***

Вспыхнет молнией мысль о родимой деревне
Нарисует картины в новоявленных снах.
Станут снова большими, как в детстве - деревья,
И исчезнет в душе неотчетливый страх.


Заорет дурнопьяном сонный кочет на зорьке,
Напугавши собак, разбудив полсела.
И кудлатый бычок, гордо встав на пригорке,
Будет струйку пускать, чтоб звончее текла.


А в пруду, на рассвете, рыба шлепнет весомо,
Куропатки без страха пробегут по траве.
В этом мире чудес все так странно знакомо,
Будто Вечность прошла на родимой земле.


Будто не было странствий и не было боли,
И до пота труда и тоски горьких слез.
Будто не было душной и тяжкой неволи,
И знакомого стука паровозных колёс.


Нас не маяла жизнь, не кидала по странам,
Но манила ночами в горьких, тягостных снах.
На пригорке деревня, раскинувшись станом,
Утопая в цветах, утонула в мечтах.


Эти милые сердцу пасторали деревни
Не утратили красок с той далёкой поры.
Только ростом пониже, почему-то, деревья,
Да не слышен в концах звонкий смех детворы.


Годы шли виновато, пропадала деревня,
Лишь погост разрастался, да рдели кресты.
Да сгорали пожаром великаны-деревья,
Словно вешки теряясь, от версты до версты.