Я тебя храню в себе как в термосе...

***

Пусть не рукой, не дыханьем, не голосом,
хоть тишиною ко мне прикоснись,
хоть ветерком потрепи мои волосы,
хоть на мгновенье под утро приснись.

Спросишь с портрета, ну что ты, всё мечешься?
Я головою в ответ лишь мотну.
Наговоримся с тобою, нашепчемся,
речи как реки сольются в одну.

В окна стучится капель монотонная,
тянутся дни всё длинней, холодней...
Жизнь словно ночь ледяная, бездонная,
и я не знаю, что делать мне в ней.


***

Жизнь — амфитеатр, колизей,
мира живописные обломки…
Уже круг любимых и друзей,
рвутся связей старые постромки.

Вечер тает, полночь настаёт...
Я не сплю, как глупый тот мышонок.
Жду, что колыбельную споёт
голос твой, услышанный спросонок.

Сны обманут отблеском зари,
как прохожий, на тебя похожий.
Память, из альбомов озарив,
съёжится шагреневою кожей.

Взор луны с тоскою вековой,
прежней жизни жалкие обрубки.
В дверь звонок. Открыла — никого…
И – молчанье в телефонной трубке.

Графикой сменилась акварель,
сердце раскололось на запчасти...
Но уже на подступах апрель,
когда ты родился мне на счастье.

***

У меня морожено наложено
в вазочку, как маленький сугроб.
Вроде плакать в феврале положено,
но в улыбке расплывался рот.

Для меня февраль — конец сугробищам,
установка сердца на тепло.
Я вела подсчёт своим сокровищам.
Время тихо тикало, текло.

Я тебя храню в себе как в термосе,
ты там улыбаешься, живой.
Облака, как в качественном сервисе,
для меня рисуют профиль твой.