Линкор Новороссийск. Трагедия, о которой долго мол

Статья / История
29 октября 1955 года линкор "Новороссийск", черноморский флагман и самый мощный корабль флота, затонул в результате взрыва. Гибель советского корабля и нескольких сотен матросов из его экипажа стала одной из самых загадочных и таинственных страниц в истории Черноморского флота. 
 
Что невесело смотришь, братишка, на родной севастопольский рейд? 
Не угасшей кручины давнишней в нашей памяти тянется след. 
Видно, в самые чёрные списки, наша молодость занесена. 
У линкора «Новороссийска» итальянская рвётся броня. 
С помертвевших от горя акаций в этот день опадала листва. 
Нам отчизна не всё ещё, братцы, о минувшем сказала слова. 
Всё слабей перестук в переборки, что теперь причитанья невест, 
Если громче их слёз на бульваре развесёлый играет оркестр? 
Годы всё безразличнее мчатся, материнских не высушить глаз. 
По их вечной печали печалиться до сих пор не подписан приказ. 
В пристань Графскую волны с оттяжкой, как пощёчины чёрные, бьют... 
Нам грехи нашей Родины тяжкие раздышаться никак не дают. 
 
                Севастопольский бард Владимир Губанов 
 
28 октября 1955 года я, ученик 9-го класса севастопольской средней школы, что расположена на Корабельной стороне вблизи легендарного Малахова Кургана, возвращался домой после уроков. Школа почти рядом с домом, надо лишь пересечь овраг – Ушакову Балку. Многие считают, что это одно и то же – на юге овраги называют балками. В путеводителе по Корабельной стороне сказано: «… Солидный труд ("Географические зоны" Л. С. Берга) даёт такое разъяснение: "В отличие от оврагов балки имеют склоны пологие и задернованные или покрытые лесом". Но в Севастополе ни одной балки со склонами, "задернованными или покрытыми лесом", вообще нет. Некоторые, правда, с более или менее пологими краями (Ушакова, Старо-Северная и др. ), но значительно больше совершенно иных: Килен-балка, Лабораторная, Сарандинакина, Делагардова... У каждой, так сказать, своё лицо, но есть и нечто общее: все они длинны, извилисты, с отвесными скальными бортами. Это скорее каньоны пересохших ручьев или даже рек, пробитые ими в скалах за многие века». 
Я шёл, беззаботно помахивая портфелем и не догадывался, что завтра стану свидетелем одного из самых драматических событий в истории Черноморского флота. 
Ночью вся семья проснулась от мощного взрыва. Стёкла в соседней квартире, окна которой непосредственно были ориентированы на Северную бухту, повылетали напрочь. 
 
Утром, идя в школу, был поражён необычной картиной – в глубине балки стоял матрос и предлагал прохожим купить бушлат. В школе ребята с Аполлоновики (рыбацкого посёлка прямо напротив места швартовки линкора) мне тут же сообщили страшную новость – в бухте взорвался линкор «Новороссийск», и взрыв был такой силы, что весь посёлок оказался без стёкол. У нас первый урок – русская литература, но наш преподаватель, – Лидия Ивановна, на урок не пришла. Разведчики доложили, что она сидит в учительской и ревёт, как белуга. Оказалось, что её муж тоже служит на линкоре. Воспользовавшись тягостными настроениями в школе (а почти все наши преподавательницы были замужем за офицерами флота), я с приятелями спустился к основанию Ушаковой балки, которая упиралась в железнодорожную насыпь. За насыпью обрыв прямо к морю. Было около 9 часов утра. Утверждая, что мы местные, просочились на насыпь сквозь милицейский заслон. Метрах в ста пятидесяти от берега виднелось абсолютно гладкое днище перевёрнутого крейсера, на котором суетилось несколько спасателей. Видны были сполохи электросварки. 
В городе болтали всякое, но истинной причины трагедии не знал никто. Молчала газета «Слава Севастополя», как в рот воды набрали и органы союзной печати. И только с 1988 года статьёй Николая Черкашина в газете «Правда» была пробита брешь в информационной секретности трагедии. «Гибель линкора была и останется крупнейшей катастрофой боевого корабля в мирное время с начала столетия до наших дней», — писал в книге «Тайна гибели линкора «Новороссийск» Б. А. Каржавин. Потребовалось более четверти века, чтобы трагедия из боли нескольких тысяч ветеранов и родственников погибших моряков перешла в область официальной государственной военно¬морской истории. Конкретным местом увековечения событий 29 октября 1955 года стал музейный комплекс «Михайловская батарея» Военно¬исторического музея фортификационных сооружений города Севастополя. 
Историческая справка 
После выхода Италии из войны страны-победительницы разделили итальянские боевые корабли в счёт репараций. Советскому Союзу достался линкор «Джулио Чезаре». 9 декабря 1948 года линкор перешёл в албанский порт Влёра. Там 3 февраля 1949 года состоялась передача линкора советской команде. 6 февраля на корабле был поднят военно-морской флаг СССР. Через две недели он вышел в Севастополь, прибыв в новую базу 26 февраля. Приказом по Черноморскому флоту от 5 марта 1949 года линкору присвоили название «Новороссийск». Уже в июле 1949 года «Новороссийск» принял участие в манёврах эскадры Черноморского флота в качестве флагмана. 
Служба линкора в составе ВМФ СССР продолжалась до рокового 29 октября 1955 года. 
 
