Всё из-за Зюни

  Зюню Эпидермиса родом из пролетариев над гнездом кукушки, приоБРЕДшего стетофонендоскоп для измерения давления парового котла в подвале своего дома, мучал всего лишь один вопрос, касавшийся концепцуальности Конан Дойля, - достаточно ли следил за собой Шерлок Холмс и заметал ли он их, а если да, то чем?
  Лично я ничем не мог помочь Зюне в его начинании в степени дознания по-лондонски, хотя считался сподвижником антикварной мебели в его гостинной, где он подражательски пиликал на скрипке "Времена года" Вивальди, в то время как я по-холмски воскурял телефонную трубку, не предъявляя на это его жене регистрационного удостоверения на имя доктора Ватсона.
  Ситуацию можно осмыслить, если учесть, что светская жизнь состоит из стечения непредвиденных обстоятельств, вот только куда - не пойму.
  По совету практичного Эпидермиса, разливавшего кровопролитный томатный коктейль, чтобы перекрасить красное словцо, к которому я неоднократно прибегаю на финишной прямой задушевной беседы, необходимо добавить капельку воображения в мензурку словесности.
  И тогда пустотелые моллюски ничего не значащих слов приобретают определённую весомость.
  Откровенно говоря, я - не толпяной, и в этом моё несчастье, так как ещё окончательно не определился в своих литературных вкусах, склоняясь к абсурду, которого становится всё больше в нашей писательской про интим среде.
  Безжалостный Зюня презрительно заметил, что внешний мир мало чего имеет общего с его внутренним, а у меня глупость написана на лице, но разными красками.
  При этом он попросил меня не называть в его присутствии свои произведения вещами, когда их распаковываю.