Приложение

   Песни южных дружинников.

   1

Широка широта холмов киевских,
Долгота неба-моря синего,
Над Днепром плывут лодки-лодочки,
В теремах нас ждут стары матушки.
Наши кони летят шибче ветра,
   того ветра, степного, буйно-синего.
Буйно-синего, легкокрылого,
   легкокрылого, и буйно-синего.
Мы пошли в поход с нашим князюшкой,
   Мы пошли в поход с князем Киевским,
Он не оком зрит – самой душенькой,
   Самой душой, буйно-синею, легкокрылою,
Все за те моря..

Широка широта холмов киевских,
Долгота неба-моря синего,
Над Днепром плывут лодки-лодочки,
В теремах нас ждут млады женушки.
Наши сабельки, ох булатные,
   сабли вострые, переливчаты.
Ножны пестрые, в красном бархате,
   чистым золотом приукрашены.
Приукрашены, раззолочены, зорькой-зорюшкой
В ночи светятся, звездам звездочкам, то им несть числа.
   Мы пошли в поход с нашим тысяцким,
Нашим тысяцким, буим молодцом,
Он не оком зрит – самой душенькой,
   Самой душой, буйно-синею, легкокрылою,
Все за те холмы..

Широка широта холмов киевских,
Долгота неба-моря синего,
Над Днепром плывут лодки-лодочки,
В теремах нас ждут малы детушки.   
Наши луки, луки меткие, луки меткие, черны лебеди,
   по запазушкой, все за тот колчан,
Приукрашены, раззолочены, зорькой-зорюшкой
В ночи светятся, звездам звездочкам, то им несть числа.
   Мы пошли в поход, с нами силушка,
                сила буйная, легкокрылая,
То не оком зрит – самой душенькой,
   Самой душой, буйно-синею, легкокрылою,
Все за ту реку..

   2

На войну уходил младый молодец,
Уходил, на войну, войну сильную.
Войну грозную, в Половецку степь.
Он брал, удалой, благословение
У своего брал отца-батюшки,
Ты благослови меня, отец мой родной
Поборать за стольной град Киевский,
За святые церква, за монастыри,
За наших матушек, за наших братушек,
За наших девушек, младых женушек.

На войну уходил младый молодец,
Уходил, на войну, войну сильную.
Войну грозную, в Половецку степь.
Он брал, удалой, благословение,
У своей брал честной матушки.
Ты благослави меня, моя матушка
Поборать за стольной град Киевский,
За святые церква, за монастыри,
За наших матушек, за наших братушек,
За наших девушек, младых женушек.
За святых отцов, отцов киевских.

На войну уходил младый молодец,
Уходил, на войну, войну сильную.
Войну грозную, в Половецку степь.
Он седлал коня, коня сивого,
   коня сивого, коня белого.
Он брал сабельку, саблю вострую,
   саблю вострую, острей месяца,
Он поехал, млад, в Половецку степь,
Там побил врага, врага лютого,
   Врага лютого, врага грозного.
За святые церква, за монастыри,
За наших матушек, за наших братушек,
За наших девушек, младых женушек.
За святых отцов, отцов киевских.
И за всех православных христиан..


   Выступление войска в поход.

Не спеша, вспугнув воробушек,
Растворяется вор;т
Толщина окаменелая,
Молодецкий стук подков.

А потом пошло греметь
По бревенчатой руке,
В ров с водою запылило,
Оседая в камыше.

За щитом, как солнце зимнее,
Мельком щит как алый мед,
В стременах сапог сафьяновых
Многоцветный уголок.

Над щитами и шеломами
Колыхание знамен,
Лики строгие угодников,
Всадник с громовым копьем.

Вслед пошли стучать по бревнам
Все попроще сапоги,
За плечами щитов кожаных
Одноцветные круги.

Окропляет русских ратников
Кроткий батюшка Святой водой,
А за городом с рекою простирается
Край полей с янтарною сосной.

Крепостицы и острожки,
Башен толстая бревенчатая твердь.
Бродит по стене с копьем дружинник,
Города сутулится медведь.

Вновь зарей-кадилом озаряется
Волна плавная-дремучая холмов.
Никогда Смоленщина не падала
На колени перед врагом.


