4. Милосердие певицы Руслановой

4. Милосердие певицы Руслановой.



     Как ограничение свободы – тюрьма, повлияла на знаменитую певицу Лидию Русланову?
Что она увидела в неволе и после освобождения, задалась целью помогать всем попавшим в обстоятельства, которые пережила сама после ареста.

Фрагментарно в сокращении из публикации Л. Мухина, исследователя биографии певицы.
     Рассказывает Е.А. Рудаковский.

 "Это было в 1949 г. во времена переименования Тайшетлагеря в Особый закрытый лагерь – 7-Озерлаг. Среди зэков было много актеров, певцов, музыкантов… стали этапами стягивать со всей тайшетской трассы актеров.
… были актеры Киевской оперы, Днепропетровского театра, Одесской оперетты. Солистка Лина Леренс и меццо-сопрано Марина Спендиарова, дочь знаменитого классика армянской оперы, Л. Баклина – солистка Большого Театра, контральто И. Курулянц из ростовского театра, Попов, Клецкий – актеры Николаевской оперетты, москвичи Колесов, Кулик, Алферов, Сергеева, Машикова, группа симфонических музыкантов из Прибалтики во главе с дирижером Кантутисом, наконец, композитор Ю. Хайт, чье " Все выше и выше " гремело по стране. В спешном порядке столяры оформляли в клубе лагеря сцену.

Мне пришлось на вахте оформлять документы Руслановой... Надо было подвергнуть Русланову "шмону".
Я сгорал со стыда, участвуя вместе с надзирательницей… Она сказала: … вы почему тушуетесь, делайте, что вам велят."

     «… культбригада, и в отдельном домике под вывеской "санчасть" квартировали женщины-артистки. Рассказывает пианистка Татьяна Николаевна Барышникова (дев. Перепелицына) "Однажды к нам пришел начальник КВЧ (культурно-воспитательной части) в женский барак и сказал, что приедет еще одна артистка…

… в обезьяньей шубе с черно-бурыми манжетами, в сапогах из тончайшего шевро, в огромной пуховой белой шали войдет Лидия Андреевна Русланова. Она вошла, села за стол, оперлась головой о руку и сказала: "Боже мой, как стыдно, перед народом стыдно"…
Порепетировав несколько дней или недель с баянистами Юзиком Сушко и Петром Моргуновым, она подготовила определенный репертуар, и очередной наш концерт должен был завершаться ее выступлением. Во время наших концертов аплодисменты были запрещены.

И когда кончилось ее выступление, потрясенный зал молчал, но не раздалось ни единого хлопка… зал не выдержал. Первым поднял руки полковник Евстигнеев и захлопал. И за ним загремел, застонал от восторга весь зал. Аплодировали все. И заключенные, и вольные кричали "браво". Руководитель культбригады меццо-сопрано Большого Театра, а теперь зэчка Лидия Александровна Баклина, сделав руки рупором, басом кричала как бы из зала: "Валенки, валенки." Это была коронная вещь Руслановой…

     Рассказывает бывший начальник Озерлага, полковник С.К. Евстигнеев.

 "Л.А. Русланова находилась у нас всего три месяца (декабрь 1949 – март 1950). Я раза 2-3 встречался с ней и, конечно, много раз слушал ее в концертах. Пела охотно и много, была недовольна, когда руководство ансамбля ограничивало ее, давая возможность выступать другим участникам культбригады. Вела себя просто, раскованно, когда серчала, могла крепко ругнуться. Внешность у нее неброская, лицо простое, волосы редкие, зачесанные на две стороны с бороздкой на середине. Ансамбль, где выступала Русланова, везде ждали, ибо это был высокохудожественный коллектив, в котором выступали профессионалы.

После освобождения Л. Руслановой я ее года через 2-3 встречал на курорте в Железноводске, где она выступала с эстрадной группой. К сожалению, пела она уже неважно, была уже не та Русланова. По этому поводу говорили разное – остарела, пьет и т.п… повторяю, это была не та Русланова".

     Вспоминает Катукова Екатерина Сергеевна,  вдова маршала:

«… В те дни у Л. Руслановой вдруг отобрали орден Отечественной войны – якобы он был вручен ей незаконно. Почему-то быстро забыли о концертной деятельности Лидии Андреевны во время войны: она шла со своими песнями вместе с войсками по фронтовым дорогам, вдохновляя бойцов и командиров. Почему-то забыли, что Л. Русланова в те трудные дни отдала свои личные сбережения на строительство батареи  "катюши". Забыли о замечательном концерте певицы у стен рейхстага. У артистов тоже был свой боевой путь, который они закончили в поверженном Берлине. Рядом с автографами солдат на стенах и колоннах рейхстага были имена артистов. Лидии Андреевны тоже. В те дни народ называл Русланову "гвардии народная артистка". Отобрали орден...».

     Рассказывает Юлиана Алексеевна Ильзен.

