УШЁЛ НАШ ДРУГ. Памяти А. И. Квиткина

Прерванная цепь. Памяти А. И. Квиткина
Сергей Целищев
  Не стало человека и, как будто прервалась невидимая цепь, чего-то не хватает, мы теперь как слепые котята, реально не знаем куда нам дальше идти и, что делать.
Нет лидера.
  Александр Иванович Квиткин создал литературную студия "Маяк", как и когда он всех нас нашёл, я если честно не помню. Но ведь нашёл же. Благодаря литстудии "Маяк" и, доброй суете Александра Ивановича, я познакомился поближе со многими людьми, с В. А. Вороновым, с С. В. Хоршевым-Ольховским, и с другими знаменитыми писателями у которых довелось мне быть на прослушке.
  Это элита мирового значения, белая кость, голубая кровь, как говорил о них А. И. Квиткин. Эта организация в своё время принимала М. А. Шолохова, А. Калинина, автора романа "Цыган" и, других великих писателей.
  Мне посчастливилось подарить им свою детскую книгу "СТИХИ И СКАЗКИ" издательского дома "ПРОФ-ПРЕСС" а ныне "СВЯТОСЛАВ". Благодаря Сергею Васильевичу Хоршеву-Ольховскому и А. И. Квиткину, я публиковался в Канаде, в альманахе "Литературная Канада", в Германии в журналах "Интер-Фокус", "Партнер-Норд",  в альманахах города Ростова-на-Дону и, в городе Новосибирске, а так же в Миллеровской газете "НАШ КРАЙ.
  Благодаря А. И. Квиткину, я стал членом Ростовского регионального отделения Вседонского литературного сообщества Соза Писателей России, и членом Литературной студии "Маяк" нашего района.

  Странное такое чувство покинутости и пустоты. Много есть хороших людей, но такого как А. И. Квиткин не встретить нигде. Из всех кого я знал и знаю, никто так не радовался встречи со мной как он. Увидит меня, протянет руку, посмотрит с улыбкой в глаза и скажет:
  - Здравствуй Серёжа, здравствуй дорогой, очень рад тебя видеть. Или во время звонка:
  - Здравствуй дорогой, очень рад тебя слышать. Позвонит бывало на кануне встречи литстудии и, напоминает, что завтра встреча.
  - Как ты себя чувствуешь, сможешь приехать?
  - Будем рады тебя видеть, - говорит. Был однажды такой случай, когда он позвонил и, спросил, смогу ли я приехать? Я сказал не знаю, мне очень плохо, я с сильного будуна,(ну с кем не бывает после не частого юбилея близких людей) если нормально всё будет, может приеду. А он:
  - О, Серёженька, это уважительная причина, не надо, давай без фанатизма, отдыхай и выздоравливай.
  - Ты нам нужен живой и здоровый, это главное. А остальное всё не так важно, увидимся ещё.

  Очень нравились мне поездки  литстудией в детский лагерь "Чайка", где мы могли общаться с детьми, почитать свои произведения, отвечать на их вопросы. Сколько внимательных и любопытных глаз, мы сами становились на время детьми. Не знаю кому как, а мне от туда уезжать не хотелось. Я находясь дома долго тосковал по "Чайке".

  Александр Иванович очень любил читать, приводил много примеров из прочитанного и, всё было интересно. Он сам словно книга. Любил оружие, приносил показывал, а вернее знакомил нас со своей коллекцией. Мы узнали многое о том, о чём совсем не знали и, никогда не слышали. За всё время общения с ним, я не разу не слышал от него матерного, бранного или осуждающего кого либо слова. И никогда не видел его вспыльчивым, злым или раздражённым. Он похоже никогда ни на кого не обижался. Жалко, что ушёл такой хороший человек. Пусть ему родная земля которую он так воспевал будет вечным пухом.

       ОН БЫЛ АЛМАЗОМ БЕЗ ОПРАВЫ

  Он был алмазом без оправы
  И не приветствовал пиар,
  Не мог ни дня сидеть без дела
  Имел поэта Божий дар.

  Он прославлял родную землю
  Крестьянский тяжкий труд, и быт,
  Как люди трудятся на поле
  Чтобы в стране был каждый сыт.

  Имея дух в себе казачий
  Стихами Дон он воспевал,
  Писал о том, что видят очи
  И от пера не уставал.

  Воспел в стихах клинок булатный
  Седые волны ковыля,
  Свою любовь к реке Ольховой
  Просторы неба и поля.

  Соломой крытые хибары
  Намётом шедшего коня,
  Как по утру с травы росинка
  На землю падает звеня.

  Он был алмазом без оправы
  Любил свой край, любил людей,
  Но вдруг явился ангел смерти
  И в мир теней увёл злодей.

  О как же друга не хватает
  На сердце горечь, в душе брешь,
  Тоску как воду пьёшь глотками
  И грусть печаль как булку ешь.

  Осталась в памяти улыбка
  Его весёлый взгляд, и жест,
  Хожу и мне напоминают
  О нём так много разных мест.

  Он был алмазом без оправы...

                Сергей Юрченко-Целищев.

  ПАМЯТИ АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ КВИТКИНА, ОСНОВАТЕЛЯ ЛИТЕРАТУРНОЙ СТУДИИ "МАЯК".
************************             **********************        **************

Пришла тайком, в дома дурная злая весть,
И принесла душе удар а сердцу "жесть",
Ушёл наш друг, сиять звездою в небеса,
Подняв как Грей свои он в вечность паруса.

И вот глядит через борта на свой "Маяк",
Ведь он теперь бескрайней вечности моряк,
Глядит на нас с тоской сквозь слёзы на глазах,
И лишь любовь, в его надутых парусах.

"Маяк, Маяк, о как же ты осиротел,
Как много дел ещё ты сделать не успел,
Как дальше жить, ведь нету кормчего теперь,
Не уж то ты на век закроешь свою дверь?

Эй капитан, скажи с высот что делать нам?
Скажи во сне, иль дай ответ на инстаграм,
Ведь без тебя, без дел лит студия стоит,
Но сердце нам сидеть без дела не велит.

Эй капитан, а ну на землю возвратись,
Оставь мир звёзд, оставь в покое свою высь,
Вернись в свой клуб, и нам улыбку подари,
И как всегда, о чём нибудь по говори.

Никто не знал, не ожидал такой беды,
Что смерть придёт, и заметёт твои следы,
Разрушит всё, что по крупицам собирал,
И принесёт, родному детищу аврал.

Слепая смерть, забрала друга на всегда,
И ей плевать, что от неё везде беда,
Ей на плевать, что горько плачет человек,
Что слёзы льёт по всей земле из века в век.

Слепая смерть, босая женщина с косой,
Ни блещет лик, её нисколечко красой,
Такой удел, её судьбе был с выше дан,
Чтоб кто живёт, на жатву был её предан.

Пришла тайком, в дома дурная злая весть,
И принесла, душе удар, а сердцу "жесть",
Ушёл наш друг, слепая смерть взяла его,
Пустой лит клуб, пустое сердце без него.

И вот глядит, он с высоты на свой "Маяк",
Ведь он теперь, бескрайней вечности моряк,
Глядит на нас, с улыбкой доброй сквозь слезу,
Как мы одни, теперь тут без него в низу.