Эссеистое

Цфат глубоко провинциален. Но в этой груде домов, развалин, мусора и вилл таятся вкрапления, осколки и огрызки старой Европы и почти новой Америки. 

Вот совсем недавно местная драматургиня Диана Марковиц поставила очередной мюзикл "Розовый фламинго". Энтузиазм зрителей и актёров зашкаливал.

(Надо её заловить и насладиться произведением ещё раз.)

Но многим репатриантам уже не было дано придти в просторный сводчатый зал под названием "Белый осёл", где имело место быть это разухабистое действо. А некоторые из русских евреев, умерев, даже и не узнали, что, именно на белом осле, мессия и прибудет в Цфат по пути из окрестностей гор Хермона-Мейрона в Иерусалим, где какие-то чурки должны открыть заложенные каменными блоками Золотые ворота в турецко-арабской стене. Те арки, что двоятся слева от Львиных ворот.

Но, зато, катапультировавшиеся из СССР евреи, полуевреи и около-евреи придумали и осуществили концепцию "тёплый дом". Вывезли квартирники из страны исхода.

Вот и Виктор Лопатин, врач из Ленинграда, открыл своё двухкомнатное обиталище в сейсмоустойчивом здании с видом на вади Амуд, плавно спускавшееся к Морю Галилейскому. Пение муэдзина доносилось из нового арабского посёлка Акбара, построенном в теснинах, с пещерами, связанными с именем рабби Янная.

В. Лопатин выпустил в 2012 году книжку "Лирический дневник" с главным выводом, что "жизнь сильнее смерти".

Ну, уж увольте! Нетушки!


Царит смерть.

Но пока на скатерти

сахарница из Дулёва.


Виктор читал: "...меж нами вырос стук колёс..."


А из книжки Виктора -- мог бы он и Авигдором стать -- я переписывал тогда такие строки:


Ад меа вэ-эсрим!

То есть, до ста двадцати!


Холодной осени пора...

Ещё не дотянул до ста я --

Ко мне с утра и до утра

Летит болезней волчья стая


И, злобы яростной полна,

Она здоровье сокрушает...

Сгубила бы меня она

Да Бог пока не разрешает.


Вот так по "милости" творца

Я обречён жить до конца.


2.10.2010 г. Цфат

Да... Однако... А ведь он не на "ман", как я.

Вспомнили и Лию Каткову, ровесницу моей матушки. Я приводил её в пример моей московской родительнице. Лия прекрасно одевалась и смахивала на английскую королеву, которая, в молодости,  напяливала френчи и симпатизировала  фюреру. 

А сын Лии, крупная научная птица, остался в России и благоденствовал.

По-ахматовски нёсшая себя, восседала Алла Юдина.

Сидя прочно и массивно, вслушивался Борис Жислин.

Декламировали "Медный всадник".

Я чурался, вокруг меня евреи, выбравшие житьё в Палестине, но у всех русские или там польские фамилии.

Долинский, Барская, Ковалевский, Рыжикова, Белкин, Березин. Даже какая-то Белобородова с Муратовым.  

Что за чёрт? 

Как же евреи смимикрировали, замаскировались, ассимилировались! Снова засели на библейских склонах и хоть бы хны, фамилию сейчас можно и не менять, хотя стало выгодно быть евреем. Но предков своих иудейского вероисповедования благополучно забыли, поэтов еврейского возрождения в Восточной Европе не хотят, а повторяют строфы Пушкина и подпушкинцев.


Бег санок по Неве...

Девичьи лица ярче роз...

Вчера напился и орал с галёрки...

Блюсти себя... 


Виктор и, в самом деле, такой аккуратист, чистюля и педант. В 2017 году жены у него уже не было, упокоилась на знаменитом нижнем кладбище.

Я забрюзжал про себя: "А вот собака в еврейском доме не должна быть. Ей место во дворе. Да, но двора-то нет..."


Вот и выпить можно, что-то в рюмках такое. Рубин-гранат-кагор. Небось, с сульфитами. Мевушаль или не мевушаль? Тут не все иудеи, кажись, можно и законы шариата невзначай нарушить.


Настал 2018 год и Виктор упал с каменной лестницы в неосвещённом подъезде. В себя он уже не пришёл.

Вот эти заметки и будут бледной тенью, каким-то абрисом образа Виктора Лопатина; у меня-то он в мозгу полномерный,  спорящий, далёкий от юмора...

Книжка его уже библиографическая редкость, да и почти всё в ней претило моему чувству прекрасного.

Как новый Зусовский-Жуковский я перепишу Лопатина-Пушкинзона:


Холодной осени пора...

Не дотяну, увы, до ста я --

опять, до самого утра,

летит болезней волчья стая.


И, злобы яростной полна,

она впивается в здоровье.

Сгубила бы меня она,

но Б-г препятствует любовью.


Вот так, по "милости" творца,

я должен ожидать конца.


18.03.2020 г. Цфат