Зехер

Лев Иосифович Зехер,
На коронках преуспев,
С каждой челюстной прорехи
Маял маленький гешефт.

Но раз после Йом-Кипура
Под ермолку влезла блажь –
К Саре, Торе и купюрам
Испарился вдруг кураж.

Чуя странные процессы,
Он - хоть Лев - малёк струхнул,
А под задним интересом
Стал уже нетвёрдым стул.

Инстинктивно в самых недрах
От мозги ведя разлом,
Ген седалищного нерва
Ощутил собой погром.

И, когда большим вопросом
В пациентской череде
В кресло влезла кепка с носом,
Лёва понял – быть беде.

«Слющай, бират» - сказала кепка, -
«Болно мнэ вот тут, гдэ рот,
Ты давай, как дэдка рэпку.
Тэбя просит я, Ащёот.

А потом ты новий зюба
Минэ вставишь, дорогой,
Чтоб сияла из-под губы
Словно солнце золотой!

Чтоб когда я ехал в «Вольга»,
Он в окно на всех горел.
Чтобы женщин… и не только,
Слюн пускали и … хотел.

А за это, друг мой милый,
Станешь мне навек кунак!
Килянусь своей могилой,
Будешь кушать лишь чак-чак,

И халву из моих пальцев,
Или, что захочешь сам,
Хоть на завтрак бычьи яйца.
Любишь яица, Абрам?»

«Таки Лев я, не Абраша,
Уважаемый Ашот.
Что сказать? Спасибо наше
За халву и за «пашот».

Но, стесняюсь вам ответить,
Что-то нынче мне не фарт.
Ко всему, чего наметил,
Как понос, ушёл азарт.

Может, карму, может, порчу
Мне почистить бы и снять?
Вот и вам могу подпортить
Всю оральность, так сказать».

«Это чито сейчас за зехер
Ты на уш мнэ положил?
Хочешь, чтобы в вашем цехе,
На один врач мэньше был?!»

«Спаси Господи, ну, что вы,
У нас в клинике комплект.
Всегда к Вашим… Зехер… Лёва…
Что ж, начнём эксперимент?

Вэй, возьмём судьбу за выю,
Вам роднее – под уздцы…
И, забыв анестезию,
Сунул, крякнув, в пасть щипцы.

"А-а-а-а!" - ударил вопль по стенам
Болью жертв из тьмы веков.
Потекло одновременно
Из-под кепки и штанов.

Пальцы тех, кто ждал с талоном
По ту сторону дверей,
Мяли их, как часть рулона
Туалетных бумазей.

Зуб в ладонь лёг, как младенец,
Слёзы вывернув из глаз.
Горец всхлипнул: «Изврашэнэц…»
И добавил: «Пидарас…

Ты, шайтан, мнэ доктор корчил?
Врал про сглаз и трэщин в жизнь?
Ходь ко мнэ, шас сымем порчи
Чуть-чуть в прямо наклонись.

Вэришь, мне - Ашот не жалко,
ЛЮдей жаль, и потому,
Этот вот вольшебный палька,
Будет чистить твой карму".

Лев обмяк, а горец к ряду
Тем, что выхватил раз пять
Маханув, как ятаганом,
В карму ввёл по рукоять.

В пляс пустившись на святыне
То вприсядку, то бочком,
Словно гений Паганинни
Душу рвал своим смычком.

Будто жезлом, с пережора
Из кустов сержант ГАИ,
Точно палкой дирижёра,
Как нунчакою Брюс Ли.

Но под крики и под шёпот,
Покидала Лёву блажь.
Так же, как снаружи топот
Разом вычистил этаж.

Инвалид, забыв о страхе,
На дрезине шаря вниз,
Выл: «Такой нам Зехер на хер!
Доктор - конченый садист!»

Но в тот миг свершалось чудо -
По тоннелю, полном тьмы,
Злобным жителем сосуда
Карма вышла из кормы.

На пружинке у натуры
Был подтянут вновь завод.
Сара, Тора и купюры
Обрели привычный ход.

Лев всосал, что дал сей опыт:
Жить попроще и не гнать.
Ну, а коль нагнал на жопу,
Ей и первой отвечать.