Из Чарльза Буковски - эй, эй, эй

                Чарльз Буковски


                эй, эй, эй


              порою вы думаете что всё это плохо или совершенно обычно,
              скорее вы приспосабливаетесь к бессмысленному положению,
              потом из колоды выпадает новая карта,
              она перерезает сухожилие между большим
              и указательным пальцами
              мрачное электрическое оцепенение охватывает
              позвоночник
              и лицо вашей матери появляется на
              билборде
              насаженное на вертел как надо,
              афишируя принятие невзгод как нормы,
              вы наливаете новый стакан,
              заныривая между зловонием человечества
              и ужасной скучищей
              времени,
              подойдите разок чтоб моргнуть
              свалитесь дважды чтобы всё обдумать
              наберите 911
              и попадите на безголосый голос
              как на мёртвый крик
              гусеницы
              когда Рим создаёт чудовище
              и дети маленькие
              как мухи
              ползут по стенкам вашего
              мозга.
 
                1991

                23.02.20               

 Примечание: 911 - служба спасения.

 "Безымянное чудовище" :

Едва только началось строительство грандиознейшего амфитеатра, а по городу о нем поползли таинственные слухи, и сложилась первая легенда.
Колизей возводили на месте, где некогда располагалось искусственное озеро, созданное по приказу Нерона. Однажды скучающему императору доставили из болот Центральной Африки неизвестное чудовище. В Рим его привезли тайком, чтобы до поры до времени не тревожить горожан.
Охотники объяснили Нерону: зверь неимоверно силен и очень опасен. Он пожирает даже гиппопотамов, носорогов и молодых слонов. А люди от одного взгляда этого неизвестного науке животного сходят с ума или столбенеют, пока тварь их не растерзает.
Император приказал поместить чудовище в озеро, а чтобы укротить его нрав, приказал и днем и ночью дежурить у водоема сотне вооруженных длинными копьями и баграми воинов. Он повелел также сделать щедрые жертвоприношения богу животного мира Фавну.
Римляне поклонялись этому божеству в специальном гроте, на склоне холма Палатин. Жрецы Фавна назывались луперками (от слова Lupus – волк). Каждый год 15 февраля, в праздник луперкалий, они приносили Фавну в жертву черных козлов, собак и воронов.
Чтобы доставленное из Африки чудовище не выбиралось на сушу, Нерон повелел обнести озеро металлической оградой. Алуперкалиям он повелел просить Фавна опекать неизвестного в Риме зверя.
Видимо, все это помогло. Чудовище вело себя довольно смирно, если не считать поедания каждую ночь двух-трех брошенных ему рабов и трупов разных животных. И Фавн остался доволен, поскольку приобрел власть над неизвестным даже ему существом.
Как утверждала молва, когда после смерти Нерона его озеро стали засыпать, чудовище ушло по водостокам глубоко в подземелье, где, по слухам, находилось «море, не знающее солнечного света».
Открытие Колизея, по распоряжению императора Тита Флавия Веспасиана, праздновалось 100 дней. По приблизительным подсчетам, за это время на арене нового амфитеатра погибло более 2 тысяч гладиаторов, а животных убито было примерно 3 тысячи.
Служители Колизея не смогли вывезти все трупы за город и сжечь. Останки людей и животных бросали в глубокие колодцы, расположенные под амфитеатром и якобы связанные с «морем, не знающим солнечного света».
Согласно преданию, Фавн открыл одному из служителей Колизея название чудовища, переселившегося в подземный мир Вечного города. После этого посвященный в тайну имени загадочной твари мог вызывать страшного зверя даже из «моря, не знающего солнечного света», чтобы он поедал останки сброшенных в колодец гладиаторов и животных(Из "Википедии").




           hey, hey, hey

sometimes you think it’s bad or just ordinary,
you rather adjust to senseless conditions,
then a new card drops out of the deck,
it severs the tendon between the thumb
and the forefinger,
a dark electric numbness overwhelms the
spinal cord
and your mother’s face appears upon a
billboard
skewered as it should be,
advertising the acceptance of
adversity as the norm,
you pour a new drink,
duck between the stink of humanity
and the ferocious boredom of
time,
come up once to blink,
go down twice to think it over,
dial 911
and get voiceless voice
like the dead scream of a
caterpillar
as Rome forms the monster
and children as little
as flies
crawl the walls of your
brain.

1991