Хроника трагедии 
На момент взрыва командир линкора капитан 1 ранга Кухта находился в отпуске. Обязанности его исполнял старший помощник капитан 2 ранга Хуршудов. Согласно штатному расписанию, на линкоре находились 68 офицеров, 243 старшины, 1231 матрос. После того как "Новороссийск" ошвартовался, часть экипажа съехала в увольнение. На борту оставались более полутора тысяч человек: часть экипажа и новое пополнение -200 человек курсантов морских училищ и солдат, накануне прибывшие на линкор. 
29 октября в 01:31 по московскому времени под корпусом корабля с правого борта в носу раздался мощный взрыв. По оценкам специалистов, его сила была эквивалентна взрыву 1000-1200 килограммов тринитротолуола. С правого борта в подводной части корпуса образовалась пробоина площадью более 150 квадратных метров, а с левого борта и вдоль киля – вмятина со стрелкой прогиба от 2-х до 3-х метров. Общая площадь повреждений подводной части корпуса составляла около 340 квадратных метров на участке длиной 22 метра. В образовавшуюся пробоину хлынула забортная вода, и через 3 минуты возник дифферент (наклон судна в продольной плоскости) в 3-4 градуса и крен в 1-2 градуса на правый борт. 
К 02:00, когда крен на правый борт достиг 1, 5 градуса, начальник оперативного управления флота капитан 1 ранга Овчаров приказал буксировать корабль на мелкое место, и подошедшие буксиры развернули его кормой к берегу. 
В 02:32 обнаружился крен на левый борт. К 03:30 на палубе выстроилось около 800 ничем не занятых моряков, у борта линкора стояли спасательные суда. В 03:50 крен на левый борт достиг 10-12 градусов, при этом буксиры продолжали тянуть линкор влево. Спустя 10 минут крен возрос до 17 градусов, тогда как критическими были 20. Исполняющий обязанности командующего эскадрой контр-адмирал Н. И. Никольский дважды просил у Командования флотом разрешения эвакуировать незанятых борьбой за живучесть моряков и дважды получил отказ. 
К 04:14 "Новороссийск", принявший более 7 тысяч тонн воды, накренился до роковых 20 градусов, качнулся вправо, столь же неожиданно повалился влево и стал опрокидываться кверху днищем. Несколько десятков человек успели перебраться в шлюпки и на соседние корабли, но сотни моряков посыпались с палубы в воду. Многие остались внутри гибнущего линкора. Как потом объяснял командующий Черноморским флотом вице-адмирал Пархоменко, он "не счёл возможным заблаговременно приказать личному составу оставить корабль, так как до последних минут надеялся, что корабль будет спасён, и не было мысли, что он погибнет". Эта надежда стоила жизни сотням людей, которые, упав в воду, были накрыты корпусом линкора. 
Всего при катастрофе погибло 614 человек, включая аварийные команды с других кораблей эскадры. Непосредственно в результате взрыва и затопления носовых отсеков погибли от 50 до 100 человек. Остальные погибли при опрокидывании линкора и после него. Своевременной эвакуации личного состава организовано не было. Большинство моряков остались внутри корпуса. Часть из них длительное время держались в воздушных подушках отсеков, но спасти удалось лишь девять человек: семь вышли через прорезанную в кормовой части днища горловину спустя пять часов после опрокидывания и ещё двух вывели через 50 часов водолазы. По воспоминаниям водолазов, замурованные и обречённые на смерть моряки пели "Варяга". Только к 1 ноября водолазы перестали слышать стуки. 