   Воевода.

Погремел грозой с очей,
Плетка засвистала.
Снова мало навезли
Ратного снаряда.

Разметал все в пух и прах
Запасную сотню:
Почему в обоз свезли
Секачи и брони?

А как увидал стрельцов
Астраханской сотни,
Поскакал к ним так,
Они чуть не легли только.

Гром над станом все гудит,
Шепчутся ребята:
Воевода наш сердит,
Видно, будет зарко!

Из-под белого шелома
Борода с очами,
В кулаке уже не плетка –
А рязанска сабля.

Движутся полки стрельцов,
Пестрые знамена.
И летят за даль, брянча,
Шеломы и копья.



Мы скакали вдоль ручья.
Дым висит чуть впередке.
Свист, десятник закричал
И согнулся на седле.

Лук над челкой жеребца,
Чу, замри, перо стрелы.
За ручьем, где 3 сосны
Запестрели крымчаки.

Свисты, шелест, вскрик опять!
Не могу туда стрелять!
Солнце прям в глаза слепит!
Коля, слева заходи!

По траве катится сотник,
Мы пришпорили коней,
А они уж тут, трезвонит
Под копытами ручей!

Сабля мне в глаза слепит,
Секанул я от виска,
Уголком гляжу – летит
С саблей черная рука.

Я очнулся на траве,
Как журчит, звенит ручей!
Приподнялся, а вокруг
Только кони наши ждут.

Живы? Да, сюда! сюда!
А рука как плеть висит!
Дробь копыт среди травы,
Блеск на шлемах у своих!



На телеге мы сидим,
       выплакали очи.
А над нами вороньё
Водит хороводы.

Позади горят стога,
И деревни наши.
Впереди, о Боже мой!
Смилуйся над нами!

То один, а то другой,
Смурые халаты,
Волком смотрят и шипят,
Словно змеи в чаще.

А вокруг как море степь,
Скрип арбы вонючей.
Попросили дать нам пить,
Ох, молчали б лучше.

А один, как ночь, схватил
Меня за русые косы.
Завертел, поганый, ах,
Помереть бы проще!

А куды они бегут,
Что это за звуки,
Почему вокруг ревут
Пешии их турки?

На телеге я кричу,
А в глазах синеет,
Слышу: Цыц, молчи уже!
Щас домой поедешь.

Нас Господь ведь услыхал!
Сжалился над нами!
Все вопят, летят, летят
Наши-то дворяне..
.     .     .     .     .

Побежал поганый турок,
Растопырив пальцы,
Позади копытный стук
Да как пыхнет сабля!



По умятой мураве,
Распахнув кафтанье,
Он подтягивал к себе
Друга за запястья.

Пить,- просил он.
Не могу, где достану воду!
У реки еще гулял
Пороховой грохот.

Помнишь, мы с тобой
Крепостицу брали,
Из снега, вот такую!
Целый день катали.

Помню,- друг ответил ;
Прервалось дыханье.
Лишь последнее прости
Губы пошептали.

Он закрыл его глаза,
Поглядел на землю.
Тихо в копоти слеза
Капнула на веко.

А в груди так, хорошо.
А на сердце – радость!
Спи, братишка, вечным сном!
Слава Тебе, Спасе!


   Псков.
   (парсуна)

Как с заката, из лесов, да из замков темных
Накатали на наш Псков рыцарские брони.
И, расправив для сражений пальцы в серой стали,
Потекли на город наш всеми пятернями.
Хорошо еще – река да седые башни,
А не то б они вползли прямо в сердце наше!
Хорошо еще у нас есть святые старцы,
А не то бы и стыда мы совсем не знали.

День и ночь над башнями пальцы простирались.
Чуть на стену заползут – и опять сползали.
День и ночь все копошились у валов кольчуги,
Чуть на стенушки взайдут – и сбренчат оттуда.
Хорошо еще, что нас помнит Матерь Божья.
Она молится за нас, бережет покровом.
Хорошо еще у нас есть такие жены.
Они бросятся за нас и в огонь и в воду.

