Кто не хочет быть Львом Толстым?

  Читая внуку рассказ Льва Толстого «Прыжок», невольно проникшись классиком Русской литературы, вспомнил вдруг случай из своей жизни. В том рассказике отец, капитан корабля, молниеносно просчитавшим ситуацию, спасает своего сына от неминуемого падения с мачты на палубу… И даже плачет потом. Такое пережить...
А я ведь тоже когда-то был капитаном. А эта должность предполагает принятие иногда достаточно быстрых и весомых решений… Ну тогда слушайте. И хотя этот случай произошёл не в море, но был он не менее животрепещущим.
Был обычный летний июньский день в Корсуне-Шевченковском, что на Украине. Я сидел на скамейке у забора и чистил свежевыловленных не мной карпов и карасей. Умный кот, не раз обученный "мокрой тряпкой да по усам", терпеливо дожидался разрешения приступить к трапезе. Жена тихонько напевая знакомую песню «Нэсэ Галя воду», с любовью домывала крыльцо, затоптанное с утра.
Всё как всегда. Ничего не предвещало ничего. Было так жарко, что даже воробьи попрятались в густую листву деревьев и там молчали. И только стайка счастливых девчонок, десятиклассниц, в красивых белых фартуках и таких же, не по возрасту, бантах, идущих по улице, своими громкими голосами нарушали тишину летнего зноя. Навстречу им бежала большая злая собака. Почему злая, да потому что поравнявшись с ними, она с лаем бросилась на школьниц. Да ещё с таким подвывом… Баскервили и всё тут. А может её так и звали. Эту картину я видел боковым зрением, не упуская из виду нашего кота, выковыривая очередной рыбий глаз. Девчушки сбились в кучку у самого забора. Кричали… Собака, лязгая зубами, норовила схватить хоть кого. Что я мог поделать в этот момент? Во мне сработал капитан… Шаг, - и я возле ведра с водой. Мой рык напугал девчонок. Они бросились врассыпную все, кроме той одной, в подол которой уже вцепился пёс…
  Второй шаг в обратную сторону, в сторону забора, с ходом, с лёта, с такой  инерцией, короткий размах… И содержимое ведра множеством струй сквозь забор охладило пыл животного. Псина, засковчав от неожиданного душа и поджав мокрый хвост, быстро ретировалась с куском белой материи в страшной пасти. А девочка с немым вопросом в голубых-голубых глазах, в некогда белом-белом порванном фартуке, живая и невредимая убежала ненадолго... чтобы через долгих-долгих 10 минут вернуться с родителем и устроить такую бучу, бурю, я не побоюсь этого слова, ведь я моряк... И чего я только о себе не услышал от её отца, произносящего вслух плохие-плохие слова. И даже меня, изверга, нужно было бы повесить на фонаре за его кровиночку. И фартук я тоже должен был возместить. Я терпеливо выслушивал его злые тирады, пытался объяснить, что я спас его дочечку, причём при свидетелях. Да куда там!
Но я смог всё-таки своим добрым отношением к нему, как отец к отцу, не довести  разразившийся скандал до банального рукоприкладства. Утром следующего дня он пришёл и извинился. Правильно говорят, что утро вечера мудренее. Что характерно и плакать никому не пришлось…