На безразличный взор твой налетала

На безразличный взор твой налетала
Моя душа, терзаясь на куски.
И в темноте кромешной я плутала,
Не разглядев во тьме этой ни зги.

Я волновалась за твои успехи.
Когда ты шел, я выбегала на крыльцо.
Тебя во мне же волновали лишь утехи
И, может быть, красивое лицо.

Я думала, ты будешь ярким солнцем
И осветишь собою весь мой мрак.
Ты говорил, что между нами пропасть.
А мне всегда казалось, что овраг.

Я тот овраг преодолеть хотела быстро.
Перелетела б, сойкой обернувшись вмиг.
Но ты меня запугивал стрелою.
И голову терзал пронзительнейший крик.

Рыдая, я бежала в неизвестность.
Брала билеты я в другие города.
Ты наблюдал за сим, взирая на окрестность.
А были то билеты вникуда.

Напрасно грезила, что мой отъезд расстроишь.
Моя решительность была на волоске.
Ты мог одно лишь только слово молвить.
И я осталась бы с тобой лежать на дне.

И моё внутреннее «Я» кричало.
Оно вопило: «Милый помоги!»
А ты вонзал всё глубже своё жало.
И говорил бесстрастно: «Только не реви!

Софи, ты что себе такое накрутила?
Всё это бред и между прочим чепуха!
И мои уши здесь не для лапши развешены.
Найди себе очередного лопуха!»

Я плакала на это: «Что ты, милый?
Поверь, молю я: я совсем одна!
Мне холодно и больно! Неужели
В сердцах ты разглядишь во мне отнюдь врага?

Я слабая, мой милый, мне так тошно!
И так устала я одна свой груз тащить...
Привыкнуть я привыкла, но мечтаю
Свой меч и щит у ног я чьих-нибудь сложить.

Хочу покаяться: Жила я не безбожно,
Однако нагрешить успела я слегка.
Но совершалось баловство столь осторожно,
Что самый лучший сыщик не отыщет ни следа.

Но ты не слышишь, милый, не жалеешь.
Тебе важнее своё эго и контроль.
В своих мечтах ты ситуацией владеешь.
И распланируешь во сколько кто домой.

Тебе плевать на все мои желанья.
Тебе плевать на все мои мечты.
-«Подумаешь, с тяжелым чемоданом!
Сама впрягалась? Вот сама тащи!»

Мечтаю я в твоих объятьях раствориться.
Услышать от тебя: «Всё будет хорошо!
Тебе, видать, дурные сны приснились?
Уткнись же, милая, в моё  широкое плечо.»

Лишь очи я сомкну и снова вижу:
В своих ладошках ты сжимаешь мне лицо.
А я, наивная, от счастья сразу млею.
И на моей руке твоё незримое кольцо.

Я окольцована тобою, мой любимый.
Хоть ты на деле не дарил мне ничего.
Ты меня сделал до смерти ранимой.
И я любила тебя только одного.

Моя душа горит, она-огонь и пламя.
Твоя душа хранит непотопимый лёд.
И догадаешься, пожалуй, ты навряд ли,
Что за тебя готова плыть я вброд.

Во льдах готова без сомнения замерзнуть. 
Я за тебя готова замертво упасть.
Мне свистни только лишь и я воскресну,
Чтобы ногтями вновь себе могилу вырывать.

Когда-нибудь в лицо подует теплый ветер.
И небо разразится белой пеленой дорог.
Когда-нибудь мне будет безразлично,
Как я слезами обливала твой порог.

Когда-нибудь мне будет столь неважно,
Что ты не шёл меня на поезд провожать.
И по ночам, моля о воле Божьей,
Я прекращу к любви твоей взывать.

Не стану я корить судьбу, глотая слёзы,
Узнав, что не приехал ты в аэропорт.
То, что ты идеал-моих плодов всего лишь грёзы.
И я не соглашалась на эскорт.

Теперь отныне мое тело-крепость,
А чувства-неприступная скала.
Растормошить меня будет нелепость,
Пусть даже пролетят несчётные года.

Смотри же, как я стану недоступна.
Смотри же, как я стану холодна.
Это с тобой кедровый крест несла я в муках.
А без тебя я наконец спалю его дотла.