О титане хироне

Меленевский Герман

Миф о титане-кентавре Хироне
Слушайте люди двадцатого века.
Песня эллинов в горах Пелиона
Славят доныне коня-человека.

Сядьте удобно.К далеким событиям
Пусть ваше сердце стремится открыто.
Слушайте,как у пещеры Хирона
Слава титанов; жестоко убита.

Время,когда на земле зарождалась
Эра богов от Урана и Геи,
Временем счастья Эллады осталось.
Сказку об этом никто не развеет.

Всюду,куда глаз и слух доставали:
В небе,земле,океане глубоком
Жили,рождались,творить оставались
Боги как люди,клейменные роком.

Было их много числом беспредельным,
Все они в Тартар;низринуты Зевсом.
Редко кто вспоминает богов Уранидов;,
Скрытых под тысячелетним прогрессом.

Кто теперь вспомнит их жизнь без лукавства,
Очень большую и грозную силу.
Вспомнят,быть может,огонь Прометея,
Точно не зная,когда это было.

Жил среди первых титанов Вселенной
Геи любимец (сын бога Урана)-
Крон; -самый младший из всех Уранидов.
Век золотой начинался им славно.

Между людьми и богами в то время
Неоспоримое было мерило:
Первые-смертными жизнь коротали,
Сердце богов для бессмертия жило.

Всё достоянием каждого стало:
Недра земли и богатства из моря,
Зерна растений,плоды золотые,
Даже любовь посещала,не споря.

Как все вожди,соблазненные властью,
Крон не хотел расставаться с короной:
Долго не мысля,съедал претендентов,
Волю свою полагая законной.

Но над желаньем короны не властны,
Многие боги мечтали о троне,
Так и наследники Крона однажды
В схватке за власть оказались весомей.

Хитростью,ложью и черным коварством
Свергнут был Крон и отправлен в неволю.
Зевс,утепленный эгидой;козлиной,
Вместе с роднею его побороли.

Кто-то смирился с пришедшим тираном.
Кто-то молчал и готовился к бою,
Чтобы к бесхитростной битве желанной
Сотни вести на Олимп за собою.

Время летело,вражда продолжалась,
Точку поставить бессмертье мешало,
Как и все боги,титаны не знали
Старости тяжесть и тленья начала.

Но изощренные боги Олимпа
Темною ночью и временем светлым
Жизнь отбирать у титанов решили,
Тайно вручая оружие смертным.

Век золотой отошел.Поколения,
Жившие в дикой среде постоянно,
Зло и свирепость,разбой и убийства
Стали приписывать только титанам.

Долгий запев прозвучал для понятия,
В чем суть раздоров титанов с Олимпом:
Боги других под себя подминали,
Жили общинно,кто брезговал нимбом.

Кончен запев,начинается песня
О мудреце,знавшем лавры и горе,
О самом славном коне-человеке,
О том как жил он,с природой не споря.

У праотца наших вод и потоков
Древних времен,у царя Океана;,
Ровно полсотни родилось девчонок,
Вольных как мысль,как поступки титана.

В те времена океан простирался
Так далеко,на краю Ойкумены;,
Только Геракл;однажды увидел       
Берег скалистый в объятиях пены.

Как-то наскучил простор беспредельный
Юной принцессе-Филире прекрасной.
Ей захотелось увидеть скорее
Мир,что под солнцем меняется в красках

Смело оставила темные воды
Дочь Океана.В зеленых поплыла.
Дальше обнял ее цвет темно-синий
Моря,которое было так мило.

На берегу возле гор Пелиона,
Нимф;-кобылиц быстроногое стадо
Вдруг увидала впервые Филира,
Сразу решив,что знакомиться надо.

Море оставив,на берег высокий
Вышла Филира,покрытая пеной,
К тем кобылицам,чей темно-зеленый
Цвет восхищал глаз игрой переменной.

Лишь увидали ее кобылицы,
Белою пеной покрытою пышно,
Сразу помчались в леса Пелиона,
Трав под копытом касаясь неслышно.

Вслед табуну побежала Филира
Как по зеленой волне океана.
Ласково травы коснулись бегуньи
И понесли ее к лесу нежданно.

Ближе и ближе она приближалась
К стаду,тонувшему в травах пахучих,
И,прикоснувшись к одной из них в беге,
Вмиг кобылицею стала у кручи.

Лес закачался волною зеленой,
Птицы запели сильнее и громче.
Океанида увидела рядом:
Конь скачет резвый,сверкая как солнце;

Весь золотой,как в упряжке титана
Гелия;°в час прохождения зенита,
Силой волшебной он,нимф увлекая,
Мчался туда,где поляна сокрыта.

Конь неотрывно смотрел титаниде
Прямо в глаза и промолвил,лаская:
"Рядом с тобою сам Крон-повелитель,
Будь мне покорной,моя дорогая!"

В зелени трав утонула Филира
Вместе с конем там,в лесу Пелиона,
И не вернулась назад к морю нимфой,
Стала у берега липой зеленой.

Время летело.И липа Филира,
Знавшая близость могучего Крона,
Мифам Эллады для всех поколений
В срок подарила кентавра Хирона.

Были кентавры блаженны в то время.
Как все титаны они процветали:
Жили свободно в полях Феокийских;;,
В сердце как боги не знали печали.

Быстро Хирон вырос в племени этом,
Мать лишь амброзию;;в пищу давала.
Тело его было все золотистым,
Силой титановой глаз восхищало.

Рано познал он земную природу,
В суть проникал изучением быстрым
Свойств окружающих трав и деревьев
И красоты снежных гор серебристых.

Но уходила эпоха титанов
Вместе с её быстро временным Кроном.
К цели заветной стремясь постоянно,
Зевс овладел и перуном и громом.

Яростным боем борьба завершилась
(Силы земных стали небу повинны),
Молнией Зевса в покой беспредельный
Были низринуты все исполины.

Мир заключили остатки бессмертных
Клятвою Стиксом;;с Кронидовым кланом:
Не допускать никаких столкновений,
К ним в подчинении быть постоянном.

Взяв себе небо,просторы морские,
Властный Олимп у потомков титанов
Отнял бессмертие несправедливо,
Уничтожая их злом непрестанно.

Но не смирилась часть первых титанов
С рабской судьбой-быть живущими в тленье.
Их,как и прежде,во тьму отправляли,
А имена погружали в забвение.

Был среди них и Хирон-врач,учитель,
Чье понимание сути ценили
Нрава хозяев,всегда утверждавших:
Нет независимым  места в их мире.

Как все титаны,в укор олимпийцам,
Знанием жизни делился учитель,
С теми,кто мир сделать лучшим хотели,
Кто Прометеем-титаном гордился.

Верный законам ушедшего века,
Силу познаний земли и природы
Нес на века он другим поколеньям,
Ролью наставника счастливый и гордый.

Мудрость его олимпийцы признали.
Часто к нему они шли за советом.
Даже детей от земных посылали,
Чтоб озарил их учености светом.

Боги ему,вдалеке от Олимпа,
На Пелионе пещеру отдали.
Строго за ним постоянно следили,
Чтобы там жил под присмотром и дале.

Чтобы убрать в нем бессмертную силу,
Чтоб голова его низко поникла,
Боги сначала лишили бессмертия
Доброй жены его - нимфы Харикло.

После победы богов олимпийцев,
Юную нимфу пригрела Афина.;;
Близость к богине причиною стала
Горя ее и несчастного сына.

Был у Харикло наследник- Тиресий.
Он обладал проницательным взглядом:
Мог сквозь туман и морские глубины
Дальние видеть предметы как рядом.

Как-то бродил он в горах Пелиона,
Смех услыхал неземного создания.
Так веселиться могли только боги,
В жизни не знавшие зла увяданья.

"Это,наверное,нимфа резвится
Вместе с подругами в озере светлом",-
Думал Тиресий,бросаясь сквозь чащу,
Чтобы их встретить радушным приветом .

С берега в озере рядом с Харикло
Смертный Тиресий увидел Афину   
В виде,котором лишь боги Олимпа
Смели представить такую картину.

Вскрикнула в гневе богиня Эллады,
Вышла на берег пленительным счастьем.
Замер пред ней восхищенный Тиресий,
Над поведением вдруг ставший не властен.

"Глаз не закрыть и не пасть на колени
Как ты посмел,смертный раб,предо мною!?
Зрячим ты больше не будешь,запомни.
Дерзость твою накажу слепотою!"

Сильные руки богини бессмертной
Вырвали очи у юноши с гневом.
И не успела Харикло в то время
Предотвратить буйство злобы умелой.

