Николай Сиротинин

Солдат стоял невесел на мосту,
Сжимая в кулаке свою тревогу,
О чем он думал, глядя в пустоту, -
Известно было одному лишь Богу;
Остался, дабы выполнить свой долг,
Хоть с одного солдата мало толку,
Он вызвался прикрыть стрелковый полк,
Поспешно отступающий к востоку:
"Храни вас Бог", - промолвил он вослед
Однополчанам, смахивая слёзы, -
Ему ведь было только двадцать лет,
И в юношеском сердце жили грёзы...

А ранее - недели три досель -
Врасплох война Отечество застала -
Германии, видать, своих земель
На карте мира, бедной, не хватало,
Или какой еще заклятый спор
Затеяли политики в скандале, -
И легионы фюрера с тех пор
По всем фронтам на наших наседали,
Взяв курс на Ленинград и на Москву,
В победу и триумф наивно веря, -
Пришло ж на ум будить по существу
Тупой дубиной плюшевого зверя!..

Меж тем, гремели где-то вдалеке
Раскаты орудийной канонады,
Враг приближался к Добрости-реке,
Не предвещая за мостом засады...
А Сиротинин, молодой боец,
Артиллеристом будучи матёрым,
Впустил врага на мост и, наконец,
Открыл огонь по бронетранспортёрам,
Создав непроницаемый затор,
Как должно настоящему мужчине;
И дать организованный отпор
Фашисты не могли по той причине,
Что от горящих танков и машин
В токсичной и густой завесе дыма
Не видно было дальше трех аршин;
А Коля продолжал неустрашимо
Без угрызений совести стрелять
По офицерам вражеской армады,
Давая недвусмысленно понять,
Что им в какой-то степени не рады...

Спустя полдня в конце концов
До наступления заката
Солдаты Гитлера в кольцо
Сцепили нашего солдата.
"Ergib dich", - крикнул рослый фриц
И все никак не мог поверить,
Что молодой артиллерист
Такие учинил потери:
Десяток танков, семь машин,
Бойцов как минимум полсотни
Он хладнокровно порешил
Как опытный лесник-охотник...

Пора открыть огонь,
Но слышится: "НЕ ТРОНЬ!" -
И может показаться,
Что русский хочет сдаться...

Только не терпит отвага
Трусости белого флага,
И Николай Сиротинин
С тем, что пришлось в карабине,
Бьётся и наверняка
Знает - погибель близка...
Кипеж, возня, суета...
Выстрелы: Тра-та-та-та!..
Паника, дрожь... Крик:
"Runter!!!"... В один миг
Жизнь пронеслась... Страх...
Взрывы: Ба-бах! ТРАХ!..

Сник боевой запал
Коля обмяк... Упал...
Наземь легла ладонь:

"Отчий наш край... не тронь..."
.............................

И больше ничего - всё стихло, смолкло, -
Жизнь замерла в Сокольничем селе,
Лишь тысячи разбросанных осколков
Лежали на дымящейся земле.
Нацистский дух - спесив, высокопарен -
Был если не разбит, то приземлён:
Полдня их бил один советский парень -
Не взвод, не рота и не батальон!..
Потом солдатам уцелевшей группы
Седой полковник - оберст - поручил
Похоронить без исключенья трупы
Всех павших в том сражении мужчин.
Никто не смел ослушаться приказа,
Когда в честь Сиротинина гремел
Ружейный залп, по-воински, три раза:
"Будь каждый немец так же лих и смел, -
Сказал полковник, пожилой, бывалый,
Отряхивая сношенный мундир, -
Германия давно б завоевала
И Крачев, и Москву, и целый мир..."
Он был обескуражен и расстроен:
"...А местным передайте - их солдат
Сражался храбро и погиб героем."
И замолчал, всё глядя на закат,
Который неулыбчиво густея,
Ему неутешительно шептал,
Что эта неудачная затея
Обречена, как пить дать, провал;
Но, не озвучив роковые даты,
Полковник не разнёс дурную весть:
Настанет день - советские солдаты
Когда-нибудь и им окажут честь...

Оставшись верен воинскому долгу,
И осознав свою неправоту, -
Известно было одному лишь Богу,
О чем он думал, глядя в пустоту...