Наталия Моргунова

10 апреля - день рождения двух замечательных женщин, дорогих для меня людей – Бэллы Ахмадулиной и моей мамы, Наталии Александровны Моргуновой. Они общались, и иногда отмечали дни рождения вместе. За столом в эти дни, кроме нас, бывали Булат Окуджава, Женя Евтушенко, Юрий Васильев, Никита Богословский, Юрий Нагибин и другие замечательные люди.
С Днем рождения, мама. С Днем рождения, Белла.
Светлая им обеим память… Светлая память им всем…

Несколько слов о Наталье Александровне Моргуновой
(1921 - 1972)
Мама была дочерью известного адвоката, Александра Федоровича Липскерова, и наверно это отложило отпечаток на ее жизнь и отношение к людям.
Мама была театроведом, переводчиком, для себя и близких друзей писала стихи, работала старшим редактором Центрального Детского театра (ныне РАМТ) в Москве.
Как написал о ней Евгений Евтушенко в стихотворении «Воздух. Памяти Наталии Моргуновой».
«…редактор детского театра
И все - для многих ты была,
Но потаенная тетрадка
Тебя спасала, как могла,
И обнародованы болью
На черном трауре стены
В фойе кричали над тобою
Твои предсмертные стихи…»
(Журнал «Новый мир» №4 1973 год)
Она писала стихи, и многие из них были адресованы детям. Детьми она считала не только малышей, своего сына и его ровесников. Детьми она считала всех молодых, талантливых, неуспокоенных, идущих и борющихся, а особенно тех из них, кому плохо, кому нужна была помощь и поддержка. Ребенок олицетворял для не будущее, надежду… Даже чистоту и святость…
«Мысль, будь ясна и проста
Свята, как солнечный слиток,
Как на коленях у Литты
Тело младенца Христа…»
писала она в одном из своих стихотворений.
В то же время она считала, что кровное родство несоизмеримо с духовной близостью и предупреждала меня, что в случае утраты духовной близости я стану ей менее родным, чем кровно чужие, но близкие по духу люди. А такие люди ее постоянно окружали - молодые и талантливые актеры, режиссеры, авторы, школьники и студенты.
Мои сокурсники, друзья и знакомые вскоре приходили уже не ко мне, а к ней со своими бедами и радостями.
А с какой искренней заинтересованностью и сердечностью вела она переписку от имени Центрального Детского театра с удмуртскими школьниками, как ждала их приезда в Москву в Детский театр!
Больше всего она ценила доверие и любовь:
«Один листок, невидный самый
Я сохранила от огня.
Чужой мальчишка словом «Мама»
Так щедро наградил меня…»
Но это вовсе не значит, что духовную близость она понимала как полное единомыслие. Совсем нет.
«Ты знаешь друг мой
Радость материнства
с годами мне все больше дорога
В ней разность наша, наше двуединство
И вечных споров вольтова дуга…»
писала она в стихотворении «Другу моему, сыну Андрюше».
Споры с единомышленниками она считала нормой: «Только в таких спорах может родиться истина». «Можно спорить с друзьями о частностях, нельзя спорить с врагами о главном», любила говорить и повторять Наталия Моргунова. Неслучайно именно в Детском театре родился спектакль «Король Матиуш первый» Яноша Корчака в постановке молодого Петра Фоменко.
Януш Корчак был для Моргуновой не только замечательным писателем и педагогом, но и Человеком с Большой Буквы, который не предал своих детей, - такими он считал детей-сирот из детского приюта, приговоренных фашистами к гибели, и который, не смотря на разрешение уйти, остался с детьми до конца и погиб вместе с ними. Он был для нее Учителем.
Она искренне удивлялась спорам педагогов о взаимоотношениях с детьми и считала, что просто нужно их любить. И все. Как Корчак. Или сменить место работы. И она их любила. Любила, понимая под любовью стремление поддержать, помочь избежать ошибок, даже сознавая, что усилия будут напрасны…