Глубина в месте катастрофы составляла 17 метров воды и ещё около 30 метров вязкого ила. 
В 22:00 29 октября корпус полностью исчез под водой. 
Вот что рассказал мне позже участник спасательной операции Леонид, мой бывший сосед по коммунальной квартире. ( Вообще – то существует строгое правило, запрещающее служить по месту жительства, но его мама, как вдова партизана и многодетная мать, обратилась лично к командующему и получила, в прядке исключения, разрешение служить сыну в Севастополе). 
«…Мой корабль стоял в Южной бухте. Спасательную команду, куда входил и я, подняли по тревоге, и мы прибыли на шлюпке к месту катастрофы как раз в тот момент, когда «Новороссийск» только перевернулся. Перед нами предстала страшная картина : под прожекторами с соседних кораблей виднелось скопище людских голов в воде, бурлящей от воздуха, вырывавшегося из корпуса громадины линкора, предсмертные вздохи, взмахи сотен рук плывших и утопавших. Как только мы подошли, десятки рук ухватились за правый борт и мгновенно перевернули шлюпку. Когда я вынырнул, тут же меня ухватил за полы бушлата какой-то утопающий. Глаза безумные от страха. Говорю «Отпусти. Утопишь нас обоих» Только мычит в ответ. Пришлось его вырубить ударом локтя. Но даже в «отключке» парень держал бушлат мёртвой хваткой. Пришлось выворачиваться из бушлата. За время борьбы одежда прилично промокла и тянула на дно. Долго возился, пока стянул ботинки и брюки. Ты знаешь, я неплохо плаваю, но толи от нервного напряжения, толи от переохлаждения едва доплыл до песчаного пляжа Аполлоновки. В тельняшке и босиком отшагал более километра к дому. Когда мама открыла дверь и увидела сына почти голого и трясущегося от холода, она упала в обморок». 
На сегодняшний день существует, по мнению военных экспертов, пять версий причин взрыва. На мой взгляд, наиболее вероятными являются две, которые и рассмотрим более детально. 
Версия 1 – минная 
Мины в севастопольских бухтах были не редкостью, начиная со времён Гражданской войны. Бухты и рейд периодически очищались от мин с помощью тральщиков и водолазных команд. В 1941 году, при наступлении немецких армий на Севастополь, ВВС и ВМС Германии минировали акваторию и с моря, и с воздуха – мин разных типов и назначения было выставлено ими несколько сотен. Одни сработали ещё в период боев, другие были извлечены и обезврежены уже после освобождения Севастополя в 1944 году. Позже севастопольские бухты и рейд регулярно протраливались и осматривались водолазными командами. Последнее такое комплексное обследование было проведено в 1951-1953 годах. В 1956-1958 годах, уже после взрыва линкора, в Севастопольской бухте обнаружили ещё 19 немецких донных мин, в том числе три – на расстоянии менее 50 метров от места гибели линкора. 
В пользу минной версии говорили и показания водолазов. Как свидетельствовал командир отделения Кравцов: "Концы обшивки пробоины загнуты вовнутрь. По характеру пробоины, заусенцам от обшивки, взрыв был с внешней стороны корабля". 
 