Грозно смотрела богиня Афина
На безграничное горе подруги.
И вдруг брезгливо сказала,что вскоре
Дружбу и близость она позабудет.

Только велела просить раз последний
Все,что захочется для исполнения.
И оторвалась Харикло от сына,
Чтобы молить-возвратить ему зрение.

"Нет,не могу, - отвечала богиня,
Не отменяют решений крониды:
Те будут слепы,кого ослепили,
И не простятся им наши обиды!

В милость тебе лишь,как бывшей подруге
Я подарю ему зренье иное,
В мире он станет великим провидцем,
Жизнь его будет длиннее,чем втрое.

Будет Тиресий знать тайные знаки
Жизни живой,помнить все,что случилось,
Видеть грядущее в часе текущем,
Даже в аиде - вот в чем моя милость.

Сможет познать он и мысли кронидов,
Но говорить не посмеет об этом:
Сразу утратит свой дар провидения,
Если поделится этим секретом.

Станет слепцом,каких много на свете,
Будет гоним и людьми,и зверями,
Ветви и травы терзать его станут
И будут гибнуть от этого сами".

Дротик свой в землю вонзив перед нимфой,
Снова повысила голос Афина:
"Ты упрекаешь нас,гордость Олимпа,
В горькой судьбе ослепленного сына!

Знай же,что даром отныне прозрения
Я не даю для живущих под небом,
Если отдашь половину бессмертия-
Путь ему станет для горя неведом".

"Да,отдаю"-отвечала Харикло,
Слезы печали и скорби глотая.
И засмеялась небесная дева:
"Встань,посмотри на себя,дорогая".

В озеро глянула добрая нимфа:
Лошади вид отражался волною,
Только от шеи у  той кобылицы
Девичий торс удивлял красотою.

Сделала нимфу кентавром Афина:
Часть человечная бессмертной осталась,
Конская стать стала смертною плотью-
Вот от щедрот неба самая малость.

С сыном к пещере добралась Харикло,
Там и лечила его у Хирона?
Некуда было самой возвращаться,
Так и осталась в горах Пелиона.

Быстро сошлись в общей жизни кентавры,
Сделав семейный очаг теплым смело,
Думали вольно с титановой верой
Дружно творить свое доброе дело.

Плыли года в океане межзвездном,
Смертное тело свой срок завершало.
Силы иссякли в его обновленье:
В жизни земной есть конец и начало.

Много лекарственных трав и кореньев
Мудрый Хирон приносил для Харикло,
Долго сражался он с силами тленья,
Чтобы их действие в нимфе затихло.

Тайно давал  он жене своей смертной
Дар Гесперид;;,чтоб не знали крониды.
Только напрасными хлопоты были:
В сердце кентавра копились обиды.

На бессердечие богов олимпийских,
Неукротимость их править всем миром,
Прочь извести поколенье титанов
Силами смертных в порыве едином.

Но не смогли соки трав и кореньев
Сердце заставить по-прежнему биться.
Тихо дыша,умирала Харикло,
Прошлое шло в возникающих лицах.

Вот из хранилища памяти вышли
От,Эфиальт(беспричинно,нежданно).
Братья как солнце красивыми были:
Ведь Алоады;; из звездного клана.

Как-то стояли они на вершине,
Мир удивляя красой неземною,
Мимо них следом за быстрою ланью
Молча неслась Артемида;; стрелою.

Вмиг полюбили сестру Аполлона;;
Юные братья семьи Алоэя,
Стали за нею гоняться в азарте,
Страсть разжигая сильней и сильнее.

Но неспроста Артемида кружилась
В мнимой охоте за быстрою ланью.
Через нее Феб задумал повздорить
И загубить в братьях силу титанью.

Очень ревнив Аполлон солнцеликий,
Видит соперника в каждом титане,
Чья красота затмевает кронидов,
Зло пробуждая и мести старанье.

Скрытого кедром большим Кифариста,
Он увидал и сказал брату тихо:
"Там затаился один небожитель,
Видно готовит какое-то лихо".

"Что ж,-отвечал Эфиальт непокорный-
Нам ли таиться за деревом  или
За облаками как Зевс-громовержец.
Мы еще верим титановой силе.

Пусть высоко Олимпийское небо,
Нам и к нему нет серьезной преграды.
Смело войдем под чертоги кронидов.
Помни,брат,помни,что мы Алоады.

Пусть нам уступят свою Артемиду,
Будет свободным весь мир вместе с нами.
На землю сбросим все Зевсово племя,
Станут титаны,как прежде,богами.

Чтобы дорога к могучему Зевсу
Быстро легла меж землею и небом,
Мы снеговую вершину Олимпа
Оссой завалим и двинемся следом".

А пред глазами у них Артемида
Кружит,задорит,сверкая очами.
"Ну,погоди же,-грозят Алоады,
Будешь ты скоро охотиться с нами!".

Стали титаны к подножию Оссы
И,обхватив ее прочно руками,
Мощным рывком оторвали от почвы
(Силе дивились титановой сами).

Гея-земля задрожала от боли,
Братья не слышали тяжкого стона,
Выше подняли несчастную гору,
Силой играя своей неуемной.

Загрохотала вершина Олимпа,
Туча большая повисла на кручах.
И при сверкании молний багровых
Лики богов в ней виднелись могучих.

А на востоке в лучах золотистых
Гелия-солнца плыла колесница.
Вспыхнули ярко глаза у титана
(Братьям желали победы добиться).

У обитателей мира земного
Снова сердца застучали в надежде:
Думали,миг наступил для отмщения,
Станет опять в небесах,как и прежде.

Все они видели,как над землею
Осса вершиной мальчишек укрыла
И защитила в то время отважных
Там,где ярилась кронидова сила.

Но вдруг присели на задние ноги
Гелия кони и в скоке застыли:
То перед ними бог юный от Зевса
Дышло сдержал как песчинку от пыли.

Этот сын Зевса заставил титана
Остановиться.Сам занял дорогу,
Ведь с высоты по военным законам
Бить по врагу можно долго и много.

Лук золотой и стрелу золотую
Взял Аполлон,чтобы действавать сходу,
И,отпустив тетеву золотую,
Смерть наносил ненавистному роду.

Меткие стрелы разили титанов,
Братья отважные были убиты.
Осса-гора от Олимпа отверзлась
Снова вернулся покой божьей свите.

Тишь наступила в просторах Эллады.
За морем туча исчезла с Олимпа,
Гелий опять покатил к Океану,
Дымкой закрывшись.Так помнила нимфа.

Боги иное потом говорили,
Как погибали два юных титана,
Будто стреляя по лани бегущей,
Оба сгубили друг друга бесславно.

Будто той ланью была Артемида
И не равняться с ней в беге титанам,
Также напрасно раскачивать Оссу:
Жить на земле им дано постоянно.
               
В час,когда с миром прощалась Харикло,
Мудрый Хирон ждал отважных героев;;.
Двух подопечных,у входа в пещеру,
Думой о встрече себя успокоив.

Радостно юноши громко кричали,
Вверх поднимаясь по горному склону:
"Как нас учил ты,мы дичь добывали,
Не убивая ее по-пустому".

Выйдя к пещере с богатой добычей
(Холод при встрече был сразу замечен)
Добрый Хирон не сказал,как обычно:
"Дети гелайне;°,я рад нашей встрече

А соблюден ли закон правды леса?"
"Да,соблюден,-отвечали герои.
Взяли лишь то,что нужда заставляет,
Что наши силы в сраженьях удвоит".

Нынче Хирон не промолвил и слова,
Что-то в нем было для глаз непревычным,
Юноши долго момент поджидали,
Чтоб обратиться к нему потактичней.

Им говорили,что молодость тела
Вечно присуще титану Хирону,
Но почему борода у кентавра
Стала белеть,по какому закону?

И подступив чуть поближе к титану,
Стали просить рассказать откровенно:
Разве способно всесильное время
Суть изменить у того,что нетленно?

Разве подвластны титаны закону:
Что рождено-станет прахом вселенной?
И почему у земных заменяет
Старость цвет волоса на белопенный.

С грустью ответил героям учитель:
"Нынче познал я большую утрату,
Неотвратимость мне жизнь показала-
яркость в расцвете и серость к закату".

"Но,ты учил нас - земная утрата
Радость бессмертных оставит в покое.
Листья деревьев по осени вянут,
Разве их гибель кого беспокоит?"

"Да,вы правы,-отвечал им учитель.
Радость была и утрата когда-то,
Но не проникся тогда их познаньем,
Не понимал назначенье заката.

