На распутье

Вот  он подходит к Рубикону.
Уж близок выбор для него:
Идти по жизни усилием своим,
Иль способ находить иной.

     Хотя одно с другим пока неразличимы.
     Ведь иждивенчество у всех в крови.
     И все ж, одни пойдут по жизни сами,
     Других же поведут, как лошадь, под уздцы.

И тут вопрос, как говорится, на засыпку:
В ком человек рождается сполна?
Я думаю, что мнение мое известно,
И все ж оспорить я его хочу.

     Конечно, да - самодвиженью,
     Опоре в жизни на самого себя,
     Но в подчиненье лучшему из нас,
     Есть привлекательность своя.

Итак, следил я за рожденьем человека,
Но расстроился он для нас:
Себя ведущий есть и есть ведомый,
Но есть и третий – он, увы, ни то, ни сё.

     Вот с этим третьим нам хлопот по более.
     Не хочет быть ведомым и вести себя.
     Он сам себе уздою быть не хочет.
     Не позволяет и везти себя.

У всех троих душа и дух в согласье.
Их образы раскиданы по сотнях книг.
Не сможем здесь их описать, конечно,
Но их рожденье надо б проследить.

     А, может быть, рожденье состоялось.
     Поэме наступил естественный конец.
     Да, завершение поэмы неизбежно,
     Но и рожденье наше надо проследить.