Недозрелые грецкие орехи

Эту историю поведала мне моя мама,которая в Великую Отечественную войну находилась на оккупированной фашистами территории в небольшом селе на Украине.

!941 год выдался на редкость урожайным. Природа  сама, как будто предчувствуя большую беду для народа,стремилась к тому, чтобы люди сделали хорошие запасы для дальнейшей жизни в голодные военные годы. Да и земля украинская черноземная этому способствует. В садах набирали силу фрукты: наливались яблоки, груши,абрикосы, вишни, в полях до пояса,а то и выше колосилась пшеница,овёс и другие злаковые, подсолнухи и кукуруза уже были в рост человека. Но...тут 22 июня 1941 года грянула Великая Отечественная война. Фашистские войска, не смотря на героическое сопротивление Советской армии, стремительно продвигались вперёд и...вскоре захватили практически всю Украину, насаждая на захваченной территории свой немецкий порядок. Многие жители успели убежать подальше от линии фронта, захватив в  спешке нехитрый домашний карб да детей малых,а наша семья, в которой было восемь детей мал-мала меньше никуда убежать не смогла, осталась в своём доме, который на совесть соорудил отец моей мамы,мой дед Иосиф Никифорович Бондаренко.Рукастый был он мужик, по рассказам мамы и односельчан, но...сорви голова порядочный. Отслужив на флоте при двух государях,встретив в составе команды крейсера Российского флота Революцию 1917 года, свержение царя Николая 2,отвоевав на фронтах Гражданской войны более 26 лет, вышел он в отставку мичманом флота в возрасте уже за сорок лет. Женился:долго выбирал себе подходящую пару и нашел...привёз откуда-то из Польши красивую пани богатого шляхетского рода Бонду Вышнепольскую...Хорошей она женой оказалась, да и он - не промах:
каждый год рожала она ему детей и...нарожала аж восемь человек. Трое умерли во время великого голода в тридцатых годах, но пятеро, в том числе и моя мама, Феодосия Иосифовна выживали как могли. А отец дом построил, не дом, а дворец для своей королевы Бонды...Ни у кого такого не было: огромный, с колоннами, как Дом культуры, с просторными подвалами под домом, со многими хозяйственными постройками. А тут, к счастью или к несчастью и время НЭП подоспело: правительство объявило Новую Экономическую Политику, надо было поднимать страну с разрухи. Дали свободу предпринимательству и... дед организовал артель мебельную лозоплетения... В то время очень в моде была плетённая мебель из лозы, шла нарасхват. Даже говорили, что делали они мебель и для Черчеля, премьер  министра Англии и...даже был заказ для руководителя фашистской Германии самого Адольфа Гитлера. Кто ж тогда знал, что этот человек затеет вскоре самую страшную в истории  человечества войну. А чуть погодя начались времена политических репрессий и дед мой сгинул бесследно где-то в подвалах Лубянки, толи по доносу, толи по пьяной глупости. А выпить он любил и здоров был в этом деле: ни одна пьяная драка не обходилась без его участия. Так и сгинул...никто так и не узнал где, за что и когда...
 Фашисты в доме деда устроили коммендатуру, а детей с бабушкой выгнали жить в сарай, который тоже был огромных размеров и с хорошим подполом,бетонированным...где хранились картошка и прочие припасы... кстати, здесь они не очень зверствовали, детям даже шоколад иногда давали, но расстрелы и повешения устраивали часто, сгоняя женщин, стариков и детей смотреть на это для устрашения. И...так как в нашем доме,как я сказал, находилась коммендатура, то они, переселив нашу семью в сарай, даже не лазали к нам в подполье. Очень много бродило в ближних лесах наших раненных бойцов и командиров, которые после разгрома частей не знали куда идти:особисты таких расстреливали без всякого суда, как и фашисты.
 В одну из ночей, а ночи на юге бывают очень тёмные, хоть глаз выколи, постучался в окошко сарая раненный офицер наш, как оказалось капитан,лётчик со сбитого немцами самолёта. Ранение было в грудь, голову и ноги: идти он не мог и сил уже не было. Несмотря на то, что был приказ фашистского комменданта о расстреле всей семьи за укрывательство раненных солдат, бабушка наша снесли раненного офицера в подпол и там укрыли мешками, присыпав картошкой и заставив его кадушками, которых в подполье было много. Боялись только бы он не выдал себя стонами...Но...крепким мужиком оказался летун-капитан.Ни одним движением неосторожным, ни вздохом или стоном не давал о о себе знать.Больше месяца пробыл он в подвале у нас,раны зажили,начал потихоньку ходить и всё порывался уйти на фронт....А где тот фронт? Уже ушёл далеко, вокруг одни фашисты. Бабушка настаивала, чтобы ещё погодил уходить. Между тем уже стоял конец августа и в саду было много орехов на деревьях грецких назрелых еще... А они,когда незрелые, очень пачкаются, если их надкусить или надрезать кожуру... таким ядовито жёлто-зелёным цветом, который очень плохо смывается даже хозяйственным едучим мылом.Мама моя рассказывала, что они, дурачась, раскрашывали лица этими орехами, играя в американских индейцев и с гиканьем бегали по саду, не обращая внимания на немчуру, а те, в свою очередь, глядя на их игры, вспоминали своих детей, оставшихся дома в Германии...
И ...вот однажды пошли по посёлку автоматчики с проверкой по всем домам: то ли полицаи кто навёл, толи это была случайность. А офицер, уже поправившийся,был не в подвале, а лежал на печи в сарае, в ожидании ночи,чтобы уже сегодня покинуть гостеприимный дом.Бабушка быстро сбегав в сад, принесла орехов незрелых, и натёрла раненного капитана, который приобрёл необыкновенный болезненный желтый цвет... В момент прихода в сарайку фашистов, на печи лежал и дрожал болезненного вида мужик...к тому же скрипел зубами страшно и что-то бормотал.Картина была ужжасной! А фашисты панически боялись тифа,который в те годы был очень страшной болезнью... Старшой из них, фельдфебель или унтер-офицер грозно спросил бабушку: Вер ист дас? Полицай тут же перевёл: Кто такой есть? Бабушка покойно сказала, что это брат из далёкой деревни ночью еле дошёл к ним, так как у него страшная болезнь - тиф! Немец испуганно замахал руками:Кранк! Кранк!\Больной - то есть\ Тифус, тифус! выскочили они все из сарая, что-то горгоча...затем старший раздал какие-то указания и полицай мелом большими буквами написал в нескольких местах на заборе и на стене дома слово Тиф! Больше немцы в дом не совались...и...полицаи, почему-то тоже. Ещё через недели полторы ночью поправившийся лётчик ушёл  искать или догонять своих...Выжил ли он - никто не знает...Но память о нём сохранили и бабушка и мама...По рассказам,если их не подвела память был тот капитан родом из под Воронежа...Орлов Иван Павлович...Если - погиб, вечная ему память! Если выжил,как говорила моя бабушка, а затем и мама: Пусть ему легко икнётся!