Тот лишь познает его назначенье,
Кто осчастливлен большою любовью
Тот и услышит движенье Ананки;;:
Станет скорбеть по утрате невольно".

Переглянулись в смущении герои,
Молча пожали большими плечами.
Так коротка у них жизни дорога,
Что боль утраты они не познали.

Да,а Любовь!? Оба вмиг встрепенулись,
Вспомнили сразу про внучку Хирона:
Тело кентавра и взгляд с поволокой,
И на челе волоса как корона.

Вспомнили бег с ней в горах и долинах
Мягкую кожу-источник дурмана.
Все в ней влекло и у них пробуждало
Чувство быть вместе,любить постоянно.

Оба вдохнули полмира щемящих
Чувств беспредельных весеннего тела,
Имя промолвив той,что ежедневно
Кровь возбуждала и взглядом их грела.

В это мгновенье к ногам кобылицы
Руки Харикло поникли недвижно,
Легкий озноб сделал росчерк последний.
"Все!"- чей то голос был всеми услышан.

"Слышал?" - спросил у другого товарищ,
"Да",- тот ответил беспечно герою.-
Смертной была ведь старуха Харикло,
Слушай,пойдем-ка купаться с тобою".

И скорым шагом к седому потоку,
Без ощущения большого урона,
К Окироэ направлялись герои
(к дочери-нимфе кентавра Хирона).

Боги Олимпа и здесь промышляли,
Жаждой горя уничтожить кентавров
За непреклонное их убежденье -
Видеть себя с Олимпийцем на равных.

Прошлых лет равенство их тяготило,
Им не хотелось титановой правды.
Вот потому к титаниде однажды
Смерть заползет в ее очи-смарагды;;.

Как-то к потоку где нимфа сидела,
Бог Аполлон в перьях феникса-птицы;;
Мальчика-крошку принес незаметно
И улетел,не изволив проститься.

В час предзакатный,увидев младенца,
Нимфа к нему подбежала поспешно
И понесла его прямо в пещеру,
Гладя головку,баюкая нежно.

Встретил Хирон Аполлона посланье
(Бога приход был провидцу известен),
Сразу дитя называть стал Асклепий,
Окироэ попросил:"Что же,пестуй!"

Быстро малютка подрос у Хирона.
Как-то кентавра герои спросили:
Кто этот мальчик - титан или смертный,
Или в нем зреют небесные силы?"

И не колеблясь,Хирон им ответил:
"Он порождение силы бессмертной.
Правда,ни бог,ни герой,к сожалению,
Станет и он Олимпийскою жертвой".

К Окироэ обращался мальчонка:
Правду поведать о древних титанах.
И рассказала о девах пестунья -
Птицах-сиренах,невиданных,странных.

"Есть в океане скала без названия,
Там неотлучно сидят девы-птицы.
Грустны о прошлом их дивные песни,
В жизни идущей им нечем гордиться.

Но берегись проплывающий путник
Песни сирен среди моря послушать:
Смертные вмиг засыпают под ними,
И,без сомнений,прощаются с сушей.

Спи же,Асклепий.Сирены нам сестры.
Песни у них о мечте человека.
Вырастишь скоро,поймешь всей душою,
Голос сирен - звук счастливого века".

"Сплю я,родная,-бормочет Асклепий,
Правду еще расскажи о Хироне.
Как его мать титанида Филира,
Липою стала на каменном склоне".

Снова журчит титанида потоком.
Слышат ту правду герои и боги.
Сказкой звучит она смелым героям,
Лица ж кронидов угрюмы и строги.

Время спустя,в час вечернего неба,
Юный Асклепий вновь спрашивал нимфу:
"Кем я рожден и кто был мой родитель,
Чем неугоден я нынче Олимпу?"

Окироэ тихо,тихо пропела,
Как его  мать полюбила титана,
Но отказать Аполлону не смела,
Стала причиной раздора нежданно.

Между титаном и солнечным богом
Схватка короткой была.В назиданье
Всем,кто желаннее был титаниде,
Тот-неугодным для бога созданьем.

"Значит я сын от титановой крови,
И потому на земле и с тобою?"
Но не ответила нимфа речная,
Взглядом следя за далекой волною.

Лишь только Эхо;; вопрос подхватило,
В дальнем ущелье словами играя,
Ч донесла эту фразу Олимпу,
Словно весною летящая стая.

Тайну богов приоткрыла невольно
Окироэ,позабыв Аполлона.
Тот полетел,этой вестью взъяренный
Быстро к потоку в горах Пелиона.

Близко к воде дочь титана сидела,
Вдруг тень коня обозначилась рядом,
В зеркале вод кобылица смотрела
Нимфе в глаза ее собственным взглядом.

Что-то хотела сказать титанида,
Горло зашлось от тяжелого хрипа,
И вместо слов,что звучат в разговорах,
Только проржала печальное:"Хип-па".

Так покарал Феб земное созданье
И улетел,продолжая сердиться.
Нимфа речная за правду о боге
Стала безмолвной речной кобылицей.

Добрый Асклепий нередко стремился
Видеть пестунью свою у потока,
Зевса молил отменить наказанье,
Что применил Аполлон так жестоко.

И появился Кронид-громовержец
Перед мальчишкой,просящем у бога.
"Что же возьми,но сначала отведай,
Будешь всесильным"-промолвил он строго.

Только багряного клубня коснулись
Губы,как тело бесссмертьем налилось
Молвил:"Отдам титаниде я клубни,
Век не забудет она твою милость".

Снова ребенку Кронид улыбнулся:
"Да,пусть возьмет.Только дай неприметно.
Видно не быть тебе богом Олимпа:
Радость даешь даже в будни для смертных.

Станешь ты богом людей.На все время
Только земля будет местом жилища.
Знанием мира превысишь Хирона,
Ум,у тебя изощренный,не нищий".

Вскоре к потоку примчался Асклепий-
Окироэ там позвал на поверхность,
Чтобы от корня бессмертья вкусила
И подарила ему свою нежность.

Как только клубень дал нимфе Асклепий-
Вспыхнула пламенем бедная Гиппа.
Вместо нее стыл серебряный пепел
Там,где в мир жизни дорога закрыта.

Скорбь седину прибавляла Хирону:
Вслед за Харикло теряется Гиппа.
Радостью внучка для сердца осталась-
С шелковой кожей кентавр Меланиппа.

Но и над ней тучи Зевса нависли,
Бог Посейдон;; стал в сердечном горенье
Ей предлагать быть красавицей моря
Как Афродита,рожденная в пене.

Но Меланиппе совсем не хотелось
К богу стремиться любовным потоком.
Ей Актеон,юный друг и охотник,
По сердцу был в этом мире жестоком.

В чащах бескрайних лесов Пелиона
С юным героем вечерней порою
Внучка Хирона бродила подолгу,
Часто собак увлекая с собою.

Лань Артемиды увидев однажды,
С криком погнался герой быстроногий,
В буйном азарте,копьем потрясая,
Мчался,влекомый к лесной недотроге.

Дочь Громовержца в том дерзость узрела.
Мигом в оленя она превратилась
И,обратив Актеона в оленя,
В беге притворном явила немилость.

Быстро узнал Актеон Артемиду,
Знаки раскаяния делал,страдая.
Поздно.Ушла невидимкой богиня,
Здесь и настигла безумная стая.

Хочет сказать он хозяйское слово,
Но неподвижен рот быстрого зверя.
Рвут ему ноги и горло собаки,
В правила гона безумного веря.

Кончив с оленем,собаки умчались
В дебри лесные хребта Пелиона.
Время спустя они жалкою сворой
Вышли,понурясь,к пещере Хирона.

Понял причину страданья животных
Мудрый кентавр и,сверкая очами,
Быстро из глины слепил Актеона,
Тихо сказав:"Вот хозяин,он с вами".

Сходство увидев,собаки молчали,
Долго смотрели не лая,не воя,
В лес убежали по старой привычке,
Там и пропала несчастная свора.

Сразу за сворой ушла Меланиппа
Молча,о друге с тоскою вздыхая,
И не вернулась к пещере Хирона.
Скрылась вдали от отцовского края.

Стал одиноким Хирон поседевший.
Молча бродил он в горах Пелиона,
Молча лежал он у входа в пещеру,
Вдаль устремляя глаза отрешенно.

Память не раз воскрешала питомцев-
Смелых героев;средь них Актеона,
Как тот страдал в миг ухода к Аиду;;:
Рот не помог,звук забыв,кроме стона.

Вспомнил и то,как однажды к пещере
Был приведен полубог ослепленный.
Фениксом звали героя средь смертных,
Жаждал он видеть мир светлым,не темным.

