У порога

К моим костям стекает яд,
нельзя напиться им в усладу!
И только молнии разряд
напоминает: близость к аду —

в холодном сердце, в полутьме.
Игра исхода и забвенья,
могила вспомнит обо мне,
когда, в пучине умиленья,

нетленный образ станет вновь
предтечей и вассалом мрака.
Превознося чумную кровь,
иссякнет скепсис. И отвага

(дань самомненья) огласит:
нельзя родиться, вспоминая
одну лишь горечь серых плит
и тень потерянного рая.

Восстать, проснуться ото сна.
Уснуть и умереть задаром.
В бескрайней тьме — ещё весна,
поток, не названный кошмаром.

Но жизнь пройдёт. — Всё истечёт.
Внутри коробки, в нижней бездне,
без ощущенья — что гниёт
надменно. Я скажу: «Исчезни».

Как раствориться хочет мир, —
моя улыбка, мой прекрасный
пустой истлевший череп. Клир,
что Царствие Дагона. Красный,

как небо, — вечный Аквилон,
одно туманное виденье
(позволь напомнить, это сон).
И что ж? Закончится стремленье

пробить подземный грунт, когда…
Когда моё все вспомнят имя.
И вспомнит чёрная звезда!
Все звёзды кажутся пустыми…

И Йог-Сотот прогонит день.
Пристанут к берегу фрегаты,
и на могилу ляжет тень —
отдохновение утраты!

Гончаров А.С.
2020