Возвращение

Июльский вечер, пыльная дорога,
Нет ни души на двадцать вёрст вокруг,
Но словно у отцовского порога,
Закрыв глаза, он оказался вдруг.

Уж сорок лет, как он не видел дома.
И вот вокруг родимые места,
Здесь все до боли с детских лет знакомо,
Слеза катится, и дрожат уста.

И пересохшими, дрожащими губами
Он еле слышно прошептал: «Прости!
Простите все, что не был вместе с вами,
Своей судьбы прокладуя пути».

И пес залаял радостно и звонко,
Уж столько лет, а он, гляди, узнал,
Звучал в сенях весёлый смех ребёнка,
Того, что сорок лет не обнимал.

Вот солнце золотом коснулось крыши
И отразилось радостью в глазах,
Седой отец на встречу ему вышел,
И мать смотрела ласково в слезах.

А за родимой хатою, до края
Раскинулся большой зеленый дол
И по траве, по василькам босая
Бежала в руки подобрав подол

Его жена, которую так сильно
Всю жизнь любил, в разлуке тосковал.
И золотом политые обильно
Ей ветер волосы лукаво развивал.

Смотрел он, молча, затаив дыхание,
Не в силах взгляда от любимой оторвать
Всё меньше между ними расстояние,
Ему бы бросится, и тоже побежать!

Но он стоял прикован, как цепями
К дороге той, что уж забыла о войне,
И только груша, окруженная полями,
Как обелиск стояла в стороне.

Он подошел, котомка с плеч упала,
Слеза скатилась, дерево обнял
И сердцу места стало в груди мало,
Чуть не упал, но всё же  устоял.

Потом лицом он к солнцу повернулся,
Спиной прижавшись к дереву, присел:
- Ну вот и всё! Я дома! Я вернулся!
- Стучит в мозгу – Успел, успел, успел.

За столько лет от одиночества уставший,
К себе домой на родину спешил,
Не потеряться что б, как лист опавший,
В чужой земле среди чужих могил.

Здесь он оставил счастье в сорок первом,
Потом сюда вернулся лишь на день.
Здесь боль открытой раной бьет по нервам,
Сожённый дом отбрасывает тень.

И снова закололо под лопаткой,
И прежний сад, будто мираж возник,
И огород с большой морковной грядкой,
И чуть поодаль ключевой родник.

Здесь ничего с тех пор не изменилось,
Лишь он состарился, ослаб и поседел.
Душа от тела тихо отделилась...
Он сделал шаг и вдруг помолодел.

На землю тихо опустился вечер,
Над дальним пастбищем закат уже пылал,
Он бросился к родным своим на встречу,
Отца, жену и мать в слезах обнял.

С порога мальчик ему крикнул: «Папка!»
И он мальца подбросил в облака,
Потом, поймав, схватил его в охапку,
Щеки коснулась детская щека.

И засмеявшись, счастием оглушен,
Вдруг обернулся и назад взглянул,
Где недвижим, сидел старик под грушей,
Но выбор сделан, и он грань перешагнул.