Тронув глазницы,спросил врачеватель
Как каждый глаз был когда-то утерян,
И попросил стать лицом прямо к солнцу,
Чтобы диагноз в лечении был верен.

"Стой,устремляя свой взор на светило,
Всем своим сердцем люби его крепко.
Ведь за такую любовь светлый Гелий
Мигом одарит прозрением редким.

Многие в мире,лишенные зрения,
Зрячее тех,кто не знает потемок.
Зрение-солнце.Кто знает и любит,
Тот в понимании более тонок".

Долго пустыми глазницами к солнцу
Феникс смотрел от жары изнывая,
И отвечал на вопросы Хирона:
"Слеп,очень слеп,словно бездна;; без края".

"Да,не получишь ты дар от титана
Солнечных глаз:ты живешь в своих бедах.
Что ж,где с небес не упало блаженство,
Действуй руками,ученьем согретых!

Жди до утра.Я возьмусь за работу.
Ты же не спи,слушай космоса звуки.
Все остальные поодаль пусть смотрят,
Как при творении руки упруги.

Мне из садов Гесперид присылают
Капли амброзии,нужных для дела.
Станут они основанием для глаза,
Только бы птица быстрей прилетела".

Утром,когда из-за моря голубка
Клювом амброзии каплю дарила,
Славный Хирон уже все приготовил
И ожидал яркий луч от светила.

Каплю смешал он с нектаром цветочным,
Следом сапфир темно-синий с опалом
Выбрал из груды камней драгоценных,
И перетер все в количестве малом.

Брызнув песка золотого немного
На порошок,перетертый без крошек,
Быстро добавил к нему масло розы
В весе,который забыт,запорошен.

Смесь стала вязкой и полупрозрачной.
Яблоко глаза создал врач искусный,
В каждый вложил он осколок кристалла,
Выдавив ямку,налил капель густо

Тех,где амброзия крепко смешалась
С легким пахучим цветочным нектаром.
И промочил все вином Диониса;;,
Долго в сосуде хранившемся старом.

Феникса громко позвав,врачеватель
В ямки глазниц стал вставлять оба глаза,
К солнцу лицом повернул пациента,
Чтоб озарило лучом его сразу.

Лучик веселый коснулся слепого,
Кончик его вмиг Хирон отщепляет,
Надвое делит,в глаза осторожно
Лучик-отщепок слепому впускает.

Быстро отщепки вином насладились
И,закружившись,кристаллов коснулись,
Кинулись оба из глаз прямо к солнцу.
Вскрикнул герой:"Мои очи проснулись".

И улыбнулся Хирон многозначно:
"Это твой глаз видит Солнце-титана,
Но его луч не вошел в твое сердце,
Жить оно будет слепым постоянно.

Зряч только тот,кто любви силу знает.
Все остальные незрячим подобны.
Можно прожить и в таком состоянии,
Ведь не полюбишь душою холодной".

По окончании славного дела
Все разошлись,славя имя Хирона.
Феникс один на поляне остался,
Что-то шепча и прощаясь с поклоном.

В шепоте этом кентавр разобрался:
Феникс увидел весь мир по-другому.
Он не хотел видеть зрением бога,
Жаждал смотреть все подобно земному.

Многое вспомнил Хирон одинокий.
Вспомнил,как утром стоял непреклонно:
Весело он и герои прощались,
Следуя букве последних законов.

Знали герои,питомцы Хирона,
Строгий закон их царя-Олимпийца:
Есть только радость.И горе настигнет
Всех,у кого боль и скорбные лица.

Многое помнил и знал врачеватель.
Знал,что летит безвозвратное время,
Только не знал,как в его океане,
Скоро исчезнут титаны в сраженьях.

Думы тяжелые,думы Хирона
Часто покой забирали у сердца.
Чувствовал,близится время расправы,
Знал,никуда от кронидов не деться.

Сами крониды не тронут титанов:
Клятвы над Стиксом войну запрещают,
Но подросли полубоги,их дети-
Это они смерть несут убивая.

Каждый из них лишь для битвы годится.
Их на потеху богам породили,
Чтоб уничтожить бессмертных быстрее,
Чтоб все молились кронидовой силе.

Замысел свой от героев таили
Боги Олимпа,лишь только б титанов,
Как непокорных чудовищ давили
В небе,земле и воде непрестанно.

Ведал Хирон,что ни в ком из героев
Правда титанов не будет храниться.
И потому с ними в битвах погибнут
Времени Крона бессмертные лица.

Жили в лесах Пелиона кентавры-
Дикое племя людей с конским телом.
Было оно своенравным и смелым,
Даже богов признавать не хотело.

Нрав необузданных диких собратьев
Очень тревожил порою Хирона.
Часто он видел,как в ярости к небу
Племя смеялось над властью закона.

"Мы из титанов и нам не по нраву
Жить как в узде,где закон Олимпийский.
Вольными вышли на свет и желаем
Вольными быть,как в земле феакийской".

Утро вставало на горных вершинах,
Солнце к земле на свиданье спешило.
Из забытья быстро вывел Хирона
Смех-помесь речи со ржаньем постылым.

Глянул титан:на поляне толпятся
Кони без грив с головой человечьей,
Пегие в яблоках рыжих и серых,
Все в ожидании дружеской встречи.

Видно нужда привела к сыну Крона
Дикое племя от власти свободных.
С лирою вышел к ним бог-врачеватель,
Взглядом смиряя титаноподобных.

Стих конский топот и речь человечья.
Звук по сердцам разливается мирный.
Замер табун,вниз глаза опуская,
Слушая музыку струн беспрерывно.

Вот от толпы отделился огромный
Старый кентавр и повел речь такую:
"Слушай Хирон,ты как бог Олимпийский
Умный,возглавь же нас-силу лесную.

Смело веди против древних лапитов;;-
Древо-людей,что в лесах Пелиона.
Жены нужны нам,невесты-березы,
Их сок-вино и зеленая крона".

Стоя на месте,табун вдруг затопал:
"Жен и вина!Прочь с дороги лапиты!
Будь же вождем нам,Хирон многомудрый,
Наше терпение Олимпом испито!"

Строго Хирон посмотрел на собратьев,
Молча подал вожаку свою лиру.
Молвил:"Ну что ж,если ладно сыграешь,
Будет набег,а её прочь закину".

Дернул за струны вожак-предводитель:
Лопнули жилы,сломалась основа.
В диком восторге и храпе великом
Стадо не долго смеялось сурово.

Рассвирипевший вожак в яром гневе
Бросил обломки под ноги Хирона:
"Мне не нужна твоя штука с гуденьем
И театральный венок Апполона".

Стихла толпа на поляне открытой.
Вышел вперед перед ней добрый Пирний:
"Знаешь,Хирон,нам ведь тоже приятен
Слух наш ласкающий звук нежный,мирный.

Часто грустим мы,когда заиграет
Пальцам искусным покорная лира.
Чтим мы тебя,сын великого Крона,
Только для малого сердце остыло.

Любим мы радость  свою громовую
С грохотом,с гудом,наполненной ревом,
Любим,чтоб сердце от радости ржало,
Видя безумство на пире веселом.

Буйная кровь наша,пьяная воля
Гонят крушить все,что видим глазами,
Гонят обнять даже скалы руками,
Будь они пьяны и веселы с нами.

Любим мы горькие вина лапитов,
Чтобы топить в них кентаврову долю.
Ты же ведь знаешь,мы были бессмертны,
Вольно гуляли.Не так разве,что ли?

Нас из садов золотых Феакийских
Силой перунов крониды изгнали,
Только лишь волю к свободе и жизни
Мы сохранили,с собой взяли в дали.

Эта голодная воля годами
С буйством кентавров живет как родная.
Скоро исчезнет она в Пелионе:
"Обречены мы",-сказал он страдая.

Головы низко кентавры склонили
Слушая Пирния вещие речи.
Переступали копытами звери,
Руки скрывали глаза человечьи.

Как золотой перед ними в печали
Бог-врачеватель стоял в крепкой думе.
Время спустя он промолвил негромко:
"Что ж вы грустите по жизни в безумье?

Разве не звал я вас,дикое племя,
Корни познаний искать,и поболе.
Вы бы смирили свой норов горячий,
Дали покой хмелем залитой воле.

Нынче глаза опускаете низко,
Будто признались в проступке ребенку.
В пьяном веселье вы все погубили,
В злобе к кронидам,страдая без толку.

Ну,а сейчас не ходите к лапитам
И не боритесь с вождем Пирифоем.
С ним полубоги-Тезей и другие:
Будете биты безжалостным боем.

