я закрываю глаза свои мутные-мутные

даже сейчас, закрывая глаза свои,
мутные-мутные, усталыми веками,
мечтаю по-детски о том,
какое на ощупь тепло,
ворошусь в его благосклонности,
опуская ладони свои продрогшие
в его широкие карманы пальто.
я мечтаю о том,
насколько внутри свободы душевной легко.
 
я с трепетом представляю,
как жадно вдыхаю дуновение попутного ветра,
в мнимом раскаянии распускаю руки свои,
как корабли в проливах спускают могучие паруса.
я тихо-тихо каждый раз себе же шепчу
о далеких странствиях по морям,
где прибои ласкают касания,
где маки ярко пылают в полях,
шипят водопады,
поют песни ветра.

я тихо себя умоляю,
сложа руки у лба,
не пропадать в этом отчаянии,
не глядеть в эти окна промокшие,
не касаться ладонью этой иссохшей листвы.
я тихо себя уверяю в том,
что остаться здесь - значит сдаться под бой суеты,
значит упасть и никогда не подняться,
не выбраться, калекой навечно остаться.

а я о полях,
о прибоях,
о нежности цветущей листвы,
о женщинах, поющих стихи,
о вплетенных в косы гибискусах,
о мягкости весенней травы, щекочущей щеки,
о робости зова узкой реки,
о прохладе ветров, бодрящих палящее солнце,
о теплоте, что пьянит,
о спокойствии бурлящей души,
о чистоте мыслей, съедающих изнутри.