Последние времена

Как черным вороном над городом
В подсветке из цветных витрин,
На ветер, в северную сторону
Ты неприкаянно один.
Решимостью лишь обуянный,
Раскатом громким в тишине.
Быть может это сердце пьяно
Любовью - тонким льдом на дне?
Быть может кто-то из последних,
Из тех, что вечных истин род,
Напомнил: жив еще Наследник,
И образумился народ.
Но спит огромный старый город
И чудятся ему слова:
«Небытие», «разруха», «голод»,
«Надежда», «солнце» и «трава».
И нет ни правил, ни историй,
Где на рассвете золотом
Мужчины в «хаки», словно море,
Идут волною за окном.
Над мокрым снегом, расчехляя
Как скрипку - резвый огнемет,
Девица пьяная, босая
С плеча, оттяжкой в точку бьет.
А за геранью, в подоконник,
Упершись строго на восток,
Глядит на улицу икона
И свечи тают в потолок.
И нет детей, и нет свиданий,
И черным тени залегли
У бровок трех старинных зданий,
Чьи окна выбить не смогли.
Но, смежив веки, над асфальтом
Под шум трамвая, визг колес,
Над городом - осколок смальты,
Как ангел белый альбатрос.