Я же пойду к древолюдям сегодня,
И помирю с ними вас непременно,
Речь поведу с  древним другом  Питфеем-
Дедом Тезея о дружбе нетленной".

Радостно племя лесное умчалось.
Крик доносился ликующий долго
В уши Хирона у входа в пещеру,
Где речь о мире он вел не без толку.

Но не хотели небесные боги
Мира земле и  титановой жизни.
Кто-то из них обернулся лапитом
И слух пустил,говоря с укоризной.

Будто бы в смерти Кайнея;°-лапита,
Тяжко лесные кентавры повинны:
Выгнать кентавров по горным дорогам,
Часть,что задержится,будет убита.

Ринулись в битву древесные люди,
Им полубоги-друзья помогали,
Мстили,как им повелели крониды,
Гнали кентавров в далекие дали.

Лишь единицы вернулись к Хирону
Он приказал им бежать на Фолою,;;
Грустно сказав"Буду ждать здесь лапитов,
Правдой титанов их месть успокою".

Вот и свершилось.Кентавров остатки
Жалкой гурьбой Пелин покидали.
Фол;;и Хирон,два кентавра-титана,
Ждали вердикт олимпийской морали.

Эос;;-заря перед днем не успела
Красных коней утолить водопоем,
Как на поляну к пещере Хирона
Вышли лапиты с вождем Пирифоем.

Все было в нем посвященным для правды,
Всем воздавал по титановой мере,
В дружбе жесток,не прощал колебаний
Даже друзьям;только истине верил.

Чтил он Хирона,однако на сходе
Крикнул о том,чтоб убрались кентавры,
И потому выполнял с вое слово,
Видя,что он поступает коварно.

Резко Хирон попросил Пирифоя:
"Гонишь за что? Укажи преступление.
Разве друзья поступают как боги
Те,что титанов не любят все время?"

Снега вершины Олимпа белее
Стало казаться лицо Пирифоя:
Слово сдержать-гнать кентавра Хирона:
значит в несчастье останутся двое.

Нож адамантовый;; был наготове.
Пусть же он скажет последнее слово.
Сердце преградой становится долгу:
Надо казнить это сердце сурово.

Но врачеватель прочел злую думу,
Вырвал из рук Пирифоя оружье.
Сердце вождя не увидело выход:
Рухнул лапит как подрубленный тут же.

Возле вождя полукругом стояли
Завороженные люди-лапиты:
Тело забрать или в битву ввязаться?
Будут бессмертным титаном убиты.

Чашу с настоем принес врачеватель,
Влил его в рот пораженному словом.
Тихо сказал:"Пусть лежит у пещеры.
Жизнь не уйдет в этом теле здоровом".

И попросил рассказать ему правду:
Как же случилось в гостях Пирифоя
Дерзкая драка кентавров на свадьбе
С племенем славным Тезея-героя.

Был у кентавров вожак по прозванью
Эвритион - великан многорукий.
Двадцать ладоней ему помогали
Небу грозить и буянить от скуки.

Пьяная воля играла в нем дерзко.
Вакхово зелье он пил без предела.
Вот и на свадьбе лапитов случилось:
В пьяном угаре в нем буйство запело.

Вздыбился он над столом с угощеньем,
Пьяно кентаврам крича громогласно:
Братья, хватайте березок-лапиток,
С ними в лес ах развлечемся прекрасно!"

Но не трусливыми были лапиты,
Пьяных гостей отходили дубиной.
Многих Тезей с Пирифоем валили
В схватке,начавшейся свадьбой невинной.

Шире и жарче борьба разгоралась.
Вот на Кайнея лапитов убитых
Дерзкие гости горой навалили,
Чтоб задонулся телами закрытый.

Долгое время на радость кронидам,
Длилась с кентаврами битва лапитов.
С пьяною кровью бойцы ушли в Лету 
Сколько?-не помнят их было убито.

Дрогнув,остатки как зайцы бежали.
Тех не осталось,кто начал сражение.
В даре от Вакха;;кентаврово племя
В тартар ушло бесполезно,бесцельно.

Выслушал молча рассказ врачеватель
И головой покачал обреченной.
Молвил:"Себя истребили кентавры .
Станет в лесах теперь тихо и сонно.

Если огонь попадает на воду,
Гибнет в кипенье всегда возмущенном.
Так и кентавров не надо звать в гости:
В хмеле не терпящих право законов.

С миром идите в родные пенаты
И уносите вождя Пирифоя.
Долго лапитами будет он править,
Дайте сейчас ему только покоя".

Племя ушло,унося Пирифоя,
Но приходили другие лапиты,
Громко крича:"Уходи с Пелиона,
Нынче кентавры все будут убиты!"

Не было рядом с Хироном питомцев,
Чтобы сломить наседавших открыто.
Горе познали бы в битве жестокой-
Все как один были б ими побиты.

Голову к небу подняв на поляне,
С горечью молвил  сын славного Крона:
"Боги Олимпа,опять вы хитрите,
Гоните будто убийц с Пелиона.

Это меня изгоняете нынче,
Вас стала правда титанов тревожить.
Что ж,берегитесь,я смертным оставлю
Знаний простор,начиная с Урана!"

Молча простился с пещерой кентавр.
Склянку с амброзией взял на Малею;;.
Тихо шепча о грядущей работе:
"Чье-нибудь сердце прозреньем согрею".

Время спустя на поляне лапиты
Быстро собрались,чтобы выгнать титана.
"Вон с Пелиона Хирона!" - кричали,
Били в скалу,что есть сил постоянною

Но далеко уже был врачеватель.
Рухнула вниз на пещеру,стеная,
Знавшая истину давних событий,
Мхами заросшая твердь вековая.

В новой пещере,вдали от Олимпа,
Обосновался изгнанник толково.
В ней он творил прежнее дело,
К встрече друзей и прощаньям готовый.

Был среди них сын Силена;;-кентавр
Фол,тоже живший в глубокой пещере.
Очень любил он гостям приходящим
Доброго сердца порывы доверить.

Как-то,на подвиг свой новый шагая,
Славный Геракл,видно в поиске крова,
К Фолу зашел и,по плану Кронида,
Стал исполнителем горя большого.

В горной пещере у Фола хранилось
Много напитков для встречи желанной,
Принадлежащих кентаврам-титанам,
Свойства познавшим лозы первозданной.

Запах вина щекотал нос героя,
Но опасался хозяин невольно
Диких кентавров,что могут примчаться
В жажде к вину,прихватив с собой колья.

Быть тогда схватке жестокой с Гераклом,
Ядом Лернейским;;которого стрелы,
Взятом у Гидры,пропитаны густо,
Будут разить и трусливых,и смелых.

Просьбе героя кентавр уступает:
Кратер наполнил,налил зелье в чашу.
Воду в сосуде поближе поставил.
Стол был готов:раньше не был он краше.

Добрый хозяин в честь друга Геракла
Тост произносит,здоровья желая.
Сын громовержца вино выпивает,
Славя титана как жителя края.

Терпкий напиток,безумящий смертных,
Овладевал головою Геракла:
Путались мысли,предметы двоились.
Стал он рабом Олимпийского Вакха.

Вот у пещеры послышался грохот:
Это на запах кентавры ломились,
Требуя дать им вина для застолья,
Чтобы забыть этой жизни постылость.

И возмутился нетрезвый Геракл:
Из очага взяв горящие бревна,
Начал метать их в кентавров пришедших,
Рвавшихся к чашам с вином разъяренно.

Новые толпы кентавров стремились
Влаги пьянящей добыть непременно.
Камни,стволы полетели в пещеру,
И потекло зелье с белою пеной.

Мозг воспаленный героя увидел
Вместо кентавров чудовищ огромных.
В хаосе лук свой Геракл находит,
Мысля убить их стрелой,безусловно.

Фол говорит ему что-то,хватая
За руки,но-предрешенье Кронида-
Тронулась с лука стрела роковая,
Жертвам грозя подземельем аида.

Кинулись вон от убийцы кентавры,
С воплями путь устилая телами,
Ищут спасения в беге к Хирону:
С Зевсовым сыном не справились сами.

Только один у пещеры остался -
Эвритион.В нем отвага бурлила:
Не отступать перед грозною смертью,
Биться с врагом,пока ум есть и сила.

Целиться начал Геракл в кентавр
И не заметил,что там,не мигая,
С Эвритионом радушный хозяин
Грустно стоял у могильного края.

Непоправимое рок приготовил:
Ядом Лернейским Геракл ответил,
Гостеприимству блаженного Фола,
Кто был для смертных радушием светел.