Расходилася гроза, наплывает туча.
Вой тяжелого ядра, звонкий дрязг кольчуги.
Оседает дым, а там, где стояла вежа
Камня серого гора, утихает скрежет.
Отползают рукава, пальцы коченеют,
Много бляшек из кольчуг сыплется на землю.
И в земле они лежат, больше встать не могут.
По реке плывут опять богатырски звоны.

Хорошо еще у нас есть святые старцы.
Хорошо еще у нас есть такие жены.


   Чигирин (2-й поход).

Приподнялось в берегах Черное-то море.
Закачались по Днепру камыши, пороги.
Задрожала степь от туч черных и вопящих.
Сам визирь идет громить удалых казаков.
Заскрипела ось станка с медною ортиной.
Вновь гром пушечный стоит и дымит Чигирин.
Взволновались казак; – много силы вражьей,
Борзо подошли к Днепру воеводы с ратью.
Встретились и пообнялись московиты, казаки,
Шапки, бороды, пищали, пистолеты и чубы.

…Все неистовее громы, змейки алого гороха
Из клубов горячих с визгом побиваются о город.
Там и тут язык пожара черное руно полощет,
Выворачивают крючья из домов горящих бревна.
На стене между бойниц замаячил янычар,
А за ним второй, упал вниз подсеченный солдат,
Воевода подбежал, на весу качнувши саблей,
Турки снизу провожают храбрецов горящим взглядом.
А полковник отбежит, и, пристроившись в углу,
Разворачивает трубку, что-то шепчет в бород;.

..У причала кутерьма, плеточки мелькают,
Ржет лошадка, пятится, камыши ломает.
С драгун;м казак галдит, серьга в ухе пляшет.
А драгун все в бок кулак, головою машет.
Скрип подвод, орут стрельцы, побежал десятник
Чтоб сказали, как идти, ничего не знают.
Воевода прискакал, загремел в гуляе,
Воробьями всадники от него сигали.
На плотах лошадки тихо гривушки клонили,
И, с рукою на саблях, однодворцы плыли.

Первый след на том брегу, огнь очей казацких,
Шапки беличьи дворян, да стрелецкий панцирь.
Утопляется, стучит борт днепровской лодки,
Сотни стрельничих сапог замутили воду.
Воевода грозовой носится как ястреб,
Он глядит: густою цепью в;йски Днепр качают.
Половина войска там, половина – здеся,
Воеводе жбан с водой – отмахнулся плетью.
А боярский сын скакал у телег с щитами,
Вдруг глядит из-под ладони – по степи мерцает.

Мы с плота вьюки свои чуть не уронили,
За спиною крики, вопль, грохнули затины.
Аз уздечку потянул, мой Чубушка умный,
Все, стоит, только вздохнул, да глаза сверкнули.
В камыше вдруг растрещались из пищалей казаки,
По реке поплыли дымки, и завыли крымчаки.
Что такое, вот попали, Лешка нам кричит – в седло!
Пярм с плота мы посягали, впереди – толпа стрельцов.
Замешались в них драгуны, тут же писарь полковой.
Что такое, эй, Микола, где приказ наш, что за бой?

Закружились у телег сотни конные татар,
Забряцали секачи, копья, вскинулся чекан.
Воевода, окруженный кругом верных своих слуг,
Приказал из пушек дробью бить по наглому врагу.
Завизжал железный дождь, длинноствольные пищали
Раз за разом залпом шлют в толпы пестрые комарик.
Из-за табора телег засверкали сабли с хлестом,
Замешалася дворян конница с чамб;лом жестко.
Чернобровые браты, два коломенских стрельца,
Бойко шомполом скребут, засыпают в ствол свинца.

День за днем идут в боях, по степи гуляет гром,
Над Днепром ни кликов пташек, ни лебедочки одной.
Все сжимается кольцо вкруг Чигирина, горит
Крепость нижняя, а турок потирает рукавы.
Крымцы, вброд ничайно сверху перекинувшись, спешили
Вместе с турком по частям разгромить полки России, 
Но упорно собралась рать на западных брегах.
Укрепляет спешно гору и свой табор янычар.
Визирь хмуро побродил у шатра, башкой потряс,
Гору удержать железно!- повторил он свой приказ.