«Но горький опыт снова в лету канет,
И та же западня, и снова та же ночь,
Вот бедный мальчик мечется в капкане,
И мы бессильны мальчику помочь…»
Сколько раз она бросалась на помощь своим «детям», талантливым и молодым А. Вознесенскому, Е. Евтушенко, А. Эфросу, П. Фоменко и еще очень многим, когда на них обрушивался очередной поток грязи, ругани и клеветы. Как старалась поддержать их, чтобы в трудную минуту не сломались, не сдались, не изменили себе…
«О, если амбразуру дзота
Закрыв, помочь своим пробиться!
Но хитрый кто-то, хищный кто-то
Поставил дзоты, словно соты,
А в ячее по пулемету,
В любой бойнице смерть таится,
Чтобы сразить в минуту взлета
Талант, диковинную птицу...»
И сколько отчаяния от невозможности помочь, от собственного бессилия:
«И небо снова раскололась,
И грудью оземь бьется птица.
А мы, как дети, плачем в голос,
Ладонями закрывши лица…»
И все же она надеялась, что хоть «детям» все-таки удастся сделать то, что не удалось ей, и что они сумеют воплотить в жизнь ее мечту –
«…Не о роли, нет, о дверце
В мир без масок и котурн.
Пусть горит, крепленый к сердцу
Роковой бикфордов шнур!»
как бы завещала она своим «детям».
Представьте – горит, горит этот шнур, крепленый к сердцу, как к мине, – и… Взрыв.
Не этот ли бикфордов шнур горел в ее «детях» и друзьях, знакомству и общению с которыми я, ее сын, обязан ей? В Белле Ахатовне Ахмадулиной, в Булате Шалвовиче Окуджаве, в Юрии Васильевиче Васильеве, Анатолии Васильевиче Эфросе, в Петре Наумовиче Фоменко, в Михаиле Леонидовиче Анчарове, Владимире Семеновиче Высоцком, и многих других замечательных Людях…
Не он ли горел и в ней самой – не потому ли она умерла в 50 лет…
Наталия Моргунова понимала, как трудно добиться цели, не сворачивая с прямого пути, допускала тактические компромиссы для достижения цели:
«Эй, детвора!
Понять пора -
Не та пора,
Чтоб на таран.
(Тараном только ресторан).
Идти в обход –
А то – в расход…»
Но больше всего она презирала в человеке предательство, отступничество, компромиссы в творчестве во имя благополучия или славы. Этого она никогда и никому не могла простить:
«…и если это называется славой, Андрюша,
То лучше бы ты не родился,
Лучше бы ты умер,
Не успев причинить мне такую боль,
И отцу такую боль,
И такую боль всем-всем-всем
Кого сумел приручить…»
( из «Поэмы о предательстве»)
А что она больше всего ценила в человеке? Какие качества хотела бы видеть в своих детях?
«…Гляжу на него,
Как подсолнух на солнце…
Потому что он самый яркий,
Потому что он самый сильный,
И самый смелый
Из всех, кого я встречал в этой жизни…»
(О Евгении Евтушенко в молодости)

Еще она ценила в людях нежность и доброту, готовность защитить слабого. Свою задачу как матери она видела в том, чтобы попытаться помочь развить эти качества.
Я уже почти полвека без мамы, но ее стихотворения и теперь помогают мне что-то лучше понять и почувствовать, в чем-то лучше разобраться.
Вот я и подумал, что может быть и другим людям, близким по духу, некоторым моим студентам и ученикам это может пригодиться, кто знает?
Вот ссылка:
http://www.stihi.ru/avtor/anjeydemech
Среди последних ее стихотворений было это:
«И врагам опять бросая вызов
где смелей директора найдешь
Пусть над гробом скажет Шах-Азизов
что меня любила молодежь!»
Так и случилось. Директор детского театра Константин Язонович Шах-Азизов именно так и сказал над гробом Наталии Моргуновой в фойе театра в июне 1972 года.
Потому что это была правда.