В чарах вина,приготовленном Вакхом,
Зевса любимец не мыслил,что делал.
В беге за жертвой к Хирону добрался,
Дав разгуляться отравленным стрелам.

Возле Хирона кентавры,как прежде,
Стадом дрожащим стояли,страдая.
Мало осталось потомков титанов:
Плата за вольность была дорогая.

Телом прикрыл их титан-врачеватель,
Громко Гераклу сказав:"Сын Кронида,
Ты у Хирона,брось стрелы на землю,
Крови напилась твоя Немесида;;!"

Но не услышал его одержимый,
Жертвы кронидов разя с горной кручи,
Всех до единого ядом Лернейским
Поубивал словно Зевс из-за тучи.

Мимо Хирона все стрелы летели,
Лишь только ногу задела шальная.
Позже об этой Кронидовой мести
Скажет кентавр друзьям,умирая.

Скажет,как мизерны были все раны
Те,что кентавров разили огромных,
Как для безмерной силищи Геракла
Стрелы давались не для обороны.

Кто подсказал сыну Зевса те стрелы
В Гидре Лернейской мочить непременно?
Кто заменил кровь на яд в этой Гидре
И для чего замышлялась замена?

Кровь у чудовища долго питалась
Тартара мертвой водой каждодневно.
И потому в яд она превратилась,
Жизни грозя своей злобой безмерной.

Яд этот черный в бессмертных и смертных
Жизнь пожирал в каждой капельке крови.
И от того все титаны земные
Пали:мучения их побороли.

Рану свою осмотрел врачеватель.
Яд разгорался в ней пламенем черным.
Понял он замысел бога Кронида:
Будет казнен,если в правде упорный.

Понял невольную ярость Геракла,
Смысл в его поведении безумства-
Это убийство последних кентавров
Даже друзьями безмерно,бездушно.

Тело Хирона вдыхало веками
Запах бессмертия,не знало ход тления.
Только теперь,под воздействием яда,
Смерти услышано прикосновение.

Нимфа Малеи к нему приходила
И,омывая багровую рану
Чистой росою с травы на рассвете,
Пела:живи я ухаживать стану.

С белых вершин ариады;°носили
В чашах ладоней горный воздух ему.
Солнца лучи,проникая в пещеру,
Грели его до минут самых поздних.

Малые тучки,скользя с небосвода,
Пену на ране губами снимали,
Огненно алый цветок-Прометея
Горным орлом принесен был из дали.

Чудный цветок не унял боли в теле,
Ибо он рос в окружении живого.
Яд продолжал свое черное дело,
Кровь отравляя и мысли больного.

Боль не заставила вырваться крику
Из пересохшего горла титана.
Видя,как прячет его он глубоко,
Камни точили слезой постоянно.

Мед,принесенный от Липы-Филиры
Из Магнезийских лугов,кобылица
В чаше с ее молоком материнским
Робко давала кентавру напиться.

Но,не притронувшись к чаше с напитком,
Он говорил:"Боль не стихнет,похоже.
Яд уничтожить,внесенный Кронидом,
И материнская сила не сможет.

Ты возвращайся скорее к Филире,
И позабудь то,что видела с нами.
Пусть титанидой плывет к Океану,
Правду расскажет о сыне-титане".

В образе прежнем Филира на зорьке,
Тихо скользнув по морскому туману,
Океанидой умчалась по морю
К сестрам своим и отцу Океану.

Днем к очагу,что в пещере дымился,
Древней эпохи змея,но без жала,
К ложу яйцо для Хирона поклала
То,что до этого в зеве держала.

Передохнув,рассказала кентавру:
"Дочь-моя кровь,та,что дева Ехидна;;,
Произвела на рассвете однажды
Чудо- ребенка по имени Гидра.

В злобе крониды наследство украли,
Сделав чудовищем скверным ребенка,
Тартара ядом клыки напитали,
Силу им дав изощренно и тонко.

Все же была она крови титанов.
Ты от нее терпишь адские муки.
Это яйцо с моим новым наследством
Ты проглоти,я готова к разлуке.

Выпьет змееныш весь яд в твоем теле
И,безусловно,погибнет в отраве.
Внучка нежданно тебя отравила:
Жизнью другой я спасти тебя вправе".

И отвечал ей Хирон,не колеблясь:
Я не питаюсь титановой кровью,
Пусть твой змееныш живет в этом мире,
Вечно храним материнской любовью".

Слез не сдержала змея-титанида,
А на земле ведь не плакали змеи.
Слезы камней и змеи совместились,
И зазвенел там источник из Геи.

Силой большой тот источник владеет:
Лепетом струй скорбь родителей лечит
Тех,кто детей потерял поневоле
И у кого страх потери так вечен.

Много гостей побывало в пещере.
Каждый хотел жизнь облегчить Хирону.
Тщетными были земные услуги-
Яд не подвластен добру и земному.

В час предвечерний к пещере приплелся
Старый Силен. Он воскликнул вначале:
"Выпьем Хирон,мое зелье заглушит
Боли,с которыми нас повенчали!"

"Нет,-отвечал ему друг-врачеватель,-
Боли сильны,бесконечны,не зыбки.
Тело терзают они без забвенья:
Вечны и злы Олимпийские пытки".

Молча Силен к бурдюку приложился,
Молча сирингу достал из котомки,
И заиграл,погружая всех в звуки,
Лет молодых,так далеких и звонких.

Музыке той покорилось раздолье,
Быстрый свой бег прекратил летний ветер,
Даже боль в теле титана притихла.
Поздний час сумерок стал свеж и светел.

Музыка верх одержала над болью,
Бросив ее с музыкального ринга.
Тихо Хирон молвил другу:"Будь славен
И сбереги для потомков сирингу!"

К сердцу прижав дорогую подругу,
На опустевший бурдюк головою
Старый Силен,засыпая склонился,
Слушая голос друзей над собою.

Боль разозлилась,что,слушая ноты,
Место покинула,где была рана,
С новою силой к кентавру вернулась,
Чтоб истязать его дух постоянно.

Взор,полный боли,Хирон обращает
К звездам на небе,мигающим часто.
Знает он точно,что это крониды
Смотрят,на сколько он болен опасно.

Смотрят они на жестокую муку
Родича-сына великого Крона,
Хоть и не ведают чувства смущения,
Лица скрывают от взора Хирона.

Не нарушал своей клятвы изгнанник,
Редко высказывал злые упреки.
Он не вступал с ними в битвы и ссоры.
Был от кронидов всечасно далеким.

Вот потому в первый раз Олимпийцы
Прятали лица в пространстве межзвездном
И не посмели предстать у пещеры
В роли судей и в обличие грозном.

Вслед за Силеном к кентавру явился
Древний циклоп;;-врач,титан одноглазый,
Геи-Земли сын Телем многодумный,
Весь зал пещеры заполнивший сразу.

Так повстречались из двух поколений
Два обладателя силы могучей,
Знавшие больше о жизни вселенной,
Чем Олимпийские боги на круче.

Боги,как дети,довольны картиной,
Что перед ними как данность предстала.
Завтра не надо,оно лишь для смертных,
Завтра тревожит:в нем истины жало.

Боги Олимпа живут безтревожно,
Только титанов мятежное племя
Будит тревогу познанием завтра
И порождает сомнения семя.

И потому,что тревога и знание
Спутницы долгой дороги ученья.,
Боги чуждались познания мира:
В данности дня избегая сомнений.

Как и Хирон,своей мыслью титана
Черпал Телем в чудном зрелище мира
Радость познания в крупном и малом.
(Больше,чем боги на пире Олимпа).

Глянул циклоп на кентаврово тело,
Молвил:"Пришел я посланцем от Геи,
Чтобы тебя излечить от болезни,
Есть у меня кой-какие идеи".

Вынув граненого золота глыбу
И разомкнув ее две половины,
Солнечный глаз,как на лбу у циклопа,
Ловко достал исцелитель старинный.

"Им я прижгу твою ногу больную"-
Молвил циклоп(нетерпенье горело).
"Будь осторожен,-слова прозвучали,-
Яда не тронь,что проник в мое тело".

Солнечный глаз приложив к ране с ядом,
Оба смотрели,каков исход дела:
Как кровь бурлит и как сохнет у края,
Как цвет меняет на тот,что хотела.

Стала светлеть возле раны титана
Кожа,до этого бывшая темной.
Встретились взгляды циклопа с кентавром,
Первый спросил,силой духа смущенный;

"Жжет?" "Очень жжет,но ведь это отрадно"-
Тихо ответил страдалец циклопу.
Понял Тезем,что в борьбе жизни с мраком
Стерпит титан боль без жалоб,без срока.