..В мелких дымках закипает сопка над рекой Тясьмой.
Ничего не слышно в поле, пушкари ведут огонь.
Полк драгун с рейтарской сотней и полками казаков
Откатились вновь от турок; хохот, свисты над горой.
Воевода пришел в ярость, гетман тоже побледнел.
Только подойдут к подножью – а из степи волны стрел.
Удалые янычары конно вместе со спаги
Прям под самыми рядами разряжают карабин.
Вновь и вновь в волнистых травах Бужениновых полей
Рать дворянская смешалась со спаги в одном вихре.

..Наконец вся наша сотня пособралася в кулак,
Тут же наш святой Георгий, порасправился наш стяг.
Ничего нам не велели, видим: пятятся стрельцы,
Тут же клекот турок в шлемах, их знамена, бунчуки. 
Мы хотим ударить вбок, а нам сотник завопил:
Подождем еще своих, хоть полста должны придти!
Астраханцы нам вопят и секирами трясут,
Прискакал полковник их, Леху чуть не сбил в траву.
Нам разгона нет до турок, мы прям с ходу и на них.
Хорошо аз ссеканулся, срезал прям по воротник.

Поотхлынула спаг; красно-желтая петля,
От Днепра в нее все лупят с карабинов драгун;.
Аз зубами скрежещу и культяпку жму под грудь.
Ох как больно, свят Микола, поможи доплыть до дома!
Сильно бьются сии турки, Леха, рядышком побудь!
Из гуляя, слышь, опять астраханцы градом шьют..
Вечер утушил все вспышки, где-то черпают воды,
Где-то турки и казаки баят через степь и дым.
Вестовой с убогой лодки – лодка поднялась тихонько.
Побежал к своим, коня подает ему слуга.

Рано утром из туманов глухо топнули стрельцы.
Пригибали, уминали травы плотные полки.
Сп;ги за горой собрались, крымчаки поят коней,
Мурзы тут же ухмылялись, понабив колчаны стрел.
Порастаяли туманы, засверкали шеломы,
С детской радостью шагали бородатые стрельцы.
Как спаги зашли им в край, крымчаки вперед пошли,
В их ряды влетели вдруг их заклятые враги.
Волком взвыли калмык;, с ними русские татары,
Под водительством царя из Касимовского царства.

Низкорослые калмыки на лошадках низкорослых
Заарканили мурзу, порубив вокруг до сотни.
Закричал к своим мурза, в стремени сапог остался,
Ему в плен никак нельзя, никогда он не сдавался.
Поотхлынули спаги, замешалися крымч;ки,
Взволновались на горе по окопам янычары.
В мелких дымках закипает сопка над рекой Тясьмой.
Ничего не слышно в поле, пушкари ведут огонь.
Полк драгун с полком стрелецким и полками казаков
Поднимаются к вершине и глядят на город свой..

..Смял в ладонь подзорну трубку, подскочивши, воевода.
И во весь свой рост с стены замахал им саблей вострой.
Свист гранаты, побежали гурьбой с криком казаки,
А полковник улыбался, очи ясные закрыв.
Оттащив отца от стен, все собралися толпой,
Шлемы с шапками стащив, и прикрыв его плащом.
По мосту через Тясьму ко своим летит казак,
Тусклый свет луны стоит по дремучим облакам.
В крепости среди руин бродят в пыли казаки,
Обнимают вестового, просят чтоб быстрее шли.

Как пришел калмык свирепый и касимские полки,
Тут спаги смирнее стали, закипел зато визирь.
И крадутся, попригнувшись, янычарские ряды,
Старший их ладонью машет, янычары залегли.
Приподнялася земля, в брызгах камня, пыли, бревен
Распадается стена, полыхнул пожаром город.
Оглушенные рейтары, драгуны и казаки
Головой мотая разом через Тясьму побегли.
Шип ядра, качает мост, в воду падают драгуны,
Затрещало, повело, рухнул мост, а с ним и люди.

