Приступ

                *          *           *

Меня зовут Филин. Я - наблюдатель. Внимательный наблюдатель, потому что никуда не спешу. У меня достаточно терпения и упорства, чтобы, не останавливаясь, систематически продолжать наблюдение и собирать информацию об окружающем меня пространстве. Я очень любопытный.

А окружают меня лесные жители. Мохнатые, тупые, смешные, нелепые, трусливые, ленивые, суетливые, свирепые,- такие разные и такие забавные. Я не люблю их, я их изучаю.

Меня иногда называют мудрым или даже премудрым Филином потому что, согласно легенде, я прилетел из другого мира, с Олимпа. Моей госпожой была сама Афина, прекрасная в своей воинственной женственности. У нее я научился внимательности во взгляде и грации в движениях. От нее я перенял такую способность, как ясновидение. Она познакомила меня с Гермесом и тот принял меня в свой герметический орден пилигримов, странствующих рыцарей, бродяг. Я научился шутить, смеяться, иногда без радости и грустить, нисколько не печалясь. Если Афина меня вскормила, то Гермес воспитал, как любимого ученика. Сумел ли я оправдать их заботу и доверие?

Да, я бродяга. Летающий бродяга, чья самая большая страсть - кружить над поляной в сумраке, сливаясь с темнотой сосновой игольчатой хвои и выслеживать пресмыкающихся. Не потому, что очень люблю мышей и умею их вкусно готовить с корицей и шафраном, предворительно вымочив их тушки в лимонном растворе. А потому, что люблю забавляться, глядя на то, как они паникуют, рефлексируют, делают глупости. Это совсем не радостно, но очень сильно смешно.

Часто лесные жители ко мне обращаются за советом или с просьбой. Они убеждены в исключительности моего интеллектуального потенциала. Я для них - божество, которому они не устают воскуривать фимиам любезностей, хотя в душе, про себя, они меня ненавидят. Потому что завидуют, чувствуют свою несостоятельность рядом со мной. Для них я - чужой, хотя вслух никто из них не признает этого.

Путь моей жизни был тернист и нелегок, но я не люблю говорить об этом. Наверно поэтому никто не доверяет моему опыту, хотя все и преклоняются перед моими знаниями. Я понимаю, что им не понять меня и поэтому никогда не стараюсь завладеть их вниманием. Мне не нужна дешевая популярность и фальшивая слава, я не нуждаюсь в принципе в их общении. Не я ищу среди них, но они ищут во мне собеседника. Иногда это утомляет. Особенно в тот момент, когда например у тебя уже получилось достичь той самой вершины своего одиночества, откуда открывается потрясающий вид на владения своего духа. Ты торжествуешь внутри себя и в этот момент рядом с тобой возникает нечто косматое, пернатое, мокрое, а порой и не совсем чистое и дурно пахнущее с каким-нибудь глупым вопросом. Это - омерзительно.

Я знаю, что одиночество - это абсолютная форма свободы и я люблю мое одиночество. Шелест листвы и журчание ручья, сдержанное величие звездного неба и багряный восторг рассветного триумфа, лиловая тишь и благородство заката и вечная жажда лазурного чистого счастья,- разве можно обо всем этом говорить с лесными жителями, для которых разговор о небе, о звездах, о солнце, о высотах духа и безднах души - это удел безумца? Я научился нырять между ними, погружаясь на самое дно. Здесь я встречаю своего старого друга Левиафана. Он каменист, неповоротлив, но - ой как хитер. Внешне он может напоминать гигантский остов покрытого водорослями замшелого дуба или скелет корабля, линкора. Он требует к себе вниамания, покорности, он питается страхом окружающих. Именно поэтому мы встречаемся с ним только здесь, на дне моей абсолютной свободы и никогда не подплываем друг к другу близко.

Иногда в нашем лесу звери начинают объединяться в группировки. Таких группировок, как правило, две. Почему-то две, ведь в нашем лесном разнообразии флоры и фауны, буйстве видов и форм, многоцветье, должно бы их быть десятки, как минимум. Одна группировка выступает на стороне хищников и егерей, которые думают, что правят и все контролируют в лесу. Ее символ - Червец, простейший кораед, чьи экскременты кроваво-красного цвета. В оппозиции ей другая группировка, сторонников своей лесной самобытности, самоуправления и автономии. Ее корни уходят глубоко в землю, в толщу торфа и вязкого, клейкого, черного гумуса. Символом группировки и является корень, облепленный этой массой. Они враждуют друг с другом. Довольно жестко, бескомпромиссно. Когда обращаются с вопросом ко мне: на какой стороне ты? - я отвечаю, нисколько не сомневаясь: ни на какой! Ни пища для червей, ни сами черви никогда не станут моими героями. Я - не простейшее одноклеточное, не какой-то кусок органики. Я - Божьей милостью, частица Вселенского разума, Великого Логоса, Природы. Я, рожденный летать, парить над землей, сознающий себя субъект, гордая, благородная птица. Мой символ - сияющий кристалл льда, продукт леденящей энергии земли и зеркального отражения солнца. Что, кроме улыбки, может вызвать у такого, как я, это жалкое противостояние пищи и ее потребителей?

У меня есть мечта, улететь из леса туда, в сторону родного Олимпа, где ждут меня мои боги-учителя, где в тихом восторге, не зная тревоги, я смогу бесконечно глядеть в бездонное звездное небо и слушать бескрайнюю музыку космических сфер