Навь

***

Лошадь белая скачет мимо девы, что бродит по полю одна.
Память к ней безжалостна и ведет ее за собой в никуда;
Здесь время застыло и камни, что спят холодным сном.
И туман струится между ними, обволакивает все кругом.

И память - белая лошадь, и ноги ее, увы, не стреножить:
Куда ты ушел, мой хороший? - Но крик замолкает вдали...
И сапогами измята трава, много сеч пережила она.
И лежат на траве стальные шеломы, сияют там в каплях росы.

Проносится ветер над полем, что объято теперь тишиной.
Там, где ты был - тебя уж нет! Ты теперь далеко...
Позвали тебя за собой позабытые боги в земли наших отцов...
Навь! Навь окружает тебя в мире, что спит под луной.

Ты бредешь через поле в тумане густом, и замерло все здесь кругом.
Длинная тень над миром стоит, и в этой тени вспоминаешь ты о былом.
Корни в землю вросли, и древо стоит, детей обнимая своих...
Призрачный исполин с кроной, ушедшей ввысь в облака.

За полем брани спят курганы, лишь птицы кружатся над ними.
Тревожат сон вороньим граем, и алеет небо кровью горностая.
И бьются птицы в небе ясном, где солнце свой явило лик.
И звон мелодии печальной в поле вновь напомнит о живых.

Бродит дева средь погибших, венок на голове водружен.
И взгляд прекрасных глаз вдаль куда-то устремлен.
Как цветок, застрявший в волосах, - ее прекрасные глаза.
В них боль и жизнь, и память, и любовь. В них средоточие миров.

И вползает мертвый холод в души тех,
Кто выжил, уцелел, и ждет теперь рассвет.
Но к свету ясных зорь вновь тянется душа,
И на поле вечной битвы вновь и свет и тьма.

Все никак на этом поле не рассеется туман,
Духи неспокойные безучастно бродят там.
И сверкают искры в опустевших их глазницах,
Неугасим в провалах темных их синий огнь.

Что не спится деве юной, что она все бродит и поет?
Слышишь как она кричит? Она и стонет, и молчит.
Она не видит и не слышит, лишь любимого зовет.
Она хочет всему миру о любви своей сказать.
 
Скиталец звездный, странник средь иных миров,
Ужель не чувствуешь ни радости, ни боли ты ее?
Что ищешь ты на этом поле, средь развалин и твердынь?
Что оставил там такое, что досель не смог забыть?

По полю бескрайнему, полю ржаному юная дева идет,
Цветы луговые срывает и тихую песню поет.
И касались доспехов ее боги темные Нави,
Пока водила она по нежным колосьям руками.

Нависло над нею медное небо, белокурые косы встречают рассвет.
Шагает дева средь цветов, тянется устало к свету ясных зорь.
А в глазах голубых отраженье тени стальной,
Как некто высокий к ней навстречу идет.

Гонит вперед ясноокий солнечный Хорс,
Прямо в синее, ясное небо стаи хищных птиц.
И пробудится ото сна воин забытый, откроет глаза.
И давно ушедшей славы одеянье он облачит.

Тянет из земли его к себе златая нить,
Глаза, полные любви... И золото волос, ее светлый лик...
И сжалится над ним сын утренней зари,
И в свете ясных зорь крылья обнажит свои.

И по небу пролетит огненный Семаргл,
Выжженный свой след он нам оставит.
Солнечный свет принесет Пегас крылатый,
И все хвори и боль прогонит духовный огонь.