Турки лезут сквозь проломы, рассыпаются победно,
Добивают казаков, рвутся наверх, в город верхний.
На горе галдят стрельцы, снизу турки лепят дробью,
Крымчаки и полк спаги снова сшиблись с воеводой.
Поглядели казаки, все, которые остались,
И с рейтарскими людьми в город снова возвращались.
На одном конце в дыму валят сумрачные турки,
А с другого вверх бегут казаки с копьем, драгуны.
Завопили пехотинцы в пестрых шелковых чалмах.
И гурьбой, щетинясь саблей, ринулись под облака.

Маленький Иванько, цыкнув турку из угла,
Бухнул-дунул из пистоля, оседает янычар.
Петро толстый и багровый, побежавши прям вперед,
Покромсал трех турок тут же, а Иванько снова «хлоп».
Рубятся плечом к плечу драгуны;, каз;ки,
Вскинул турка две ладони из горячей давки.
Из проломов без знамен, с ужасом и воплем,
Высыпают бусурманы, им в догонку грохот.
Поскакл визирь навстречу, с ним несутся все паши,
От него метнулись в реку янычары и спаги.

Ночь спускается над степью, скачки-грохоты огней.
То визирь с пашами снова подготовили людей.
Воевода, помолившись, постояв еще один,
С грамотой послал казака, чтоб Чигирин отступил.
И, погладив на прощанье стен изъязвленную твердь,
Тихо поднялись казаки, подняв раненых в плаще.
Подпалили все что можно, подожгли весь верхний град.
Переправились на гору и заплакали назад.
Подбугрился недовольно погреб с порохом, светит,
Турки падали на лица, всей толпою залегли. 

Поднялись, шатаясь, сотни перераненых стрельцов
И спускались с черной сопки, опираясь на копье.
Утром средь седых туманов двинулись вперед спаги,
Крымцы их предупредили, что калмыки не ушли.
Там и тут вскипают звоны сабель, п;нциря, копья,
Свищут стрелы и арканы, падает с седла мурза.
Как не прыгал от горячки на коне своем визирь,
Но его спокойно хан остудиться попросил.
Подошли к причалам стройно казаки и однодворцы,
Не спеша, не огорчаясь, подготовили все лодки.

Хоть настигнуть воеводу не сумел буйн;й визирь,
Но павлином по руинам он, рисуясь, походил.
Всю неделю хоронили турки павших янычар,
На второй уж день визирь счет вести им перестал.
С ханом страшно разругался, много мурз хан потерял.
Написав письмо витийно, он вперед его послал.
И, собравшись под знамена, турки к морю побрели,
Чтоб вперед идти, на Киев, так никто и не шутил.
Стало пусто средь развалин, над изрытою горой.
Но зато не меркнет слава тех, кто спит здесь вечным сном..

На Днепре у переправы ржанье, свисты, вкус костров.
Котелок стрелецкой каши, круг; б;род и чубов.
Хищно приподнял калмык янычарскую фузею.
А царевич из Касима поодел доспехи бея.
Но потом вдруг передумал, ближе дедово зерцало,
Как сияется оно, когда конь летит над травой.
Общею толпой галдели казак; и калмыки,
Соскочил с коня в повязке темниковский богатырь.
Объясняет воеводе, что визирь в чем был ушел.
А дворяне и татары едут вместе на восток.


   Зарисовка станичника с саблей.

Спешились, пошли волною,
Окружили свояка.
Вот стоит российский воин,
Сотник Спасского полка.

Чуть коснулся ножен пестрых,
Вытянулась в сталь рука,
Рассекает нежно воздух,
Рассекает тень коня.

Голубою серебрянкой
Пляшет нить вокруг плеча,
Шелестела у запястья,
У колена и песка.

По кругу пошла с наклоном,
Хлестанул наискосок,
А вокруг – сияют брони,
А вокруг – стук каблуков.

Легкой, плавною походкой
Сделал три шага вперед,
Возвращает руку в ножны,
Мысок в стремя, и – в полет!



Залег спать, ворча устало,
Волховский медведь,
По сугробам вьюга гонит
Дубовую медь.

Весь Заречный край дымит
Дикими дымами,
Звонко в воздухе скрипит
Снег под полозами.

Хорошо вот так вот пить
Взвара крепкий дух,
Пирога кусок за щеку,
А потом вздремнуть.

Хорошо когда есть дом,
Женка, дедов сад,
Да детишек воркотня
Под огнем лампад.