Крылья

Он шёл согбенный и несчастный,
С одним поломанным крылом,
С лица исчезли жизни краски,
Срывался с губ чуть слышный стон.
Фигуру освещали фары,
Сигналя бешено ему,
Сбивали нанося удары,
Стремясь скорей укрыться в тьму.
Он из последних сил старался
Подняться и опять взлететь
В ночное небо, но без шансов...
И ждёт его в объятья смерть...

Она опять рыдала в трубку,
Кричала словно не в себе,
Чтоб дали ей хотя б минутку
Побыть с отцом наедине.
Но разорвал салон машины
Гудков безжалостный ответ:
Там всё уже давно решили,
И его больше с нею нет.
Себя кляла, себя винила,
Что убегала всякий раз,
Когда ему вновь плохо было,
Трусливо пряталась от глаз:
Они за ней следили с болью,
За тем, как мчится снова прочь...
Не справилась с простейшей ролью
Его единственная дочь...

Визг тормозов, как гул набата,
Предвестник боли и беды -
Вот за побег её расплата -
Да на дороге шин следы.
Вцепились в руль до боли пальцы.
Ах, лишь бы только не дрожать!
Но вдруг услышав стон страдальца
Решила больше не бежать...
Застыв от страха на мгновенье,
Она увидела крыло.
Лишь ветра злое дуновенье
В сознанье снова привело.

Прел ним упала на колени,
Шепча бессвязные слова.
Плясали в свете фар их тени,
А он уже дышал едва:
«Прошу!... Молю!... Живи! Я рядом!
Хотя бы ты не уходи!
С тобою встреча - мне награда!
И свет надежды впереди...»
В грязи изломанные крылья
Распяты, словно на кресте.
Он сброшен был в момент унынья
Тем, кто поверил темноте.
И был раздавлен светлый ангел;
Не веря больше в род людской,
Нарушил Волю, своды правил,
Бродил избитый и нагой...

И может смерть, как избавленье
От мук душевных на Земле?
Но голос, полный сожаленья,
Его тянул и звал к себе...
Она глотала с хрипом слёзы,
Звала на помощь что есть сил,
Над ним склонившись в скорбной позе,
Молила, чтоб он дальше жил.
Так много боли и страданья
В объятьях этих тонких рук,
Он чувствовал её желанье
Найти в судьбе какой-то путь.

Он умирал, она нуждалась;
И под дождём в мерцанье фар
В нём снова сила просыпалась,
Чтоб ей помочь снести удар...

Проснувшись утром, в изумленьи
Стояла молча пред окном,
А он шептал незримой тенью:
«Теперь ты под моим крылом...»