Открытое сердце

Я умствований в строчках не люблю,
Далёких от простых житейских тем;
Сухих абстракций я с трудом терплю,
Живя лишь состраданием ко всем.
Живёт кто трудной, непростой судьбой:
Болеет часто, беден, одинок;
Кто угасает, или взят бедой
В свой плен жестокий, подтверждая рок…
Я не люблю холодных, вялых строк,
Откуда веет равнодушьем лишь.
В которых – форме отдан приз. Зато
Смысл содержанья – только гладь и тишь.
Сочувствия простого нет подчас
И сопереживанья нет как нет.
И образов живых не пробил час,
И сердца  автора не виден след !
Стихи иные – ребусом  вполне
Могли бы зваться, коль сказать в лицо.
Разгадывать их – тяжкий труд, и мне
Жаль тех, кто стал невольно их чтецом.
Любовь одна в строках стихов царит
Лишь к женщине, свой подтверждая пол.
То хорошо, что автор её чтит,
Но однотемье – писать бы лучше « в стол».
Любви к коллеге, другу, напрочь нет,-
К работе, результатам же её;
К Отчизне и к оценке разных лет
И к увлеченью – в сердце что живёт…
Иных любовей авторы не знают,
Забившись в свой и затхлый уголок.
И поддавшися схемам, сочиняют
То, что давно уж сказано. И впрок.
О спорте нет ни слова и оценки,
О космосе, полётах вне Земли;
О Н Л О, житейских разных сценках,
Походах лыжных – дальних и вблизи.
«Медовый месяц» у таких поэтов
Никак не кончится восторгом бытия;
Их чувства лищь одним всерьёз задеты:
Чтоб тема всех затронула своя.
В итоге – вместо полноводной жизни,
Рекой бурлящей на пути судеб,-
Лищь ручеёк из тем течёт в отчизне,
Где каждый шорох – для поэта, хлеб.!
Но места нет сочувственному слову –
Лишь ребусы, сканворды голых схем.
И где любовь не вяжется с здоровьем:
Оно, поскольку, лишнее для тем.
Пусть века девятнадцатого опыт –
Поэтам станет светлым маяком.
И «золотой век» не будет сроду пропит,
Коль человечность есть всегда при нём.

                *     *     *