Ночь в кратере вулкана

Санторини.

     Остров - словно догорающий костер. Поленья лежат кругом, яркие в ночи уголья поселений пылают поверх черных потухших скал, снизу только редкие искорки топовых огней, да иногда разгорается случайным недогоревшим причальчик или горстка кафешек.
     И дым. Тонкий дым приготовленного на костре мяса, иногда резкий запах подгоревшей рыбы. Это огоньки-кабачки кормят залетевших на свет мурашей-туристов.
Эхо пропетых песен, звук забытого магнитофона...
     Огромные яркие звезды словно искры этого фантастического костра, пролетающие болиды только усиливают сходство.
     Утром бревна островов из черных станут коричневыми, потухшие искры фонарей сменит белый пепел домиков. Низкие облака последним дымком, словно ветер раздувает и сдувает городок.

Или так:
Санторини.

     Нас мерно качает черная обсидиановая вода потухшего когда-то и вновь разгоревшегося волей человека вулкана.
     Мы в самом сердце Санторини, вцепились стальным коготком якоря в уходящую в страшную глубину и громоздящуюся в самое небо стену кальдеры. Камень чернее ночи.
Вулкан ожил.
     Вновь пылают раскаленными камнями дома облепивших скалы поселений. С воды фонарей не видно, только ярко подсвеченные снизу, будто подземным огнем, белые стены двориков несметных кафешек, на них всполохами мечутся тени гуляющих и танцующих людей.
     По склонам искрами лавы стекают огни проезжающих машин, в небо выстреливают сверкающие вулканические бомбы самолетов, наружу из проломов в стене кальдеры выкатываются сияющие горы лайнеров.
     Едкий серный дым сменился сводящим с ума ароматом тысяч мангалов, подземный рокот - уханьем ударных установок и гулом гитарных басов.
     Вновь ожил древний вулкан, но теперь не пугает, а манит.