А без этого не поумнеешь

Сначала ты должен ахуеть вхлам, напрочь, до кристаллизации глаз, до холодных, нервных, безучастных импульсов, до неподвижности мускул на лице, наплевательских; отбиться от рук, начать качать права, обнаглеть враз, чтоб говорили «бес попутал», связал; надеть корону и носить ее даже в туалет, даже если этот туалет на улице, построенный методом быстрострой. Посылать всех нах, любить шмотьё и бабки, слепые дешевые радости, не видеть людей в упор, оглохнуть, потерять совесть и смысл вежливых фраз.
 Потом тебя кинут. Либо с тобой, либо без тебя, но кинут. Надоешь. Устанут. Не вынесут. Поломаются, поплачут, а потом кинут, те, кто не кинут медленно сдохнут у тебя на глазах. Похоронишь и не вспомнишь. Максимум: «А мол была или был тут один, вечно ныл и жаловался, а потом замолчал и ушёл в иной мир». И будет у тебя не больше эмоций, чем при обнаружении мертвого хомяка, который тебе порядком поднадоел.
 Если исход ситуации все же другой и тебя кинули. Нет,  не разошлись по обоюдному контракту, оставили себе и тебе воздух и условия для успешной поэтапной акклиматизации в новых стенах «планеты Марса», продемонстрировали грамотность. Нет! А вот именно это жесткое, беспощадное, безжалостное, и то не факт, что оно будет таким безжалостным, как тебе будет казаться. В общем и целом наступили на эго твоё непомерное высокоэтажное. Там уже не о любви будешь горевать, а злиться, раздирать будет зверски тщеславно своё собственное самообожание, как тебя такого «пупа земли» бросить-то смогли. Самоутверждение, ошибки, промахи, падения, встреча таких же никчемных и отмороженных. Почему так фатально? Потому что пчёлы на говно не садятся, не их ориентация.
  Покрутишься в этом, покипишь, сваришься, намучаешься, иссякнешь, и только потом у тебя есть шанс на новую жизнь.
Если желание ещё останется.
  Все банально: переводят тебя после тяжелейшей операции в палату, делают инъекции наркотических и обезболивающих, но ты уже здесь, уже приходишь в себя, чувствуешь, дышишь и даже уже самостоятельно, мозг борется за выживание, кто-то за тебя молится, ставит свечки и пишет записки за Здравие, а главное верит.  Временами болит непереносимо, ты зовёшь на помощь людей в белых халатах, они тебе подкалывают, но на следующей недели оставляют без препаратной помощи, иначе понравится.
  И вот мой друг, реабилитация. Долгий длинный путь, пройдёт ли он в одиночку, или найдёшь в палатах таких же раненных, покалеченных, выкарабкавшихся, измученных, но радующихся каждому дню и с твёрдой горячей лавой внутривенного желания жить, открывающимися глазами, и знающие радость в мелочах, в сложном и в простом, в умении чувствовать боль, заботится и оберегать.

А без этого не поумнеешь... Не станешь старше, так и пропадешь, проживешь жизнь в заблуждениях, но «счастливо» и вечно недовольным ею. А ещё загубишь ни один десяток людей.

МЕ