Солнечный глаз,прижигающий рану,
Чуть приподнял над кентавровой кожей
Древний циклоп и впервые услышал
Стон от титана,на выдох похожий.

Черною пеной брызнул из раны
Яд,изготовленный богом законов
На половину чудесного глаза
И на бессмертное тело Хирона.

Солнечный глаз потерял свою ясность.
Язвы покрыли титанову кожу.
Рана кентавра расширилась вдвое,
Стала на кратер вулкана похожа.

Добрый циклоп сел в ногах у кентавра.
Шел он спасти от страданий больного,
Но лишь добавил жестокую муку
Способом древним,не зная другого.

После борьбы за здоровое тело
Яд стал сильнее,он больше озлился.
Солнце не может вдохнуть жизни силу
Там,где кладбищенский мрак поселился.

"Я же бессмертен,исход ты предвидишь,-
Тихо сказал врачеватель Тезему,-
Как Прометей я страдальцем не буду,
И завершим эту грустную тему".

И помолчав,стал просить у циклопа
Всем рассказать,что случилось когда-то,
И почему его племя все время
В Лемноса;; штольнях грохочет булатом.

"Было нас мало и молоты наши
Лишь для забавы перуны;; ковали.
Хитростью Зевс одолел нас однажды:
Стали подземными мы кузнецами.

Древне мы были Урании-Солнца,
Я же последний из тех Уранидов.
Были еще пастухи-козодои,
Что одичали по воле кронидов.

Как и лесные кентавры Малеи,
Дерзкими стали циклопы порою.
Боги судили им рок людоедов,
Славой плохою покрыв имена их".

Сник головою циклоп-врачеватель
И продолжал:"Кузнецы островные
Молнии Зевсу куют для убийства ,
К ропоту жертв оставаясь глухими".

Смолк.И среди тишины наступившей
Ясно услышали шаг чей-то тяжкий.
"Это Геракл,промолвил изгнаник-
Скорбный идет после Вакховой чашки".

Выдох протяжный прошел по пещере,
Грозно привстал одноокий как воин,
Но успокоил его врачеватель:
"Здесь он нам друг,снисхожденья достоин",

"Я много трупов кентавров увидел:
Разве не он совершил это действо?"
"Да,это он.По кронидовой мысли
Стрелами бил одичалых семейство.

И успокойся,стрелою Геракла
Ранен был я по веленью кронидов.
Больше теперь возбуждать им не надо
Ярость героя.А нам-гнев обиды".

Стихли шаги возле входа в пещеру.
Голос Геракла спросил с нетерпеньем,
Можно ли к другу зайти безоружным
И извиниться за все прегрешенья.

Бросив у входа дубину и шкуру,
Замер герой,видя в гроте широком
Будто гора на него обернулась,
Глядя в глаза ему солнечным оком.

"Кто-ты,признайся? Такого доныне
Я не встречал и не мерился силой".
"Я из последних циклопов,которых
Зевс еще терпит на кузне постылой".

Сел полубог близ страдальца Хирона,
Дрогнули пальцы и сжались покорно.
Он ужаснулся,увидев на теле
Язву и рану размеров огромных.

Голову стиснув,воскликнул,волнуясь:
"Зло для Хирона рука совершила!"
"Это не ты,-прозвучало в пещере,-
Это Кронида жестокого сила".

Замер герой-сын великого Зевса
Понял,игрушкою стал Олимпийца,
Что даже лучшему другу титану
Он поневоле-безумный убийца.

Ночь заглянула в пещеру несмело
И удалилась,увидев светило.
Это как солнце среди сумерек мглистых
Око Телема свет зренью дарило.

Не было слов,лишь порою в пещере
Стук трех сердец тишину нарушали.
Частый и бурный стук сердца кентавра
Поводом стал у двоих для печали.

И прерывая безмолвье вопросом,
Боли жестокой все терпящий узник
Спрашивать стал у циклопа Телема,
Не замерзает ли тот здесь,вне кузни.

"Нет,меня греет пожар в твоем теле
Слышу кипенье я крови титана.
С ядом в борьбе она зло побеждает
И обновляется так постоянно.

Верно и яд в нескончаемой битве,
Кровь пожирая становится новым;
Боль никогда не утихнет,целитель,
Не победить ее делом и словом.

Слушая речь,истребитель титанов
Руки возвел свои к небу кронидов.
Только мгновение-и руки упали
От злого рока и горькой обиды.

Сник полубог.Там,на кручах Олимпа,
Не было тех,с кем рожден он бороться.
Доля его,истреблять поневоле
Всех недостойных кронидова солнца.

Нити судьбы привели на Малеи
Феникса,зревшего оком Хирона,
Чувствовал-это последняя встреча
С богом великим,прожившим без стона.

Боль пересилив,с друзьями страдалец
Вел разговор:как не сдаться болезни.
Феникс сказал:"Ты учил отвергать нам
Мысли о бездне и думать как прежде".

Молвил Хирон:"Я бессмертный,но все же,
Как все земные подвержен болезням.
Если сосуд со страданием полон,
Он лишь обуза и всем бесполезен.

Болью одной не живут в этой жизни,
Радость приходит за часом страданий.
Если не видно предела болезни:
Муки кончаются образом крайним".

Вызвала речь очень много вопросов,
Все оставались они без ответов.
Гости смутились и долго молчали:
Как понимать,ведь титаны бессмертны.

Феникс спросил полубога Геракла,
Был ли когда тот в краю черной бездны.
"Нет.Для меня всякий край непонятен.
Все покорю.Силы в этом полезны".

Снова все гости замолкли в пещере.
Каждый пытался понять мысли титана.
И в это время в пещеру явился
Славный провидец - Тиресий желанный.

С радостью встретил его врачеватель.
Грустную,горькую повесть он слышал:
Как дар прозренья крониды забрали,
Как сын остался без дома и крыши.

Тайные мысли богов Олимпийских
Сын открывал вопреки запрещенью
С тем,чтобы смертные истину знали
В каждом текущем в их жизни мгновения.

Больше не волхв он для смертных Эллады:
Нет понимания прошедшего в мире,
Видеть грядущее дар отобрали,
Так в одно время крониды решили.

С выдохом тяжким промолвил учитель:
"Боги Олимпа,не слишком ли это?
Горе одно заменяете горем,
Где же предел для живущих без света?

Мера всему на земле существует,
Но не нашли для страдания меры.
Что ж,потерпи свое горе,Тиресий,
Станешь героем пеонов Гомера".

Слушая,как,задыхаясь от боли,
Мудрый Хирон утешает слепого,
Встал одноглазый и молвил в поклоне
Перед кентавром душевное слово:

"Много веков я смотрел на страданья,
С мужеством часто встречался на свете.
Но,как утешил слепого кентавр,
Мне не забыть про мгновения эти".

Древний Телем объяснил свой поступок:
"Меры для мужества нет у Хирона,
Он с Прометеем сравнялся успешно,
Зевс не услышит ни жалоб,ни стонов".

В этот момент с бурдюком завозился
Умный Силен,он не вел разговора,
Но разгадал,что задумал целитель,
Понял,развязка появится скоро.

Знал,что ничем не поможет кентавру.
И потому с бурдюком и сирингой
Боль на мгновенье старался облегчить
Шуткой и песней для всех не обидной.

Знал и про то,что кентавр бессмертный
Мыслит о выпавшей тяжкой юдоли
И необычное принял решенье-
Не быть страдальцем бессмертия боле.

Гости тем временем спор развернули
О назначении знаний и силы.
Кто-то сказал:сила-истина жизни.
"Нет,она знания тень лишь от силы".

Голос Геракла в пещере раздался,
Спорщики глянули на исполина:
"Видел я зверя сильнее,чем боги,
Видимо,истина в силе хранима?"

"Нет,-молвил тихо хозяин пещеры,-
Звери не боги,они только звери",
Взоры гостей устремились к титану,
Поняли:к тайне откроет он двери.

Не пояснил своих врачеватель,
Только сказал:"Не смогу я быть зверем.
Всё! Отдаю я бессмертье титана,
Если источник для мыслей потерян".

Поняли гости:ведь разум Хирона
Слепнет от  яда и яростной боли.
С каждой минутой вещей пониманье
Тает лучиной все доле и доле.

Но непривычное в жизни случилось:
Бог уходил,силы зла побороли.
Ведь никогда еще дети бесмертья
Не отдавались руке смертной доли.