 "Помню в подробностях ее первый героический поступок в лагере. Русланова категорически отказалась петь только для начальства и потребовала, чтобы в зале были, как она выразилась, "ее братья-заключенные".
… В лагерях люди не смеялись. Иногда только вдруг доносился какой-то звериный хохот блатных – значит, над кем-то издеваются. Но вот Л.А. Русланова и Л.А. Баклина, бывало, предавались веселым воспоминаниям и даже разыгрывали сценки… Русланова часто прихварывала…  я узнала кое-что из её жизни. Жили бедно. Мать умерла рано, оставив троих детей. Жили милостыней, нищета была непроглядная. Уже во время войны (1-я Мировая), маленькую Лиду определили в приют, где она и начала петь в церковном хоре. Будучи необыкновенно трудолюбивой, она умела зарабатывать и очень любила деньги. По нашим понятиям, Русланова была фантастически богата: коллекция картин, старинная мебель работы крепостных мастеров, серебряные вещи, бриллианты".

     Вспоминает Т.Н. Барышникова.

 "У нас с ней были очень теплые отношения, и я её вспоминаю с необычайной любовью. Лидия Андреевна была единственным человеком за то время, что я провела в лагере, кому я могла ткнуться в грудь, как маме, и выплакаться, и рассказать про свое горе.
… Причиной перевода Л.А. Руслановой во Владимирский централ стали ее независимость, строптивый характер… Острый язычок Лидии Андреевны часто служил ей плохую службу. Ей приписывается фраза "Птичка в клетке не поет", хотя публично она ее не произносила нигде. Резкость суждений удивительным образом сочетались с русской щедростью души, прекрасной памятью и большой внутренней культурой.

Т.Н. Барышникова вспоминает версию отставок Л. Руслановой от кремлевских концертов, рассказанную самой певицей. "После концертов устраивались банкеты. На одном из них Русланова оказалась за столом рядом с Алексеем Толстым, уже знаменитым писателем. Русланова нечаянно уронила какой-то столовый предмет, забрызгала скатерть. Толстой недовольно пробурчал: "Осторожно, будет пятно на моих брюках". Русланова немедленно парировала: "У тебя без пятен только брюки и остались". Не обошла острым словом Русланова и М. Горького. "Бедная Россия, люблю Россию, а сам долгие годы жил за границей и не очень-то стремился оказаться на родной земле."

     Правда о бриллиантах.

«… дело в отношении их прекратили в 1953 г. Поступило указание возвратить конфискованное личное имущество, но из 132 собранных Лидией Андреевной за 30 лет картин русских художников вернули 103 или 106, а бриллиантов как будто не было в помине. Растворились. Историю их исчезновения рассказала Т.Н. Барышникова. "После освобождения Руслановой в 1953 г. ей устроили очную ставку с Абакумовым, который отбирал у нее сокровища, и теперь оказался в роли обвиняемого. Здесь же ей предложили в качестве компенсации 100 тысяч, а она требовала миллион (по словам Л. Руслановой, среди украшений, изъятых у нее, были уникальные изделия, и стоимость шкатулки, где хранились эти ценности, составляла 2 миллиона).

     Дочь Л. Руслановой Маргарита Владимировна Крюкова:

«… Папа с 30-х годов дружил с Г.К. Жуковым, для родителей он был путевой звездой, человеком, на которого можно равняться. Эти чувства переданы моим детям и внукам. Папу и маму арестовали 18 сентября 1948 г. в 5 часов утра. Папе вменяли вооруженное восстание – абсурд! Чтобы повернуть общественное мнение против родителей и еще 48 генералов – соратников Жукова, из них сделали бандитов, барахольщиков, которые якобы грабили антиквариат, бриллианты, картины, хотя В. Крюков за всю свою жизнь не мог отличить бриллиант от булыжника…
… Когда мои родители поженились летом 1942 г., у мамы в это время уже были все картины, собранные еще до войны. Она была чрезвычайно работоспособным человеком, объехала всю страну вдоль и поперек, выступала на полевых станах, заводах, рыболовецких судах. По советским понятиям – она была обеспеченным, богатым человеком, но это было заработано ее трудом, большой, колоссальной работой. И как ей тратить деньги – это только ее личное дело, она их ни у кого не просила, не получала никакого наследства, все было заработано потом и кровью. Вся коллекция была конфискована и передана в Третьяковскую галерею, после реабилитации часть картин вернули, и у мамы отпало всякое желание заниматься коллекционированием».

     "Поле тюрьмы и лагеря Л. Русланова не забыла своих друзей. Она все сделала, чтобы освободить арестованных с нею в Казани Алексеева и Максакова. Боготворила тайшетских подруг.
"Вот, дружочка своего встретила, пионерчика дорого нашла" (Т.Н. Барышникова). В Белоруссии в 1956 г. произошла встреча с И. Сушко, и его она обогрела вниманием, пригласила в гостиницу, представила своим баянистам, пообещала с поступлением в Институт Гнесиных. По сути дела, Л. Русланова дала И.Сушко путевку в жизнь, и тот стал впоследствии лауреатом премии Ленинского комсомола, заслуженным работником культуры Белоруссии".

     После освобождения из мест заключения, Лидия Русланова дала себе клятву,  подругам по несчастью, знакомым, не знакомым – зэчкам, помогать… Создала на подобии частного фонда, из личных заработанных денег от концертов, отчислять значительные суммы. Собственное влияние, всё употребить на восстановление доброго имени членов семей отсидевших срок. Вскоре, после смерти мужа, генерала Крюкова, взяла опеку и над членами семей военных…
Были помощницы, наблюдательный женский совет, Зоя Фёдорова...без особой афиши…



Продолжение следует.