Мудрости немного в этой вере

Не случайно на исходе года
ночи всё становятся длинней.
Ну, а дни – у них такая мода –
делаться короче прочих дней.

В темноте неспешно, милосердно,
год уходит в вечность, в небытьё,
приучая к мысли – всё, мол, смертно,
ни к чему прощальное  нытьё. –

Заменяй религию печали
благостною верой мудрецов:
«Нет конца в природе без начала,
нет начал, чтоб не было концов».

Мудрости немного в этой вере –
знать: когда и ты испустишь дух,
превратятся все твои химеры
в горький и развесистый лопух.

Но, коль стать не хочешь чернозёмом,
а потом и горьким лопухом,
следом за душою невесомой
можешь в небо улететь дымком.

Там, у звёзд, религия другая,
смерти в ней как будто места нет:
плоть свою прижизненно сжигая,
обращать себя в бессмертный свет.

«Свет закрыли, идолы!» –  ворчал нам, 
жирный перегной сося, лопух, –
«Мне без света жизни нет…». Печальный
свет небесный в лопухе потух.

Не пора ль взглянуть на вещи трезво,
разбирая заполночь кровать:
будь звездой ты, гением ли, «крезом» –
«лопуха» в конце не миновать.

…На исходе жизни, как и года,
ночи всё становятся длинней,
ну, а дни, глухим ночам в угоду,
с каждым днём  короче прежних дней.