Русский - значит русский

Баснословная идеологема «Русский – значит православный» представляет собой обоюдную ловушку для православия и национализма. Не дай Бог, она однажды буквально воплотится – тогда некоторые несведущие представители малых народов России, повертев лозунг взад-вперёд, отбросят «русскую» веру, чтобы не предавать корни. И не узнают красоты христианства, где нет ни эллина, ни иудея, но везде и во всём – Христос. Получается, будто еврей – значит иудей, татарин – значит мусульманин? Христианство, благодаря своей человечной гибкости, сочетается с практически любым мировоззрением или политическим строем, но стоит его жёстко увязать с определённой идеологией, как постепенно оно съёжится от неба до шагреневой кожи...
Впрочем Церковь, хоть и с потерями драгоценных заблудших душ, восторжествует в любом случае – его,  как известно, не одолеют даже врата ада. А вот за русский мир, увы, ручаться нельзя. Потому что при заявленном подходе придётся из русских задним числом выписать множество людей, плотски и духовно связанных с нашей страной, лишь по религиозному признаку. Прощайте тогда лютеранин Мандельштам, католический святой доктор Гааз, искатель шамбалы барон Унгерн, попович-вольнодумец Шаламов – прощайте миллионы известных и неизвестных патриотов России.
Однако, при всей поверхностности «ядерного православия», есть здесь и значительная доля истины – иначе почему оно почти век худо-бедно больше века работала в составе уваровской триады (Православие – Самодержавие – Народность), затем осветила жизнь белой эмиграции,  а сегодня то и дело гуляет по устам христиан-националистов?   На наш взгляд, полная правда примерно такова: русский – значит радеющий за будущее России и живо переживающий её историю, которая, как и у многих европейских народов, начинается с собирания племён под христианскими знамёнами. Сентенция «Кто не придёт креститься, тот не друг князю» нам тоже не слишком нравится – но не станем осуждать основателя нашего государства с современных позиций. Так или иначе, Церковь многие века вплоть до Октябрьского переворота – да и после него – служила кладезем русской культуры, делала дела милосердия и играла некоторую (к счастью, в основном пассивную) роль в политике. А Библия, особенно Евангелие, и вовсе даёт общий ключ к пониманию европейских цивилизаций. Отсюда, курс типа «Основ православной культуры» становится излишен: легче выделить в русской культуре и истории то, что не имеет косвенного отношения к христианству. Что касается, к примеру, литературы, то без Евангелия нельзя вполне понять не только «Господ Головлёвых» или романы Достоевского, но даже пушкинского «Станционного смотрителя». Русский – значит не всегда православный, не всегда вообще, но знающий и уважающий русское православие.
Более того, быть православным (причём именно христианином, а не православным атеистом, как некоторые товарищи) в сущности гораздо важнее, чем русским. Национальное самоопределение – это вопрос судьбы, культурного выбора (особенно если вы эмигрант или дитя от смешанного брака) и гораздо в меньшей степени – крови. Выбор вероисповедания, в свою очередь, – это вопрос вечности и истины, на которую в здравом уме не станет претендовать ни один националист, если он не последователь Третьего Рейха.
Православный – значит христианин.
Русский – значит русский.

«Русский – значит православный» –
лозунг слишком узкий.
Православный – значит Божий,
русский – значит русский.