ИГРЫ

Я буду дождём, а потом потихонечку небом.
Сейчас я мальчишка, лирический книжный герой.
Горой рафинад и батон с молоком тают снегом,
я книгу читаю, и пусть это будет игрой.

Вторая страница — край парка и дикие груши.
И так сохранится картина, как я написал,
что дикие груши и детские дикие души
на улице Стрыйской (для тех, кто уловит сигнал)

играли, а мамы  их звали всегда громче песен,
на детской железной дороге гремел выходной.
Салют пионеры! И времени радостный вестник
нам вышку открыл: парашют и полёт неземной.

А третья игра: покажи, где был рай лягушачий,
в две лужи охватом весенний стеснительный пруд,
качались качели, олень жил за сеткой собачьей.
Но годы ушли, каждый день унесли, нынче тут

лишь тень от меня, как иголка до края пластинки,
ползёт по земле, а мелодию не различить,
здесь прятала память свои дневники и картинки.
А кто не боится просить свою память простить?

И память волочит гремящие ржавые банки
хвостом, как за псом, по брусчатке зарытой в асфальт.
В них жаркий фонарик, коньки, деревянные санки,
«замри-отомри, дай мне пас, хенде хох, или хальт!».

Рассыпались игры опавшими листьями в дыме.
Закрыт игровой павильон на двойной оборот.
Замрут-отомрут, нас не сразу признают своими,
и с нами уйдут, оставляя ненужный джекпот