - я еще могу коня!

Если видишь на картине
чашку кофе на столе,
это значит в карантине
ты от скуки околе...