Volksdeutche

Чудны судеб солдатских перипетии,
Хлебнувших лиха на фронтах сполна,
Из плена возвращались сыны России,
Осточертела им проклятая война.

Шли, большей частью, в путь не близкий налегке,
Иные с поклажей иль посильным грузом,
С мечтой о маме, родном доме вдалеке,
И  жёны с ними, чужестранки с «пузом».

Селу понятно, если жена рыбачка,
То ж невестка, файна** краля с Буковины,
Но эта, на диво, была австриячка,
Не уж-то средь своих и не нашлось дивчины?

В родную хату рассветным утром ранним,
Да на параконке собственной работы.
Привёз солдат жену с добром приданным,
Заполонили быт мирные хлопоты.

Жена для модниц шила чудо-наряды,
Росли погодки, красавцы три сыночки,
Ещё окромя мужской сильной триады,
Любимицы семьи всей две милых дочки.

А Запад в это время выжил из ума,
Там бушевали нешуточные страсти,
И поглощала свет нацистская чума,
Что подожгла Рейхстаг да и пришла к власти.

Нарушен мир, слышно эхо канонады,
И танки яростно утюжили ковыль,
Встали под ружье бойцы новой плеяды,
Денис да Александр, младшенький Василь.

Позвала братьев Страна на фронт впервые,
И молодцам к лицу цвет хаки и мундир,
Денис, Василий, солдаты рядовые,
Брат старший Александр их красный командир.

Мудрёны игры манёвры фронтовые,
Ушлых стратегов хитрые многоходовки,
Но не легко решать задачи боевые,
Без техники с помощью одной винтовки.

Уж фронт далече, а там её три сына,
Мать коротает дни в горестной тревоге…
Дрогнула душа, как на ветру осина,
То гость незваный явился на пороге.

И готовая на всё, на пытки, муки,
Но не дал пропасть ей волевой феномен,
Мигом душу взяла в ежовые руки,
Сказала гостю: «Bitte, herzlich willkommen.»***

«Какой леший занёс к нам эту заразу?-
Сама себе на уме апарт чертыхнулась-
Была б воля задушила б гада сразу»,
Ну а видом подала, будто улыбнулась.

Гость на стол за обед положил две марки:
«Фрау есть наша в этой варварской стране»,
И язык развязал сразу после чарки…
Мать солдатская была на своей войне.

«Мы порядок вам свой новый установить»-
Бессвязной явною была фашиста речь-
«И все Советы, большевизм искоренить,
Народ в Германию угнать, а село сжечь».

«Уж больно партизаны докучают,
Взрывают рельсы и эшелоны,
Воюют, правил войны не соблюдают,
Жгут прямо на глазах у всех вагоны».

Взбудоражил село оккупант голодный,
Отнимая молоко, масло, хлеб, «яйка»,****
Вызывая тошноту, бурный гнев народный,
Слала в след проклятья им каждая хозяйка.


На завтра шустрый деревенский пастушок,
Светило добралось уж до зенита,
Видавший виды заплатанный пиджачок,
Повесил на сучок, где росла ракита.

Незаметная тряпица, бросовый шёлк,
Тайная весточка в том пиджачке была,
Мастерски зашитый в заплатку лоскуток,
Про облаву на лес, да на пожёг села.

На утро в лагере карателей «аларм»**,***
Союзники пропали, их как волной смыло,
И бесполезный труд, погнаться по пятам,
А поиски равно, что в стоге сена шило.

Тихой была атака храбрых партизан,
Сто крат эффектней ствольной канонады,
Дерзкий урок карателям наглядный дан:
За их жестокость не будет им пощады.

*Volksdeutche –немецко-язычные в России по определению
оккупационных властей.
** - Красивая, пригожая (укр. диалект)
*** - добро пожаловать (нем.)
**** - Яйка – жаргон оккупантов.
***** - Аlarm – тревога (нем.)
04.02.20 г. Куркино.