Ушедших памяти, в укор себе живому...

Ушедших памяти, в укор себе живому,
Что недопонял, не сберег, не удержал…
Кому, по совести, немало задолжал, -
Я посвящаю эти строки незнакомым
Учителям своим и вечным кредиторам,
И долг вернуть лишь светлой памятью могу:
Они на том, а я на этом берегу,
По человеческой привычке все бегу…
Покойтесь с миром и простите визитера.

Но, видит Бог, моя не оскудела лира,
Хоть я, наверно, был неважным школяром,
Грешил вином, порой усердней, чем пером,
Да и теперь постичь пытаюсь тайны мира,
На мир взирая чрез рубиновые грани,
Не то чтоб часто, не по прихоти души,
Скорей в ответ на чье-то: «Филька, шут, пляши!»
Вино, я знаю, не рассеет миражи,
Но душу лучше уж пропить, чем испоганить.

Пожалуй, хватит: Жомини, гусары, водка –
Денис Васильича дорожка, не моя,
И мне назначена иная колея,
И я певец совсем другого околотка.
Мне на Ваганьково и в Кунцево – с цветами.
К учителям. Иль слишком круто к ветру взял?
Да, не сгорел еще, не спился, не упал,
И слух от ругани и лести не увял –
Все впереди, вы это знаете и сами…

… Себя ли в слове я ищу, в себе ли слово?
Какая разница читающим стихи –
Для добрых вин всегда отыщутся мехи,
И полный мех нам предпочтительней пустого...
Но мы для Хроноса – не более,  чем воры, -
Крадем – не ценим, что легко пришло – ушло.
И не успеешь толком заточить стило,
Уже Харон берется молча за весло,
И нету времени на проводы и сборы,

25 августа 1990