Версия 2- диверсионная 
Когда происходила передача итальянских кораблей Советскому Союзу, бывший командир 10-й флотилии штурмовых средств князь Валерио Боргезе поклялся отомстить за бесчестие Италии и взорвать линкор «Джулио Чезаре» во что бы то ни стало. Князь Боргезе не бросал слов на ветер. Вознаграждение исполнителям было баснословным. Место действия изучено и хорошо знакомо. Время послевоенное, командование флота расслабилось, вход в порт молов не имел, боновое заграждение затворялось только на ночь, да и оно не было преградой для подводников. Следует также отметить малоизвестный факт, когда во время передачи линкора советской команде в албанском порту Велёр боцман доложил командиру, что в носовой части судна обнаружен свежий след от сварки. Именно в этом месте позднее и произошёл взрыв. 
В течение года шла подготовка. Исполнители — восемь боевых пловцов, за плечами у каждого боевая диверсионная школа на Чёрном море. В ночь на 21 октября 1955 года из некоего итальянского порта вышел обычный грузовой пароход, взяв курс на один из днепровских портов под погрузку пшеницы. Курс и скорость рассчитали так, чтобы пройти в 15 милях траверс маяка Херсонес в полночь 26 октября. Придя в заданную точку, пароход выпустил из специального люка в днище мини-субмарину и ушёл своим курсом. Подлодка скрытно прошла в район севастопольской бухты Омега, где её экипаж устроил тайную базу — выгрузил на дно дыхательные баллоны, взрывчатку, гидробуксиры и прочий скарб. С темнотой диверсанты вышли обратно в море в ожидании условного знака. К утру сигнал был получен, и итальянцы вернулись в бухту Омега к своей тайной базе, переоделись в скафандры и, захватив всё необходимое, при помощи гидробуксиров двинулись к причальной бочке «Новороссийска». Дважды возвращались в Омегу за взрывчаткой, упрятанной в магнитные цилиндры. С заходом солнца минирование цели закончили. Диверсанты вернулись на базу и прошлюзовались в субмарину. Затем вышли в открытое море, двое суток ждали «свой» пароход. 29 октября 1955 года в половине второго ночи все сейсмостанции Крыма зафиксировали колебания земли в районе Севастополя. Это взорвался флагман Черноморского флота линкор «Новороссийск». 
Теоретически, иностранный подводный крейсер мог доставить боевых пловцов на максимально близкое к Севастополю расстояние, чтобы те осуществили диверсию. С учётом боевого потенциала первоклассных итальянских аквалангистов, пилотов малых подлодок и управляемых торпед, а также принимая во внимание разгильдяйство в вопросах охраны главной базы Черноморского флота, версия о подводных диверсантах выглядит убедительно. Вполне возможно, что перед передачей корабля советской команде итальянцы разместили заряд большой мощности в носовой части линкора. Зная его координаты, диверсанты лишь установили под днищем мощные детонаторы. 
В мае 1957 года экспедиция особого назначения (ЭОН-35) завершила подъём линкора. Корабль был разобран на металл и передан на завод "Запорожсталь". 
Будет ли когда-нибудь окончательно найден ответ на вопрос, что именно погубило "Новороссийск"? Вероятнее всего, уже нет. Если бы поднятый линкор наряду со специалистами, определявшими степень его дальнейшей пригодности, внимательно осмотрели специалисты из компетентных органов и ведомств, они несомненно смогли бы отыскать в корабельных низах те или иные "следы" по сию пору неведомого "заряда". Но корабль быстро порезали на металл, и дело было закрыто. 
На братском кладбище на северной стороне Севастополя над братской могилой моряков-новороссийцев в 1963 году был сооружён Мемориал «Родина – сыновьям». Мемориал выполнен по проекту скульптора П. Бондаренко, архитекторов А. Заварзина и В. Артюхова. Перед монументом находится стела с посвящением: "Мужественным морякам линкора «Новороссийск», погибшим при исполнении воинского долга 29 октября 1955 года". Мемориал венчает величественная скульптура «Скорбящего матроса» со склонённым знаменем, отлитая из бронзы одного из гребных винтов линкора. Бронзовый монумент контрастно выделяется на фоне светлой стены из крымбальского камня, ограждающей мемориал с северной стороны, на которой высечены барельефные изображения с эпизодами борьбы команды за спасение линкора. 
 
Статья на основе открытых материалов, опубликованных в Интернете. 
60 лет назад автор был невольным свидетелем этого трагического события. 
Октябрь 2015