Эскадрон часть 5. Переправа

 Ещё  до рассвета, эскадрон, в котором служили Пётр Баринов и Полунин, был поднят по тревоге.    Дорога на север  была уже заполнена скрипом обывательских подвод, санитарных двуколок, обозов. Всех их обгоняли колоны конницы.

 Еще одна  бригада следовала к месту  переправы. Она происходила в районе села Хвощеватки, что севернее Воронежа.

Начальник пулемётной команды Николай Харченко расставлял  расчёты на флангах предстоящей переправы. Артиллеристы занимали огневые позиции, снимали чехлы со стволов  орудий, связисты  тянули проволоку к наблюдательным пунктам, к  корректировщикам огня,  дымили походные кухни…

Рассвело. Белогвардейские наблюдатели, что сидели в каменной церкви Хвощеватки, заметили передвижение  будённовской конницы.

 К месту переправы  стала подтягиваться кубанская кавалерия, казаки спешивались,   пользуясь складками местности,  занимали стрелковые номера,   по ним, пристреливаясь,  стала бить с левого берега красная батарея.  После обеда началась переправа  целой дивизии, эскадроны  её один за другим   входили в реку, беспокоя её,  и пеня.

В   реке отражалось синее небо, у  Баринова  вдруг  больно  сжалось сердце в неприятном предчувствии,  и только посорка жёлтых листьев под осокорем   наполнило душу покоем. Сверлящий визг тяжёлого снаряда заставил экипаж  тачанки   инстинктивно пригнуться, мощный взрыв  вывернул кусок  берега, поднял его в воздух, кони вздрогнули.

-Спокойно, Ласточка, спокойно, всё будет хорошо,-  стал успокаивать  испуганную  лошадь ездовой, он  ласково гладил рукой черную гриву кобылицы.
Следующий снаряд  угодил в  русло реки.

-Твою мать, сколько рыбы оглушило!- выкрикнул один из красноармейцев, он  был навьючен шинельной скаткой, котомкой,  винтовкой,   а дополнение ко всему  нёс в руках еще и артиллерийский снаряд.

Его товарищ Ваня Бойко,  шёл    позади него, и  тоже нёс снаряд,  он освободил правую  руку от его удержания и подхватил ею  проплывающего мимо  желтобрюхого сазана и сумел прижать его  к своему бедру,   потом изловчился и переместил его к животу.

-Вечером зажарим! –  похвалился он.
-Дожить бы  до вечера!
-Надо дожить! - отвечал  боец,  со счастливым лицом  продолжая прижимать к себе   добычу.

Дон дымился паром,  правее брода, воды его  были глубже,  копыта лошадей местами  не доставали дна,  конникам  приходилось соскальзывать  с  сёдел, и, держась за поводья,  пересекать реку вплавь, ледяные щупальца  холода охватывали    тела пловцов. На отмели всадники тут же ставили левую ногу в стремя, и  вскинув себя  в сёдла,  вынимали  из ножен шашки.

Останавливаться было некогда, потому что согреться можно было теперь только после того, как   противник будет  выбит из села.