Стало печально в пещере Хирона.
Ум не мирился с уходом титана.
Он покидал мир по собственной воле-
Мир,порожденный когда-то Ураном.

Вновь встал Телем и вторично склонился
В низком поклоне у ложа Хирона:
"Кланяюсь я еще раз,покоренный
Мужеством сына могучего Крона.

Если титан быть не может титаном,
Если он слабой тенью прошлого стал
Пусть он уступит всю силу титанью
Тем,кто достоин во всех отношениях.

Феникс,Тиресий другое сказали:
"Жизнь-это путь утверждения жизни.
Скованный цепью на скалах Кавказа,
Гордый титан верен жизни в отчизне".

Чтобы яснее стал смысл ухода,
Мудрый Хирон пояснил объясненьем:
"Весь ядовит я и полон страданий,
С каждой минутой теряется зрение.

Это бы снес я,сомненье не гложет,
Но подвергается тленью все тело.
Тартара пищей являюсь  сегодня,
Зло олимпийское в ране созрело.

Жалок,кто в мире бесцельно страдает,
Жить и страдать для терпения только?
Нет.Прометей терпит боль,твердо зная,
Что Зевс за царство поплатится горько.

Миру не нужен мятежник повторный,
Слабый титан,вызывающий жалость,
Царству Аида дарю я Хирона,
Чтоб на земле его правда осталась.

Ну,а теперь от Хирона возьмите
Все,чем богат был кентавр Пелиона.
Дар Прометею Геракл пусть вручит.
Добрым живи,друг,до смертного стона.

След свой оставь у подножья Кавказа.
Дашь половину бесмертья титану.
С новою силою пусть непокорный
Борется с небом как лев,неустанно.

Путь твой геройский по воле кронидов
Будет украшен победой.И все же,
Землю покинешь,губитель кентавров.
Кровь от кентавра сожжет твою кожу.

Дважды ослепший Тиресий,любимый,
Дар мой-прозренье прими в день прощанья.
Боги его у тебя не отнимут,
Будет оно в твоей жизни призваньем.

Долго живи среди славных героев,
Мысли читай у богов олимпийских.
И,не боясь больше козней кронидов,
Смело неси и делись среди близких".

Боль заглушив,обратился к Силену
Мудрый кентавр,предлагая в кувшине
Дар первых лоз из садов Диониса,
Что сохранялся в пещере доныне.

"Вот заповедная влага для часа
Самого черного всей твоей жизни.
Будешь ты трезвым на это мгновенье,
Выпьешь...и сгинет час жизни капризный".

Взор обратил на Телема кентавр,
Гордо смотревшего глазом титана.
Знал исцелитель,что друг одноглазый
Сразу отвергнет любой дар  упрямо.

Каплю Амброзии времени Крона
Дал на хранение другу Телему,
Чтобы однажды тот выдал больному:
Быстро изгнать из колена гангрену.

Глянул на Феликса добрый учитель
Вновь повторил,что считал очень важным:
"Даю я тебе,ослепленному,очи,
Чтоб поступал в каждом деле отважно.

Но ты не хочешь чудесного зренья,
Видеть желаешь обычными вещи.
Что ж,становись у долопов;;на троне;
Их ненасытные очи порезче".

Гости в неловком молчанье сидели,
Ждали прощального слова титана.
Мудрый кентавр,помедлив от боли,
Молвил:"Аида прошу,как ни странно

Там в катакомбах подземного царства,
Я передам для Асклепия-сына
Силу и знание жизни бессмертной
Той,что осталась еще половина.

Все!Я оставил бессмертье достойным:
Сыну-врачу и Страдальцу- титану.
Головы смерть вместе с болью подняли:
Ждут не дождутся дороги к Тенару;;".

Скорбной толпою у входа в пещеру
Гости Хирона стояли как скалы.
Долго глазами безмерного горя
С другом прошли,пока видно не стало.

Утро вставало зарей на востоке,
Засеребрилась Олимпа вершина,
Где поместились все боги Эллады,
В путь проводить светлой мудрости сына.

А в вышине,на алмазной дороге,
Звезды-титаны;;светили Хирону,
Белые волосы,тело титана
Позолотили,как бога корону.

Шел не сгибаясь,стараясь скрыть недуг,
Вволей держа ровный шаг постоянно
Славный кентавр-сын великого Крона,
Гордость храня и величие титана.

Шел,и склонялись ему по дороге
Травы,цветы и большие деревья.
Звери из чащи лесной выходили
Когти убрав и оскал нападенья.

Реки,ручьи в своем быстром теченье
Остановились,забыв свои дали.
Птицы вели соловьиные песни,
Камни следы на дороге лобзали.

Так он дошел до ущелья Тенара,
Где ждали клубы густого тумана,
Видя Хирона,они расступились,
Путь очищая к аиду нежданно.

Долго стоял на краю черной бездны
Мудрый кентавр,прощаясь со светом,
Голову к небу подняв,улыбался
Гелию-солнцу кивая при этом.

Будто свинцом охватило природу,
Плакали камни и дикие птицы.
Так это было,с тех пор они к горю
Стали бесстрастно как сфинкс относиться.

Замерло все,даже время застыло:
Незачем стало ему торопиться.
С камнем забвения;;Хирон пораавнялся,
Где забывались события,лица.

Но поклонился ему этот камень,
Так и остался он с памятью жизни.
К месту пришел,где лишь Цербер;; трехглавый
В низком поклоне стоял неподвижно.

Демон Танат;°,выйдя гостю навстречу,
Тоже в поклоне почтил его мудрость,
И,не коснувшись рукой роковою,
Тихо повел в гробовую ненужность.

Так путь закончил кентавр бессмертный-
Жертва кронидов,наставник героев.
Жизни живой свою жизнь подаривший,
Смертью своей всех богов успокоив.
___________________________________________ 
1   Титаны      - бессмертные дети Геи(земли) и Урана(неба),
                старшее поколение богов.
2   Тартар      - бездна вечной тьмы,находится под аидом.
3   Ураниды     - дети Урана(титаны).
4   Крон        - бог,всепоглощающее время.
5   Эгида Зевса-
    Олимпийца   - косматая козья шкура на щите с ликом Горгоны.
6   Океан       - владыка вод.
7   Ойкумена    - предел земли.
8   Геракл      - смертный сын Зевса из поколения героев.
9   Нимфа       - низшее божество,девушка титанического происхождения.
10  Гелий       - титан, бог - Солнце.
11  Феакийские
    поля        - место пребывания блаженных кентавров.
12  Амброзия    - пища богов.
13  Стикс       - река в царстве мертвых.
14  Афина       - дочь Зевса,богиня мудрости и знаний.
15  Геспериды   - полудевы,полуптицы,хранительницы золотых яблок
                в саду Гесперид.
16  Алоады      - семья солнечного титана Алойя.
17  Артемида    - богиня охоты.
18  Аполлон     - бог света,он же Кефарист,Феб.
19  Герои       - дети от брака богов и смертных.
20  Гелайне     - греческое приветствие.
21  Ананка      - неотвратимость,неотвратимая сила природы.
22  Смарагды    - изумруды.
23  Феникс      - возрождающаяся из пепла птица.
24  Эхо         - горная нимфа.
25  Посейдон    - бог подводного царства.
26  Аид         - бог подземного царства;аид-мир душ умерших.
27  Бездна      - бескрайняя тьма (тартар).
28  Дионис      - бог вина и виноделия,он же Вакх.
29  Лапиты      - титаническое племя,древолюди.
30  Кайней      - березовая дева,превращенная в древомужа.
31  Фолоя       - гора на юге Пелопоннесса.
32  Фол         - титан,отличался гостеприимством.
33  Эос         - богиня Заря.
34  Адамант     - сверхпрочный,несокрушимый металл.
35  Вакх        - бог вина,посылающий безумие.
36  Малея       - гора на юге Пелопоннесса.
37  Силен       - воспитатель Диониса.
38  Лерна       - город на берегу Арголидского залива.
                Около города в болоте жила Гидра.
39  Немесида    - богиня мести
40  Ареады      - нимфы гор.
41  Ехидна      - полу-змея,пол-женщина.
42  Циклоп      - одноглазый великан,титан.
43  Лемнос      - остров в Эгейском море.
44  Перун       - оружие Зевса.
45  Долопы      - титанический народ.
46  Тенар       - ущелье в горах, вход в аид.
47  Звезды      - титаны-гелиады (солнечные титаны).
48  Камень      - после его прохода душа умершего
    забвения      забывала все о земной жизни
49  Цербер      - пес,охраняющий вход в аид.
50  Танат       - ангел смерти.